Потерянные

Глава 7

Яромир

Я хотел ему помочь. Я должен был успеть, но смог выпустить лишь одну стрелу. Неожиданно голову пронзила пульсирующая боль, перед глазами заплясали цветные круги. Ноги подкосились, я упал на мокрую землю прямо на поле боя и погрузился в настоящий ад. Вокруг туман, а перед глазами мелькали лица: сначала предсмертное лицо отца, потом безжалостное лицо его убийцы — моего деда, а затем бесстрастное лицо Велены. Лица сменяли друг друга все быстрее и быстрее, не давая возможности очнуться. Я ощущал, как липкая вязкая жидкость затекала в уши и рот.

Это была кровь.

Солоноватый привкус крови сложно перепутать с чем-либо. Надеюсь, я умер. Мне незачем было жить. Больше не осталось тех, ради кого нужно выживать.

Затем я распахнул глаза. Снова сон. Сон, который когда-то был явью, уже на протяжении трех лет периодически терзал меня. Ощущение полного отчаяния и невозможности что-либо исправить опять навалилось на меня. Я позволил себе несколько минут полежать с закрытыми глазами, ничего не делая. Последний стакан местного пойла был определенно лишним. В данный момент меня тянуло лишь блевать.

Осторожно открыв глаза, я уставился на засаленный красный балдахин кровати, от которого тошнотворно несло розовым маслом. В голове снова всплыли непрошеные образы, которые не давали мне покоя. Она всегда пахла розами. Красными розами из сада княгини Красимиры. Велена любила гулять в саду, могла часами сидеть с книгой у фонтана и читать. Я встряхнул головой, пытаясь выкинуть из нее образ самой красивой и самой жестокой девушки на свете.

Пару мгновений я пытался вспомнить, где нахожусь, пока не услышал сопение рядом с собой. На кровати лежала обнаженная девушка со светлыми длинными волосами — полная противоположность Велены. Велена была маленького роста и хрупкая как хрустальная ваза, а вот лежащая рядом девушка хрупкостью вовсе не отличалась. Ее крепкое тело было покрыто хорошим загаром, словно она привыкла часами работать на солнце. Я попытался напрячь голову, чтобы вспомнить ее имя, но на ум не приходило ничего конкретного, кроме Роззита или Роузита. От попытки вспомнить весь вчерашний день, голова разболелась еще больше.

— Хорошенько же я вчера набрался, — пробормотал я, пытаясь тихо выбраться из постели. Очень не хотелось бы, чтобы эта Роззита-Роузита проснулась и заговорила со мной. В данную секунду я ни с кем не хотел разговаривать. Я никого не желал видеть.

Оглядевшись по сторонам, в моей голове наконец-то стала складываться по крупицам вся картина вчерашнего дня. Я понял, что нахожусь в комнате, которую снял на постоялом дворе, где должен был встретиться с Миродаром. Вчера его здесь не оказалось, и я решил скоротать скуку за стаканом пива, который подала мне Роззита-Роузита. Что было дальше, как ни старался, я вспомнить не смог. Однако то, что я проснулся абсолютно голый с раскалывающейся на две части головой в кровати с девушкой, которая вчера подавала мне алкоголь, говорит само за себя.

Я быстро отыскал свою одежду и в абсолютной тишине оделся, веря, что Миродар уже на месте, и мне не придется задерживаться здесь надолго, чтобы объясняться с очередной девицей. Надеюсь, я не напился до дичайших чертиков и Роззита-Роузита не пожалела, что оказалась со мной в одной кровати. Хотя кого я обманываю. Мне было абсолютно плевать на чувства этой девушки. Выходя из комнаты, я бросил на тумбу пару серебряных монет для Роззиты-Роузиты.

Спустившись по крутой деревянной лестнице на первый этаж, я оказался в довольно просторной комнате, полностью заполненной постояльцами. В воздухе клубился дым от дешевых сигарет, и мне на секунду показалось, что это был тот туман из сна, и я все еще не смог очнуться. Я попытался взглядом отыскать Миродара, пока не наткнулся на нее.

