Пойманные сном

19.

Эх, и пришлось же Ксандру побегать-пошевелиться!.. Ничего, угрюмо думал Лёхин, это расплата за долгий сон. Зато он выспался. Отдохнул - теперь работай.

Сначала староста влез по верёвке, почти по тросу, на стену. Городская стена метров примерно на шесть высилась, но ничего - бодренько на эту верхотуру бывший разбойник взобрался. Уже сидя на стене, сбросил верёвку назад, да не абы просто так, а с укреплённой петлёй на конце. В неё-то Лёхин и подсадил Павла, завёрнутого в плащ, связав другой верёвкой, помельче, руки - и зафиксировав их наверху, чтобы безвольное тело не выпало при подъёме. Если б не было необходимости осторожничать со спящим, Ксандр поднял бы тело играючи.

Тем же способом наверх переправили и Леонида, причём, несмотря на кажущуюся худобу, тот оказался довольно тяжёлым, но Ксандр, приноровившись с Павлом, легко втащил и его к себе. И всё бы хорошо, да охнул бывший разбойник, когда на стене рядом с ним оказались двое, придавленные увеличенными колдовством страхами. Сморщился от боли, а Лёхин ещё не сразу понял, в чём дело, пока ему в лицо не заглянул Шишик Ник, да так решительно, что хозяин сразу умным стал перед угрозой, что ему сейчас лицо и глаза обляпают мокрым и склизким, лишь бы соображал.

- Ксандр, отодвинь их подальше и не подходи близко!

- Да что ж такое?..

- Слышал, что я сказал? Быстро делай! Это колдовство!

Про колдовство Ксандр понимал: поспешно оттащил спящих подальше по стене - и, вернувшись, вдруг остановился и будто бы прислушался к себе. Лёхин усмехнулся, а староста разулыбался с облегчением.

Шишики вообще принимали самое деятельное участие в переправе спящих: пока Лёхин и Ксандр переправляли друзей наверх, они будто боялись, что трос порвётся или ещё что, и ездили с ними. Правда, чем они могли помочь в этом случае - Лёхин даже не представлял. Но, глядя, как сверкают глазища "помпошек", зажатых руками под ушами ребят, Лёхин всё же надеялся, что ездят Шишики вверх-вниз не из развлечения. Тем более что они же не очень переносили фантомные страхи…

Затем, после благополучной доставки наверх двоих, Лёхин и Ксандр некоторое время раздумывали, как поднять волков. Обоих Лёхину точно не удержать за один раз.

- Сильно устал? - спросил Лёхин, задрав голову кверху.

- Да куды ж там! Много ли грузу того было?

- Тогда тащи меня с одним. Посмотрим, как вести себя будет на весу.

С бывшими доберманами Лёхин не впервые дело имел, бояться их и не думал, поэтому без колебаний подошёл к ближайшему. На задние лапы волка поставил так, как поставил бы Джучи, кота, - поднял за подмышки. И в петлю не сел - встал. Для удобства ещё и подпихнул волка под зад - и тот почти обнял его, положив лапы на плечи (к немалому возмущению "помпошек"). Придерживая живой груз одной рукой, другой отталкиваясь от стены, он в обнимку с волком и доехал доверху.

Едва волчья башка поднялась над уровнем стены, зверь сильно оттолкнулся от Лёхина и прыгнул, благо стена поверху оказалась шириной в полметра.

- Спущать? - спросил Ксандр.

Лёхин кивнул. Говорить не мог, аж задохнулся: волк лапищами оттолкнулся от его живота, и, несмотря на кольчужную безрукавку и широкий кожаный ремень, человек мягко, но всё-таки чувствительно получил под дых.

Кажется, Ксандр понял, что произошло. Когда Лёхин достиг верха стены со вторым волком, бывший разбойник примерился и вовремя ухватил напрягшуюся для прыжка зверюгу за шкиряк. Изумлённый волк опомниться не успел, как оказался стоящим на стене.

- Всё, осталось только мешки поднять, - облегчённо сказал Лёхин.

- А что там?

- Хлеб.

- Ах ты ж, Господи…

- Точно. Ксандр, давай так. Я сейчас внизу привяжу все мешки к концу верёвки, а потом залезу по ней. Вместе и поднимем.

