Потерянные

Глава 12

Яромир

Я наблюдал за ее идеально прямой спиной. Лера пыталась казаться оскорбленной, поэтому молчала уже целый час. Не скажу, что я сам горел желанием говорить. Было сложно поверить в то, что совсем недавно она могла умереть. Вечно голодные берсерки мало что оставляли от своих жертв, съедая их до последнего кусочка. Если бы я не оказался рядом, Лера бы погибла.

Какая же она упрямая. Я же прямо сказал ей, что она не выживет в этом мире без помощи. Сначала она чуть не упала с лошади, едва не сломав себе шею. Затем практически оказалась ужином для проклятого зверя. Странно, но после происшествия она быстро взяла себя в руки, будто ей совсем не страшно умирать.

С ужасом для себя я осознал, что мне было вовсе не все равно, если с ней что-то случиться. В момент, когда я понял, что едва поспел, чтобы ее спасти, я будто спятил. И зачем я поцеловал ее? Этот поцелуй был совсем не похож на поцелуи с Веленой. Велена всегда была сдержана и холодна. Лера же отвечала с жаром, отдавая при этом всю себя моменту. Я был уверен, что она не хотела бы, чтобы поцелуй заканчивался. К своему ужасу, я тоже не хотел этого. Еще бы чуть-чуть и я бы набросился на нее, как самый голодный волк на вкуснейшее мясо. В голове снова вспыли образы сирены в полупрозрачной мокрой рубашке, и я почувствовал, как резко стало меньше места в штанах.

Нет. Нет! Я просто должен спустить пар. Для этого подойдет совершенно любая, не обязательно это должна быть она. Однако в голове находилась именно Лера, и это дико злило меня.

Так не должно быть.

Я не хочу этого.

Она мне не нравится.

Как мантру, я повторял это про себя всю дорогу. Однако жалкие попытки убедить себя в этом не обвенчались успехом. Она притягивала меня и раздражала одновременно. Казалась слабой, неуверенной в себе, беспомощной, но в тоже время обладала заметной стойкостью и упорством. И когда в моей голове успел щелкнуть переключатель?

С каждой днем я находил все больше и больше различий между ней и Веленой. Холодность и безжалостность Велены к другим людям ни в коей мере не сравнится с отзывчивым характером Леры. Почему-то я был уверен, что Лера будет готова пожертвовать своей жизнью ради близких для нее людей. Например, ради брата. Вина, которую она чувствует перед ним, не имеет границ. Она не сможет простить себя, если не найдет и не спасет его. Глупо, конечно, думать, что такая малышка может кого-то спасти, однако ее уверенность в этом подкупала.

А еще она теперь знает, кто я.

Волколак.

Это вовсе не проклятие, как подумала Лера. Это семейный дар, который передается по мужской линии в нашей семье. Легко и быстро превращаться в зверя я могу уже ровно три года.

Волколаками мы не становимся с рождения. Дар переходит от отца к сыну после смерти первого. Когда умер мой прапрадед, способность превращаться перешла к моему прадеду. После смерти прадеда, свою способность приобрел Ярополк (даже в мыслях не позволяю себе назвать его дедом). Ярополк убил своего сына. Отец так ни разу и не воспользовался своим даром, дремавшим в нем и ждавшем своего часа. Однако смерть отца пробудила дар во мне. Дар превращения стал посмертным подарком от отца. И я ценю его. Я стал сильнее, выносливее. Что можно еще пожелать?

Мы не проронили ни слова до того момента, пока не заметили скачущих к нам навстречу Миродара и Машу. На их лицах читалось отчаянное беспокойство. Я был дико зол на Миродара, что он не уследил за Лерой. Но также я был зол на себя, что старался в последнее время держаться от нее подальше и тем самым чуть не подверг опасности.

— Лера, слава богу! — воскликнула Маша, практически на ходу спрыгивая с лошади и подлетая к подруге.

— Со мной все хорошо, — ответила девушка, тоже спрыгнув на землю, чтобы успокоить подругу.

— Действительно, — я не смог сдержать сарказма, — хорошо же было бы оказаться съеденной берсерком.

Девушка с упреком посмотрела на меня и тут же отвернулась.

— Что? — Маша прижала руку ко рту и с ужасом обглядела Леру с ног до головы.

— Берсерк? — Миродар чуть не поперхнулся, спешиваясь.

— Почему ты не следил за ней? — ох, как же сильно я старался сдерживать свой гнев.

Миродар принялся извиняться перед Лерой, но та сразу же остановила его.