— Велена, — кажется, я произнес имя вслух, не помню. Пару секунд я, как идиот, стоял и пялился вдаль комнаты на хрупкую спину сидящей за столом девушки. Сердце больно кольнуло в груди, и я невольно попятился назад, пока не наткнулся на стену. На девушке было синее походное платье, слегка поношенное, но из довольно хорошей и прочной ткани. Спина такая же ровная, как я запомнил. Темные кудряшки с рыжим отливом спадали ей на спину. Такие же кудряшки, как и три года назад, когда я видел Велену в последний раз. Когда она разбила мне сердце.

«— Выбирая между сыном военного советника и князем, я выберу князя, Яромир. Князь Златослав Гринфольд еще достаточно молод и полон сил. Наш брак сплотит два княжества.

— Ему 40, — растерянно напомнил я.

— Достаточно молод для князя, — заявила Велена.

— Но мы только вчера хотели обвенчаться, — неверующе я уставился на девушку, в которую был влюблен, кажется, всю свою сознательную жизнь. — Ты только вчера признавалась мне в любви, целовала меня…

— Я буду княгиней, — улыбнулась Велена той чарующей улыбкой, которая всегда сводила меня с ума. — Я всегда мечтала быть княгиней. Ты должен меня понять…

— Я не понимаю, — я протянул руку и коснулся нежной щеки Велены, все еще думая, что это всего лишь глупая шутка. — Я ведь люблю тебя, Велена.

Однако девушкаувернулась от моей руки и отошла на шаг.

— Прости, Яромир, но я не настолько люблю тебя, чтобы отказаться от шанса стать княгиней.

— Не настолько любишь меня? — глупо повторил я, чувствуя, как ярость и гнев заполняют мое сердце, вытесняя всю нежность и любовь к стоящей передо мной девушке.

— Так получилось, прости, — в ее глазах не было сожаления, в ее словах не было печали.

— Простить? — снова тупо повторил я.

— Если ты действительно любишь меня, — тихо произнесла Велена, — то простишь и отпустишь, чтобы я была счастлива.

Я чувствовал, как бьется сердце. Чувствовал, как оно разбивается. Чувствовал, что я вмиг оказался опустошен…»

Расталкивая людей, я стал пробираться к ней, практически ничего не замечая на своем пути. Когда она оказалась на расстоянии вытянутой руки от меня, я потянулся к ней и тронул за плечо. Я надеялся, что это всего лишь еще одна игра моего воспаленного воображения. Или очередной кошмарный сон, преследующий меня на протяжении трех лет.

Девушка испуганно ойкнула и обернулась. На меня смотрели большие испуганные зеленые глаза. Не голубые. Девушка была невероятно похожа на Велену, но это была не она. Губы у незнакомки были пухлее, на носу россыпь веснушек, небольшая родинка на правой щеке.

У Велены же лицо было абсолютно чистое. Ни единой родинки, ни единой веснушки. Она всегда пряталась от солнца, не позволяя ему оставить даже пятнышка на своем безупречном лице. Эта девушка безусловно была не Велена. С одной стороны, я испытал огромное облегчение, а с другой — дикое разочарование.

Незнакомка неловко заерзала на стуле под моим пронзительным взглядом, но глаз не отвела. Она так же упрямо рассматривала меня, как и я ее. Она нахмурила свои брови, когда уставилась на шрам на моем лице. Рубец проходил вертикально по правой стороне лица, располосовав бровь, и заканчивался чуть ниже правого глаза.

Шрам — это единственное, что осталось у меня от боя, где я потерял отца. Шрам чудом не лишил меня глаза, однако я сожалел, что он не лишил меня жизни. Даже несмотря на довольно длинные черные волосы, за которыми при большом желании я с легкостью смог бы спрятать отметину, я не делал этого. Я всегда собирал волосы в хвост на затылке, полностью открывая людям свое лицо.

Смотрите, мне скрывать ничего. Мне было плевать, что некоторым этот шрам был противен. Для меня он был символом, который никогда не давал забыть о мести.

Даже сейчас, когда эта наглая незнакомка с любопытным пренебрежением разглядывала мое лицо, я не испытал ничего, кроме какого-то извращенного удовольствия. Ей было противно? Ну что ж, моя дорогая, ты тоже не самая красивая из всех девиц, что у меня были. Наклонившись ближе к ее любопытному личику, я прошептал прямо в ее слегка приоткрытый рот:

— Любуйся вдоволь, девица.

