Поточи свой клинок. Том 1 | С иллюстрациями

8 Глава — Сладкое истязание

Обнажённые мужчины и женщины стояли на четвереньках или в полусогнутых позах, вцепившись друг в друга, и тем самым образуя целую платформу с троном. На этом причудливом престоле из живой плоти восседала она.

Принцесса вальяжно закинула ногу на ногу, да со смесью высокомерия и веселья смотрела сверху на Спасателей. На эльфийке были только сапоги с высокими шпильками, чёрный кожаный боди с узкой соединительной тканью между ног, и шипастый ошейник.

— Амилия, — произнёс потрясённый Ансгар.

Культисты потребовали опуститься на колени, для внушительности сопроводив слова тычками. Гордого Брука, Хильду, которая считала допустимым преклоняться только перед богиней, и опешившего Ансгара заставили пасть ударами палкой по ногам.

— Амилия, разве ты не в плену? — прошептал друид.

Принцесса медленно приподнялась, и с императорским достоинством зашагала вниз по ступеням из тел. Острые шпильки сапогов врезались в незащищённую плоть, оставляя синяки и даже порезы. Однако рабы не смели пикнуть и шелохнуться.

— Нет больше принцессы Амилии, — сказала эльфийка таким родным и до боли знакомым для Ансгара голосом. Но совершенно неузнаваемыми тоном и манерой, какими принцесса никогда не говорила до этого. — Сущность Амилии мертва. От твоей любимой принцессы осталась только оболочка — тело, что служит вместилищем для истинной владычицы.

— Не понимаю, — покачал головой Ансгар. — Какой ещё владычицы? Амилия, что они с тобой сотворили? Одурманили? Что это за представление?

— Лакхесис — вот моё истинное имя! — в глазах эльфийки вспыхнул огонь. — И я владычица того адского круга, где властвует похоть!

— Так вот зачем похищали принцессу, — с ужасом осознала Хильда. — Её тело использовали как сосуд для духа высшей демоницы.

— Быть такого не может, — выдавил из себя Ансгар, всматриваясь в надменное лицо эльфийки. — Не верю… Не верю!

Он вскочил, и встряхнул плечами, когда культисты попытались схватиться за них.

— А даже если и так, даже если адское отродье вселилось в тебя, Амилия! — горячо заговорил друид. — Я знаю, что твоя душа ещё жива, пускай и под гнётом нечисти! Я знаю, что ты меня слышишь, Амилия!

Культист замахнулся, чтобы ударить зарвавшегося Ансгара по голове, но принцесса коротким взглядом пресекла это.

— Это я, Ансгар! — дозывался друид. — Ты знаешь мой облик! Мой голос! И наши… наши общие воспоминания!

— Какие, например? — демоническая принцесса с любопытством скрестила руки на груди.

— Амилия, вспомни родимое Златолесье! — с чувством призывал Ансгар. — Вспомни отца, мать, братьев и сестёр! Вспомни прекрасные в своём изяществе чертоги. Вспомни древние леса, чьи кроны, переплетаясь, создают величественные древесные залы. Вспомни эльфийские песни, что звенят под луной подобно весеннему ручейку… Борись, Амилия!

Плечи одержимой принцессы вдруг обмякли, дыхание участилось; угасло пламя в глазах, и друид готов был поклясться, что в них на миг промелькнула сущность истинной Амилии.

— Борись! — взвинченный Ансгар с каждой фразой делал медленный шаг навстречу принцессе. — Вспомни как… Как мы, ну, это, уединились в роще и… делали ритуальный осмотр… т-трогали друг друга…

Спасатели озадаченно переглянулись.

— Ну и… это, пробовали пальцы на вкус, ритуально, разумеется…

— Ансгар, — жалобным голосом сказала принцесса.

Её затрясло, а глаза увлажнились.

— Ансгар, это п-правда ты?

— Амилия! Я знал, что эта тварь не полностью подавила твою душу! Борись!

Воодушевлённый Ансгар бросился к девушке, протягивая руки для объятий, и… нарвался на размашистую пощёчину, от которой аж плюхнулся на задницу.

— Наивный дурень! — принцесса злобно расхохоталась. — Ты правда решил, что твои наивные и жалкие воззвания способны пробудить душу Амилии? Ну каков глупец! Было смешно разыграть тебя! Видел бы свою нелепую морду в этот момент!

Глаза эльфийки вновь засияли адским огнём. Она поставила ногу на плечо Ансгара. Он медленно поднял взор, скользя им от высокого сапога к обнажённому бедру, затем от стройной фигуры к хищной улыбке.

