Потери

14. Новый образ

На следующий день Марианна встречалась со своим женихом. Я ещё спала, когда он заехал за ней на машине. Я вообще почти весь день проспала и почувствовала себя отдохнувшей лишь часа в три, когда вернулась Марианна. Она была возбуждена и сверкала новыми сережками. Сережки были золотые и они посверкивали маленькими капельками бриллиантов.

- Вот, видишь? – объявила она победно. – Следующим подарком будет кольцо. Я уверена. Вот, что значит вовремя дать.

Я была ещё сонная и не вполне поняла последнюю фразу Марианны.

Пока я приводила себя в порядок, Марианна рассказывала мне о своём свидании, как всегда, не забывая упоминать об интимных подробностях. Раньше меня это коробило, но с некоторых пор я стала к этому равнодушна. Даже когда в её рассказе попадались неизвестные мне слова, я старалась не переспрашивать, чтобы не показаться совсем уж дремучей невинностью.

Из всех рассказов Марианны у меня уже сложилось вполне определенное представление об её женихе.

Родители Алека назвали сына шотландским именем в память о предках. Все МакАлистеры в Шотландии были непроходимо бедны, хоть и вели свою родословную от короля Донольда. Герб и родословная – были их единственной собственностью до переселения на новый континент. В Америке же – напротив: честное семейство сколотило неплохое состояние. До невозможности скупые при жизни, они оставляли приличные деньги своим наследникам. Так уж вышло, трое последних представителей клана Макалистер, которые покинули этот мир, оставили наследство именно Алеку.

Может быть благодаря аскетическому воспитанию или врожденному чувству меры, деньги не вскружили юному миллионеру голову. Тем более что и рос он не в бедности. Алек не стал покупать спортивные автомобили, виллы или устраивать вечеринки, а продолжал учиться в университете, ведя такой же образ жизни, что и раньше. Только сменил старенький Форд, свой первый автомобиль, на почти такую же машину нового образца. И за обучение в Гарварде стал платить сам.

С тех пор, как Алек разбогател, отношение знакомых девушек к нему резко изменилось. Все стали жаждать его общения, а некоторые, побойчее, в буквально норовили нырнуть к нему в постель. Алек относился к этому скептически. Доступность окружающих девушек настораживала. А сменить окружение, броситься очертя голову в новую общество, где его никто не знает, Алек не решался. Ему было нелегко сближаться с незнакомыми людьми.

Марианна была первой, с кем Алек познакомился сам. Или ему казалось, что инициатором был именно он. Алек и не заметил как у них с Марианной уже возникли отношения, которые она называла романом. Алек действительно увлекся живой рыженькой девушкой. Она обволакивала его своим шармом, завораживала нестандартным мышлением и вдруг Алек с удивлением обнаружил, что она уже ждет от него обручального кольца. Тут пришло время задуматься: готов ли он провести всю свою жизнь с этой девушкой? Взгляды на брак у него были консервативные и «пробных» браков он не понимал.

Марианна на всё имела своё мнение, и это импонировало Алеку. Его утомляли девушки, которые восторженно смотрели ему в рот, не вникая в смысл произнесенных слов. «О чем они думают?» - размышлял Алек, вяло обнимая очередную обожательницу.

Когда он спрашивал об этом прямо, то слышал только два ответа: «о тебе» или «ни о чем». Когда же он задал этот вопрос Марианне, она поразила его своим ответом:

- Подобные вопросы задавать небезопасно. Ты услышишь либо ложь, либо нечто сокровенное. В первом случае – пострадаешь ты, во втором – тот, кто ответит.

Алека эта фраза ошеломила. Он стал по-другому смотреть на окружающих.

Всё это я узнала об Алеке Макалистере гораздо позже. Первое время по рассказам Марианны он представлялся мне щедрым и наивным болваном, которого запросто можно водить на поводке. Мне нравилось в Алеке только одно: у него был принцип – защищать только невиновных, даже если они не могут заплатить. Поэтому, почти все клиенты Алека были бедны.

- Представляешь? Он так никогда не заработает больших денег, - жаловалась Марианна.

- Но ведь он и без того богат! – возражала я.

- Денег никогда не бывает много, - вздыхала Марианна, а потом соглашалась со мной. – Ладно, пусть он пока поработает на свою репутацию, а потом уже его репутация будет работать на него и приносить деньги.