И подняли. Ксандр торопливо подёргал завязки и, вынув краюху, вдохнул сытный хлебный запах. Он не был голоден, но глаза сияли радостью. И Лёхин не мог не улыбнуться, глядя на высокий пышный каравай в его руках и жалея только об одном - что ребята не могут увидеть ни преображённого Камень-городом богатого хлеба, ни счастья на лице Ксандра.

Каравай Ксандр бережно уложил в мешок и крепко стянул завязки.

Белые волки тем временем с огромным интересом принюхивались к воздуху от странных прямоугольных строений неподалёку от городских ворот.

- Что это?

- А конюшни, - отозвался староста, присматриваясь к "дороге" по стене.

- Ты хочешь пойти здесь же? Но внизу всё чисто - то есть пусто. Змей не видно.

- Прячутся. Здеся они тож ползают, да не так их много: народ-то здесь не живёт, разве что обслуга для караванщиков, бывает, остаётся. А так все в серёдке города…

- Может, всё-таки спустимся? Какую-нибудь тележку возьмём и быстро перевезём ребят.

- Что ты, Лексей! Они ж, вражины, вредные какие! Одна углядит - и свистит, и свистит - других созывает!

- Тогда как мы переберёмся отсюда? И куда, кстати?

- Щас. Солнышко взойдёт, да как тень своя из-за него шагов на шесть будет - прибежит сюда Василёк. Он-то и поможет. Загодя я ему такое сказал: приди, мол, ко времени-то… А пойдём мы к бабке, ведовке да ворожее - она те про всё выскажет, да и дружков-товарищей обиходит как надо.

Снова оглядевшись, Лёхин сел на край стены. С обеих сторон легли-прижались к нему волки, а Шишики по-хозяйски обсели плечи. Лёхин вдохнул холодный воздух предрассветья, приправленный морозцем, загляделся на белёсую полосу за крышами и башнями Камень-города. Староста сел рядом.

- Хм… Ксандр, а как мы узнаем, что тень будет в шесть шагов? На стене - не разглядеть.

- А на кой нам это знать? Вот Василёк явится - вот и будет время.

- Э-э… Ну ладно… Ксандр, а точно известно, что колдовство из дворца идёт? Может, эти змеи из какого-нибудь другого места приползли?

- Софрон у нас в городе был - упокой душу его, Господи! Он по картинкам в книжках зверей из камня тесал. Знатные фигуры выделывал. Глянешь - вроде зверь непонятный, а - глядит!.. Живой будто… Тем и жил. Купцы заморские про его эту сноровку знали, каменных зверей скупали дуром. Да не торгуясь. А уж книжек с картинками ему везли сколь - тока работай, Софрон! Видать, хорошо его звери в чужеземных городах расходились. Софрон тот завсегда говаривал, что лучший камень для работы - на Каменном поле, ближе к дворцу супостата того, сбежавшего. Раз в седмицу ходил он туда с сыновьями да на телеге камень привозил. А вот в тот день, когда змеи на город пошли, прискакали на телеге сыновья его - и в крик: мол, отца змеи сожрали - из дворца полезли да теперь сюда ползут! Пока до меня слух докатился, ворота никто и не вздумал закрывать… Вот они и вползли в город-то. Покуда огляделись мы туда-сюда, что, мол, деется, а они уж по всем домам полезли. Поначалу били их страшным боем, а они всё ползут. Ну, полезли мы на крыши. А как оттудова глянули - ах ты, Господи, сплошным же ковром ползут! На первых этажах жить нельзя - в окна влазят, ну, сколько смогли - вещей взяли и живём теперь поверху. Да на крышах жизнь какая? Есть-пить хочется, а всё понизу осталось. Бабка-то наша поколдовала и говорит: во дворце, мол, колдун сильный поселился, он и наслал змеюг этих, чтобы нас устрашить, потому как чего-то хочет.

- А чего? - жадно спросил Лёхин.

- Кто ж его знает? Бабка-то говорит, устрашать ещё долго будет, чтоб прониклись. А чего проникаться? Жизни ведь уж нет…

- А эта ваша бабка может что-нибудь сделать?

- Откуда? Она ведь по лекарской части, травки хорошо знает. Да ты видел её, когда мы к ней Мокия раненого принесли.

Лёхин наморщил лоб. Бабка… Травы… Мокий…

- Это которая в подвале жила? А Мокия она вылечила или?..

- Она самая. А как Мокия ей не вылечить? Конечно, вылечила. Знатная знахарка по этой части. Любую ранку заговорит на траве.

