Поточи свой клинок. Том 1 | С иллюстрациями

13 Глава — Вставляй и бей!

Спасатели не стали сразу углубляться в затерянный город. Сидмон заявил, мол, делайте что хотите, можете хоть бросить меня, но потребна мне хоть пара часов отдыха. И в самом деле не заботясь о мнении соратников, следопыт попросту облюбовал местечко в тени полуразрушенной стены, и завалился набок. Через несколько минут лесной эльф забылся беспробудным сном пьяного в стельку дворфа.

Спасатели растерянно потоптались около Сидмона, и устроили привал. Ну не оставлять же следопыта одного.

— Ха-ха, он выдохся от простой пробежки! — варвар перекатывал с ладони на ладонь осколок каменного блока. — До чего же вы, эльфы, дрищи!

Рамми наоборот порадовалась лишней возможности вздремнуть. А Лабдорис и Ансгар отправились исследовать руины вблизи лагеря.

Наверное, когда-то здесь возвышались величественные дворцы и такие высокие башни, что их шпили пронзали небеса. Но века запустенья подточили и обрушили грандиозные постройки, так что от былого великолепия остались только поросшие мхом обломки стен, потрескавшиеся колоны и нагромождения каменных блоков. Лишь немногие здания частично сохранились, однако время и заросли поглотили всё их убранство, так что заглянув внутрь таких домов Лабдорис и Ансгар не обнаружили ничего, кроме кустов и звериных нор.

Лишь одна большая постройка устояла. Да, её карнизы облюбовали мхи, из дыр в стенах выбивались ветви, а через трещины в плитах прорастали травы. И всё же обширное здание сохранило первоначальную форму, словно считая своим долгом до последнего служить памятником былого величия. Наверное, это был дворец или храм.

— Туда и отправимся, когда Сидмон восстановит силы, — решил Ансгар.

Следопыт отлёживался несколько часов, пока солнце не достигло зенита, так что обломки стены больше не прикрывали от ярких лучей. Но эльф попросту натянул плащ на голову, похоже, решив проспать весь остаток дня. Что вовсе не входило в планы Спасателей.

— Поднимайся, соня! — ласково промолвила Хильда.

Сидмон не шелохнулся.

Тогда Рамми без затей вылила ему на голову стакан воды. Тут уж бранящемуся эльфу пришлось продрать глаза. Перекусили и, наконец, двинулись к тому большому зданию.

Порог широкого входа переступали осторожно, ведь пускай руины давно заброшены, а кто знает, какие обычные или магические ловушки могли запрятать древние эльфы перед уходом? Ну или оставили зачарованного стража в виде голема или бессмертного чудовища.

Но пустой зал не встретил чужаков изощрёнными опасностями. Даже не пришлось блуждать по подземным лабиринтам, чтобы добраться до Молота Святости. Он был прямо здесь, в центре зала и на пьедестале. Вернее, загадочным образом парил над ним, чуть колеблясь.

— Какой здоровенный, — произнёс завороженный Брук. — Размер, достойный могучего воина!

— И красивый, — с благоговением прошептала Хильда.

— Наверняка стоит целой сокровищницы! — Рамми зачарованно рассматривала позолоченную поверхность молота с затейливым эльфийским орнаментом.

— Он источает такую мощную магию, — сказала Лабдорис. — Поразительно, что она совершенно не чувствуется снаружи, но стоило зайти сюда… У меня в ушах звенит от волшебной мощи, которая наполняет зал!

— Даже не верится, что легендарное оружие может веками храниться здесь никем не тронутое, — усомнился Ансгар.

Сидмон промолчал, но от вида Молота Святости потерял весь налёт сонливости.

Спасатели неторопливо пошли к чудо-оружию. Однако не успели они пройти и половину пути, как их кто-то окликнул грубым басовитым голосом:

— Стоять!.. Вот уж кого не чаяла здесь встретить, так это Неудачников!

Обернувшись на крик, Спасатели тоже увидели нежданных знакомых. И нельзя сказать, что эта неожиданность была приятной. В зал вошла команда приключенцев, известная как Сокрушители. Те самые наёмники, с которыми Спасатели сталкивались уже не единожды, и почти каждый раз — в бою. Те самые приключенцы, с которыми устроили схватку на кормёжке нищих, из-за чего обе группы загремели в темницу.

