Повтор

Глава 18 Выборочная слепота

Первого кандидата, вернее, кандидатку нам прислали с утра пораньше. По паспорту она была Татьяна Михайловна Сорокина, но работала под псевдонимом Тамара Дрифт. Совпадение с нашим запросом идеальное — «Дар в области гармонизации семейных отношений. Помогу найти и устранить источники ваших проблем. Снимаю венец безбрачия. Гармонизирую отношения и личность. Консультации по предварительной записи», — все это обещала реклама, которую дамочка активно давала не только в соцсетях, но даже и в бумажных газетах.

Отсутствие алиби тоже было бесспорным: два с половиной месяца назад Татьяна-Тамара сообщила подписчикам своего канала, что удаляется на пятинедельный «цифровой детокс для восстановления энергетического баланса и гармонии с тонким миром». Не знаю, в тонкий мир она проваливалась или в какой-нибудь толстый, но пять недель ее телефон был выключен, по карте не прошло ни одной операции, и камеры ее лицо не фиксировали. Сейчас Тамара Дрифт снова ведет прием.

— Давай я к ней запишусь, типа у меня в семье проблемы, — предлагает Олег.

Скептически оглядываю брата. Выглядит он немного моложе своих лет… В таком возрасте у семьи с ним могут быть проблемы, а не у него в семье проблемы. До обращения к психологу тоже дозреть надо… И вообще, не дело, что Олег тянет на себе все расследование.

— Я сам запишусь.

Набираю номер из объявления:

— Алё, девушка, мне к Тамаре Дрифт надо на прием. Очень срочно. Горит прямо!

— Вам необыкновенно повезло, — отзывается трубка приятным низким женским голосом. — Вообще-то у Тамары на недели вперед прием расписан, но сегодня утром появилось окно, постоянный клиент слег с вирусом… В одиннадцать вас устроит?

Удивительно, какая удача… Похоже, нет у Тамары никакой записи на месяцы вперед. Да и секретарши, наверное, нет — сама на звонки отвечает.

В верности своей догадки убеждаюсь уже через час — голос тот же, что и по телефону. Татьяна-Тамара оказывается грузной дамой лет сорока с внимательными, подвижными черными глазами. Принимает она не на квартире, а в небольшом кабинете — обычном скромно обставленном офисе на почасовой оплате.

— Время дорого, — говорит Тамара; это правда, ее время стоит недешево, хотел бы я за час столько поднимать. — Расскажите, что вас беспокоит.

Продумывать легенду было некогда, потому без затей вываливаю первое, что приходит в голову:

— Понимаете, я полгода назад женился… на прекрасной женщине — доброй, умной, красивой. Но так получилось, что у меня была и другая… я думал расстаться с ней, но не расстался. Жена знала — и никак не отреагировала, вообще. И вот недавно моя мама сказала, что жена не любит меня. Действительно, я неплохо зарабатываю, могу обеспечить и жену, и ее дочку от первого брака… Понимаю, я не идеален, но все-таки я бы хотел разобраться — любит ли меня жена?..

Гаденькая история. Старательно строю из себя потерявшегося в жизни слизняка, пока говорю. Самое противное, все это несколько напоминает мою ситуацию. Но я-то никогда бы не пошел разбираться с такими проблемами к какой-то мутной тетке…

Татьяна-Тамара смотрит на меня пристально, но без тени осуждения:

— Полагаю, нам стоит на берегу оговорить рамки нашего сотрудничества. Человеку непросто бывает смириться с этим, но есть вопросы, на которые мы никогда не получим ответа. Какая сила стоит за Одарением? Что случилось в феврале 1959 года на высоте 1079 метров? Каковы чувства и подлинные мотивы другого человека? Всего этого мы никогда не сможем узнать. Зато вы разберетесь в собственных мотивах и чувствах — что держит вас в этом браке? Как вы на самом деле относитесь к жене, матери и к той, другой женщине? Счастливы ли вы, и если нет, то что мешает вам стать счастливым? На эти и другие вопросы мы можем поискать ответ с помощью моего Дара, но потребуется совместная работа…

Хм, какая-то каша из топора. Все это делают обычные психологи без Дара и прочей мистики. Темнит Татьяна-Тамара. Достаю корочки:

— А теперь скажите мне, каков на самом деле ваш Дар, Татьяна Михайловна.

