Потери

25. Бруклин

Нью-Йорк просто опрокинул меня. Когда мы были в нем с мамой и папой, он не казался мне таким бесконечным и неприветливым. Тогда мама держала меня за руку и весь мир был безопасным.

Теперь же, когда в центре Нью-Йорка рухнули башни-близнецы, и горе поселилось в сердце каждого американца, я понимала, что беда может прийти, откуда угодно. И уже нигде нельзя чувствовать себя в безопасности. Ни от террористов, ни от картеля...

До Бруклина я доехала на метро и уже на выходе обнаружила, что у меня нет денег. Совсем. Мой рюкзак оказался разрезан и выпотрошен. Где и когда это случилось, я не почувствовала. Одежда осталась, а сверток с деньгами исчез. Какое счастье, что мои документы лежали в нагрудном кармане куртки! Я не сильно переживала из-за денег, было только досадно, что без них я смогу перемещаться по городу только пешком. Впрочем, до Брайтон-Бич было уже недалеко. Мне так хотелось кушать, что долетевший до меня запах пережаренной картошки, от которого меня тошнило вечером, показался мне одуряющее-прекрасным. Я пошла по запаху. Источником его оказалась крошечная забегаловка под ирландским флагом. «Открыто. Мы рады вас видеть!» гласила надпись на окне по-английски. А рядом, на двери, красовалась надпись на ирландском: «Ирландцам пиво – вполцены!» Дверь была распахнута. Я вошла.

- Что угодно? – услужливо обратилась ко мне барменша. Она была дородная, рыжая, белокожая и от этого казалась ещё более полной.

Я с трудом вспоминала слова из детства.

- Доброе утро! Я ирландка, - сказала я по-ирландски. – Я хочу есть.

Барменша протянула мне меню.

- У меня нет…- я развела руками так и не вспомнив слово «деньги». А может быть, мама никогда и не говорила его?

- Джон, у нас проблемы, - крикнула барменша по-английски куда-то вглубь заведения.

- Что там? – отозвался невидимый Джон.

- Ирландская побирушка.

- Так гони её в шею! Или полиции сдай. Чего с ними возиться! – ответил ей Джон, приближаясь, но я его так и не увидела. Я выскочила из заведения раньше, чем он появился.

«Ирландская побирушка! И это говорят сами ирландцы!» - возмущалась я. Есть мне расхотелось вовсе. Я шла быстро, почти бежала, и вот, наконец-то, Брайтон! Я всю дорогу думала о разговоре с Марком. Помнит ли он меня? Я скажу ему, что я теперь без родителей. Что мне просто невыносимо в приемной семье, а в приюте ещё гаже! Что я готова на любую работу, что осталось всего два года, и я буду совершеннолетней. И больше никто не сможет распоряжаться моей жизнью!

Мне показалось, что я заблудилась. Вот магазин цветов, лавка с зеленью… Где же магазин Марка? Я беспомощно оглядывалась и, наконец, поняла: магазина нет. То есть здание стояло, но на нем красовалась новенькая вывеска: «Вечерние платья и аксессуары по низким ценам! Прокат смокингов.»

Я подергала дверь, она была закрыта. Я села на ступени и перед глазами мелькнули буквы: «Собственность Фила Сваровски»

Кто такой Фил Сваровски? Где теперь Марк? Что я теперь буду делать в этом городе? Где искать его?

- Может быть, барышня позволит мне пройти? – услышала я мягкий голос и подняла глаза.

Передо мной стоял толстенький мужчина средних лет, в клетчатой рубашке. Я поспешно поднялась.

Он достал ключ и открыл магазин. Я нерешительно стояла на пороге.

- Заходите, барышня, заходите. Чем я могу вам быть полезен? Позвольте, угадаю? День рождения? Выпускной? А может быть подружка невесты?

- Этот магазин раньше принадлежал Марку… Марку… - я вдруг поняла, что не знаю фамилии папиного друга.

- Вы ошибаетесь, милая девушка. – Мягко возразил мужчина. Этот магазин всегда был моим. И все документы и лицензии у меня в порядке.

- А кому он принадлежал до вас?

- Я покупал это помещение через агента, - он наморщил лоб, вспоминая, - Наташа….Наташа….Не помню её фамилии. Это было пять лет назад.

Пять лет! На что я рассчитывала, когда ехала в Нью-Йорк? Что Марк, в память о дружбе с Ником, примет меня в свои отеческие объятия? Где мне теперь искать его? А вдруг он уехал к детям и живет в другом штате?

- Я жила здесь с родителями, у Марка. Я тогда училась в младшей школе. Здесь был магазин сувениров. Пожалуйста, помогите мне найти Марка, его владельца!

- Не знаю, как помочь вам, мисс, - мужчина развел руками и поджал губы. Он явно потерял ко мне интерес.

Я цеплялась за последние соломинки.

- Вы не верите? – я торопливо вытерла слезы.- Там, на втором этаже, в розовой комнате, за шкафом нарисована пальма. Прямо на обоях. Фломастером. Но Марк был таким добрым, что даже не ругал меня за это! Пожалуйста, поднимитесь и посмотрите!

Мужчина смотрел на меня очень внимательно.

- Чего вы от меня хотите, мисс?

- Я хочу, чтобы вы мне поверили. И помогли найти Марка.