Теперь перед глазами Лёхина точно и верно встала старушонка в ароматном облаке пахучих трав. И ещё вспомнил Лёхин, как она с улыбкой поглядывала на его плечо - на Шишика. Настоящая ведунья, видящая!

Солнце приподнялось над верхушками зданий Камень-города, затуманив их, Теперь стена, окружающая город, отчётливо виднелась, пока не исчезала в светлой дали. Ксандр сидел, притихнув. Глядя на него и отмечая глубокую морщинку между озабоченно сдвинутых бровей, Лёхин и сам вздохнул: мда, тяжела ты, шапка Мономаха! Небось, Ксандр и не предполагал, что будет так сильно переживать за город, в котором однажды начинал самым настоящим разбойником с большой дороги.

Задумавшись, оба смотрели на просыпающийся под лучами солнца город. Лёхин не видел людей, перебравшихся на крыши, но представлял, как они просыпаются под наспех вытащенными одеялами, закутанные во все одежды, которые смогли и успели взять…

Если б не Шишики… Лёхину чуть оба уха не оторвали. А потом уже вскочили белые волки, уставились куда-то вдаль, куда "помпошки" поворачивали голову хозяину. Встревоженный Ксандр поднялся на ноги, из-под ладони всматриваясь куда-то влево, куда смотрели и звери.

- Что там?

- Рано вроде для Василька, - недоумённо высказался Ксандр. - Бежит ли кто?

Рука Лёхина непроизвольно потянула меч-складенец из ножен. Ксандр мельком кинул одобрительный взгляд на него. Сам он уже привычно сжимал боевой топор.

Ширина стены наверху хоть и была в полметра, но Лёхин как представил, что бежать по ней… Да ещё изо всех сил, как это выглядело с его места… Нет, только самая экстремальная ситуация заставит его спешить там, где один неверный шаг - и костей не соберёшь на вездесущей каменной брусчатке города…

Но к ним и в самом деле мчались изо всех сил. Двое. В одном месте стена поворачивалась углом, и Лёхин разглядел первую довольно высокую фигуру в плаще, за ней поспешала худенькая фигурка.

Шишики заплясали на плечах.

- Император? - шёпотом удивился Лёхин. Хотя, по сути, чего удивляться? Знали же примерно, что, возможно, Соболев умчался в Каменный город, что он как-то соединил свой сон с навязанными извне страхами с местом, где однажды уже был.

- Ктой-то? - теперь уже недоумённо вопросил Ксандр.

- Помнишь, с двумя мечами был?

- О-ох… - Ксандр даже осел - стоя-то.

Лёхин же ухмыльнулся: надо же - ещё один из клуба почитателей его императорского величества!.. Тоже побаивается.

Несмотря на быстрый бег, величественная фигура Соболева нисколько не потеряла в величественности. Недалеко от их невольного бивуака профессор перешёл на размашистый шаг и подошёл истинно королевской походкой. Широкоплечий, в роскошном плаще, который чуть оттопыривается по бокам из-за мечей. Лицо, как всегда, надменно и нетерпеливо. Глядя в небольшие тёмные глаза на скуластом осунувшемся лице, Лёхин чуть было не потянулся к несуществующей шляпе - поклониться, подметая пыль перед собой.

Ненамного отставшая от профессора маленькая фигурка послушно замедлила шаг.

- Что с ними? - резко спросил Соболев.

- И вам доброго утра! - буркнул Лёхин. - Спят, - нейтральным тоном объяснил он.

Соболев опустился на колени перед Леонидом. Василёк, худенький парнишка, длинноносый и большеглазый, с патлами белобрысых, давно не чёсанных волос, от бега торчащих в стороны, запыхавшись, чуть успокоил дыхание и из-за спины профессора радостно улыбнулся Лёхину. Тот кивнул.

- Странный сон, - пробормотал Соболев.

Лёхин не стал напоминать, что профессору тоже приснился, мягко говоря, необычный сон, из-за которого он, собственно, и рванул в Камень-город.

- Таким сном сейчас в верхнем городе спят десятки людей, если не сотни.

- Я что-то вижу над ними, но нечётко.

- Сон наведённый. Над ними преследующие их страхи из подсознания - так считал Павел, - намекающим тоном объяснил Лёхин.

Профессор медленно перевёл глаза на Лёхина. С минуту, наверное, они смотрели друг на друга. Лёхин сдался первым.

