Пражская весна

Глава 21

Самолет с французской делегацией прилетел рано утром. Прогноз погоды обещал, что дождя не будет, но и сорокоградусной жары тоже. Горячего ветра не ожидалось.

Прибыли де Голль с женой и министрами торговли, высшего образования и научных исследований и прочая, а также группа предпринимателей.

Оркестр, красная дорожка, почетный караул, хлеб – соль, обнимашки. Все закончилось и машины отправились с гостями в гостиницу. Мне, конечно, лестно было увидеть легенды мировойполитики, но мягко говоря, я не желала лезть во французскую кухню. Де Голль уже наступил на грабли, когда заигрался с правыми, естественно, они его кинули. Генералу бы поставить на социалистов, если ему так не нравятся коммунисты, но и тут он вроде с Франсуа Миттераном в контрах. Ладно, выясним по ходу дела. Хотя, де Голль совершил хороший поступок, когда потребовал от Вашингтона вернуть золотой запас Франции.

По протоколу в первой половине дня мы, вернее, наша троица – Подгорный, Косыгин и я, беседовали с де Голлем о планах, а делегация с его женой устраивала бродилки по музейным залам Кремля.

– Добрый день, еще раз! – поздоровались мы с генералом, когда того провели в зал переговоров. Зала была не слишком большая, с камином, а не резной русской печкой, но тоже раритетным. Круглый стол, за которым разместились мы и переводчик. На столе были разложены карты и фотографии городов, в которые предстояло поехать делегации.

Я не вмешивалась, пока Косыгин расписывал де Голлю маршруты, это была его епархия. Косыгин был в курсе советско-французских контактов более глубоко, чем Брежнев или Подгорный.

Мой черед пришел, когда де Голль стал вспоминать Сталина. Подгорный сразу почувствовал себя не в своей тарелке, а я перехватила беседу.

– Мой дорогой генерал! – Обратилась я к де Голлю. – Давайте вспомним, с чего все началось. – Добрый католик Гитлер получил благословение у Папы Римского на завоевание мира. Капитуляция Франции в сороковом году и ваше отличное от Петена мнение, привели вас к Черчилю. Премьер-министр тогда вам не очень поверил, но разрешил остаться в Лондоне. Вы вновь обратились к премьер-министру в сорок первом, предложив свои услуги как военный лидер. Тут уже Черчиль вами полностью располагал, но отправил вас в колонии. Там вы доблестно сражались, но не на полях Франции. Но все равно, вы преодолели все препятствия и вышли победителем.

Де Голль улыбался и кивал головой в знак согласия. Все так, все верно.

– Теперь вернемся к Черчилю. Вернее, к деньгам. Ваш министр финансов после войны должен был вас посвятить в данные по банковскому союзу между Германий, Францией, Италией и Лондоном. Лондон умудрился втиснуть в этот союз два американских частных банка, что фактически нарушало Устав банковского союза. Так вот, после оккупации Франции банк Германии передавал остальным участникам проценты с оккупационных доходов Франции, Лондон от этих денег никогда не отказывался, и своих экономических планов на эти доходы ни от кого не скрывал. Однако, ситуация изменилась в сорок первом, добрый католик Гитлер вспомнил о Лондоне. Мы не будем сейчас рассуждать, смог ли Гитлер сломить оборону Лондона, если бы не напал на Советский Союз или не смог. Факт в том, что бомбардировки Лондона шли не шатко не валко. И вот тут бы Черчилю сделать вам предложение! – Я сделала паузу.

– Какое предложение? – Де Голль вытянул голову вперед и впился в меня карими глазами.

– Подумайте, что вы бы на месте Черчиля предложили герою Франции, когда Люфтваффе бомбит улочки Лондона?

– Взятие Кале и ликвидацию баз Люфтваффе! – Де Голля озарило и он хлопнул в ладоши.

– А что произошло в реальности? – Остудила я его пыл.

– Я отправился в колонии, до взятия Парижа прошло очень много времени! – Горько произнес генерал.

