Последняя тайна

Находка

Проводника звали Чами, и он был инка. На языке кечуа это имя значило «маленький», «коротышка». Он и был таким. Пять футов три дюйма, определила Коттен. Худой, с коричневато-красной кожей, под которой ходили мускулы. Он сообщил им, что говорит на трех языках и предпочитает, чтобы его называли Хосе. Коттен решила, что это упрощает дело. В Перу почти все говорят по-испански, инки — на кечуа и часто тоже знают испанский.

Вместе с Хосе был еще один человек, покрепче, который помог им нести багаж, но он явно не знал английского.

Тропинка, проложенная в джунглях, вела в горы. Местами растительность становилась такой густой, что пройти было невозможно. Уже почти дойдя до конечного пункта, они свернули на боковую тропку, у дерева с прибитой красной деревянной табличкой. Пройдя примерно сорок футов по неровной и сильно заросшей тропе, они остановились.

— Риманчу, — сказал Хосе.

Он объяснил, что это место пока исследовали лишь поверхностно, хотя доктор Эдельман, руководитель раскопок, хотел, чтобы Коттен и ее спутники взглянули хотя бы краем глаза.

— Как переводится «Риманчу»? — спросила Коттен.

— «Они говорят», — ответил Хосе.

Немного отдохнув и осмотрев место, группа продолжала путь к основному лагерю и прибыла туда только к вечеру. Уже смеркалось; солнце садилось за горы. Коттен, Пол и Ник вымотались, и на такой высоте им не хватало кислорода.

— Неудивительно, что это место так долго не могли обнаружить, — заявил Ник, сбрасывая рюкзак и тяжело дыша. — Я будто до самого неба долез, блин. Тут и вид такой, как должен быть на небесах, — облака густые и висят низко.

Хосе махнул им рукой и подвел к доктору Эдельману.

Стоя у складного столика рядом со своей палаткой, Эдельман поздоровался за руку с вновь прибывшими.

— Приятно познакомиться.

Коттен показалось, что он держится немного чопорно и высокомерно, — хотя, возможно, в нем сказывался британец. А может, он лучше чувствовал себя в обществе книг, камней и земли, чем с людьми.

Эдельман был похож скорее на типичного кабинетного ученого-археолога, а не на искателя приключений из фильмов. Высокий, сухопарый, с бледной кожей, темные волосы явно нуждаются в стрижке — с левой стороны на лоб свисала прядь — ну прямо Эррол Флинн[6], только не такой симпатичный, решила Коттен. Завершал образ британский выговор.

После знакомства и короткой беседы Эдельман отправил Хосе показывать Коттен и ее спутникам их жилье — маленькие коричневые палатки с пологом вместо дверей. Внутри была раскладушка, лампа Колмана[7], небольшая жесткая надувная подушка, рулон туалетной бумаги и белое пластиковое ведерко с водой.

— Туалет в том конце, — сказал Хосе, показывая рукой в противоположную сторону лагеря. — Не хотите туда — ходите в ведро, — и ткнул в него пальцем.

— Замечательно, — произнесла Коттен, задвигая одну из сумок в угол палатки.

«Ради дела, Коттен Стоун, ты готова пойти на все, — сказала она себе. — Скучать не придется».

Пока на горы опускалась мгла, Коттен осматривала лагерь. У Эдельмана была своя палатка, чуть больше остальных. «Вождь индейцев», — подумала она. Рядом с палаткой Эдельмана стояла еще пустая палатка — Хосе объяснил, что в ней жили Ричард и Мария Гапсбурги, американские участники экспедиции, которые недавно улетели в Штаты, чтобы добиться гранта на продолжение раскопок и исследовательских работ здесь и в Риманчу. У Ника и Пола были отдельные палатки неподалеку от ее жилища. В центре лагеря находилась обеденная палатка, и еще одна — у землекопов, отгороженных от основного лагеря стеной деревьев. От противоположного конца лагеря уходила тропинка к месту раскопок. Коттен прошлась по ней — это была просека, вырубленная в лесу. Толстые корни, похожие на усы морского чудовища, обвивали крошащиеся стены и сильно пострадавшие от времени резные орнаменты, сделанные древними инкскими мастерами.

Коттен восхищенно разглядывала их, пытаясь представить, как это выглядело 550 лет назад, когда по этим же тропинкам ходили члены инкской королевской семьи. Присев на камень, она любовалась этим удивительным зрелищем, пока его не поглотила ночь.

За несколько следующих дней Коттен выяснила, что англо-американская команда археологов обнаружила остатки королевского города, сокровище пропавшей инкской цивилизации, которое долгое время пряталось за почти непроходимыми зарослями влажных тропических перуанских лесов. За время раскопок археологи откопали примечательный комплекс храмов, обсерваторий, жилых домов, нашли сохранившиеся ткани.

