Последняя инстанция

Глава 71

После перепалки со следователем контрразведки МИ-6 Ником Истлингом аналитик ЦРУ Джек Райан покинул британское консульство и отправился на такси в Целендорф, пригород Западного Берлина. Там, на Клэйаллее, несколькими отгороженными заборами блоками, раскинулось большое скопление зданий, известное как Клэйский Штаб. Здесь располагалось командование американских частей в Западном Берлине — так называемой Берлинской бригады, штаб командующего американскими силами, и Берлинская Миссия США.

Берлинская Миссия являлась основной базой Госдепартамента в городе, так как в нем не было американского посольства.

У ЦРУ, что не удивительно, было много конспиративных квартир в Западном Берлине, но основная резидентура располагалась в Берлинской Миссии, как наиболее безопасном и технически обеспеченном месте.

И Джек прибыл туда, чтобы пообщаться с Лэнгли.

У главных ворот его досмотрела охрана из Армии США. Было сделано несколько звонков, дабы проверить его личность. Вскоре он проследовал по аллее вдоль улицы и нашел вход в Берлинскую Миссию. Он назвал дежурному за столом свое имя, снова подвергся досмотру, а затем был препровожден к небольшому зданию за базой Госдепартамента.

Это была местная резиденту ЦРУ. Джеку понадобилось немного времени, дабы подтвердить свои полномочия и получить небольшой собственный кабинет вместе с телефоном защищенной связи.

Через несколько минут телефон заработал. Первым делом он позвонил Кэти в Хаммерсмитский госпиталь. Однако его ждало разочарование — дежурный сказал, что его жена в этот момент была на операции, порекомендовал перезвонить вечером и повесил трубку.

Затем он позвонил сэру Бэзилу Чарльстону в Сенчури-хаус, но опять же не смог дозвониться. Секретарь ответил, что сэр Бэзил разговаривает с США и перезвонит, как только сможет.

Первый час Джек провел, скучая в выделенном ему кабинете. Наконец, в четыре часа дня раздался звонок от сэра Бэзила Чарльстона.

— Все это я уже узнал от Ника, — сказал Бэзил.

— Истлинг и я не сошлись во мнениях, если можно так выразиться.

— Понимаю. Но и вы должны кое-что понять, Джек. Работа в контрразведке совсем другая, нежели у нас. Проведу аналогию с футболом. Надеюсь, вы поймете.

— Вы имели в виду соккер?

— А, вы называете это соккером? Как бы то ни было, мы, разведчики — это нападающие. Мы видим мир как вражеское поле и бросаемся вперед, оставляя в обороне других. Контрразведчики, в свою очередь — это защитники, обученные защищать свою половину поля. Они неохотно соглашаются оставлять свою половину поля и поручают это другим. Они смотрят на нас как на тех, кто очертя голову кидается в драку. В команде должны быть и те и другие, но мы, нападающие, порой не можем понять подход защитников.

— Я надеюсь, вы разрешите мне немного сыграть в атаке, — сказал Райан. — «Моргенштерн» мертв, но есть возможность что-то узнать из счетов в «Рицманн Приватбанкирс».

— Сегодня я переговорил с судьей Муром и адмиралом Гриром. Я согласен дать вам доступ к материалам и предварительным выводам Пенрайта при условии, что вы немедленно поделитесь с нами всеми добытыми сведениями.

Райан испытал прилив сил.

— Конечно.

— Вы возвращаетесь в Лондон?

— Я предпочел бы остаться здесь, на случай, если вскроется что-либо.

— Полагаю, в этом есть смысл. Я направлю к вам человека из британского консульства. Курьер также будет ожидать, пока вы закончите работу. Он все вам объяснит.

— Начну немедленно и свяжусь, как только что-либо узнаю.

Час спустя Райан встретил в холле Берлинской Миссии курьера из местного отделения МИ-6. Курьер представился м-ром Майлзом. Джек с одного взгляда понял, что он военный и работает на SIS аж целых десять минут. Он был среднего роста, мускулистый, с квадратной челюстью и осанкой типа «проглотил швабру». При нем был портфель, в котором, как предположил Джек, находились запрошенные им материалы. Когда Джек потянулся к портфелю, мистер Майлз немного вытащил руку из кармана, дабы показать, что портфель был пристегнут к его запястью.

— Позвольте кое-что объяснить прежде, чем я передам его вам. Вы понимаете меня, сэр?

— Конечно, — ответил Джек. До него дошло, что пересылка секретных документов с курьером проходила несколько не так, как передача их за другой стол в Сенчури-хаус.