— Ты ни в чем не виноват, Миродар. Я не маленький ребенок и за мной не нужна слежка двадцать четыре на семь.

— Тебя чуть не съели! — я снова попытался ей втолковать это в голову. — Нельзя быть такой беспечной.

— Но меня же не съели, — упрямо заявила она.

— Потому что я тебя спас, — нервный смешок все-таки вырвался с моих губ.

— И за это я тебя уже поблагодарила, — настырно напоминая об этом, Лера стойко держалась.

— Еще раз тебе говорю, мне не нужна твоя благодарность, — напомнил я. — Видимо спасать тебе жизнь скоро войдет мне в привычку.

— Я об этом тебя ни разу не просила, если помнишь.

Какая же она упрямая.

— То есть я должен был позволить тебе умереть?

— Если не желал меня спасать, то да, — холодно ответила она.

Слова застряли у меня в горле. Если не желал спасать? Что она несет? Неужели она действительно думает, что я спокойно мог бы наблюдать за ее смертью? Она принимает меня за какое-то бесчувственное чудовище?

— Ребят, давайте успокоимся, пожалуйста, — тихо прошептала Маша, пытаясь сгладить напряженную обстановку. — Все же кончилось хорошо, так ведь?

— Вот именно, — осторожно ответил Миродар, нервно поглядывая в мою сторону. — Впредь мы будем очень внимательно следить друг за другом и больше не допустим произошедшего.

— Лера, было бы отвратительно умереть в свой же день рождения, — попыталась пошутить Маша. И ее слова не сразу дошли до меня. Что? День рождения?

— Почему же, — усмехнулась Лера, — дата рождения и смерти на надгробии была бы запоминающейся.

Я мог лишь ошарашенно наблюдать за Лерой, которая настолько беспечно говорила про свою смерть, что это выбивало меня из колеи. Девушка же совершенно не обращала на меня никакого внимание.

— Я думаю, уже стоит передохнуть, — предложил Миродар. — До нужной деревни мы сможем доехать завтра. А сегодняшнюю ночь придется провести здесь. Место вполне живописное.

Я заметил, как скривилась Маша, видимо была не в восторге от еще одной ночи под открытым небом на твердой земле. Лера же никак не выдала своего огорчения. Кажется, ей было все равно где ночевать, лишь бы побыстрее отыскать брата. Я снова поразился стойкости ее духа. Не каждая девушка смогла бы выдержать такое долгое путешествие без каких-либо удобств, но Лера ни разу не жаловалась. Конечно, я заметил, что у нее болела спина. Иногда едва заметно она потягивалась и пыталась ее размять, но ни разу не сказала о боли вслух.

— И, Лера, — вновь заговорил Миродар, — ты не говорила, что у тебя сегодня день рождения.

Я бросил быстрый взгляд на девушку, она старательно избегала смотреть мне в глаза.

— Я не праздную этот день, — вдруг заявила она.

— Почему? — поинтересовался Миродар.

— Она не скажет, — заметила Маша. — Но даже подарки дарить всегда запрещает.

— Так нельзя, — резонно заметил Миродар.

— Но это мой выбор, — улыбнулась Лера.

Хм, интересно. Ее ли это выбор?

Место действительно оказалось весьма живописным. С одной стороны мы были скрыты огромной скалой, вершина которой терялась где-то в облаках. С другой — открывался прекрасный вид на низину. Однако земля была здесь ужасно твердая, будто камень. Я снова подумал о том, что спине Леры не поздоровится. Однако сделать ничего не мог. Мы и так с Миродаром спали практически на голой земле, отдав теплые покрывала девушкам. Сами довольствовались своими плащами и походными сумками под голову.

Лера расстелила покрывало недалеко от разведенного костра и села на него, облокотившись на большой серый камень. Наблюдая за ней, я вдруг опять вспомнил, какой страх я испытал, когда увидел рядом с ней зверя. Еще мгновение и он мог бы спокойно наброситься на нее, а она не смогла бы даже ничем защититься. У нее ведь нет никакого оружия, черт подери!

Я вытащил из-за пояса небольшой кинжал, который когда-то подарил мне отец. Кинжал был небольшого размера и выполнен из крепкого, но легкого металла. Украшенная рукоять кинжала сверкала и переливалась всеми цветами радуги. Он идеально лежал в руке и с легкостью мог бы отнять жизнь у любого обидчика. Когда я приблизился к Лере, она вздрогнула, и начала было уже готовиться к новой словесной перепалке. Однако сейчас мне было совсем не до этого. Я просто хотел по возможности ее обезопасить. От любого обидчика. И это был, какой-никакой, подарок на день рождения.