Сражаясь со слабостью от недостатка кислорода, постоянным пронизывающим холодом и влажностью, Коттен, Пол и Ник занимались своим делом — фотографировали, записывали на видео работу археологов, брали интервью у Эдельмана, Хосе и некоторых местных землекопов. На пленке продолжительностью в несколько часов были засняты разные части города, обнаруженного экспедицией.

Сделав все необходимое, взяв все интервью, нужные для сюжета, Коттен сообщила Полу и Нику, что собрано достаточно материала и можно возвращаться в Лиму, идти на перуанское телевидение. Задерживаться тут дольше не имело смысла. Пол и Ник согласились с тем, что они уже дозрели до нормальной еды, нормальных кроватей и нормального воздуха — по крайней мере, воздуха, в котором побольше кислорода.

Накануне отъезда Коттен отправилась на прогулку, чтобы поразмышлять и прикинуть планы на будущее. Это задание было мелким и низкооплачиваемым. Не то, чем можно похвастаться или украсить свое резюме. Не предвиделось возможности даже монтировать сюжет самой — она должна была всего лишь отснять материал и возвращаться домой.

Коттен набрела на гамак, растянутый между двумя деревьями на краю лагеря, и залезла в него. Что она станет делать, когда вернется домой? Светит лишь одна дурацкая работа за другой. И даже такая работа — редкость.

Коттен уставилась в небо.

«Ну, чего ты от меня хочешь?»

Это была не молитва — в молитвы она не верила. Но все-таки ждала ответа от кого-то — или чего-то, — большого и мудрого.

«Просто ответь, чего ты хочешь?»

Облака темнели.

«Может, подкинешь какой-нибудь знак? Какой угодно».

Она закрыла глаза, решив позволить себе вздремнуть.

— Идите скорей! — раздался крик со стороны раскопок. — Мы что-то нашли. Хаку! Хаку!

Голос пробудил Коттен от размышлений. Она села в гамаке и нащупала ногами землю.

В нескольких ярдах находился доктор Эдельман. Он положил артефакт, который рассматривал, на складной столик, и выпрямился.

— Что такое, Хосе?

Коттен увидела, что к лагерю мчится Хосе. Она уже знала, что он не только проводник, но и бригадир группы местных рабочих.

— Уткхей! Скорее! Вы должны посмотреть. Пойдемте. Хаку! — Хосе снова перешел на свой родной язык кечуа, чтобы все его поняли. — Манна ининам кей! Просто чудо! Я велел, чтобы никто ничего не трогал, пока вы не придете, доктор Эдельман.

Хосе побежал обратно, Эдельман последовал за ним. Коттен вместе с Полом и Ником тоже отправились туда. То, что вызвало такой восторг у Хосе, могло стать столь желанной изюминкой — она украсила бы свой материал и убедила телеканал давать ей работу и впредь.

Шагая по вытоптанной тропе, Коттен вдыхала пряный запах гниющей листвы. На такой высоте из-за горных облаков все было пропитано влагой.

Вскоре из тумана проступило первое из древних строений. За последние несколько дней было раскопано здание, которое, как считал Эдельман, являлось религиозной постройкой. Хосе ворвался на территорию раскопок, не переставая говорить, и направился к этому строению.

— Там. — Он указал пальцем на толпу меднокожих людей вокруг раскопа. — Расступитесь! Кутирий! Дайте пройти доктору Эдельману.

Эдельман опустился на колени на краю раскопа.

— Кисточку! — приказал он, вытянув руку.

Жестом ассистента хирурга Хосе передал ему четырехдюймовую кисточку.

Эдельман осторожно стряхнул тонкий слой буроватой земли.

Коттен встала у него за спиной и нагнулась, пытаясь рассмотреть, что там на дне. Она услышала, что у Эдельмана перехватило дыхание, когда он сел на корточки.

— Что это? — спросила Коттен и обернулась к Полу: — Ты снимаешь?

Пол показал поднятые большие пальцы и включил на цифровой камере «Сони» режим записи в максимальном разрешении. Тихий шум работающей камеры слился с шелестом ветра в вершинах деревьев.

Коттен снова повернулась к Эдельману и заметила радужные блики на предмете. Даже сквозь слой земли было видно, что он явно не отсюда, он чужд этим старинным развалинам. Он отражал пробивавшийся сквозь облака солнечный луч и сверкал поразительными цветами.

Эдельман достал из кармана лопатку и бережно окопал предмет.

«Что это, стекло?» — мелькнула мысль у Коттен.

Очистив края, Эдельман подсунул пальцы под предмет и оторвал его от земли.

— Дай что-нибудь, обернуть его.

Хосе перевел распоряжение, и один из рабочих бросил археологу полотенце.

С ловкостью, приобретенной за годы работы, Эдельман извлек объект и завернул его в ткань.

— Потрясающе, — прошептал он. — Когда вернутся Ричард и Мария, они просто…

— Что это? — спросила Коттен.

Эдельман встал, держа предмет в руках, словно спеленатого ребенка.

— За всю свою карьеру я не видел ничего подобного.