Повелитель Ифритов 2

Глава 20. Под дождем

Скажите, Селихов, — под гомон остальных офицеров встал майор тайной полиции, — что вы скрываете? Все говорят о ваших необычных, необъяснимых способностях. Вы говорите, о тайных знаниях. Кто вы такой, Роман?

— Этот вопрос крутится и у меня на языке, — старый полковник охранного полка сузил слезящиеся глаза, — управление одержимостями, это невероятно. Как вы это объясните?

— То, о чем вы говорите, — вскинул подбородок начальник гарнизона Липов-Беловежский, — должно быть изучено и проверено. А после, стать достоянием Империи, если государство найдет эти знания полезными.

— Если государство, — нахмурился я, — попытается отобрать это силой, то не получит ничего. А позже просто погибнет. Всесильность и власть лишь заблуждение. Во вселенной есть силы, которые вы не сможете осознать и тем более покорить, без моей помощи.

— Вы говорите, как пророк!

— Конец света? Вы правда об этом?! Это бред!

— Глупости. Настоящие глупости!

— Тихо всем! — вскочив с места, крикнул князь, — империя превыше всего. Но сейчас главная задача — спасти мою дочь. Я видел Селихова в действии. Видел в действии ту тварь, что забрала Светлану. И вижу в действии всех вас. Большинство, за редким исключением, — он посмотрел на Воронова, — готовы только языком чесать и говорить о “целях государства”, смутно представляя эти цели, живя в каком-то глупом мирке. — Князь оперся о стол, опустил голову, повременил несколько мгновений. — Сейчас каждый, кто присутствовал на заседании, напишет расписку о неразглашении. Неразглашение касается всего, что вы увидели и услышали здесь. — Он поднял глаза на меня. — Если все, о чем ты говоришь правда, то так будет лучше.

— Лучше, — кивнул я, — благодарю тебя князь. Расписка, — я обвел всех взглядом, — должна включать пункт о том, что разглашение сведений, подразумевает объявление родовой войны Селиховым.

— И Палеологам, — повременив, добавил князь. Офицеры снова зашептались, принялись переглядываться. — После составления документов все удалятся из кабинета, — лицо князя было очень напряженным, — мы с Селиховым останемся наедине.

— Разрешите мне листок и ручку, — первым отозвался Воронов, — я напишу.

Мало-помалу, и остальные офицеры взялись за ручки. Спустя минуту кабинет наполнился шуршанием бумаги.

— О чем пойдет речь теперь? — Князь проследил за тем, как за последним из офицеров закрылась дверь, взглянул на меня, — мне не терпится услышать, Селихов.

Что ж. Этот момент можно назвать переломным. Дворянин, близкий к правящей династии ждет от меня помощи. И я, конечно, дам ее ему.

После всего случившегося, после того, что Аля напустила на нас одержимость и забрала дочь Князя, я чувствую за собой ответственность. Мерзковатое чувство тяжести зародилось в моей душе. И хотя, я успешно блокировал его, в разговоре, чтобы не выдать остальным офицером свое ощущение вины, сейчас решил отпустить. Ведь это то, что я ощущаю на самом деле. Проклятье… слишком много нервного напряжения скопилось за последнее время…

Тем не менее все это предприятие, должно сильно помочь мне. Поддержкой РосАрмы я заручился. Скоро компания станет сотрудничать с моим Ифритом. Князь Палеолог — мой шанс заручится поддержкой еще и государства.

Я наводил о нем кое-какие справки, когда готовился к приезду в гарнизон. Насколько я понял, Великий Князь, в звании Лорда-Милитанта занимал руководящую должность Имперского Ведомства по надзору за деятельностью и боеспособностью полевых гарнизонов.

В сопровождении целой делегации аудиторов он прибыл в гарнизон Урупский с экономической проверкой и инспекцией боеготовности. Причиной тому послужили несколько прорывов периметра в прошлом году. А также другие эксцессы организационного характера.

Но самое главное, он был в очень близких отношениях с императором. Через Палеолога я мог быстро получить вход в высший свет империи. Когда он увидит на что я способен, когда поймет, что знаю и чем могу быть полезен, доступ к власти и покровительству государства будет открыт. А это то, что нужно мне сейчас. Пожиратель все ближе. И ресурсы империи жизненно необходимы мне, чтобы эта параллель и все остальные, наконец были свободны от твари. Когда князь, а потом и император, узнают правду, они сами бросят ресурсы к моим ногам.