- Мы были у вас. Звонила Аня, просила узнать, почему вы не откликаетесь на её звонки. Мы с Павлом заходили…

- Вы… видели?

- Шестерых? Видел.

- Почему мой Шишик у вас?

- Вавила сказал, что он должен попасть к вам. - Лёхин уставился на своё плечо и негромко сказал: - Профи, иди к хозяину.

Шишик Профи тоже уставился на Лёхина из-под насупленных бровей и не сдвинулся с места. "Но ведь он обрадовался вместе с Ником при виде профессора?" - удивился Лёхин. Пристально глянувший на его плечо, Соболев отвернулся, будто сразу забыл про своего Шишика.

- Нам предстоит пройти километра два по этой стене до целительницы. Местные вряд ли смогут нести на себе наших товарищей - из-за воздействия на них этих снов. Сможете выдержать?

- Так, - жёстко сказал Лёхин, и профессор снова посмотрел на него, уловив резкую смену его настроения. - Какого чёрта и куда мы торопимся? Ведь не из-за же целительницы куда-то спешим? Она-то точно никуда не денется - явно сидит себе на крыше. Говорите, иначе я не сдвинусь с места, если будете командовать не объясняя.

Они смотрели друг на друга: Соболев - задумчиво, Лёхин - строптиво.

- Вы считаете - я командую?

- Не считаясь с остальными.

- Время поджимает: нас ждёт посланник от колдуна, наславшего на город двухголовых змей.

- Сказать это - секунды, ваше императорское величество, - информировал Лёхин Соболева, нагибаясь к Леониду и поднимая его. Взвалив безвольное тело на плечо, он обошёл Соболева и пошёл мимо Василька.

- Почему? - бросил ему вслед профессор. - Почему вы так сказали?

- Мы решили всем дать кодовые клички, - остановившись, ответил Лёхин, еле сдерживая ухмылку. - Начали с вас. Запоминайте: вы - Император. Ксандр, вы с Васильком дотащите мешки? - И, отвернувшись, всё-таки ухмыльнулся: пока ребята в отключке, попробуй узнай, правда ли это - про клички. Зато обзываться можно в полную силу. Чем Лёхин и собирался заниматься во время общения с Соболевым. А не фиг!..

- А что в них? - поинтересовался неугомонный профессор.

- Хлеб.

Василёк ахнул и бросился мимо Соболева, правда здорово поморщившись и даже болезненно скривившись, попав в зону призрачных страхов. Лёхин вздёрнул подбородок, теперь уже сам сверху вниз глядя на профессора. Небось, Соболев не догадался прихватить с собой какой-нибудь продукт. Впрочем, он-то не знал, что случилось с жителями Камень-города. Так что уж ему это простительно.

Если профессор думал, что Лёхин по дороге начнёт расспрашивать про ситуацию в городе или про то, что за посланник явился к горожанам, то просчитался. Лёхин упрямо сжал рот и старательно изображал, что ему всё по барабану: и то, о чём умалчивает Соболев, и его высокомерное отношение. Скрытую радость Лёхину доставляло следующее понимание: профессор явно сожалеет, что не один он знает о Камень-городе и не один умеет видеть неподвластное обычному человеческому взгляду.

А потом Лёхин мельком оглянулся - и думать забыл о Соболеве, глядя на счастливое лицо Василька, который волоком тащил тяжёлый мешок и торопливо обкусывал ломоть белого хлеба. Ксандр шёл сосредоточенно: один мешок висел за плечами, второй он, как и Василёк, волочил по стене.

Чтобы не думать о профессоре и обидах, связанных с его отношением, Лёхин принялся считать шаги. Примерно два километра. Это почти четыре тысячи шагов. Вскоре Лёхин вошёл в ритм однообразной ходьбы, следя за своими ногами и стеной. Пару раз он поднимал голову на выклики со стороны города. Редкие фигурки на крышах заставляли сжиматься сердце. В конце концов, он поклялся себе, что забудет, как Соболев относится к нему. Он понял, что для профессора разница в десять с лишним лет - достаточно огромна, и Соболев видит в Лёхине как минимум студента, отсюда и пренебрежительное обращение с ним. Хотя тоже странно. Аня говорила, что студенты от профессора обычно в восторге… Ладно. Лёхин не психолог, а профессор не психологическая загадка, чтобы его разгадывать. Надо с ним рука об руку работать - будет.

- Не спешите, - раздался из-за спины голос Соболева. - Мы почти пришли.