Джек и Майлз вместе прошли в кафе и сели за стол. Англичанин протянул Джеку на подпись несколько документов, согласно которым он обязывался не похищать ничего из передаваемых ему документов, не делать копий, ничего не уничтожать и вообще не давать курьеру SIS повода ударить его стулом по голове.

Джеку подумалось, что этот человек был самым серьезным англичанином из всех, что встречались ему в Европе. Но он должен был признать, что отправка с документов с мистером Майлзом возымела желаемый эффект. Райан твердо решил, что не допустит на документах ни одного случайного пятнышка, так как ему крайне не хотелось сердить этого человека.

Вскоре курьер расположился в кафе с кофе и сигаретой. Джек вернулся в свой кабинет, дабы просмотреть документы по делу «Моргенштерна».

Он сразу отметил, что многие документы были написаны явно не почерком Дэвида Пенрайта, а другие — явно были делом рук Ника Истлинга и его группы.

Из всех этих документов его более всего интересовала матричная распечатка банковских переводов в «Рицманн Приватбанкирс». На первый взгляд, в ней было не на что смотреть. Всего лишь столбики номерных счетов и столбики цифр напротив, которые, насколько Джек мог понять, указывали сумму перевода в швейцарских франках.

К распечатке был подшит документ с переводом нескольких слов на английский.

Тем не менее, нельзя было сказать, что распечатка имеет решающее значение для дела. Если КГБ или некие другие русские держали деньги в РПБ, переводы на счета, предположительно принадлежащие русским, были чертовски важны, равно как и переводы из РПБ в другие банки. Это могло бы помочь ЦРУ и SIS отследить их деньги.

Но список внутренних переводов не казался настолько же полезным. Джек кое-что знал о банковском деле и знал, что некоторые вкладчики имели несколько счетов и периодически переводили деньги с одного на другой. Некоторые счета могли быть привязаны к инвестиционным фондам, другие использовались только для расчетов.

Эта стопка бумаг представлялась Джеку воплощением канцелярской работы.

Еще одной проблемой было то, что хотя Пенрайт предоставил ему список владельцев счетов, он был не связан со списком самих счетов.

Нет, не было никаких причин полагать, что эта распечатка представляет интерес, не считая того, что она была передана банковским чиновником британскому разведчику, после чего оба оказались убиты с разницей в два дня.

Одно это делало эту распечатку достойной анализа.

Райан начал просматривать даты переводов. Распечатка содержала 122 страницы и, судя по всему, все внутренние переводы за последние тридцать дней.

Затем Джек вспомнил, что Тобиас Габлер был убит пять дней назад. Джек провел пальцем по датам, пролистывая страницу за страницей и, наконец, нашел нужное число.

Джек начал просматривать счета, ища неоднократные переводы на один и тот же счет. Он нашел несколько десятков случаев, после чего начал искать крупные суммы или случаи, когда на один счет производилось несколько крупных сумм.

Он открыл блокнот и принялся подсчитывать, сколько средств было перечислено с каждого счета. Это была медленная, кропотливая и нудная работа, но полтора часа спустя он сосредоточился на двух конкретных кодированных счетах. В течение трех дней до смерти Габлера и трех дней после, были произведены несколько крупных переводов со счета № 62775.001 на счет № 48235.003.

Ему потребовалось еще два часа, чтобы завершить эту работу. В общем и целом, получалось следующее: за день до смерти Тобиаса Габлера было произведено 704 внутренних банковских перевода. Двенадцать из них были произведены со счета № 62775.001 и составляли в общей сложности 461 миллион швейцарских франков. Джек сверился с обменным курсом, обнаруженным в финансовой газете, взял калькулятор и пересчитал.

Получалось 204 миллиона долларов. Пенрайт говорил ему, что люди предположительно из КГБ называли именно эту сумму. Просмотрев остальные 703 перевода, Джек не обнаружил ни одной суммы даже в десять процентов от этой.

Джек был уверен, что обнаружил искомый счет, все деньги с которого были переведены на другой счет в том же самом банке. Но не было возможности узнать, были ли они переведены с первого счета, дабы скрыть их, или же это был платеж какой-то другой организации, имевшей счет в РПБ.

Но как бы то ни было, это было важно. Джек понимал, что теперь нужно было выяснить, кому принадлежал счет № 48235.003, на который были переведены 204 миллиона.

Джек отложил матричную распечатку в сторону и следующий час посвятил чтению всех материалов по «Моргенштерну» и гибели Пенрайта. Было много, очень много пустого материала — места и времена встреч Пенрайта и Ветцеля, инструкции по устройству тайников, марки машин, виденных на месте происшествия. Джек немногое почерпнул из всего этого.