– Мой генерал, открою вам секрет Полишинеля, – Черчиль не собирался спасать Лондон от бомбардировок полностью и безпроворотно. Введение военного положения на Альбионе заморозило социальные реформы или полностью их отменило. Военное ведомство получило достаточно большой портфель заказов и немного подрастеряло денег. В общем, богатые снова стали богаче, а бедные – беднее. Аристократия снова нажилась на бедах рабочего класса. Это что касается Лондона. А что касается Франции, вы же помните, что вам сказал Черчиль. Он вам дал понять, что не рассматривает Францию как суверенное государство после окончания войны, и ваши территории должны быть разделены между США и Британией. Только вмешательство Советского Союза заблокировало эти хищнические планы. Но аппетит приходит во время еды, и Лондон и Вашингтон не откажутся от расчленения Франции.

Де Голль посмурнел и несколько раз кивнул головой. Он был поражен гнилостью Лондона.

– Но мы остановили Вашингтон! – Де Голль гордо вскинулся на месте.

– Да! Вы забрали золотой запас Франции из Форт-Нокса. Это отлично! Это мужественно! Но пасаран!

– Я был в ФРГ, там очень воодушевлены тем, что Франция вышла из состава НАТО! – пафосно воскликнул генерал.

– С Западной Германией на все так однозначно! – Покачала я указательным пальцем. – Добрый католик Гитлер на развитие страны занял у частных банков США достаточно большие суммы, их вписали в госдолг ФРГ, поэтому ФРГ будет платить и по счетам господина Гитлера и по счетам плана Маршала до конца двадцать первого века. Что касается выхода из НАТО, ФРГ не выйдет из НАТО во первых, потому что США предоставляет военный протекторат, во вторых, для немцев, которых дважды ткнули мордой в поражение в течении двадцати лет и лишили армии, участие в НАТО – это честь. И вы их не разубедите. Возможно, они дадут вам немного кредитных линий в знак вежливости, но рассчитывать на них не стоит.

– Даже так! – Крякнул Президент Франции. Розовые очки спадали с него и физиономия стала достаточно кислой. – Но тогда, что же делать?

– Не отчаиваться, и смотреть вперед! – сказала я бодро.

– Мне надо подумать! – Француз был озадачен и потер переносицу.

– Конечно, в конце вашей поездки у нас еще будет время побеседовать на эти темы. – Согласилась я.

_Кстати, вы мне расскажите, почему вы, убежденный антивишист, приняли в свои ряды крайне правых? Как бы вы не относились к коммунистам, именно коммунисты в сорок четвертом в Москве протянули вам руку помощи?

– Как вам сказать, мне нужна была сильная Франция! – Генерал гордо вскинул голову.

– Но коммунисты не имеют ничего против сильной Франции! – Парировала я его. – Насколько мы информированы, коммунисты Франции хотят, чтобы не повторилась трагедия Виши.

– Есть еще социалисты, у них тоже огромные амбиции! – Выдохнул де Голль. – Они требуют повышение стоимости часовой ставки. Для правых это неприемлемо.

– Мой дорогой генерал! Ультраправые вас уже один раз подвели и использовали. Вы проводили круглый стол с Франсуа Миттераном, спрашивали социалистов – за счет чего произойдет повышение ставки почасовой оплаты. Вы вообще что-либо с ними обсуждали? Именно сейчас вам потребуется поддержка как коммунистов, так и социалистов.

– Ваше предложение интересно, мне нужно над этим подумать! – Де Голль потер переносицу большим пальцем правой руки.

Вот и славно! – Вздохнула я с облегчением. Был у меня момент озорства, когда я хотела предложить де Голлю войти в состав Варшавского договора, но понимала, что он на это не согласиться. – Нас ждут на обеде. Вы представите нам ваших предпринимателей? СССР готово предоставить Франции свой внутренний рынок сбыта, мы бы хотели продолжить и углубить сотрудничество.