Вообще, Марианна так часто говорила о том что мне мало интересно, что я успевала погрузится в свои мысли и вынырнуть из них, а она всё ещё рассуждала о деньгах, своём парне или знакомствах в Интернете.

И в этот раз, не вслушиваясь особо в болтовню Марианны я вдруг уловила слова «раздевалка» и «кровь» и похолодела.

- Что ты сказала? Кровь? Нашли труп?

- Вот ведь бестолочь! – рассердилась Марианна. – Да я тебе уже пол часа толкую, что никаких трупов там не было. Я подробно расспросила Брауна, он как раз был на вызове вместе полицией из Астории. Составили протокол по факту порчи школьного имущества – там же все скамейки в крови были и в душевой наблёвано, и разъехались. Посчитали, что кто-то кому-то нос расквасил. Сторожа наказали, что не закрыл вовремя.

- А кисточки мои?

- Не было там никаких кисточек. Мы с Алеком всё обошли. Я чуть каблуки не переломала. Ни кисточек, ни трупов, ни насильников.

Я бросилась к Марианне на шею:

- Спасибо! Значит теперь можно не бояться!

- Береженого Бог бережет, - глубокомысленно изрекла Марианна, закуривая. – Имидж твой будем менять. Без вариантов.

На следующий день Марианна вместе с мадам Дюпон повезли меня в Портленд. Надо было пройтись по магазинам. За велосипед я получила не очень много и хотела ещё купить новые кисточки, но Марианна сказала, что на этих денег мне хватит только на одежду. Еще до поездки, Марианна отвела меня к своему парикмахеру, меня подстригли и уложили волосы. Не буду вдаваться в мучительные подробности моего преображения. Самое сносное из всего – это был маникюр. Мне даже понравилось. Платила за всё – Марианна. Вернее она не платила – с салоном красоты у неё были какие-то свои договоренности. Потом мы с Марианной и мадам Дюпон поехали в Портленд.

Сначала мы ходили по дорогим бутикам и меня вертели перед зеркалами и заставляли переодеваться миллион-сто-тысяч-раз. Когда дело дошло до шляп, я взмолилась, уверяя, что никогда в жизни не буду носить подобный торт на голове. Потом мы перекусили в кафе и отправились в совершенно другую часть города. Это были магазинчики без вывесок, распродажи и какие-то склады, полуподвальные помещения и вообще уличные развалы. И вот там-то мадам Дюпон и начала совершать покупки, оживленно торгуясь за каждый цент. Стараясь не проявлять свою заинтересованность, мадам отходила и с равнодушным видом возвращалась, сбивая цену вдвое против прежней. На мою сотню, вырученную за велосипед, она набрала целый ворох разнообразной одежды. «Зачем мне столько?» - думала я и пыталась сосчитать, хватит ли денег на кисточки и футляр для них. Но моим планам сбыться было не суждено. На последние деньги, мадам Дюпон купила мне пару хорошеньких, почти новых туфелек. Это были удобные черные «лодочки», прекрасно сидевшие на ноге.

«Ладно, буду рисовать пастелью» - решила я, тем более что разнообразных мелков, сангины и угля у меня было предостаточно.

Весь остаток воскресенья Мадам Дюпон подгоняла и перешивала купленную мне одежду. Она неистово строчила на машинке, а мы с Марианной были на подхвате: приметывали, подшивали, убирали наметку и отпаривали швы. Вечером за мной на машине приехал Том и у него глаза полезли на лоб, когда Марианна и я принялись таскать упакованную в пластиковые чехлы одежду.

- Ты что, наследство получила? – ошарашено спросил он.

- Удачно продала свой велосипед, - ответила я, перемигнувшись с мадам Дюпон. Та понимающе приложила палец к губам.

Всю дорогу Том молчал.

Нас встретила Вики. Увидев мою новую одежду, она опять принялась за свои придирки:

- Откуда у тебя столько денег? Это же стоит несколько сотен! Нет, даже больше! Том, у нас ничего не пропало? Немедленно проверь свои карточки!

- Успокойся, Вики, - сказал, наконец, Том. – София продала свой велосипед и на вырученные деньги миссис Дюпон помогла составить ей новый гардероб.

- Не может быть, чтобы велосипед стоил так дорого! – не унималась Вики. – Тем более, такой старый.

- Пошел как раритет, - пошутил Том, а Вики вдруг поверила этому и принялась за меня уже с другого конца.