Не принимает подарки? Что за глупости?

Не говоря ни слова, я протянул ей кинжал. Она сначала недоуменно взглянула на него, а затем взяла в правую руку. Оружие было настолько холодным, что девушка вздрогнула.

— Держи его при себе. Кинжал легкий, можешь спрятать его под юбкой.

— Я не умею им пользоваться, — спокойно проговорила Лера и протянула кинжал обратно.

Я лишь усмехнулся на ее слова. Мои губы изогнулись в насмешливой ухмылке.

— Ты оставишь его себе.

Я опустился рядом с ней и, воспользовавшись замешательством девушки, оголил ее правую ногу, сдвинув платье в сторону. Не дожидаясь ее протестов, я быстро пристегнул кожаный ремешок с ножнами выше ее колена. Мои пальцы ненадолго задержались на внутренней стороне ее бедра, и я почувствовал, что Лера перестала дышать.

— Лучше нож под юбкой, чем в сердце, — я забрал кинжал из холодных рук девушки и сунул в ножны.

Лера, не мигая, наблюдала за моими руками, которые касались ее ноги. У нее была невероятно нежная кожа. Мое дыхание вдруг тоже сбилось. Я резко опустил ее юбку и посмотрел прямо в глаза.

— Будет спокойнее, если у тебя останется шанс из любой передряги попытаться выйти живой, — добавил я. — Просто помни: РКБ.

— Что? — не поняла она, смешно нахмурив лоб.

— Режь. Коли. Бей.

— Я не понимаю тебя, Яромир, — вдруг шепотом призналась она. — То ты пылаешь ко мне ненавистью, то даришь кинжал… Если ты хочешь, чтобы я тоже ненавидела тебя, не стоит делать таких подарков.

— Ненависть — это слишком сильное чувство, моя дорогая, — произнес я. — Ты еще не готова к таким глубоким эмоциям. Но я с радостью научу тебя кое-чему другому.

— Чему?

— Достань клинок из ножен и держи его крепко.

Лера тут же вскочила на ноги и быстро вытащила клинок, выставив его перед собой. Я делаю шаг вперед и резким движением выхватываю свой клинок из ее рук.

— Ты должна быть готова к любому повороту событий, — тихо произношу я. — Враг может напасть в момент, когда ты меньше всего этого ожидаешь.

Я возвращаю ей клинок. Девушка снова берет его и сжимает зубы. Я чувствую, как дрожат ее руки. Она никогда еще не сражалась в настоящем бою, и страх сковывает ее движения. Заметив это, я отступаю на шаг и окидываю ученицу внимательным взглядом.

— Ты должна побороть свой страх, Лера. Только тогда ты сможешь по-настоящему постичь силу этого оружия.

Девушка делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Она вновь сжимает рукоять кинжала и, подняв голову, решительно смотрит мне в глаза. Я окинул ее оценивающим взглядом. А затем, схватив ее руку, которая держала кинжал, резко развернул девушку к себе. Она оказалась прижата спиной ко мне. Моя рука накрыла руку Леры, держащую оружие.

— Держи крепче, — прошептал ей на ухо. — Этот клинок станет твоим верным спутником. Он защитит тебя, когда меня не будет рядом. Но чтобы он слушался тебя, ты должна научиться управлять им.

Мои пальцы сомкнулись на ее руке, направляя ее движения, показывая, как наносить точные и смертоносные удары. Я чувствовал, как напрягалось ее тело при каждом ударе клинком.

— Запомни, Лера, — произнес я от чего-то охрипшим и низким голосом. — Кинжал — это продолжение твоей руки. Он должен слушаться малейшего твоего движения. Только тогда ты сможешь по-настоящему защитить себя.

Лера, затаив дыхание, впитывала каждое его слово. Кто знает, быть может, именно этот урок сможет когда-нибудь спасти ее.

— Спасибо, — кинув, прошептала девушка.

— Ты снова благодаришь меня, — упрекнул я, отпуская ее руку.

— Почему тебе так не нравятся слова благодарности?

— Потому что вместо слов я бы предпочел кое-что другое.

Я заметил, как вспыхнули ее щеки. Почувствовал, как забилось быстрей мое сердце. И зачем я это сказал вслух? Прозвучало слишком пошло. Я вовсе не жду от нее такой благодарности.

— С днем рождения, — я встал и, кинув последний взгляд на Леру, ушел.

Нужно успокоиться, отдышаться и постараться больше не подходить к ней настолько близко. Постараться.

Держи себя в руках, волколак. Ты же больше всё-таки человек, чем животное.