Пражская весна

Глава 18

Алексей Николаевич Косыгин сидел на табуретке на балконе в удобных домашних брюках песочного цвета, под расстегнутой фланелевой рубашкой была поддета майка. Алексей Николаевич Косыгин сидел на балконе и курил, и думал, стряхивая пепел в фарфоровую пепельницу, поставленную возле телефона на рядом стоящем табурете. Створка окна балкона была открыта и Алексея Николаевича обдувал летний ветерок.

Алексей Николаевич думал непростые думы. Двадцать лет назад закончилась Война. Он уже стал забывать военное время и причины возникновения той военной ситуации, а вот товарищ Брежнев напомнил сегодня о ней. Напомнил с новых позиций. Алексей Николаевич был идеологически подкованным товарищем, но сегодня он услышал финансовую версию войны, на которую никогда не обращал внимания. Тогда Враг был один-это Гитлер. Сейчас же товарищ Брежнев показал историю с другой стороны, и она ему не понравилась.

Алексей Николаевич решился и взял телефон, он положил ногу на ногу и поставил телефон на коленку. Набрал номер, соединился с секретарем Брежнева, тот сказал, что генсек уже дома. Тогда Алексей Николаевич набрал домашний номер и стал ждать ответа.

– Добрый вечер, Леонид Ильич, извини, что побеспокоил, но наш разговор не выходит у меня из головы. – Алексей Николаевич решил задать сложный вопрос.

– Добрый вечер, Алексей Николаевич! Рад тебя слышать! – Я улыбнулась, «рыбка клюнула». Алексей Николаевич попал в очередную идеологическую ловушку и теперь блуждал. Суслова не было – «серый кардинал» идеологии не мог ничего подсказать в ответ на мятущиеся мысли предсовмина.

– Леонид Ильич! – начал Косыгин. – По поводу британских военнопленных и опытов японцев над ними, я все же не понимаю, почему Черчиль молчал и ничего не предпринимал?

– Алексей Николаевич, начну издалека. Помните, что у британской королевы Виктории был последний правнук цесаревич Алексей Романов, больной гемофилией.

– Ну, да! – Алексей Николаевич недовольно пропыхтел в трубку.

– Так вот, он был не первый родственник королевы Виктории, больной гемофилией. Корона Британии особенная, совмещает собой Главу Церкви. Старушка Виктория померла в девятьсот первом году, но до этого была очень активной дамой и увлекалась евгеникой. Как Глава Церкви англиканской, она могла обходить запреты Парламента и очень умело этим пользовалась. Как Главе Церкви Короне Британии в Японии нужен был доступ к миссионерству, а без согласия Главы Синтоистской Церкви, Императора Японии Англиканская церковь этого никогда бы не получила, именно поэтому англиканские церковники участвовали в проектах «Сына Неба», так сказать, расширение своего влияния.

– А как же Гитлер? – Алексей Николаевич не смог полноценно развернуть вопрос.

– А Гитлер был добрым католиком, а только потом увлекся исторической мистификацией. Почему Папа Римский не поставил его на место и не отлучил от Церкви за его убеждения по поводу богоизбранности арийцев? Алексей Николаевич, Гитлер никогда не отрицал католическое христианство и право Католического Рима на паству оккупированных территорий, поэтому Папа Римский выдал Гитлеру индульгенцию на его ересь и использовал Орден как одну из католических сект.

– Дорогой мой Алексей Николаевич, в делах церковных все достаточно скорбно. С точки зрения Католического Рима и Англиканского Лондона наша страна населена схизматиками, если схизматики не сдаются, их уничтожают до последнего человека. Поэтому Правительства воюют армиями против армий с целью получения длительных финансовых контрибуций, а Церкви воюют до полного уничтожения гражданского населения противника. Японское Синто вообще не предусматривает существование христианства, но японцы показали и свою силу и своюхитрость во время войн за индокитайское наследство, поэтому и Англиканская Церковь и Католический Рим вынуждены считаться с Тэнно Хирохито-Ответила я на вопрос предсовмина.

– Тэнно? – недоуменно спросили на той стороне провода.