— А ты тот ещё старый распутник, — одержимая принцесса сильнее надавила шпилькой, заставив друида поморщиться. — Вместе с телом Амилии мне отчасти передались её воспоминания. И я видела, как ты на лужайке соблазнял невинную девицу, грязный бесстыдный огородник! Я видела, как в тени рощи под надуманными и важно звучащими предлогами ты щупал её там и сям. Ах-ха-ха, проверял «отзывчивость к природе» и наличие особого магического дара! Хитро. Я видела, как вы играли с облизыванием пальцев и тёрлись друг от друга. Уж не потому ли принцесса так запала тебе в сердце и ты, грязный развратник, вызвался спасать её?.. Но хоть эльфийка не лишилась девственности, из-за твоих тайных шалостей она оказалась не совсем чиста, и потому не является таким идеальным сосудом для меня, как ожидалось… Мерзкий лесовик!

Принцесса толкнула ногой поникшего Ансгара, отошла на несколько шагов, и хлопнула в ладоши. Те рабы, что до этого своими телами изображали престол, подошли к Амилии. Особенно близко — мужчины.

— Но я закончила то, что не смог довершить ты.

Принцесса протянула руки к членам рабов, и начала массировать их.

— Я многократно всячески надругалась над телом твоей любимицы.

Она опустилась на корточки, и рабы пододвинулись ещё ближе. Их члены отвердели.

— Знаешь, ты тоже скоро заимеешь счастливую возможность оказаться ближе к этому телу.

Амилия взяла член в рот и начала посасывать его.

— Стой… что ты делаешь… — выдавил из себя Ансгар.

Принцесса повернулась к другому члену, и взялась старательно облизывать его, каждые несколько секунд насмешливо поглядывая на встревоженного друида.

— Пожалуйста… прекрати, — шептал он.

Она ускорилась, обсасывая другие пенисы с ещё большей страстью.

— Хватит!

Ансгар дёрнулся, но культисты опять прижали его к полу. Он попробовал отвернуться, однако ему не позволили сделать это.

— Не переживай, для тебя тоже найдётся роль, — говорила Амилия, не переставая мастурбировать члены. — Но ты больше не прикоснёшься к этому телу так, как оно было в твоей любимой роще. Я лишу тебя воли, превращу в одержимого похотью раба, который будет ненасытно вожделеть принцессу. И день за днём проживать невыносимую муку от того, что запрещено прикасаться к её коже! Ибо я сделаю из тебя туалетного раба; ничтожество, которому позволительно разве что целовать прах у моих ног. Ты будешь до блеска вылизывать мои сапоги. А когда захочу помочиться, ляжешь под меня с широко открытым ртом.

Принцесса встала.

— Но похожая участь ждёт не только друида. Скоро она постигнет всех вас, — она указала на Спасателей. — Вы станете одержимыми, слугами похоти, которые беспрекословно исполняют мою волю. И не только вы. Весь город! Там наверху уже начался карнавал, народ заполнил улицы как разлившаяся огненная река. Их сердца предвкушают празднество, и я сейчас подарю его!.. Что ж, для этого пойду, наконец, довершать заклятье, что готовила столько дней. А с вами пускай пока развлекаются мои слуги… Выпейте их души и обратите в одержимых!

Принцесса ушла, звонко цокая каблуками.

За время разговора Лабдорис частенько присматривалась к фигуре, скрытой в полумраке. Лица не было видно, только стройный силуэт, но волшебнице он казался смутно знакомым. Когда же Амилия удалилась, человек вышел из тени.

Им оказалась женщина в откровенном чёрном платье с боковыми вырезами.

— Джильда? — вырвалось у изумлённой Лабдорис. — Это… правда ты?

— О, Две Колбы! — женщина приблизилась, покачивая выпуклыми бёдрами. — Поразительная встреча, не правда ли? Давно не виделись!

Тем временем Брука, на которого вновь ненадолго наложили обездвиживающие чары, подтащили к стене. На ней крест-накрест крепились две длинные доски с толстыми железными браслетами. Их защёлкнули на руках и голеностопах варвара, так что он оказался вертикально растянутым в х-образном положении.

— Джильда, что ты здесь делаешь? — спросила Лабдорис.

— Как «что»? — изобразила она удивление. — Я возглавляю этот милый культ. Именно я призвала госпожу Лакхесис.

Связанных Сидмона и Рамми посадили на цепи как собак. Даже намордники натянули, только у девушки он был с ротовым отверстием.