Вот они слева направо: некромант, полурослик с копьём; безоружный монах, хотя его натренированное тело само по себе было смертоноснее любого колюще-режущего или дробящего оружия; дворф-механик, увешанный хитроумными инструментами. И, конечно, мускулистая орчиха Грайя, возглавлявшая Сокрушителей. Сейчас она уткнула могучие руки в пояс и сердито уставилась на Спасателей.

— Какая бездна срыгнула вас сюда⁈ — пророкотала Грайя, как обычно, во время буйной речи метая слюни.

— Мы вам тот же вопрос задать можем, — парировала Лабдорис.

— Сокрушители здесь ради этого! — Грайя указала на Молот.

— Надо же, какое совпадение! — простодушно подивилась Хильда. — Но… откуда вы узнали местоположение Молота? Я не припомню вас в библиотеке храма. И как вы умудрились пройти через Бесконечный лес без друида и следопыта?

— Не ваше свинячье дело! — рявкнула Грайя, чей подбородок уже блестел от влаги. — Молот мы заберём, чтобы сразить демоницу.

— Не заберёте! — гаркнул Брук. — Мы сюда первыми пришли!

— Тебе-то какое дело, дубина⁈ — крикнула орчиха давнему сопернику. — Тебе Молот ни к чему, потому что ты сражаешься секирой! Вот и воюй ею дальше! А я молотом всегда орудовала. Стало быть, этот Молот тоже мой!

— Подождите-подождите, не надо кипятиться! — Хильда сделала несколько шагов вперёд, и встала между командами. — Если я правильно поняла, то все мы здесь с целью получить Молот Святости для борьбы с Лакхесис. Если так, то у нас общее дело и общий враг. К чему препираться, если можно объединить усилия? Кто бы ни взял Молот, вернёмся вместе и вместе же дадим бой адскому порождению.

— Быть может, вместе и дадим, — сбавила тон Грайя. Однако сразу же повысила голос пуще прежнего: — Но прежде возьмём с вас старый должок! Вы до сих пор не ответили за воровство нашего ордера и за те дни, что пришлось гнить в темнице после драки! Нет, это весьма удачная встреча, что ни говори! Ведь Сокрушители не только прихватят Молот, но и зададут Неудачникам достойную взбучку!

На последнем слове Грайя выхватила из-за спины молот. Соратники последовали её примеру: некромант зажёг на ладони зелёный огонёк, полурослик выставил копьё, монах принял замысловатую стойку, а дворф достал многозарядный арбалет.

— Ой… ой… ой… — Хильда отступила к друзьям, и спряталась за их спинами.

Спасатели тоже достали оружие. Вдобавок, Сидмон вытащил кожаный намордник, — тот самый, что достался от суккуба после истязаний в катакомбах Бабеля — и натянул его на лицо.

— Какого лешего, Сидмон? — шепнула Лабдорис.

— Видать, с того раза понравилась ему роль пёселя, — хмыкнула Рамми.

Следопыт что-то проворчал, но никто не разобрал слов из-за намордника.

Выдержав паузу, отряды приключенцев ринулись в бой, возобновив раз прерванное противостояние.

Если в прошлый раз Грайя и Брук дрались на кулаках, то теперь схватка сразу приняла серьёзный оборот: звонко сшиблись лезвие секиры и боёк молота. Противникам не требовалась разведка, они и так хорошо знали манеру боя друг друга. Боевой клич и рык, звон и скрежет стали разносились по залу. Порой лезвие секиры рассекало воздух в опасной близости от лица Грайи, как и её молот иногда проносился совсем рядом с головой Брука.

Сидмон Зверолов спустил стрелу в дворфа с арбалетом, но её поймал монах. Чуть провернув кулак, он сломал стрелу. Затем отбросил и побежал на эльфа. Ему ничего не оставалось, кроме как выхватить кинжалы и принять ближний бой. Монах начал с двойного удара ногами в прыжке. Сидмон уклонился, и ответил круговой атакой, завертевшись подобно вихрю. Соперник перехватил руку эльфа, и всадил ладонью в грудь, сбив дыхание. Но следопыт не потерял концентрации, и смог отбить последующую серию ударов. Противники заметались по залу, выбрасывая хитроумные финты, чтобы найти брешь во вражеской защите.