– Это правильный перевод термина «император» с японского языка. Тэнно Хирохито стал императором после деда Тэнно Мейдзи, который провел политические и экономические реформы, централизацию страны, устранил проблемы феодальной системы Японии. Тэнно Мейдзи-это что-то типа Ивана III Грозного, Иоанна IV Грозного и Петра I в одном флаконе, очень опасная личность была.

– И что нам сейчас нам делать? – предсовмина был в растерянности.

– Показать хитрость, силу и власть. – Я пожала плечами. – Провести военные учения, увеличить военную группировку на Тихом океане, расторгнуть невыгодное нам соглашение, начать готовить базу для переселения специалистов судостроительного завода, предоставить экономические льготы проживающему на Камчатке населению. Кстати, Алексей Николаевич, предоставьте мне справку о финансовых льготах по районным коэффициентам в расчете зарплаты по всем регионам СССР. Я тут учебник по бухгалтерскому учету и экономике почитываю, мне интересно.

– Да, конечно! – Согласился предсовмина, думая о своем, и пропустив сообщение о том, что генсек увлекся бухгалтерским учетом.

Зачем я сказала Косыгину, что читаю учебники по экономике? Вообще-то Брежнев был достаточно умным человеком, но заигрался в цирк, создавая иллюзию «трех лет партийной школы» и «церковно-приходских классов». Это прокатывало с Черненко. Самомнение у Черненко зашкаливало и как лицо, получившее высшее образование, Костя Черненко позволял себя вести как сноб. У Прежнего Брежнева Черненко был на должности технического зиц-председателя. Я читала автобиографию Брежнева, и понимала, что при правлении Николая II началось очень жесткое расслоение общества по сословиям. Чего стоил запрет на образование «кухаркиным детям», ведь в этот список входили не только крестьяне, прислуга, но и рабочие. Запрет на обучение детям рабочих жестко ударил по развитию промышленности, и перевел внутренний рынок на полный импорт. Брежнев же смог самостоятельно изучить школьный курс и подготовиться к экзаменам на профессию. Это означало, что прежний Брежнев обладал силой воли, целеустремленностью, хитростью, упрямостью. Правда с хитростью Брежнев переборщил и заигрался. Косыгин был достаточно прагматичным человеком, и его сопротивление идеям Брежнева по автоматизации технологических процессов имело логичное объяснение, и это объяснение означало, что где-то Брежнев переиграл.

Вы можете спросить зачем Косыгину вдалбливать в мозги информацию про церковников? Проблема была в наших американских «друзьях». В Вашингтоне были и «ястребы» и «голуби». А еще кроме «Янки дудль янки», был девиз страны «God in trust». Идея богоизбранной Америки в Судный день была очень популярной не только в конце 90х моей реальности, но и в этой в двадцатом веке. Это нам «на поржать» история строительства Капитолия, а вот для американцев она была именно церковная. Да и освоение Латинской Америки Колумбом было именно церковным предписанием католической церкви, и доходы-то от серебряных и золотых рудников шли семьдесят процентов церкви, и только тридцать Испанской короне. Это Вашингтон был построен в тысяча семьсот девяносто первом году как отдельно выделенный по специальному плану город, а вот Нью-Йорк ранее был голландской колонией. А кроме чисто тюремных колоний европейских государств Северную Америку осваивали именно колонии различных церковных орденов. Да и недалеко ходить не надо-проблема многоженства Церкви Мормонов с пуританской точки зрения и ее достаточно больших территорий была серьезной в процессе объединения земель в Северные Штаты.