— Но… — начала Лабдорис.

— Но почему сделала это? — опередила Джильда. — Наверное, потому, что это гораздо интереснее, чем нюхать порошки в алхимических лабораториях академии или же шататься с бандой приключенцев-идиотов.

На последнем слове Джильда кивнула на Спасателей. Ансгара без сопротивления уложили спиной на стол, и приковали к нему. После разговора с одержимой принцессой друид выглядел абсолютно равнодушным к происходящему, никак не реагировал на грубые толчки и боль в запястьях, когда их туго сжали кандалами.

— А знаешь, Две Колбы, мы с тобой не дружили. Но и не враждовали, — голос Джильды чуть смягчился. — За время учёбы я наслушалась много нелестных слов, сказанных как в лицо, так и за спиной. Но они никогда не звучали от тебя. Так что у меня нет к тебе личной неприязни. Быть может, я бы даже пригласила тебя в культ. Но знаю, что откажешься, что не твоё. Так что извини…

Теперь и Лабдорис подхватили под локти. Её приволокли к перекладине, и привязали в полусогнутой позе, так что грудь выразительно нависала над полом.

Настала очередь Хильды.

— Жрица! До чего редкая птичка попалась к нам в клетку, — с деланой жалостью проговорила Джильда. — С тобой мы развлечёмся особенно старательно и долго. Хотя бы за то, что расплавила любимого питомца госпожи.

Упирающуюся Хильду, как и Ансгара, повалили спиной на стол, вот только цепями развели руки и ноги широко в стороны.

Как только культисты убедились, что Спасатели надёжно скованны, Джильда похлопала в ладоши. Это оказалось приглашением. Послышались смешки и протяжный вкрадчивый шёпот. И стук, который, сперва, как подумали пленники, издают каблуки.

Однако это был цокот копыт. Из полумрака вышли длинноногие порождения адского домена похоти. Покачивая рогами, топали голые и пышногрудые суккубы. Одни цветом не отличались от светлокожих людей, у других кожа была красного цвета, у третьих — синего.

Вместе с суккубами шли инкубы. Как и демонические родственницы, инкубы могли похвастаться выпуклыми формами, вот только состояли они из туго переплетённых жгутов мышц. Члены распутных демонов болтались чуть ли не у колен.

— Обращайте их, — сказала Джильда. — Но не делайте это слишком быстро. Пускай как насладятся, так и ужаснутся. Ужаснутся от осознания, что это последний час, когда доступна свобода воли. Прекрасный час.

Суккубы подступились к Бруку. До этого он дёргался, так что доски за спиной жалобно скрипели. Его сил не хватало, чтобы сломать оковы, однако гордый варвар не сдавался. Но когда демоницы подошли вплотную, варвар замер и выжидающе уставился на них сверху вниз.

Руки суккубов изящно легли на мускулистую грудь варвара. Ладони массировали кожу, чуть покалывая её когтями. И понемногу опускались, пока не замерли на меховой юбке. Щёлкнули застёжки ремней, и она спала, открыв член.

— Ну… не самое жуткое окончание нашего славного пути, — промолвила Рамми, когда к ней приблизился инкуб.

— Сделай что-нибудь, ты же воришка! — панически прогудел Сидмон в намордник. — Вскрой замки!

Он попытался отползти от нарочито медленно подходящей демоницы, но длина цепи не позволила.

Порождения ада грубым рывком освободили груди Лабдорис. Они грузно встряхнулись, и после ещё несколько секунд покачивались, тяжело ударяясь друг об друга.

— Какой срам! — взвизгнула Хильда Полудевственница, когда демоны за пару мгновений сорвали с неё всю одежду.

Как бы жрица ни пыталась извернуться, чтобы прикрыть наготу, получалось только чуть согнуть колени или локти. Так что все присутствующие могли беспрепятственно разглядывать, что там у Хильды промеж широко разведённых и весьма объёмных бёдер.

Один только Ансгар не обращал внимания на прикосновения суккубов. Всё также безучастно глазел в потолок, почти не моргая.

Языки суккубов оказались раза в три длиннее человеческих. И сейчас они прильнули к соскам ошалелого Брука. Демоницы прижались сиськами к телу варвара, заодно поглаживая его яйца и член. В ответ на ласку он отвердел и завалился на бок.

— Нет, Брук! — крикнула Хильда. — Не поддавайся искушению! Они поглотят твою душу! Закрой глаза, отрешись, медитируй!.. Ах!..