При первой встрече с полуросликом Рамми высмеяла его, но сейчас она была как никогда серьёзна. Противник мал, да жалил копьём со страшной скоростью, так что воровке пришлось уходить в глухую защиту, отмахиваясь коротким клинком. Полурослик нередко метил в ноги девушки, и она понимала, что если остриё хоть раз попадёт, шансы на выживание упадут на дно.

Лабдорис была бы рада спалить всех своими молниями, да вот только некромант Сокрушителей заранее подготовился к возможным боям в здании. Предусмотрительно сплетённым заклятьем он призвал давно почивших эльфийских воинов. Сломав ветхие крышки саркофагов, скелеты в ржавых доспехах вылезли наружу, и с двуручниками наперевес пошли к Спасателям. Пробудились от векового сна призраки древних чародеев, и устремились к Лабдорис. Волшебнице пришлось направить всю свою колдовскую мощь на защиту соратников, сжигая мёртвых огненными шарами.

В этом ей помогала Хильда, чьи световые заклятья выкашивали нежить особенно хорошо. Но жрице также приходилось отвлекаться на сотворение защитных барьеров, что останавливали арбалетные болты дворфа. А тот не ограничивался только стрельбой, иногда он метал склянки с зажигательной смесью или дымовые шашки, ещё больше осложняя борьбу каждому Спасателю. Попробуй попади заклинанием по врагу, если в глаза и нос лезет едкий дым.

Ансгар прыгал вокруг, призывая к переговорам, но его никто не слушал. Миротворческие потуги закончились, когда рядом с ним взорвалась бомба дворфа. Эльф с лёгкой контузией плюхнулся на задницу, и дальше только бестолково хлопал глазами. Но когда через полминуты пришёл в себя, то во взоре промелькнул гнев.

Друид решительно поднялся, и твёрдо уткнул посох в пол. Ансгар зажмурился и мысленно воззвал к силам природы. В конце концов, он был посреди леса. И хоть он путал даже друида, в остальном с готовностью откликнулся на его призыв.

Под ногами Сокрушителей показались корни, которые либо острыми концами кололи стопы, либо норовили обвиться вокруг ног. Кусты и мелкие деревья обратились в древесных монстров с лапами-ветвями, и набросились на восставших мертвецов. Всё это быстро переломило ход сражения, теперь уже Сокрушителям пришлось отступать под натиском Спасателей.

Грайя и Брук в очередной раз скрестили молот и секиру. Противники сошлись вплотную, стараясь в клинче сбить друг друга с ног. Они почти сталкивались лбами. Варвар заорал во всё горло, и орчиха ответила не менее яростным рыком. Вот только вместе с ним выплеснулся поток слюней, который залетел как в широко открытый рот Брука, так и залил всё лицо.

Сбитый с толку влажной атакой, варвар отпрыгнул, но краем секирой зацепился за меховой лифчик, что и так за время боя получил повреждения. Но теперь лезвие рассекло последние ремни, и верхняя одежда слетела, вывалив объёмные зелёные груди.

Грайя не обратила внимания на такую мелочь, и наверняка контратаковала бы, но с разных сторон подоспели ожившие кусты. Пришлось самой отступать, чем незамедлительно воспользовался Брук. Он подловил орчиху, когда она была в неустойчивом положении, и нанёс несильный, но быстрый выпад секирой. Грайя отбила его, однако потеряла равновесие. Тяжело упав на спину, орчиха выронила молот. А вот поднять уже не успела — древесные твари наседали.

Грайе пришлось откатиться дальше и, поднимаясь, уклоняться как от секиры, так и от ветвей-лап, которые сорвали последние остатки меховой одежды. Лихорадочно пятясь и спотыкаясь, орчиха врезалась в каменный пьедестал. И, подняв голову, узрела над собой парящий Молот Святости.