Пока я ждала Шелепина с видеоотчетом по Камчатке, то знакомилась с административным комплексом Министерства Обороны. Как я и сказала ранее Косыгину, речь шла о военных учениях на Камчатке. Поскольку данных учений в плане Минобороны не было, то нужны были распоряжения как по финансовой составляющей, так и по плану учений. Я планировала задействовать Тихо-океанский флот, ВВС, наземные службы и доблестных офицеров КГБ. Нужно было нанести удар по японцам. Я планировала, что расторжение договора с Японией впубличном виде должно быть отсрочено до начала самих учений, а там будет предъявлен ультиматум о незаконном нахождении рыболовецкого флота в акватории Камчатки и под раскаты боевых орудий японцы будут депортированы в территориальные воды Японии. Ну и конечно, надо было потопить пару-тройку японских шхун в момент самих учений. Вот для этого мне нужны подразделения КГБ – диверсанты-специалисты подводных работ. С заместителем начальника КГБ по Ленинграду и области я познакомилась в своей визит в Ленинград. Именно он рассказал мне о подразделениях боевых пловцов и водолазов. Раньше я думала, что такие подразделения входят в состав Балтийского флота, но товарищи чекисты сказали, что не только флот имеет своих пловцов. КГБ в Ленинграде и области занимался вопросами защиты портов, поэтому служба работала по всей акватории.

Александр Николаевич Шелепин сутки добирался с Камчатки до Москвы. Летел он с пересадками и достаточно много размышлял. То, что он увидел на Камчатке, его поразило. Конечно, в первую очередь природа-она была дикой и нетронутой. Затем ему показали прииски-на Камчатке золото было, только вот все прииски, которые были на поверхности, понемногу истощались.

Что касается рыболовецкого флота, то флот действительно был упадке из-за агрессивной политики японцев. Часть поселков закрылась. Связи между поселками не было. Поставок промышленных товаров на Камчатку кот наплакал, народ спасался самоделками. Нормально выживали только коренные обитатели Камчатки, им было привычно. Был ли Шелепин идеалистом, возможно, но он верил в Советскую власть. Вот только на Камчатке ждало его разочарование-реальность оказалась суровой. Начальник погранвойск на Камчатке спокойно ему признался, что японцы организовали устойчивый товарооборот и их достаточно сложно ловить. Коренное население сомневается в существовании Советской власти как таковой. Тихо-океанская флотилия замкнулась сама в себе. Что касается гражданского населения, то приток минимальный, основной контингент из отсидевших, да и те потихоньку всеми правдами и неправдами перебираются на материк. Жизнь бьет ключом только на судоремонтном заводе-там штопают флотские лоханки. Да военный госпиталь в Петропавловск-Камчатске постоянно забит моряками-подводниками, те, как на вахту туда заходят.

Шелепина, конечно, ситуация поразила, но не до печенок. Хотя съемочная группа, которая с ним ездила, была в шоке. Первые дни наслаждения природой дикой глуши неопределенное время.

Вечером вторника Александр Николаевич сидел в просмотровой комнате в Кремле после окончания фильма-хроники и делился впечатлениями от поездки.

Особенно его возмущало, что подводники постоянно посещают госпиталь, он заподозрил их в членовредительстве. Меня же это особо не удивило-такая ситуация могла быть в случае, если подводные лодки с атомными реакторами не были оборудованы системами радиационной защиты. Я об этом знала благодаря передачам «Военная тайна» в своем времени. Здесь же оставалось побеседовать с медиками, командующими флотами и Президентом Академии Наук СССР. Кстати, Президентом Академии Наук был академик Келдыш. Не пароход, а человек. Надо бы познакомиться с этим удивительным товарищем. В моем времени его обвиняли в том, что он зарубил развитие систем ЭВМ, а потом в том, что использовал покупку внешних разработок и собственные разработки ЭВМ нам больше не светили. Опа, хорошо что я вспомнила о пароходе товарища Келдыша. Может тут кроется тайна нежелания Косыгина в финансировании автоматизации технологических процессов?

В просмотровой комнате кроме Шелепина собрались Семичастный, Косыгин, Подгорный.

– Товарищи! – обратилась я к ним. – Вы все видели хроники товарища Шелепина и его мнение о засилье японского флота. Надо решать кардинально. Иначе мы потеряем Камчатку, японцы просто разграбят ее. Населения там нет, пограничники тоже в малом количестве да и проблема с техникой.

– Надо что-то делать! – Взлохматил голову Подгорный. – Людей туда надо завозить.

– Военные учения?! – полуспросил, полуутвердительно сказал подавший голос осторожный Косыгин.