Жрица хотела выкрикнуть больше слов поддержки, но по ляжке стеганули многохвостой плетью. Не успела Хильда отойти от первого удара, как со всех сторон посыпалось множество новых. Инкубы каждую секунду хлестали флогеррами по телу жрицы — такому беззащитному и открытому. Хлестали не сказать, что слабо, но всё же сдерживая силу, чтобы не поранить Хильду.

Через минуту на её руках, груди, животе, пятках и бёдрах появились красные пятна. А кто-то ещё периодически дёргал за хвост. Рогатая жрица сбивчиво молилась, но когда плетью ударили между ног, обращения к богине сорвалось на причудливый вопль, в котором перемешались страх, стыд и удовольствие.

В любое другое время нападение на Хильду было для Брука как красная тряпка для быка, однако сейчас всё его существо сузилось до демонических языков, которые увлажняли каждую пядь могучего тела.

Инкуб сунул пенис в ротовое отверстие намордника Рамми, пока другой демон удерживал её голову. Как девушка ни старалась плотнее сомкнуть губы, а головка члена всё равно разомкнула рот и проникла внутрь. Без всяких разогревов инкуб начал так быстро двигаться, что Рамми глаза выпучила от напряжения.

А демоница грубо дёргала цепь с эльфом Сидмоном.

— К ноге, мой пёс! — суккуб подтянула к себе Зверолова, так что он случайно вжался лицом в бедро. — Смотри, какой у тебя замечательный вид открывается на хозяйку снизу. А теперь со всем обожанием облизывай мои ноги и пальцы, как полагается делать любому «хорошему мальчику»!

Соски Лабдорис демоны сжали прищепками с кольцами. Затем повесили на них железные грузики с крючками. Чуть поболтав их, демоны цепляли новые тяжести.

— Проклятье! — выдохнула Лабдорис, когда таким же манером стали подвешивать груз к её половым губам.

Ансгар всё лежал без движений, не замечая ласк суккубов, словно труп, который для практики вскрывают подмастерья лекаря.

— Этот эльф будто кукла, — проворчала демоница.

— Значит, с ним нужны грубые ласки! — ответила ей подруга напротив, поводя когтистыми пальцами.

— Ах, за этим нельзя наблюдать равнодушно! — возбудилась Джильда.

По кивку женщины инкуб лёг перед ней на спину. Джильда нависла над ним на полусогнутых ногах и обхватила направленный вверх член.

— Вот одно из преимуществ, когда ты являешься приближённой госпожи Лакхесис! — хвалилась Джильда, теребя крайнюю плоть инкуба. — При случке с демонами не грозит одержимость и потеря воли. Можно совокупляться сколько хочешь!

Она с томным вздохом опустилась на член.

Суккубы продолжали целовать и облизывать Брука. Длинные языки обвивались вокруг стоячего члена и натягивали его кожу; гладили яйца.

Громко стонала Хильда, её отверстия то раскрывались, то смыкались вновь, вся промежность промокла от запретного удовольствия.

Инкуб всё глубже засовывал пенис в горло Рамми; демоница пинала копытом Сидмона, обзывая «блоховозом».

На груди Лабдорис привесили столько побрякушек, что они уже чиркали по полу. Вся задница ощетинилась прищепками, которые гремели и дёргались, когда волшебница встряхивали затёкшие ноги.

Суккубы резали тело Ансгара когтями, и только так привели его в чувство, заставив морщиться и брыкаться.

Джильда самозабвенно скакала на члене, звучно шлёпая полными ягодицами по мускулистым бёдрам инкуба.

Язык суккуба пролез под яйца Брука, скользнул между ног, и упёрся кончиком в анус. Чуть помассировав его, язык проник внутрь. Удовольствие было запредельным, но варвар не стонал от наслаждения. Напротив, он чувствовал, что сознание будто проваливается в туманную бездну. Веки отяжелели и опустились.

Демоницы прекрасно знали, что в этот момент они поглощают душу воина, и он вот-вот обратится в одержимого раба похоти. Ах, какой яростный бесноватый получится из этого выносливого здоровяка! — предвкушали они. Перетрахает полгорода, прежде чем свалится без чувств.

Но чего суккубы знать не могли, так это о причинах, из-за которых Брук впадает в состояние берсерка.

Только что всё его тело было расслаблено, а вот вдруг разом напряглись многие мышцы. Когда Брук раскрыл глаза, они были красными от ярости. Помещение огласил медвежий рык.

Не успели суккубы опомниться, как варвар одним рывком сломал браслет на руке.