Брук кинулся вперёд, замахнувшись секирой. Но когда он обрушил её вниз, то оставил только зарубку на пьедестале. Грайя уже стояла в стороне и двумя руками держала зачарованное оружие. В её ладонях оно засияло мягким приглушённым светом. Голая орчиха повертела Молот, испытывая его баланс.

А потом одним махом разнесла им вдребезги пару древесных чудищ. Видимо, чудо-оружие не только сокрушало, но и развеивало чары. Потому что после этого рассыпались трухой все прочие древесные твари Ансгара. Многообещающе посмотрев на Брука, Грайя пошла в атаку с новым рвением.

В первые секунды казалось, что очередной раунд их противостояния ничем не отличается от предыдущих. Брук всё также уклонялся, всё также блокировал удары секирой, всё также атаковал сам. Но во время очередного столкновения с молотом оружие варвара, выкованное дворфскими кузнецами и зачарованное в мастерской мага, разлетелось на множество осколков. В руках Брука осталась только бесполезная рукоять.

Выручая варвара, Лабдорис запустила молнию в орчиху. Но заклятье не причинило ей никакого ущерба, Грайя и бровью не повела. Похоже, Молот защищал владельца от враждебного колдовства.

Оскалив острые клыки, орчиха накинулась на Брука и не сдерживалась — разила насмерть. Безоружному варвару ничего не оставалось, кроме как уклоняться. А в короткие паузы между ударами он пытался сообразить, каким ещё образом совладать со свирепой воительницей.

Однако пристально следя за её движениями, чтобы вовремя предугадывать направление атак, варвар невольно обратил внимание на то, как при рывках бешено болтаются её груди, со звонкими шлепками ударяясь друг об друга или выпуклые бицепсы. Как в моменты наивысшего напряжения очерчиваются жилы на могучих плечах. Как сокращаются кубики пресса, походящие на кирпичную кладку и видом, и твёрдостью. Как капельки пота блестят и стекают по бёдрам, увитым толстыми пучками мышц. И как на зелёной коже чернеет мохнатый лобок.

Даже перед лицом смертельной опасности варвар не мог не отметить насколько это завораживающе красиво. Пожалуй, даже возбуждающе… Настолько возбуждающе, что член так некстати напрягся. И вместе со своим пробуждением будто послал в голову варвара отчаянную задумку.

Он поднырнул под удар Молотом, но теперь устремился не назад или вбок, а прямо на Грайю. Разорвав дистанцию, Брук потным скользким лицом нырнул промеж зелёных сисек, и со всей мочи обхватил талию орчихи.

— Ах ты! — рыкнула Грайя.

С такого близкого расстояния она не могла атаковать Молотом, но всё же орчиха была сильнее варвара, и лишь вопрос времени, когда она или вырвется, или сама повалит его.

Вот только Брук не пытался отобрать оружие или бросить противницу на пол. Одной рукой варвар продолжал крепко держать её за талию, а другой вцепился в бедро так, что Грайе было сложно отодвинуться. При этом головой Брук всё плотнее вжимался в грудь, используя её как дополнительную опору.

— Какого⁈ — выпалила рослая орчиха, когда варвар выпятил таз, и она почувствовала на ляжке головку твёрдого члена.

Ярость на её лице обернулась изумлением, как только Грайя ощутила, как варвар резким толчком ухитрился вставить в неё стоящий колом пенис — такой точности позавидовал бы и Сидмон, слывший превосходным лучником. Воспользовавшись замешательством орчихи, Брук успел ещё несколько раз дёрнуться, направляя член глубже.

Она опомнилась и попробовала отстраниться, но варвар умело двигался в такт словно борец, поймавший соперника в захват, или даже как танцор, мастерский удерживающий дистанцию в парной и бойкой пляске с партнёршей. И при каждом удобном случае Брук толкал таз вперёд, не позволяя члену вывалиться.

Тогда Грайя оставила попытки оттолкнуть Брука, и вместо этого приподняла его голову кистью. А затем чуть отклонилась, и саданула лбом по лицу варвара. Он стоически выдержал удар, ни на секунду не замедляя ритм своей нижней атаки. Отбрось Грайя Молот, она смогла бы беспрепятственно колотить Брука кулаками. Но орчиха не хотела терять чудо-оружие, пускай и бесполезное с такого расстояния, а потому повторила удар головой. А затем ещё раз. И ещё.