– Да, конечно, предприниматели приехали с нами. Мы надеемся на плодотворное сотрудничество. Сделка с «Ситроен», честно говоря, даст преимущество нашим автозаводам. Хотя ваша сделка с итальянцами, это сделка века, не побоюсь так сказать.

– Ну, мы старались! – Я смущенно пожала плечами. – Если бы «Ситроен» хотел получить наш рынок сбыта, он бы предложил выгодные нам условия, но в тот момент «Ситроен» это не интересовало. Поздно пить «Боржоми», если почки сели!

– «Боржоми»? – Это что? – у Де Голля были большие глаза.

– Не берите в голову! – Махнула я рукой. – Это минеральная вода в Советском Союзе. И еще идиома, которая говорит о том, что не надо беспокоиться, когда результат уже получен.

Кремлевская кухня была одним из подразделений КГБ, и товарищи очень ответственно относились к своим обязанностям. Повара постоянно проходили повышение квалификации и изучали международную кулинарию. Ну, естественно, в приоритете были вопросы безопасности. На званые обеды меню прорабатывалось от и до. Я попросила составить на сегодня средиземноморскую кухню, учитывая, что де Голль уже не мальчик, и пробовать русские разносолы для его желудка может быть проблематично. Специально для него нашли в закромах «Перцовочку», себе же – как любимому генсеку – бруснично-смородиновый морс.

Перед заходом в обеденную залу де Голль представил предпринимателей: старенькая Коко Шанель держалась молодцом, мадам Беттанкур пылала неуемной энергией, автопромышленник Прованс де Жулли имел надежды, не хватало двоих-создателей масс-маркетов Леруа и Мерлин.

Де Голль извинился в ответе на мой вопрос и сказал, что мадам Леруа разрешилась на прошлой неделе девочкой, что в ее годы это было подвигом. Леруа и Мерлин было уже под шестьдесят. Леруа приедет без жены через несколько дней и поэтому де Голль просил, чтобы Леруа сопроводили к месту проведения турне.

Почему мне нужны была чета Леруа-Мерлин? Все дело в строительных супермаркетах. Леруа и Мерлин раньше американцев предложили схему магазина-склада и она у них пошла. Я хотела создать грандиозный шухер в зонесоветской торговли. Если при торговле продуктами была хоть какая-то изюминка, то торговля мелкорозничной строительной фурнитуры была под большим вопросом. Еще не было дела магазина «Елисеевского», не было дела сети «Океан», но проблемы на мелкорозничных рынках уже были.

Я не сильна во французском, но бурчание мадам Беттанкур в адрес Коко я разобрала, это была очередная идиома на тему «Мата-Хари». Мне была нужна эта косметическая компания, но терпеть снобизм и ханжество французской аристократии я была не намерена.

На обеде все работали ложками, но после того, как народ насладился ухой из красной рыбы, завязался разговор.

Мадам де Голль восхитилась коллекцией Оружейной Палаты, Косыгин вкратце рассказал немного истории.

Я заметила, что мадам Беттанкур все еще бросает ядовитые взгляды на Коко.

– Итак, товарищи._-Я использовала наше обращение, так как не понимала как обращаться к французам. – Мы рады, что наш музей вам понравился. Но наша страна пригласила вас, товарищи предприниматели, в рамках международного сотрудничества между нашими странами. Но есть одно «но» – в нашей стране никогда не было унтерменшей. Если мадам Беттанкур забыла, то именно ее родители достаточно плотно работали с нацистами, и если министр внутренних дел не передал дело ее семьи в Нюрнбергский трибунал, значит, посчитал ее семью лояльной новому режиму.

Мадам Беттанкур сделала свои глаза очень большими, сжала губы в тонкую линию и наконец-то прекратила свое брюзжание. Мадам де Голль пронзительно посмотрела в сторону главы косметической компании и что-то оставила себе на заметку.