— Князь, — я серьезно посмотрел в глаза Палеологу, — то что вы узнаете сейчас, может несколько пошатнуть вашу картину мира. Но это нормально. Доказательством моих слов будет то, что вы видели на стене и под ней.

— Твои слова беспокоят меня, — тень растерянности опустилась на лицо князя, — не уверен, что я смогу воспринять что-то новое, в свете всего случившегося.

— Уж постарайся. Это важно.

— Хорошо.

— И, само собой, все, что ты услышишь, не предназначается для посторонних ушей.

— Конечно, — выдохнул князь, — я это понимаю.

Сделав небольшую паузу, чтобы дать ему собраться, я, наконец, начал говорить:

— Я не Роман Селихов. Вернее, — я смотрел сосредоточенно и внимательно, — не только он. Несколько недель назад, почти весь мой род был уничтожен во исполнение чужой дуратской кровной мести. Тогда убит был и Роман. Я воскресил его, занял его тело. Меня называют Ифритор.

Князь слушал внимательно, не отводил глаз.

— Я гораздо старше этого тела, — я поднял руку, сжал и разжал кисть, — родился не на этой Земле. И имею знания, которые простираются далеко за грань вашего понимания. Доказательство лежит на столе, — я взглянул на ифритный пистолет, — а то что вы видели в битве с одержимостью — плод ифриторики. Объяснить значение этого термина в двух словах я не в силах. Вам достаточно знать только то, что ифриторка позволяет создавать и контролировать одержимые вещи.

— Я бы не поверил тебе. Счел бы безумцем, — князь свел брови, — если бы не видел всего этого сам.

— Я знаю.

— Ты… — нервно сжал губы он, — на нашей стороне? На стороне империи?

— Да. Но не только на вашей. Я на стороне человечества.

— Человечества? А есть что-то или кто-то, кто стоит на противоположной? Это твои враги? Те, кто забрал мою дочь?

— Они лишь заблуждающиеся, — мотнул я головой, — но действительно, человечеству противостоит кое-что. И оно гораздо более смертоносно, чем вы можете себе представить.

— Что же это?

— Об этом я расскажу только императору. При личной встрече.— Это... неожиданный поворот. Я хотел бы знать...— Ты растерян, князь. И слаб сейчас. Твоя душа полна переживаний. Ты не воспримешь этой информации. Или воспримешь неверно. Пока лучше так.Князь некоторое время молчал. Озадаченно водил глазами. Его лицо блестело от пота. Потом он, наконец, сказал:— Хорошо. Наверное, ты прав. Но... Выходит, ты просишь аудиенции с Рюриком?

— Это не просьба, — я мотнул головой, — это договор. Я помогаю вам спасти дочку. Отыскиваю способ устранить Кубанское Поле, и другие поля тоже. Взамен император допускает меня к себе, дарует прощение, — я показал перечеркнутую корону, — свое внимание и покровительство. Но для этого мне нужно, чтобы вы поручились за меня.

— Ты просишь очень много, Селихов… ведь могу я тебя так называть? Или лучше... Ифритор?

— Можешь использовать родовое имя, — я кивнул, — и да, прошу много. Но я и предложу много. Когда император выслушает меня, он согласится сотрудничать.

— Что ж, Роман, — выдохнул Князь, — час назад, ты сказал, что я соглашусь на твои условия спасения дочери. И оказался прав. Думаю, прав ты и сейчас, — князь сжал губы, — если ты выполнишь все, что обещаешь, я обещаю тебе встречу с братом. А дальше, все будет зависеть от того, что ты ему скажешь.

— Я знаю, князь. Благодарю.

Палеолог опустил глаза. Некоторое время водил растерянным взглядом по столу. Потом взглянул на меня, сказал:

— Скрепим договор рукопожатием, — он встал, протянул мне ладонь.

— Да, — я ответил, стиснул его кисть.

— Прошу, Ифритор, — он сглотнул, — верни мне мою Свету.

Поднялся ветер. Дождь, мерзкий и холодный ударил неожиданно. Я включил дворники. Высокие голые тополя за окном, в темноте казались сплошной размытой стеной. За ними раскинулись и чернели бугристые перепаханные поля.

Освободился я поздно. Смог уехать из Урупского только в одиннадцатом часу ночи. До этого мне уже успели позвонить и Нина, и Саша. Обе беспокоились обо мне. Обеим я сказал, что все хорошо.

