Последняя тайна

Тени призраков

Папа жестом указал на две каменные скамейки, стоящие в тени в нескольких шагах от дорожки. Как только все трое сели, он произнес:

— Томас, я знаю, что вы уже получили копию этих материалов. — Он взял в руки красную папку и положил на скамейку лист с содержанием. — Как вам известно, уже некоторое время во всем мире наблюдается резкий рост числа самоубийств. Рост поистине беспрецедентный. — Он бросил взгляд на архиепископа Тайлера. — И мы полагаем, что этот факт каким-то образом связан с тем, чем занимается Джон, — с чем-то, выходящим за рамки обыденного. — Глядя на Уайетта, понтифик продолжил: — Но сначала расскажите, что происходит у Эли Лэддингтона и его подручных, Ричарда и Марии Гапсбургов.

— За последние несколько дней, — начал Уайетт, — они развили кипучую деятельность. Мой связной в ФБР передал, что, получив известия о землетрясении в Нью-Мексико, Лэддингтон приложил огромные усилия, чтобы на раскопки поехали именно Гапсбурги. Он обладает колоссальным влиянием, сумел потеснить все прочие университеты и государственные археологические организации. Сейчас, пока мы разговариваем, Гапсбурги со своей командой на пути к Нью-Мексико. Наверняка не успели толком собраться — так быстро они снялись с места. — Он посмотрел на Тайлера. — А чем так важен этот археологический объект?

— Вам что-нибудь говорит имя тележурналистки Коттен Стоун? — спросил Тайлер Уайетта.

— Да, ваше преосвященство. Она вместе с вами три года назад доставила в Ватикан Чашу Христову. Потом сделала стремительную карьеру благодаря сенсационным репортажам на религиозные темы. Самое сильное впечатление произвела на меня находка, сделанная ею в Святой земле, — тридцать сребреников, которые заплатили Иуде за предательство Христа. Затем светлая полоса в ее жизни сменилась черной, и причиной, насколько я понимаю, была так называемая «кость творения».

— Все это было подстроено, — сказал Тайлер, — с целью опозорить ее.

— Кем? — спросил Уайетт.

— Той же организацией, которая пыталась клонировать Христа, используя ДНК, сохранившуюся в Святом Граале, — ответил Папа.

— А как это связано с ростом статистики самоубийств?

— Сейчас мы подойдем и к этому, Томас. Вы осведомлены о недавнем инциденте в Перу, связанном с мисс Стоун?

— Да, — сказал Уайетт. — Там было несколько человек, которые совершили коллективное… — Он посмотрел на стоящую в отдалении средневековую башню апостола Иоанна, собираясь с мыслями. — Значит, все это звенья одной цепи?

Папа кивнул.

— Коттен Стоун — единственная выжившая в том происшествии, — сказал Тайлер. — Все остальные покончили с собой.

— Странно, что выжила только она.

— Сейчас вам все станет ясно, — произнес понтифик. — Но учтите: то, что я собираюсь рассказать вам, основано не на науке, не на фактах, а на мифах и вере. Вам придется поверить мне на слово, по крайней мере, на данном этапе. Вы готовы к этому? — Он пристально посмотрел на Томаса Уайетта.

— Конечно, ваше святейшество.

Но в душе Томас Уайетт немного сомневался. С того момента, как он дал согласие работать в Венатори, он знал, что этот день когда-нибудь наступит. День, когда по долгу службы ему придется оказаться в другом пространстве, о котором он знает ничтожно мало — может, потому, что ему недостает смелости. И вот сейчас он переступит порог.

— Коттен Стоун не такая, как мы все, — сказал Джон Тайлер. — Она…

— Она — дочь ангела, — закончил понтифик.

— Что, простите? — выдохнул Уайетт.

Папа поднял руку:

— Терпение, Томас.

Тайлер продолжил:

— Отцом Коттен Стоун был Фурмиил, ангел одиннадцатого часа. В битве на Небесах Фурмиил встал на сторону взбунтовавшихся ангелов во главе с Люцифером. Они потерпели поражение и были низвергнуты на землю. В Библии они именуются падшими ангелами. Миновали века, Фурмиил раскаялся и стал молить Господа о прощении. Всемогущий Господь принял его покаяние, но не стал возвращать Фурмиила в рай. Он сделал его смертным и подарил ему двух дочерей-близнецов — одна из них сразу после рождения должна была занять место отца на Небесах, а вторая остаться на земле, чтобы исполнять волю Господа. Вторая дочь Фурмиила и есть Коттен Стоун.