Женщина теряется, бледнеет, прикусывает густо накрашенную губу. Смягчаю тон:

— Мошенничество и прочая уголовщина в сферу интересов моей организации не входят. Просто расскажите правду о вашем Даре — и я уйду.

Татьяна чуть оживляется:

— Я могу даже показать. Такая глупость, право же… Семнадцатого декабря у меня не работала зажигалка.

Достает из сумочки пачку тонких сигарет, извлекает одну, пристально смотрит на ее кончик — и тот вспыхивает. Тут же тушит сигарету о пачку, бросив быстрый взгляд на огонек пожарной сигнализации.

— Но я правда не мошенница! Я — дипломированный психолог, дважды повышала квалификацию, каждый год прохожу супервизию! У меня пятнадцать лет стажа. Я действительно помогаю клиентам ровно в тех рамках, в которых это возможно. Просто, понимаете, народ сейчас неодаренных вовсе не держит за специалистов…

— Понимаю, во всех сферах такое… А куда вы уезжали на цифровой детокс?

Женщина тяжко вздыхает:

— Можете обещать конфиденциальность? В частную клинику неврозов. Если надо, могу выписку прислать, телефон их дать… Понимаю, «врачу, исцелися сам». Но это не является противопоказанием для моей работы! Наоборот… лучше понимаешь чужие проблемы.

Записываю телефон, потом встаю из-за стола:

— Ясно-понятно. Спасибо за сотрудничество, Татьяна Михайловна.

— А насчет своих женщин вы бы в самом деле к психологу обратились, — говорит Татьяна, когда я уже подхожу к двери. — Вам надо бы разобраться в своих чувствах…

Вот еще глупости. Некогда мне в ощущениях ковыряться да травмы мусолить. Оборачиваюсь:

— Это была не моя история. Просто оперативная легенда.

— Да-да, разумеется, я так и поняла.

Чувствую на спине ее тяжелый взгляд, пока закрываю за собой дверь.

Олег, ждавший на лавочке у подъезда, вскакивает, когда я подхожу. Отрицательно качаю головой:

— Не, тетенька мимо кассы. Прикинь, оказывается, «цифровой детокс» — это психушка. А еще Дар не тот, и в целом… Прав был Юрь Сергеевич — у женщин обычно интересы мелкие. Сейчас ребята алиби пробьют, но в целом можно переходить к следующим кандидатам. Много прислали?

— Пока одного. Довольно вероятный виновник торжества. Выборочно слепой. Встречал таких?

— Сам с ними не общался, но читал про эту шнягу…

Выборочно слепые встречались редко, но обсуждалось это явление широко, особенно сразу после Одарения. Тогда многих мучил вопрос — может ли Дар причинить вред своему носителю. По всему выходило, что может, и еще как. Например, случаев воскрешения мертвых не зафиксировано, но когда проанализировали список пропавших без вести после Одарения, среди них оказалась велика доля тех, кто недавно потерял близкого человека. Возможно, каким-то образом они попали туда, где встретились с дорогими покойниками; но чем это отличается от обычной смерти?

Тогда же много обсуждали выборочно слепых — ими стали люди, отчаянно желавшие, чтобы нечто ненавистное им исчезло из мира. Исчезло оно, однако, только из их поля зрения. Выборочно слепые просто перестали видеть то, что было им отвратительно. У тех, кто ненавидел татуировки или неэстетичные, с их точки зрения, прически, жизнь не особенно изменилась, им даже стало немного легче. Куда хуже пришлось тем, кто перестал видеть машины, нарушающие ПДД, или пьяных, или гопников, или открытые канализационные люки. Для них был разработан международный символ — глаз, частично закрытый ладонью. Помогало это слабо — многие стали жертвами несчастных случаев в первый же год после Одарения.

Да, эти люди мечтали изменить мир, а не покалечиться или вовсе свернуть себе шею на ровном месте.

— А что у нашего кандидата с алиби?

— Мутно как-то… С работы его уволили четыре месяца назад. Был программистом, сеньором, зарабатывал неплохо. С тех пор особо нигде не светился. Платежи с карты шли, правда, но в основном автоматические. Например, жратву он заказывал с доставкой, настроил автооплату на полгода вперед. Вроде еду доставляли и склада коробок у двери никто не заметил — но ее вполне могли соседи воровать или бомжи, теперь концов не найдешь. Есть период в три недели, когда кандидат вручную ничего не покупал. Может, просто хикканствует потихоньку, а может, катался на эту их випассану, после которой Дары мутируют.