– Уважаемая мадам Беттанкур, мы выбрали вашу фирму, потому что стало много появляться контрабанды. А так как вы женщина и разбираетесь в процессе, то должны понимать, что неправильный режим хранения косметики приходит к некондиционному виду, и косметика портится, что наносит вред потребителям, а именно нашим милым женщинам. Поэтому мы хотели, чтобы ваша компания открыла в нашей стране Торговый дом и в глобальном смысле-совместное производство. Но если у вас есть какое-либо предубеждение против нашей страны, то вы можете отказаться, а мадам де Голль порекомендует нам другие парфюмерно-косметические лаборатории. У нас достаточно большой рынок сбыта, и повторяюсь, если вам не надо, то мы пригласим других! – С нажимом произнесла я. Фашиствующую дамочку надо было строить здесь и сейчас.

Мадам Беттанкур покраснела и опустила глаза. Она не думала, что русским известно о ее семье и была ошарашена. У мадам Беттанкур было очень высокое самомнение, поэтому она не придала значения реакции мадам де Голль. А зря, мадам де Голль во время войны находилась в Лондоне, поэтому не следила за светской жизнью на берегах Сены, но кое-какая информация до нее долетала. Мадам де Голль понимала, что для русских работа аристократии на нацистов – это плевок в лицо. В сорок четвертом именно мадам де Голль сошлась в контактах с представителями бывшего императорского дома Романовых и именно ее идея была встреча со Сталиным. Она понимала, что русские не такие как французы, и достаточно своеобразно понимают «честь». Пока русские были благожелательно расположены к ее мужу, и их приглашение предпринимателей демонстрировало своего рода лояльность к Франции. Но если мадам Беттанкур решит поиграть в свои игры, то у нее, мадам де Голль найдется способ поставить эту богатую выскочку на место.

Для де Голля выговор в адрес мадам Беттанкур от генсека русских был неожиданностью. Да, семья мадам Беттанкур занимала ультраправую позицию, но у него не было под рукой информации о связях с нацистами. Вернее, министр внутренних дел ему ее не предоставлял. Для него это было досадной неожиданностью, он использовал влияние ультраправых в стране, но он не вдавался в подробности их богатств. Возможно, он боялся, что за лояльностью правительству Виши у ультраправых были некие мотивы, которые бы ему не понравились. Поэтому де Голль старался не заострять внимание на противоречиях с ультраправыми. Теперь же возникла довольно щекотливая ситуация. Де Голль постарался невозмутимо отреагировать на этот инцидент.

– Итак, товарищи предприниматели! – Продолжил генсек русских. – У нас достаточно большой рынок сбыта. Но у нас есть определенные особенности налогообложения. Для большего благоприятствования мы прописали льготы для совместных предприятий. Это и освобождение на один год от налога на прибыль, вернее, ставка налога будет в этот период 0 %, и ставка продажи валюты государству на период 24 месяцев 0 %, затем 10 %. Так же, в связи с тем, что наша страна потеряла во Второй мировой войне тридцать миллионов населения, у нас есть законы по защите материнства-это специальные отпуска по беременности и родам для женщин и отпуск по уходу за ребенком до определенного возраста, с сохранением рабочего места и выплаты пособия.

– Что касается наших милых женщин-они хотят также красиво одеваться как и парижанки, поэтому мы пригласили несравненную Коко Шанель.

Старушка Коко стеснительно улыбнулась, прослушав перевод речи генсека.

– Что касается автомобилей, нас интересует сборка, полное послепродажное техобслуживание и подряд на производство запасных частей. Надеюсь, товарищ Жюлли оценит площадку в Минске, город имеет железнодорожную ветку, поэтому транспортная проблема решена. – Это я кратко обрисовал ваши возможности товарищи предприниматели. В поездке товарищ Косыгин подробно познакомит вас с нашими условиями и его служба подготовит протокола о намерениях, где будут прописаны обязательства сторон.

Де Голль был удивлен особенностью налогообложения у русских, поэтому он решил расспросить впоездке товарища Косыгина более подробно.