Но кое-что интересное все же было. На встрече за три дня до смерти Габлера, Пенрайт оказывал давление на Ветцеля, чтобы получить больше сведений о держателе счета на двести четыре миллиона. Как следовало из документов, «Моргенштерн» лично встречался с Габлером в парке у озера Цуг.

Джек подумал, что этот разговор привел к смерти всех троих. Выходило, что если Габлер знал об интересе Ветцеля к кодированному счету, он, возможно, непосредственно обратился к русским, предупредив их, что исполнительный директор банка задает странные вопросы.

Затем, рассудил Райан, русские могли перевести свои деньги на безопасный счет и убить как Ветцеля, задававшего вопросы, так и Габлера, могущего дать ответы. А затем, — это было натянуто, но возможно — убить британского агента, работавшего против них.

Джек потер усталые глаза.

В девять часов вечера Джек позвонил сэру Бэзилу в его дом в Белгравии.

— Я не знаю, что точно я нашел, но, по крайней мере, знаю, с чего можно начать.

— И с чего же?

— Для начала, спасибо, что дали мне взглянуть на эти материалы.

— Всегда пожалуйста.

Джек рассказал о том, что просмотрел внутренние переводы и был уверен, что средства, отмеченные «Моргенштерном» как подозрительные, были переведены на другой счет.

— Мы должны отследить этот новый счет, — сказал Джек. — Если мы выясним, кому он принадлежит, мы сможем проконтролировать эти средства.

— Как обычно, вы проделали впечатляющую работу, Джек, — сказал Чарльстон. — Но боюсь, то, о чем вы просите, не может быть сделано. Получение информации о новом счете означает нахождение нового контакта внутри банка. Боюсь, «Моргенштерн» был нашим единственным источником.

— Мы должны заняться этим банком. Или SIS, или Лэнгли. Нужно надавить на них.

— Давить на швейцарский банк, не обратившись к швейцарским властям не получится, и даже если мы получим санкцию, получение информации о счете займет месяцы. Владелец средств сможет вывести их в считанные дни, если не часы. Извините, Джек, но мы потеряли наш источник, и, соответственно, потеряли доступ к информации изнутри.

Джек понимал, что сэр Бэзил был прав. «Моргенштерн» стал их источником только потому, что добровольно вызвался сотрудничать с англичанами. Любые плодотворные попытки давления на РПБ займут гораздо больше времени, чем потребуется русским, чтобы вывести свои деньги из банка.

Несколько часов напряженного труда стали если не пустой тратой времени, то точно не дали никакого результата, которым можно было воспользоваться в ближайшем будущем.

Удрученный, Райан сказал Бэзилу, что вылетит в Великобританию завтра, а пока немного отдохнет. Он собрал свои материалы и вышел из кабинета.

Курьер из SIS, представившийся как «мистер Майлз», ждал в кафе все время, пока Джек работал с документами. Он проверил каждый документ, сверяясь с перечнем. Затем он сложил их в кейс, пристегнул его к запястью, пожелал Джеку хорошего вечера и направился к машине.

Местные сотрудники ЦРУ, все еще оставшиеся на рабочих местах, предложили Джеку место в армейском бараке, используемом персоналом ЦРУ, но предупредили, что кафе уже закрывалось, а горячей воды сегодня не будет.

Джек больше не был морским пехотинцем и не имел склонности стойко переносить тяготы и лишения, и вообще хотел хорошо поесть и принять горячий душ. Он подхватил свой портфель, вышел из ворот Клэйского штаба и остановился, чтобы поймать такси. Водитель не говорил по-английски, но понял, что Джек хотел в гостиницу.

— Какую? — Спросил он.

Это был резонный вопрос, но Джек и сам не знал. Он не так хорошо знал Берлин. Вспомнив о районе, где он был накануне, он спросил:

— Веддинг? В Веддинге гостиницы есть?

Водитель посмотрел в зеркало заднего вида, пожал плечами и сказал:

— Alles klar.

Пятнадцатью минутами спустя Джек выбрался из такси на Люксембургштрассе, оказавшись перед типовой гостиницей, выходящей на Леопольдплац — бетонный квадрат, окруженный зданиями, построенным на месте, полностью разрушенном во время Второй Мировой войны. Джек снял номер на одну ночь и пошел туда. Он хотел позвонить Кэти, но понял, что голоден. Даже не сняв пальто и шарф, он направился обратно в вестибюль, где взял карту, позаимствовал у портье зонт и вышел под холодный дождь на поиски еды и пива.