Лицо распухло, лоб посинел, однако Брук держался, продолжая всё с тем же упорством проталкивать член в Грайю. Над их головами мелькали молнии Лабдорис или зелёные всполохи от заклятий некроманта; пролетали стрелы Сидмона или арбалетные болты дворфа. Но пара не замедлялась, целиком поглощённая одновременно борьбой и совокуплением.

На физиономии Брука не осталось живого места, когда его глаза вдруг расширились, а на скулах заиграли желваки. Через боевое соитие варвар достиг того, к чему стремился — состояния берсерка.

Теперь уже он отклонился, и громыхнул лбом по лицу орчихи. Пожалуй, с не меньшей силой с разбега бодал бы минотавр. От одного единственного удара Грайю встряхнуло, от второго помутилось в глазах, от третьего она едва не выронила оружие. Брук забивал орчиху лбом с таким неистовством, что будь на её месте каменная стена — проломил бы.

Завершающий выпад, и оглушённая Грайя шумно свалилась на пол. Зазвенел Молот, ударяясь об плиты. Охваченный боевым ражем варвар хотел незамедлительно ринуться в новый бой, однако у него хватило толики разума, чтобы поднять оружие.

Размахивая Молотом как пушинкой, Брук побежал на некроманта. Тот бросил навстречу какое-то заклятье, однако магическая защита чудо-оружия, вдобавок усиленная состоянием берсерка, свела чары на нет. Тычок бойком, и хилый некромант отправился в дальний полёт, потеряв сознание ещё до падения. Вся нежить мигом посыпалась прахом.

Имея Молот Святости и численное превосходство, Спасатели легко добили Сокрушителей. Лабдорис парализовала монаха молнией. Сидмон ранил стрелой дворфа в ногу, и Рамми отправила его в нокаут рукоятью меча. Полурослик предпочёл убежать без оглядки.

Тогда Брук с победным рёвом вознёс Молот над головой. До сих пор эрегированный член варвара закачался как знамя на ветру, словно торжествуя вместе с хозяином. Хоть битва была тяжкой, а всё же Спасателям повезло отделаться только лёгкими ранениями.

Переведя дух, отряд покинул руины.

Бесконечный лес выпустил Спасателей без блужданий и других препятствий.

На обратном пути Лабдорис и Хильда несколько раз колдовали над Молотом, прощупывая его зачарование. Однако хитросплетение чар оказалось до того сложным, что ни волшебница, ни жрица не смогли с ходу измерить глубину древней магии.

— Эх, будь я в академической лаборатории да имей месяцы запасе — непременно постигла бы то колдовство, что накладывали эльфы на Молот, — говорила Лабдорис. — Потому как чувствую много слоёв магии, и наверняка на самых последних есть немало интересного.

— Ага, есть что-то ещё помимо светлого волшебства, — соглашалась Хильда.

Настроение у отряда было триумфальным: и уникальный артефакт раздобыли, и старых соперников разбили, так что едва ли они ещё когда-либо осмелятся встать на пути! После этого все поверили в победу над Лакхесис.

Но ликование омрачилось по мере приближения к Нхасе. На постоялых дворах и в поселениях только о том и болтали, что объединённая армия королевств якобы разгромлена демонической ордой. Открывалось всё больше адских порталов, впуская новые легионы. И дьявольские полчища маршировали по направлению к Нхасе. Вокруг царили упаднические настроения; народ болтал о том, куда лучше бежать, чтоб не попасться под горячую руку демонов.

И всё же самые страшные вести донеслись вместе с толпами поспешно уходящих беженцев. Вести настолько ошеломляющие, что Спасатели отказывались верить в них, особенно Хильда. Однако все беженцы независимо друг от друга с неподдельным ужасом твердили лишь одно: неприступный и священный город Нхаса, хранимый богиней света Имоджен — пал и оказался во власти Лакхесис.

— Быть не может, — лепетала Хильда. — Нам же совсем недавно говорили, что легионы ада только идут в сторону Нхасы. И вот уже мы слышим, что он захвачен. Без длительной осады… Невозможно. Не верю!..