На самом деле я достаточно сильно насела на Косыгина с льготным налогообложением для французов. Я объясняла ему на пальцах, что нам проще открыть прямые торговые дома Лореаль и Шанель с торговлей за рубли и правом использования выручки, чем делать централизованные закупки за валюту. Особо пробивала скидку по продаже валюты государству. Я делала ставку на то, что и Лореаль и Шанель будут продавать свою продукцию на нашем внутреннем рынке, но в производстве материал будет их, поэтому им нужно будет рассчитываться валютой, нравится нам это или нет. Также были проработаны вопросы особенностей найма и льгот для возможного персонала. Меня немного напрягали вопросы с профсоюзами, особенно у автомобилистов, их рьяная черта брать на поруки алконавтов могла разрушить нам весь бизнес.

Что касается извечного вопроса по мамочкам, сиречь отпуск по беременности и родам. До моего вмешательства он был шестьдесят дней – тридцать до родов, и тридцать после родов. Я таки уболтала Косыгина на сто сорок дней, популярно на пальцах объясняя мужчине в самом расцвете сил, чем отличаются беременные от обычных женщин. Также объяснила почему нужен отпуск по уходу за ребенком до полутора лет. Ссылалась на то, что у ребенка зубки режутся до полугода и он испытывает неимоверную боль и требует присутствия матери. Что у озадаченной больным ребенком мамаши будут проблемы с качеством работы, а нам этого не надо. Косыгин поупирался, но согласился на отпуск по уходу за ребенком, но ставил срок до года, а не до двух, как просила я, согласившись, что лучше пусть мать ребенка посидит с ним в отпуске и решит проблемы с врачами, чем она будет отпрашиваться и создавать проблемы для рабочей смены. Бедный Косыгин, когда я ему расписывала специфику кесарения, он аж сбледнул с лица и ходил неделю с шальными глазами.

Де Голль заметил что русский генсек компартии пил компот, когда все остальные были с бокалами шампанского или стопариком водки. Его это заинтересовало и он спросил у Брежнева, что он пьет.

– А это напиток богов! – ответил Брежнев де Голлю, подмигнув. – Морс из настоя национальных ягод, мы его пили задолго до того, как Китайская империя установила с нами торговые отношения. В зависимости от ягод может быть тонизирующим и успокаивающим. Брежнев кивнул официанту и тот перенес второй график с брусничным морсом к де Голлю и налил тому в стакан. Де Голль осторожно отпил, почмокал, облизал губы и сказал «Отлично».

Вот и хорошо, что французу понравился брусничный морс, может дальше история будет более лояльней к нашим отношениям.

Вечером того же в гостинице чета де Голль обсуждала дневные события.

– Ты представляешь, дорогая, этот коммунист назвал Гитлера добрым самаритянином, который получил благословение Папы Римского на захват Франции! – Де Голль развязывал галстук стоя у окна.

– Что тебя больше раздражает, что Папа Римский дал Благословение, или добрый самаритянин?

– Да, дорогая, меня раздражает, что Папа Римский дал Благословение этому язычнику, якобы истинному арийцу и сделал его Мечом Господа.

– Пути Господни неисповедимы, Папа мог и раскаяться.

– Кардиналы не раскаялись, они так и скалят зубы исподтишка. Ладно, скажи, дорогая, как тебе обед? Кажется, главный коммунист был раздражен поведением мадам Беттанкур?

– Мне показалось, что месье Брежнев считает, что семья Шуэллер дала взятку министру внутренних дел, чтобы не попасть в списки для Нюрнбергский трибунал. Эта его оговорка для мадам Беттанкур об унтерменшах. Для русских – это серьезное оскорбление их чести и достоинства.

– Но постой, Лиллиан было во время войны всего двадцать лет, и она усердно трудилась на производстве?

– Может она и трудилась на производстве, но язык у нее достаточно стервозный, это я тебе как женщина говорю. А, кстати, дорогой, ты же предложил ее кандидатуру в это турне? – Мадам де Голль прищурившись посмотрела на мужа.