Девушка скривилась, наверное, почувствовала дикий запах перегара. Она отодвинулась от меня и растерянно посмотрела по сторонам. Скорее всего, она кого-то ждет. Одна на постоялом дворе. Интересно, кого? Любовника? Вряд ли у нее есть муж. Мой взгляд метнулся на руку девушки, отметив, что на пальце нет кольца. Так же отпечаталось в моем сознании и то, что ее руки были абсолютно чистыми. Благородная, непривыкшая работать руками. Даже такое мелкое сходство с Веленой заставило меня скривиться от отвращения.

Зеленые глаза незнакомки сверкнули вызовом, и она ответила мне тихим, но твердым голосом:

— Я не девица. Меня зовут Лера. И я не любуюсь, а пытаюсь понять, что за человек стоит передо мной. Шрам на вашем лице говорит о многом — о боли, потерях и, возможно, мести. Но я вижу в ваших глазах и что-то еще — усталость, разочарование, даже отчаяние. Что же случилось с вами, что вы так ожесточились?

Я отстранился, удивленный ее проницательностью. Обычно люди либо шарахались от моего шрама, либо бросали сочувствующие взгляды. Но эта незнакомка со странным именем смотрела на меня с каким-то удивительным пониманием, будто могла заглянуть в самую глубину моей души. Я почувствовал, как что-то внутри дрогнуло — словно она коснулась той части, которую я так тщательно скрывал ото всех эти годы.

— Вы кто? — спросила она.

Я медленно, не обрывая зрительного контакта с незнакомкой, обошел столик и сел напротив нее. Я не имел никакого желания рассказывать ей о себе, но безусловно хотел узнать, имеет ли она какую-либо связь с Веленой. Хотя прекрасно знал, что Велена не имела сестер. Однако их схожесть поразила меня.

— А кто ты?

В ее тарелке лежали две небольшие лепешки, рядом стояло еще две порции. Живот тихо заурчал, я пододвинул к себе одну из порций и принялся есть. Девушка ошарашенно наблюдала за мной.

— Это порция была не для вас, — наконец, произнесла она.

— Тогда пусть меня остановит тот, чья была эта порция, — нахально ухмыльнувшись, произнес я.

— Ты ведешь себя нагло и отвратительно, — нахмурившись, прошипела девушка, незаметно перейдя на «ты».

— Может быть, потому что я наглый и отвратительный? — ответил я, гладя прямо ей в глаза.

Было видно, что она разозлилась. Меня это лишь рассмешило. Как же легко вывести ее из себя, черт подери. Велена, всегда холодная и расчетливая, не так легко поддавалась эмоциям. Чтобы увидеть в ней даже малейший признак на какие-либо чувства, я поддавался различным ухищрением. Одна ее улыбка тогда казалась мне большим достижением. Ради этой улыбки я тогда был готов на все.

— Может быть, — вдруг произнесла она и, пожав плечами, принялась доедать свой завтрак.

Ее ответ вызвал у меня смех. Мой смех вызвал ее озадаченный взгляд.

— Так кто ты? — снова произнесла она.

— Неважно, — хмыкнул я. Это действительно было неважным.

В данную секунду я захотел прервать наш разговор и уйти, вдруг потеряв к этой девушке абсолютно весь интерес.

Незнакомка — или, как она представилась, Лера — смотрела на меня с нескрываемым возмущением. Ее зеленые глаза сверкали, а тонкие брови были нахмурены. Однако, несмотря на явное неудовольствие, в ее взгляде читалось и любопытство. Она словно пыталась разгадать меня, понять, что скрывается за моей грубостью и нахальством.

— Почему вы посмотрели на меня так, будто вам было противно? — не скажу, что ее прямота впечатлила меня, но уж точно немного удивила. Прямолинейность — одно из главных качеств, которое я ценю в людях. Велена обладала самой хладнокровной прямолинейностью, пока в конце концов не разбила ею мне сердце.