– Это было бы замечательно! – на волне всеобщего негодования неожиданно согласился Шелепин.

– Товарищи, раз вы согласны, то я как верховный главнокомандующий просто обязан объявить о подготовке к августовским объединенным учениям Тихо-океанского флота, Пограничной службы КГБ, штаба ВВС.

– Мда! – крякнул Семичастный. – Это был быстрый ход генсека.

Генсек действительно был наделен полномочиями верховного главнокомандующего по результатам соглашения заинтересованных сторон, все эти два года Брежнев просто подтверждал планы Министерства Обороны по учениям, сейчас же он подтвердил неосторожно сказанное Шелепиным.

Шелепин недоуменно посмотрел на Семичастного и на генсека.

– Товарищи, я подтверждаю ваше желание поставить япошек на место. – Я не ожидала предложения Косыгина, думала мне придется всех убеждать, но он мне помог и теперь надо было ковать железо пока горячо. – Но, кроме это нам нужно расторгнуть соглашение двадцать восьмого года между Японией и СССР на право лова в акватории Камчатки. Как вы понимаете, в сорок пятом году наши дипломаты письменно его не аннулировали, а Япония этим воспользовалась и будет пользоваться дальше нашей слабостью на Дальнем Востоке. Нам необходимо проработать проект разработки недр Камчатки и использования результатов научно-технической революции в этом плане.

– Значит, завтра на заседании, товарищ Шелепин, вы сделаете доклад по своей поезде продемонстрируйте хроники.

– Товарищ Косыгин, я буду рад увидеть министра обороны. Ему лучше?

– Да, он вышел с больничного! – подтвердил предсовмина.

Родион Яковлевич Малиновский, маршал Советского Союза в шестьдесят шестом году был министром Обороны. В январе ему диагностировали рак. Маршал сражался с болезнью, как мог, но я то знала, что в это время единственным лечением от рака был морфий. Так что, маршал долго не протянет-либо рак, либо морфий вырубит его центральную нервную систему. Но до этого времени он мне был нужен. Кроме того, Малиновский в свое время командовал Дальневосточным Военным округом, мне его информация бы очень пригодилась.

Я позвонила Черненко и проинформировала о подготовке показа хроник Шелепина на заседании Политбюро. Черненко подошел минут через десять.

Заседание Политбюро началось в среду в десять часов утра. Повестка была обширная, но все вопросы находились на контроле-все слушали отчитывающихся.

Министр автомобильной промышленности порадовал – американские банкиры отказались от вмешательства их строительной фирмы в процесс стройки автозавода рефрижераторов. Так же министр проинформировал о подготовке заводских площадок под Всеволожском и в Московской области под сборочные цеха SAAB и Citroen.

Секретарь ЦК КПСС Устинов тут же вскинулся с возмущениями.

– Товарищ Устинов! – одернула я вояку. – Вот вы служите в армии-это хорошо. Кроме армии у нас есть гражданское население.

– Для гражданского населения вы строите автозавод в Тольятти! – Резко парировал Устинов. – Устинов в карман за словом не лез и бывал достаточно резок. Брежнев спускал все выходки армейских на тормозах.

– Товарищ Устинов! – прорычала я. – Объясняю для одаренных-ввод тольяттинского автозавода не в этом году-это раз. После запуска завода автомобили будут распределяться по территориям – это два. Кроме этого, сейчас у нас в стране скопилось достаточно много товарищей, которым некуда деть наличные деньги после реформы шестьдесят первого года. Этакие подпольные миллионеры Корейко! А Госбанку эти деньги нужны на расчетных счетах юридических лиц уже сейчас. Кроме того, среди гражданского населения, товарищСемичастный не даст соврать, есть прослойка лиц, которые отдадут любые деньги за нелегальный импорт, в том числе и машины. Создавая сборочные цеха СААБа, и Ситроена мы создаем рынок продаж дорогих автомобилей – цена машины будет доходить до десяти тысяч рублей. Это очень большие деньги-мы планируем, что зарубежные авто вытянут наличность, спрятанную в подушки, в том числе и у граждан Кавказских республик-там очень много наличных денег лежит без движения. Кроме того, Ситроен входит на рынок Европейской части СССР не просто так – у представительства будет система автосервисов и минизавод автозапчастей. Это позволит нам поучиться у западников работе, что возможно стимулирует интеллект инженеров внутри страны.