Уайетт уставился на архиепископа Тайлера, перевел взгляд на Папу.

— Меня подмывает спросить: вы разыгрываете меня — или, может быть, испытываете? Но спрашивать бесполезно.

Никто из собеседников не ответил, и Уайетт продолжил:

— Что ж, ладно. Будем считать, что я поверил. Но что из этого следует?

— Как я уже говорил, это имеет отношение к тому, над чем работает Джон, — ответил Папа. — Все это связано с артефактом, который, как мы полагаем, обнаружат в Нью-Мексико на открывшемся недавно археологическом объекте. Этот артефакт поможет разгадать одну тайну, и мы надеемся, что благодаря этому сможем выиграть войну.

— Артефакт? — переспросил Уайетт.

— Хрустальная табличка, — пояснил Тайлер. — На ней — письмена, собственноручно начертанные Господом. Если мы первыми найдем эту табличку, слова Господа помогут нам предотвратить Армагеддон.

— Первыми? — Уайетт недоуменно покачал головой.

— Исход войны, Томас, будет зависеть от того, в чьих руках окажется табличка. Если ею завладеют наши враги, они уничтожат ее и мы так и не узнаем этой тайны.

— Получается, что нам надо найти одну-единственную табличку?

— В мифах и легендах, а также в одном из свитков Мертвого моря, говорится, что их было двенадцать. Одна из них была передана Ною. Остальные — духовным лидерам различных мировых цивилизаций перед Всемирным потопом. Последней по времени была обнаружена табличка в Перу.

— Там, где была Коттен Стоун? — спросил Уайетт.

— Именно, — ответил Папа.

Джон продолжал:

— Надписи на каждой табличке состоят из двух частей. В одной говорится, как приготовиться к потопу, а вторая хранит секрет победы в последней битве. Мы не знаем, каково точное содержание послания, но у нас есть основания предполагать, что там сообщается, как предотвратить конец света.

— Но если Коттен Стоун была на тех раскопках, она должна была видеть эту табличку, — сказал Уайетт.

Джон Тайлер кивнул.

— Да. Но она не смогла описать ее с достаточной точностью. Она сообщила лишь одно — надпись была похожа на хипу — узелковое письмо. Вполне подходящий язык для той культуры и эпохи.

— Но во времена Ноя не было хипу, — возразил Уайетт.

Папа улыбнулся.

— Конечно не было. И это значит, что Господь не хотел, чтобы современники Ноя расшифровали вторую часть послания. Она предназначалась для будущих поколений. Мы полагаем, что осталось всего две таблички, Томас. Одна из них, по нашему мнению, находится в древних сооружениях, открывшихся благодаря землетрясению. Ваш отчет о недавних действиях Эли Лэддингтона подтверждает эту догадку. Остальные таблички одну за другой отыскивали и уничтожали наши враги.

— Но вы сказали, что их осталось две?

— Да, — ответил Джон, бросив взгляд на Папу, и снова посмотрел на Уайетта. Помолчав, он произнес: — Есть еще одна.

— Где? — спросил Уайетт.

— Мы не знаем, — ответил понтифик.

И снова Уайетт покачал головой.

— Позвольте изложить вам некоторые исторические факты, — сказал Джон. — Когда в семидесятом году после Рождества Христова император Тит захватил Иерусалим, несколько благочестивых людей создали организацию. Ее задача состояла в поисках и сбережении религиозных документов, сокровищ и тайн этого великого города. Название организации впервые встречается в документах, датированных периодом непосредственно перед Первым крестовым походом. Эта организация была так глубоко засекречена, что они называли себя не иначе, как «Ombres des Fantômes», то есть «Тени призраков».

— «Ombres des Fantômes»? — повторил Уайетт. — Но ведь на печати Венатори написано то же самое, только по-латыни. «Umbrae Manium».