— Что ж, надо ехать, проверять его.

— Да, сейчас такси вызову…

В приехавшем по вызову такси не работает кондиционер и удушающе пахнет химозным ароматизатором. Оно привозит нас на пустырь, среди которого торчат серо-бурые десятиэтажки — половина балконов застеклена вразнобой, половина так и стоит голой. Дребезжащий лифт поднимает нас на восьмой этаж. Подходим к не новой, но крепкой металлической двери и прислушиваемся. Сперва все тихо, а потом вдруг раздается короткий мужской крик, полный то ли ярости, то ли боли. Тревожно смотрю на брата, но он только закатывает глаза и чуть улыбается:

— Похоже, наш клиент гамает в наушниках. Если геймер один живет, он еще и не так орать может и даже сам этого не замечать.

— Верю! В чем-чем, а в запойном геймерстве ты у нас эксперт…

Нажимаю звонок, потом еще раз. Он довольно громкий, но никакого движения внутри квартиры нет. Эх, а еще на прошлом задании я так нервничал, когда готовился беседовать с кандидатами в виновники торжества… Тревожился — чего от них ждать, что они могут выкинуть, как их проверять… Теперь — обычный рабочий момент, рутина.

Через минуту крик повторяется.

— В наушниках как бы не слышно нифига, — смущенно поясняет Олег. — Дверь, что ли, выламывать?

Усмехаюсь:

— Учись, салага, пока я жив.

Открываю этажный электрощит со стершимися цифрами возле окошек, вычисляю набор рычагов от нужной квартиры и одним движением вырубаю их все. Из-за двери доносится новый вопль — более протяжный и горестный. За ним следуют неровные шаги и лязг замка. Дверь открывается, являя нам типичного хикикомори — бледного, обросшего, с красноватыми глазами.

— Блин, чо со светом? — спрашивает он. — Вы из сто восьмой, да? У вас тоже все вырубилось?

Тусклая, но все же горящая лампочка в коридоре его не смущает. Выборочная слепота? Или просто рассеянность? Говорю уверенным тоном:

— Мы уже в диспетчерскую позвонили. Обещают скоро все починить.

— А я почти прошел уровень, — тоскливо сообщает кандидат… черт, я даже имя его не спросил у Олега. — Хрен знает, сработал ли автосейв…

Парень пятится, отступая в квартиру. Готовлюсь поставить ногу, чтобы заблокировать дверь, но кандидат вдруг вяло машет рукой:

— Зайдете, может?

Нас дважды просить не нужно! В захламленном коридоре царит пыльная духота.

— Слышь, сосед, ты бы проветривал хоть! — предлагает Олег.

— А, да, точняк, ща окно открою! Вы на кухню пока проходите! Там не убрано, правда…

Не убрано — это мягко сказано. Почти все пространство загромождено смятыми пластиковыми контейнерами от еды.

— Щас, щас, — суетится хозяин, освобождая пару табуретов. — Давно собирался нормально прибраться, но как-то все…

— Гамал, да? — понимающе усмехается Олег. — Я тоже как-то в «Дьябле» прогресс за полдня потерял, когда старший брат комп из розетки выдернул… у самого чекпойнта был, прикинь.

— Ну и козлина этот твой брательник! — с горячим сочувствием отзывается хикикомори.

Держу покерфейс. Когда хозяин отворачивается, Олег показывает мне язык и тут же продолжает беседу:

— А ты во что играл?

Кандидат отвечает незнакомым мне словом. Ребята начинают увлеченно обсуждать игры на специфическом геймерском сленге… Они примерно одного возраста.

Я наблюдаю за парнем. Похоже, он не закоренелый хикикомори — ногти аккуратно острижены, волосы растрепанные, но чистые, одежда небрежная, но не заскорузлая от грязи. Лицо простоватое, открытое, приятное даже. Сутулость вот только его портит, но это профессиональный бич айтишников.

— Третий «Атомик» ужасно затягивает, — увлеченно говорит Олег. — Я как за него сел, так пришел в себя как бы только через месяц.

Интересно, Олег еще помнит, что мы на сверхважном задании вообще-то? Или просто рад встретить брата по разуму?