– Товарищ Устинов, еще раз повторяю, нам нужно вернуть наличные деньги населения в денежный оборот. Продажа автомобилей физическим лицам это позволит сделать. Кроме того, нам нужно усовершенствовать правила дорожного движения, и развить дорожно-транспортную сеть, а также проработать налог на транспорт физлиц.

Устинов представлял военно-промышленный комплекс, в том числе участвовал в продвижении космической программы, но бывал иногда таким дуболомом. Кстати, раз Устинов засветился в причине моего гневного настроения, то надо ему предоставить дополнительный объем работы. Мстя моя будет зловеща.

По поводу французской автосборки-конечно, меня душила жаба. Французские автозаводчики были еще теми жлобами. Но проблема была в том, что в СССР производилось очень мало автомобилей и были достаточно серьезные проблемы с автосервисами. Вернее, сервисы были в точках распределения продаж по Постановлению Правительства, а полной сети вообще не было, именно поэтому все машины в СССР ремонтировались на коленке в полутемных гаражах.

Ситроен и Сааб планировалось выставить в свободную продажу по достаточно высокой цене с запретом продавать юридическим лицам. Почему в свободнуюпродажу? Согласно истории моей реальности «Ваз» продавался по распределению в десяти центральных точках, это привело как всегда к автомафии. Поэтому я решила, раз воры в законе и товарищи кавказцы так любят понты, то пусть платят. Автокредит будет по прописке для жителей областей Центральной части РСФСР и Ленинградской области. Продаж в Прибалтике не будет-хотят понты, пусть платят в бюджет РСФСР.

– Товарищи, внимание! – Черненко перехватил управление заседанием. Устинов продолжал бухтеть себе что-то под нос.

– Товарищи, товарищ Шелепин привез из обзорной поездки по Камчатке хронику. Сейчас мы ее будем смотреть. Сядьте пожалуйста поудобней. – Черненко кивнул стоящему у входа в зал техническому секретарю и тот развернул кинопроектор.

Сам же Черненко встал со своего места и отошел. За его спиной открылся белый экран. Черненко прошел к кинопроектору и включил его. Тут же погас свет в зале. Шепотки товарищей прекратились и все приготовились смотреть фильму.

Пока шел фильм, я наблюдала за министром обороны. Малиновский действительно был плох и выглядел достаточно серовато. Во время фильма он оживился, видно узнал знакомые места. На некоторые моменты фильма он хмурился, на некоторые-улыбался.

Фильм закончился. Шелепин начал свою речь, в которой досталось и военным-он прозудел по поводу госпиталя Тихо-океанского флота.

Было заметно, что министру обороны это не понравилось. Малиновский хотел что-то резко ответить, но я перехватила его.

– Товарищи, как вы видели из отчета товарища Шелепина – ситуация на Камчатке критическая. Население уходит, рыбные промыслы переходят под контроль японцев. Тихо-океанский флот под наблюдением японских шпионов.

– Товарищи, я требую принять решение по расторжению соглашения от двадцать восьмого года о свободном лове в акватории японским рыболовным флотом! Текст соглашения у вас на столе!

Все присутствующие в зале уткнулись в бумаги. Соглашение было заранее распечатано и разложено по папкам для участников.

– Голосуем, товарищи! – Черненко дал минуту для ознакомления с текстом. – Кто «за»?

Народ поднял «за» единогласно. Черненко отметил в протоколе.

– Кроме того, товарищи, я как верховный главнокомандующий, не намерен мириться с японским произволом в наших территориальных водах, поэтому намерен провести объединенные военные учения. Поручаю министру обороны подготовить предварительный план учений на Камчатке в августе-месяце.

– Товарищ Черненко, зафиксируйте! – я кивнула ему.