- Не понимаю, зачем вам сдался этот Марк? Искать его таким нелепым способом… - мужчина, казалось, бормочет себе под нос. – Это даже нелепей чем искать иголку в стоге сена.

Продолжая бормотать, владелец магазина пошел за кассу порылся где-то под ней и вытащил толстенную книгу. Потом надел очки и принялся неторопливо листать её. Я затаила дыхание.

- Наташа… Наташа… У неё ещё была совсем русская фамилия.

Кроме Найколайски и Сикорски я не знала никаких других русских фамилий, поэтому молчала, как мышка, тихонечко шмыгая носом. Бормотание хозяина стало затихать, наконец он воскликнул:

- Смолярофф! Наташа Смолярофф. Вот её телефон.

Он написал цифры на бумаге и протянул мне. Я взяла, не понимая, что мне с этим делать. Ведь у меня нет денег даже, чтобы позвонить. Владелец магазина истолковал мою нерешительность иначе. Он забрал листок обратно и взял телефонную трубку, которая оказалась там же, у кассы.

- Вот молодежь! Ничего не могут сами! Хай, Наташа? Я не слишком рано звоню? Это говорит Сваровски, Фил Сваровски. Пять лет назад мы с вами имели одно дело… Да… Совершенно верно, магазин. У вас хорошая память. Да. Бизнес процветает. Кстати у нас появилась новая коллекция, может это будет интересно вам или вашим клиентам. Спасибо.

Ещё минут пять они обсуждали бизнес и каких-то общих знакомых. Потом Фил как бы спохватился:

- Наташа, я вот по какому делу вам звоню. Тут ко мне в магазин пришла какая-то девочка и говорит, что жила здесь раньше и ищет бывшего владельца, Марка. Нет, не претендует. Хорошо, подожду.

В сердце у меня затеплилась надежда. Особенно, когда Фил стал записывать что-то на бумаге. Потом они ещё долго прощались. Я вся извелась от нетерпения. Наконец, разговор был закончен.

Фил протянул мне исчирканную бумагу.

- Вот адрес. Там живут те, кто нанимал Наташу продавать этот магазин. Спросите у них, здесь не далеко.

Я схватила листок, мельком взглянула на адрес и прижала его к груди.

- Спасибо, мистер Сваровски.

- Вы знаете, куда идти? – удивился он.

- Конечно, - улыбнулась я. - Я здесь всё знаю. Спасибо, что вы мне поверили.

Фил смотрел на меня задумчиво. Казалось, он хочет сказать что-то важное.

- На втором этаже давно нет никакой розовой комнаты, ни шкафа. – наконец вздохнул он. – Но я вам действительно поверил.

Я бежала по Брайтон-Бич, чуть не подскакивая от нетерпения. Два квартала. Всего два квартала! Когда я завернула за угол, то сразу увидела большой многоквартирный дом. Он жил какой-то своей отдельной жизнью. Я протянула листок с адресом мальчишке, гулявшему во дворе, но вместо того, чтобы указать квартиру, он обернулся к дому и что-то крикнул. Окно распахнулась и показалась дородная черноволосая женщина.

- Кого? Сару? А зачем она вам?

Я уже набрала воздуха, чтобы крикнуть про Марка, как вдруг этажом ниже распахнулось ещё одно окно, и показалась другая женщина, с полотенцем на голове. Она обращалась к соседке сверху:

- А тебе зачем это знать? Ты же не Сара.

Я поняла, что в этой перепалке я не получу никакой информации и стала смотреть номер квартиры на указателе внизу. Нашла и стала подниматься на четвертый этаж. Мальчишка с улицы увязался вслед за мной. На втором и третьем этаже к нам присоединились соответственно женщина в полотенце и черноволосая толстуха. Не успела я постучать в дверь, как она распахнулась. На пороге стояла пожилая женщина необъятных размеров. Чем-то она напоминала мою таитянскую бабушку.

- Шолом алейхем! - поздоровалась она и я, вспомнив, как нас приветствовал Марк, улыбнулась и просто ответила:

- Шолом!

Сара не раздумывая, впустила нас всех. Я с удивлением обнаружила, что нас ввалилось в квартиру Сары уже не четверо, а гораздо больше. Сопровождающие нас словно размножались по пути.

Сара усадила меня на огромный диван и я сразу стала сбивчиво рассказывать ей про Марка, про то, как мы жили у него на Брайтон-Бич и мама работала у него в сувенирном магазине. Я умолчала только про наркокартель, который преследовал нас, но рассказала о том, что родители пропали в море и что все считают их погибшими, но он живы и я обязательно найду их.

- Понимаете, мне очень надо найти Марка. Ведь у меня, кроме него, больше никого нет.

Все вокруг вдруг замолчали, переглядываясь. Сара приложила ладони к своим пухлым щекам и покачала головой.

- Так ты дочь Ника Берта?

Я растерянно пожала плечами:

- Не знаю… Моего папу действительно зовут Ник. Ник Берто – это по-французски, B-e-r-t-a-u-x, - я произнесла по буквам. - А здесь, в Америке, ударение перенесли на первый слог и добавили последнюю букву, получилось: Бертон…

Я вдруг поняла, что говорю всё это в абсолютной тишине, словно в пустой комнате - все вокруг замолчали и отводили глаза. Сара прикрыла ладонями рот и в её глазах была скорбь.

Тогда я поняла, что больше никогда не увижу Марка.