— Да, я тоже на него подсел, — признается кандидат. — Но сейчас стараюсь меньше играть. Работу ищу — сегодня собес был, вроде прошел, тестовое прислать обещали. С девушкой тут одной… ну, пока просто общаемся. Возвращаюсь, в общем, к нормальной жизни. Меня, кстати, Игорем зовут.

Хм, а кандидата тоже тянет к нормальной жизни, пусть и вяленько… Значит, он не виновник торжества? Или прикидывается?

Мы тоже представляемся по именам. Рукопожатие у кандидата хорошее, крепкое.

— Давайте чайку заварю, — предлагает Игорь. — А, блин, электричества же нет. Надо меньше гамать, а то мозги плавятся… Меня так растащило, когда с работы турнули, что выпал из жизни с концами на месяц где-то.

Включаюсь в беседу:

— А из-за чего турнули с работы?

— Да блин, фигня такая… — Игорь чешет в затылке. — У меня Дар идиотский — выборочная слепота, слыхали про такое? Я хотел, чтобы лажи всей этой корпоративной не было — когда говорят одно, а делают другое, про социальную ответственность и экологическое сознание порожняк гонят, а сами только и думают, на чем бы косты срезать. И срезают всегда на сотрудниках, что характерно. Вот только хрен с маслом мне. Ничего из этого, конечно, не исчезло — только я перестал это все видеть. На чем и погорел.

— А что случилось?

— Да блин, обычная корпоративная хрень. Была команда одна, которая очень проблемный проект вытянула. Ребята ночами пахали как проклятые, вообще без выходных. Ну и вопросики у них накопились к менеджменту, неудобные такие. Переработки они фиксировали, опять же. Вот руководство после завершения проекта их и уволило всей командой, типа по сокращению штатов или как-то так. На понт взяли, выдали по два оклада в зубы и досвидос. Ну а я этого… не увидел. Написал потом в отчете, какая та команда молодцы, круто все сделали, всратый до них проект вытянули. В таком виде отчет и ушел на самый верх. Тогда меня тоже попросили на выход… И что-то я психанул, гамать запойно начал.

— Ничего, с каждым случиться может, — говорит Олег и вопросительно смотрит на меня: — Ну, мы пойдем?

Киваю — вроде выяснили все, что могли. Размахивать корочками бесполезно — если это и легенда, то достаточно стройная. Я запомнил игры, которые кандидат называл — кажется, они все сетевые, значит, на серверах остались логи и можно проверить активность этого конкретного компьютера.

Но Игорь, начав говорить, не может остановиться:

— Вы эта, заходите, если что. Я тут ошизел уже от одиночества. Ко мне на почту даже спам не приходит. И телефонные мошенники больше не звонят, потому что я им так рад — всегда слушаю до конца, расспрашиваю о жизни. Наверное, в черный список меня внесли. Давайте чайку жахнем… а, черт, электричество же. Вам пора? Ладно, бывайте, увидимся еще!

Уже в лифте начинаем составлять список игр, чтобы отправить на проверку.

— Вряд ли это виновник, — задумчиво говорит Олег. — Игорь сам, похоже, под воздействием. Стремится все-таки к норме.

— Да, у меня тоже такое впечатление. Но пусть проверяют по логам. Ладно, пойдем пожрем, что ли, пока нам следующего кандидата не прислали.

— А уже прислали. Некто Антонов.

— Товарищ Антонов?

— В смысле «товарищ»? — Олег просматривает сообщение в телефоне. — 63 года, заслуженный учитель, руководит методологическим объединением, что бы это ни значило… И в школе работает до сих пор, преподает физику. Дар профессиональный — в сфере методологии учебного процесса.

— И что, у него нет алиби?

— Сразу после конца учебного года на месяц пропал с радаров. Телефон не включал, картой не пользовался, на камерах не маячил. Семье сказал, что в санаторий уехал, но путевку не получал и не оплачивал, даже билетов никуда не покупал…

— Ну, может, бабу завел на старости лет. Как говорится, седина в бороду — бес в ребро.

Олег пристально смотрит на меня:

— Ты как будто не хочешь, чтобы этот Антонов оказался виновником торжества. Знаешь его откуда-то?

— Да, у него блог неплохой о работе с молодежью… Без высокомерия этого обычного. Симпатичный старикан, толковый и понимающий. Жаль, если он и окажется тем, кого мы ищем. Но деваться некуда — надо проверять.