– Товарищи, я считаю, что официально уведомить японскую сторону о расторжении договора необходимо непосредственно перед самими учениями. Это усилит внимание к нашим намерениям и японская сторона не станет их игнорировать. Поэтому я прошу министра иностранных дел не уведомлять японскую сторону о сегодняшнем расторжении Соглашения до момента получения необходимых распоряжений. – Громыко был ошарашен быстротой событий и просто кивнул в знак согласия.

Сегодняшнее совещание было достаточно напряженным. Хорошо, что Суслов еще не вернулся из поездки в Мозамбик. А то было бы нудятины.

Наступило время обеда – четыре часа совещания пролетели незаметно. Черненко записал министра обороны, командующего ВВС на консультации после обеда. Малиновский был единственным человеком, который мог бы внятно мне объяснить, как обстоят дела у военных на Дальнем Востоке. Что касается командующего ВВС, мне он нужен был для дела.

Константин Андреевич Вершинин, Главный маршал авиации, пропустил вперед себя министра обороны и вошел в кабинет генсека. Сегодняшний вызов на Политбюро его изрядно удивил. В отсутствии по болезни Малиновского на Политбюро его замещал другой замминистра.

– Добрый день еще раз товарищи, присаживайтесь. – Генсек был учтив и немного рассеян.

Вершинин не так часто удостаивался за эти два года, что Брежнев находился у власти, аудиенции у Первого секретаря ЦК КПСС. Да и в Кремль Брежнев переехал в январе шестьдесят шестого года.

– Как ваше здоровье, товарищ Малиновский! – генсек внимательно посмотрел на министра.

– Хорошо! Работать еще могу! – министр хохорился. Малиновский знал, что лечения от рака не существует, и знал, что последние дни проведет на морфии.

Вершинин же с интересом разглядывал кабинет-ему понравилась зеленая стена с растениями-оживляло настроение. Также он заметил карту страны. Красный флажок был утоплен на Камчатке в точке Петропавловск-Камчатского.

– Итак, товарищи, – начал генсек. – Я пригласил вас на консультации по поводу военных учений на Камчатке. Сейчас начало июля. Учения должны пройти не позднее начала августа. Товарищ Малиновский, поскольку вы служили на Дальнем Востоке, то знаете, что в сентябре приходят тайфуны. Операцию нужно провести до начала тайфунов.

– Это несколько неожиданно, на этот год по Камчатке у нас ничего не запланировано! – осторожно начал министр.

– Родион Яковлевич, за деньги на подготовку учений не беспокойтесь, они у вас будут. – Махнул рукой генсек. – Посмотрите пожалуйста в атласы на столе.

Военные взяли листы атласов в руки-там был отражены карты Дальнего Востока. Подробно, карта Камчатки и акватории.

– Родион Яковлевич, как верховный главнокомандующий, я планирую привлечь к учениям ВВС, ВМФ в лице Тихо-океанского флота, наземные части, и подразделения Пограничной службы КГБ. Также будет задействован персонал судоремонтного завода.

– Что я хочу от ВВС? – генсек посмотрел внимательно на Вершина. – У вас есть технический аэродром на Курильских островах, его надо доукомлектовать техникой и персоналом и сделать круглогодичным. Это будет постоянно действующая точка. Она нужна нам для защиты Курил. Да, я понимаю, что во время тайфунов там находиться опасно, но нам необходимо это присутствие. Во время учений, на подразделения, расположенные на Курилах будет возложена задача защиты акватории между Курилами и Сахалином. Подразделения, размещенные в Петропавловск-Камчатском, будут защищать акваторию Камчатки.

– А флот? – недоуменно спросил маршал авиации.

– Будет выполнять свои непосредственные задачи! – ответил генсек. – На ВВС будет возложена задача переброски гражданских специалистов на судоремонтный завод черезСахалин.

Малиновский смотрел на генсека широко открытыми глазами и не понимал ничего.

– Товарищ Малиновский, не надо хлопать ушами. – Генсек усмехнулся. Товарищ Шелепин на Политбюро показал очень занимательное кино. Японцы слишком глубоко засели на Камчатке, их придется выкуривать с боем.