С князем мы уладили все дела. Он согласился ждать, сказал, что в ближайшие двое суток представит мне все необходимые детали, для строительства ифриторского станка.

— Ого, — скривился он, когда я написал ему список необходимых деталей и материалов, — ты собрался строить магобомбу из прошлого?

Станок и правда требовал для строительства редкие элементы, которые встречаются, в основном в военной промышленности. Но я знал, что в Великорусской империи с ними не должно было быть проблем. Попади я к римлянам или на восток, тогда раздобыть их стало бы настоящей проблемой.

Я промчался очередной перекресток на пути к дому. В это время трасса была почти пустой. Редкие военные грузовики шли навстречу. Но большинство офицеров и тех дворян, что, как и я, служили командировочным способом, уже разъехались по домам.

Внезапно, что-то подозрительное бросилось мне в глаза. Я посмотрел в зеркало заднего вида. Справа, на перекрестке, что я только что промчал, зажегся свет фар.

Автомобиль, словно бы дожидавшийся, пока я проеду, вырулил на трассу и стал быстро нагонять. Я напрягся, стиснул руль и почувствовал, как по коже салона побежала дрожь. Машина в любой момент готовилась стать одержимой. Стоило лишь отправить мысленную команду.

Красная спортивная Юрга отечественного производства, пошла на обгон. Я взглянул на водителя и расслабился. Спорткар же пристроился передо мной, включил поворотник, сигнализирующий о желании съехать на обочину. Я хмыкнул, сбавил скорость и съехал. Красная почти синхронно сделала то же самое.

Дождь, активный, но еще не перешедший в ливень, барабанил по стеклу. С едва слышным шипением работали дворники. Фары моей машины освещали короткий багажник красной тачки.

Дверь открылась. На дождь вышла Валя. Одетая в гражданское, она почти сразу намокла. Темные волосы девушки, завились на кончиках от влаги. Обтягивающие широкие бедра стройных ног джинсы потемнели. Красная кожанка, намокнув, заблестела. Девушка решительно направилась к моей машине. Бросив взгляд на ее свободные руки, я ухмыльнулся. Вышел.

Красивое лицо Вали сразу же ожесточилось. Девушка свела темные брови, изогнула губы. Ускорившись, она размахнулась, выбросила кулак.

Реакция сработала сама собой. Я ушел влево, хлопнул по ее предплечью ладонью, сбил траекторию удара. Девушка потеряла равновесие. Оказавшись справа, я толкнул ее на машину. Валя навалилась грудью на верх двери. Я тут же прижал ее, заломил свободную руку.

— Агх! Пусти!

— Нет. Пока ты не успокоишься.

— Ты не дал мне! Не дал спасти ее!

Я шумно выдохнул, сдержанно покачал головой.

— Я спас тебя от смерти, Валя. Твоя сестра тебя не помнит. Для нее ты была бы лишь препятствием, которое нужно устранить.

— Ложь!

Я не ответил. Отдернул девушку от машины, резким движением развернул к себе, прижал снова. Она не растерялась и попыталась с ходу дать мне коленом в пах, но хлопнула в ладонь. Схватив коленку, я тут же сильно ее стиснул. Девушка оскалила зубки, скривилась от боли.

— Либо ты выслушаешь меня, — заглянул я ей в глаза, — либо я засуну тебя в багажник твоей же машины. И так и оставлю, пока не найдется добрячок, который вытащит тебя оттуда.

— Пошел к черту!

— Хорошо, — ухмыльнулся я. Схватил ее, заломив руки, повел к ее машине.

— Отпусти! Эй! Сумасшедший! Хватит! А! Сука!

Она пыталась топтать мне ноги, но не смогла. Моя реакция была намного лучше. Нажав кнопку, я распахнул дверцу багажника.

— Ого, — рассмеялся я, — а у тебя есть на это все разрешение?

На дне багажного отделения валялось оружие: пара автоматов, пистолеты, ножи, патроны. Я видел даже несколько гранат.

— Это ты сумасшедшая, — улыбнулся я.

— Не твое дело!

— И правда. Сама будешь объяснять, почему оно тут валяется, — я взял пистолет, бросил его себе под ноги.

— Прекрати!

— Если не освободить место, ты туда не влезешь, — следом отправился и автомат.

— Ладно! Хватит! Отпусти меня!