- Как можно столько думать о вещах! Девочке твоего возраста ещё рано наряжаться. Тем более в такие наряды. – Вики разглядывала белое кашемировое пальто с алым цветком на отвороте воротника. Этот цветок мадам Дюпон смастерила из обрезков шелкового шарфа и он прикрывал дыру на ткани. Из-за этой дыры, пальто нам досталось за гроши.

- Тебе больше надо думать об учебе и помогать мне по хозяйству. Ты же совсем не умеешь готовить! И для кого, помилуй Бог, ты будешь наряжаться? Для этого индейца? Я против ваших отношений, он слишком взрослый и развратит тебя. Дай ему волю, и он настрогает тебе целое племя.

- Вики, уймись! – увещевал её Том, но она уже визжала мне вслед.

- Никаких свиданий с индейцем! Никаких! Я запрещаю!

Я захлопнула дверь своей комнаты перед её носом и задумалась. Теперь я уже сама хотела увидеться с Джо. Только не знала как.

Перед сном ко мне заглянула Стейси. Она задумчиво разглядывала мои обновки, потом сказала:

-Мне нравится. Ты в них будешь очень-очень красивая и Джо полюбит тебя ещё больше.

Я покраснела. Я как раз думала о Джо и слова Стейси льстили моему самолюбию.

На следующий день, после школы мне позвонила Марианна.

- Ну, как? Ты уже выгуляла свой новый гардероб? Как реакция в школе?

- Нет ещё. Я совершенно не умею это всё носить.

- И никогда не научишься. – Отрезала Марианна. - Запомни, подруга: или сегодня, или – никогда.

Через час она уже нарядила меня в платье, добавила лицу косметики и командовала мной в гостиной Харди.

- Не ставь так широко ноги, ты не на палубе. Иди легче.

Стейси сидела на лестнице и наблюдала за нами.

- Голову выше, не сутулься! – приказывала Марианна, а я чуть не плакала. Когда, наконец, я села и опустила голову на руки, Стейси вспорхнула с лестницы, села рядом со мной и зашептала:

- Это легко, Софи! Просто надо представить, что внутри у тебя музыка и ты не идешь, а танцуешь. Помнишь, мы учили «змейку»?

Мы со Стейси ходили в танцевальную студию и танцевать у меня получалось. А ходить, как учила Марианна, нет.

- Включи внутри своей головы музыку, Софи, не смотри по сторонам, а думай о своём.

Стейси знала, о чем говорила. Все движения её были плавными и покоряли своей изящностью. Стейси занималась танцами уже пять лет. А чечетку била уже так профессионально, что её приглашали выступать на концертах в Астории и даже на последнем конкурсе чечеточников в Сайлеме она заняла второе место. Второе! Среди взрослых исполнителей. Вики возлагала на Стейси большие надежды, хоть и не считала танцы достойным занятием.

-Хорошо, - я поднялась. – Я попробую ещё. Только это будет последний раз, - предупредила я Марианну.

- Только хотя бы в этот раз не изображай из себя медведя! – усмехнулась моя подруга.

Я разозлилась и включила у себя в голове песню. Это был Пинк Флойд:[1]

В этот раз идти было значительно легче.

Я почувствовала себя дикой кошкой, которой удалось ускользнуть из клетки.

И в таком ритме прошлась по гостиной сначала в одну, потом в другую сторону.

Стейси захлопала в ладоши.:

-Софи, милая, у тебя получилось!

Марианна хмыкнула:

- В целом неплохо, хоть несколько вызывающе. Теперь можно попробовать на живых людях. Поедем в Асторию, пройдешься там.

- Прямо сейчас? – стушевалась я. – В этой одежде?

На мне было ярко красное платье и губная помада в тон.

- Или сейчас или никогда, - напомнила Марианна.

- Иди, Софи, - подбодрила меня Стейси. – А я помою за тебя посуду.

- А ты – милая девочка, - сказала Марианна.

- Я милая только для Софии, - сказала Стейси и убежала в свою комнату.

Мы поехали в Асторию. Марианна дала мне задание пройти по набережной. Там было множество туристов и я не должна была сконфузиться.

Я была готова. Но только лишь увидела верхушки мачт – сердце снова заныло притупившейся болью. Я выхватила из рук Марианны темные очки и быстро надела их. Потому, что музыка в моей голове продолжала звучать, а вот слова были другие:[2]

И я шла по набережной и улыбалась.

Плача внутрь себя…