— Потому что мне было противно, — прямой ответ на прямой вопрос.

— Почему я вам противна? — озадачилась незнакомка.

— А почему это должно быть не так? — ухмыльнулся я, внутри чувствуя себя последним подонком. Однако мне это чувство дико нравилось.

— Значит, решили, — вдруг произнесла девушка после небольшого молчания. — Вы для меня наглый и отвратительный, а я вам противна. Может быть, разойдемся на этом?

Я неторопливо доедал лепешку, наслаждаясь ее реакцией. Мне доставляло извращенное удовольствие раздражать эту девушку, пробуждать в ней бурю эмоций. Возможно, это было связано с ее сходством с Веленой — той, кого я так ненавидел. Или, быть может, я просто получал удовольствие от того, что кто-то, наконец, решился бросить мне вызов.

Когда последний кусок исчез в моем рту, я медленно облизнул пальцы, не сводя глаз с Леры. Она поджала губы, явно сдерживая желание высказать мне все, что она еще обо мне думает.

— Ну что, девица, довольна увиденным? — протянул я, откидываясь на спинку стула. — Надеюсь, зрелище было достаточно отвратительным.

Лера сжала кулаки, но не отвела взгляда.

— Вы ведете себя как последний хам, — процедила она сквозь зубы. — Неужели вам доставляет такое удовольствие оскорблять и унижать окружающих?

Я пожал плечами, изображая полное безразличие.

— Возможно. А может, мне просто нравится наблюдать, как ты злишься. Ты забавная, когда злишься.

Лера вскочила со своего места, едва не опрокинув стул.

— Вы невыносимы! — воскликнула она. — Я ухожу. Надеюсь, больше никогда не пересекусь с таким отвратительным человеком, как вы!

Ох, дорогая, как ты права. Уйти сейчас — это единственное, что я хочу.

— Друзья, я смотрю, вы уже познакомились…

Я обернулся и встретился с озадаченным взглядом Миродара. Рядом с ним стояла светловолосая девушка с еще более ошарашенным лицом. Скорее всего, они слышали последнюю фразу моей собеседницы. До меня не сразу дошли слова Миродара, а когда я осознал их, незнакомка рядом со мной воскликнула:

— Что значит, познакомились?

— Тот же вопрос, — кивнул я.

Миродар неловко улыбнулся, пытаясь сгладить хоть как-то всю неловкость ситуации.

— Девушки, это Яромир Мирский, мой лучший друг. И именно тот человек, с которым мы отправимся к каритам.

— В смысле, мы отправимся? — я быстро вскочил со своего места.

Незнакомка боязливо попятилась от меня. Я был не только на голову выше, но и в плечах шире в несколько раз. Девушка показалось мне невообразимо хрупкой. Раньше эта хрупкость мне нравилась, но сейчас она казалась мне лишь слабостью. Я уставился на Миродара, ожидая объяснений, готовясь в любую секунду свернуть другу шею.

Напряжение повисло в воздухе, словно грозовые тучи перед бурей. Я смотрел на Миродара, но внутри бушевал шторм. Эта девушка, Лера, пробудила во мне такие чувства, которые я давно похоронил. Ее взгляд, казалось, проникал в самую глубину моей израненной души, обнажая раны, которые я так тщательно скрывал.

Лера, словно загнанная в угол лань, испуганно смотрела на нас, готовая в любой момент сорваться с места. Ее тонкие пальцы сжимали край стола, выдавая ее внутреннее напряжение. Но в ее глазах я видел не только страх, но и какую-то непонятную решимость. Она не была похожа на тех хрупких и покорных девиц, к которым я привык. Нет, эта девушка была сильной и независимой, и мне это нравилось.

Миродар, заметив нарастающее напряжение, поспешил вмешаться, протягивая руку Лере в примирительном жесте.

— Давайте сядем и спокойно обсудим все, что происходит, — произнес он мягким, успокаивающим тоном. — Я уверен, мы сможем все уладить.

Я окинул Леру оценивающим взглядом, чувствуя, как любопытство и интерес постепенно вытесняют мое первоначальное раздражение. Кто же ты, таинственная незнакомка, и какая связь существует между тобой и Миродаром?