— Не сделаешь очередную глупость?

— Нет! Мы просто поговорим!

— Ты просто выслушаешь.

— Проклятье, пусти!

— Не слышу?

— Да! ДА! Я просто выслушаю!

— Отлично, — я разжал пальцы, выпустил ее тонкие кисти из руки.

Девушка тут же повернулась, взглянула на меня так злобно, что я решил, будто она нападет. Однако, почти сразу Валя расслабилась, грустно опустила глаза, принялась разминать затекшие руки. Мокрые волосы закрывали ей лицо.

— Сейчас Алевтины не существует. Ее нет. То, что ты видела тогда — лишь ее тело, под чужой властью.

— Это не так, — Валя не поднимала глаз, — я видела ее. Видела… она узнала меня. Я видела это в ее глазах.

— Ты права, — я кивнул, — действительно. Она узнала тебя. Но это не значит, что она бы не убила.

— О, предки рода, — Валя, оперлась попой о машину, тронула лоб, — это была она! Я видела! С ней было что-то не так. Словно бы помутнение рассудка. Но я видела, что она понимает! Мне казалось… казалось, что стоит протянуть руку. Стоит дотронуться и взглянуть в глаза, и она вспомнит меня, — девушка всхлипнула, — ведь она жива… жива, понимаешь?

— Понимаю, — я кивнул, — жива. И как не странно в безопасности. Не так много существ сейчас могут навредить ей. Один из них — я. Другой тот, кто овладел Алей.

— Ты? — девушка враждебно взглянула на меня, — ты собираешься убить ее?!

— Я собираюсь освободить. Она заперта в собственном теле. А управляет им дух. Могущественный, богоподобный. И он враждебен.

— Дух? — лицо девушки смягчилось.

— Дух. Алевтина подобна одержимости. Подобно танку, с той арены. А я, как ты заметила, могу управлять одержимостями.

— Откуда ты знаешь ее имя, — слезы покатились по ее щекам, смешались с капельками дождя на лице, — кто ты вообще такой, что обладаешь такими силами?

— Об имени, — я тронул девушку за локоть, и она как-то сама потянулась ко мне, отстранилась от машины, добровольно пошла в объятья, — я догадался. Она была точь-в-точь ты. Также прекрасна. Вы близнецы. Валентина и Алевтина.

— О, предки! — Валя расплакалась, прижалась ко мне, обняла за шею, — у меня нет никого, кроме нее, — плечи девушки содрогались в спазмах рыдания, — лишь она. Когда она не вернулась… я… я не знала, что дальше делать… Мы с детства вместе… Если бы не Аля, меня… меня бы уже не было!

— Тихо, — я прижал девушку к себе, почувствовал ее большую грудь на своем теле, — я помогу ей. Через неделю начинается спасательная операция по вызволению княжеской дочки. С моей помощью мы доберемся до центра поля. Там держат и Алю, и Светлану.

— Что?! — Валя тут же отстранилась, — вы убьете ее!

— Никто сейчас не способен убить твою сестру, — я заглянул девушке в глаза, — кроме того, кто сделал ее такой. И я собираюсь освободить Алевтину.

— Предки, но кто? Кто мог это сделать?!

— Я узнаю. И убью его.

То, что случилось дальше, меня даже несколько удивило. Девушка вновь прильнула ко мне, а потом впилась в губы. Жадно поцеловала. Я тут же почувствовал жар ее губ. Ее ладони принялись хаотично ерзать по моей спине.

Не растерявшись, я опустил руки ей на попу. Девушка тут же прижалась к моим бедрам.

— Ты единственный, — отстранилась она. Я же принялся целовать ее шею. Давление нервного напряжения жадно требовало контакта с женщиной, — кто не посчитал меня сумасшедшей в моем желании спасти сестру. Я не знаю как, но верю, что ты вернешь ее мне, — девушка глубоко дышала, она повела нас к задней двери своего авто, открыла, мы упали в салон, я оказался сверху. — Прошу, — ее дыхание стало перебиваться стонами, когда я задрал ее кофточку, принялся ласкать грудь, — возьми меня с собой. Я хочу поучаствовать, — она сглотнула, — я готова на все, чтобы поучаствовать в спасении сестры. Если нужно, ради этого я отдамся тебе прямо сейчас…

— Что? — я остановился, оторвавшись от ее тела, поднялся, навис над девушкой, — что ты сказала?