– Да, да! – Будут использованы боевые снаряды и часть учебных.

– Но! – Министр обороны был обескуражен.

– Товарищ министр, японские шпионы за пятьдесят лет присутствия на Камчатке вдоль и поперек изучили территорию. Если во время Великой Отечественной японцы сдавали данные по советским войскам своим подельникам фашистам, то сейчас эта информация поступает напрямую министерству обороны США. А как вы знаете, у нас там подводный атомный флот.

– Но я!! – Малиновский побледнел еще больше.

– Товарищ маршал! – Вашей вины тут нет, просто руководство СССР прошляпило ситуацию с обороной Дальнего Востока после пятьдесят третьего года. Сейчас мы расхлебываем в авральном режиме все это гуано. – Генсек был добродушен. Я обрисовал вам ситуацию по минимуму. Следующая консультация будет со всеми командующими флотами и товарищем Семичастным. Там мы более подробно обсудим некоторые моменты. Сейчас мне от вас, товарищ министр, нужен предварительный план учений по флоту, ВВС, наземным частям. Следующая встреча будет в следующую среду. Недели вам будет достаточно, чтобы получить информацию по боеготовности Дальневосточного военного округа, интендантским службам. Вы должны понимать – Сахалин, Камчатка под колпаком врага.

– Будет исполнено! – четко ответил министр.

– Да и еще! – генсек задумался на секунду. – Вы помните, на совещании товарищ Шелепин возмущался тем, что подводники слишком часто посещают госпиталь. Я так понимаю, что госпиталь курирует в Петропавловск-Камчатском министерство обороны. Учитывая наличие подводного атомного флота, я примерно подозреваю по какой причине плавсостав вместо выходных отлеживается в больничке. Поэтому мне нужна полная информация по медицинским диагнозам плавсостава.

Малиновский не понял.

– Хорошо, Родион Яковлевич! – голос генсека стал сух. – Радиация на подводных лодках с ядерными реакторами приводит к раковым опухолям и лучевой болезни. Я не знаю, как вы подцепили свой рак, но на данный момент весь плавсостав подводных лодок обречен, так же как и вы. Только вы знаете о раке достаточно много от ваших врачей тут в Москве, а вот там в Петропавловск-Камчатском ни черта не знают. И может возникнуть ситуация, когда подводная лодка будет находится в боевом плавании, а все подводники слягут с приступом. Вы же помните, как вам было хреново во время приступа! Как вы думаете, что будет с матросами и лодкой? – генсек презрительно поджал губы и смотрел прямо в глаза маршалу.

– Лодка выйдет из под контроля, возможно затонет! – сухие губы маршала выдали убийственный ответ. Он на своей шкуре оценил дыхание смерти, если на войне он не боялся- у него была цель бить фашистов до последнего, то сейчас страх смерти накатывал и оставлял его в холодном поту.

– И что же делать? – маршал был в растерянности. Он не знал ответа. Именно он продвигал атомный флот, а тут такая подстава.

– Именно поэтому я прошу привезти с Камчатки не только командующего Тихо-океанским флотом, но и главу того госпиталя с отчетом по диагнозам. А я подумаю, кому вставлять пистон.

Вершинин притих во время разговора и теперь осторожно смотрел на министра. То, что он услышал, тянуло на большую бяку. Весь персонал атомного подводного флота страны шел по разряду смертников. Сначала он не понимал, но когда министр сказал о затоплении подводных лодок, он ужаснулся, ведь это не пять-десять человек, а сотни. Хорошо хоть, у него на самолетах не было ядерных ректоров.

Я отпустила военных готовить проект учений, а сама попросила секретаря позвонить на телевидение и узнать, есть ли у нас уже программа «В мире животных». Для моего плана нужна была именно одна из передач этой программы. Идея пришла как всегда из кинохроники передачи «Военной тайны». В одной из программ показывали, как американские спасатели ищут с воздуха в холодных водах Тихого океана пострадавших владельцев лодок и яхт. Все было просто на уровне банальной физики и природы.

Звонок в администрацию «Гостелерадиовещания» разочаровал-«В мире животных» не существовало в природе.