— Вы абсолютно правы, — сказал Папа. — Вы являетесь членом организации, корни которой, весьма глубокие, восходят к «Теням». О них сохранилось мало свидетельств, а те, что есть, хранятся тут, в архивах Ватикана. Нам известно, что одна из хрустальных табличек находилась в распоряжении «Теней» в эпоху Первого крестового похода, приблизительно в тысяча девяносто пятом году. На протяжении нескольких поколений эта организация выполняла свою миссию — они охраняли религиозные ценности и табличку. В четырнадцатом веке, когда королем Франции стал Филипп Красивый, Крестовые походы стали особо жестокими, и члены «Теней» поняли, что предметы, которые они защищали ценой своей жизни, находятся в опасности. Теперь им угрожала не только армия падших ангелов, которые стремились завладеть табличкой, но и король Филипп Красивый со своей человеческой армией. Осознав всю серьезность надвигающейся угрозы, «Тени» разработали план. Их глава должен был изъять и спрятать сокровищницу. Только он мог знать, где она спрятана, чтобы никто из членов организации не выдал под пытками эти сведения. Глава «Теней» дал клятву, что не выдаст тайну местонахождения сокровищ. Когда же много лет спустя он лежал на смертном одре во французском городе Лангедоке, им овладело беспокойство: после его смерти тайна будет утрачена навсегда. Он раскрыл местонахождение тайника надежному преемнику, который дал такой же обет не разглашать этих сведений. Каждый из последующих предводителей «Теней» нес бремя — бремя знания о том, где находится тайник, и бремя клятвы. Так продолжалось до тысяча триста девяносто восьмого года, когда предводитель «Теней», которого звали сэр Джеймс Ганн, извлек сокровища и перевез их в Новую Шотландию[27] в сопровождении знаменитого шотландского аристократа Генри Синклера.

— Из тех Синклеров, которые были связаны с тамплиерами? — спросил Уайетт.

— Да, очень тесно связаны, — сказал Джон.

Папа продолжил:

— Это держалось в тайне, пока в тысяча семьсот двадцать втором году не обнаружили связку из трех документов, закопанную под церковью в Шотландии, в городе Оркни. Два из них были зашифрованы, и Папа Иннокентий призвал специалистов. В одном документе сообщалось о местонахождении тайника, а во втором содержались инструкции, как к нему попасть. Насколько я понимаю, эти инструкции были весьма непростыми. Третий документ представлял собой карту, сделанную известным картографом и членом братства тамплиеров, Николасом Зено, который сопровождал Синклера и Ганна в их путешествии. Папа Иннокентий немедленно отправил корабль в Новую Шотландию. На Оук-айленд.

— Знаменитая Обезьянья яма на Дубовом острове? — спросил Уайетт. — Насколько мне известно, считается, что ее вырыли пираты, чтобы прятать там драгоценности. Я читал, что это ловушка. Если попытаться раскопать тоннель, он заполнится водой.

— Это был отвлекающий маневр, — сказал Джон. — Ганн и его спутники действительно зарыли там деньги — на случай, если кто-нибудь догадается об их подлинных намерениях. Они оборудовали тоннель хитроумными препятствиями и ловушками, чтобы подогреть интерес тех, кто захочет обследовать яму. А табличка была спрятана на этом же острове, но в другом месте.

— Насколько я понимаю, ее все-таки нашли? — спросил Уайетт.

— Да, — ответил Папа. — И перевезли в Ватикан. Есть сведения, что надписи сделаны на древнем языке, который называется енохианским. Многие считают, что это язык ангелов и людей до вавилонского смешения языков. Этим языком благодаря своему происхождению владеет и Коттен Стоун. На этой табличке, и на остальных тоже, содержались указания, как подготовиться к Всемирному потопу. Но была и вторая часть надписи. Ватиканские лингвисты сумели перевести ее, но не поняли смысла. Они лишь предположили, что там содержатся некие научные формулы. Что там на самом деле, так и остается загадкой. Однако в тысяча восемьсот семьдесят восьмом году сама табличка, а также все записи, рисунки, документы и переводы были украдены. — Понтифик открыл красную папку и достал тонкий пожелтевший лист бумаги. — Томас, у вас, как и у Коттен Стоун, особое происхождение. Поэтому мы и предложили вам стать членом Венатори.

— У меня особое происхождение? Честное слово, мой отец не был ангелом.

— Это правда. Он не был ангелом, — сказал понтифик. — Прапрадед вашего отца тоже не был ангелом. Он был вором. — Папа протянул листок Уайетту. — Вот что он оставил, когда украл хрустальную табличку.