– Нет, дорогая, все наши предприниматели кроме де Жюлля, были приглашены русскими. Де Жюлля я согласовал, после просьбы русских познакомить их с другими автопромышленниками. Главный коммунист увлекается автомобилями.

– Знаешь дорогой, мне главный русский коммунист понравился тем, что не стал раздувать скандал, но сказал, что выберет следующую косметическую лабораторию по моей рекомендации. У месье Беттанкура вроде бы протекция в министерствах, но, если Лиллиан будет позорить нашу страну своим грязным языком, то я прислушаюсь к совету главного коммуниста! – На секунду лицо мадам Де Голль стало очень жестким. Она умела слушать и слышать. Общение с русскими аристократами ее кое-чему научило-во Франции осели многие члены Дома Романовых. Великий князь Владимир Кириллович кинул перчатку Гитлеру, когда фашисты предложили короновать его Польской Короной. Гестапо его не поняло. Да, она знала, что так называемая Белая эмиграция ненавидела коммунистов и строила козни против них, но поведение Великого князя восхитило мадам де Голль.

– Кстати, дорогой, русские будут тебя поддерживать? – мадам де Голль была заинтересованной стороной.

– Они предложили устроить публичную встречу с социалистами и коммунистами по обсуждению изменения размера почасовой ставки оплаты труда. Месье Брежнев дал понять, что сомневается в лояльности ко мне моих правых сторонников, поскольку они в прошлый раз поступили некрасиво и из-за них я ушел из политики. Месье Брежнев убеждал меня, что французские коммунисты не исчадия ада и тоже хотят процветания Франции. Именно поэтому русские готовы открыть для Франции свой внутренний рынок.

– У тебя будут еще встречи с месье Брежневым? – заинтересованно спросила мадам де Голль.

– Да, он сказал, что будет рад побеседовать с нами обоими после окончания тура. Ты его заинтересовала своей благотворительной программой.

– Скажи, месье Брежнев для русских так же значим, как и Сталин? – в хорошенькой головке мадам де Голль бродили большие мысли.

– Знаешь, дорогая, – Президент Франции замолчал, подумал и сказал-Как я понял, у русских триумвират. Месье Брежнев не глава государства, но он-как их главный идеолог, их глава государства Подгорный и их премьер-министр Косыгин принимают решения вместе.

– То есть, месье Брежнев может надавить на французских коммунистов?

– Я не доверяю нашим коммунистам.

– А я не доверяю нашей аристократии, которая награбила себе богатств при Гитлере! – Резко вспылила мадам де Голль, думая о наглости мадам Беттанкур. Русские аристократы много чего интересного поведали мадам де Голль во время своих бесед по волнам истории. Именно тогда она узнала о дружеском спонсировании при оформлении французских подрядов во времена Николая II. Русские князья были обижены на неблагодарность французского правительства и крупных деловых кругов, поэтому честно рассказывали своей прилежной слушательнице о взятках и откатах для французских подрядов, которые они передавали из казны Российской империи высокопоставленным французским лицам. Рассказывали также о странных телодвижениях на личных счетах основных Романовых во французских банках. Князья претендовали на деньги Николая II, но на счетах оказалось пусто-банкиры их технично обнулили.

Первый день визита де Голля кое-что прояснил. Кресло Президента под де Голлем знатно шаталось из-за амбициозных правых. Они действительно ни во что не ставили своего Президента, министры играли в свои игры. Я видела, что де Голль держал покер фейс при моем спиче в адрес мадам Беттанкур, и немного дернулся, когда услышал о непередаче дела отца Лиллиан Беттанкур в Нюрнбергский трибунал. Де Голль не дурак, должен был понимать, что лизания пяток правительству Виши не дает повод для передачи дела в трибунал, нужны более зловещие деяния при тесном сотрудничестве с нацистами. Стареющий генерал мог и дальше закрывать глаза на проделки своих ультраправых министров, но его ждала либо досрочная отставка при предательстве правых, либо провал на следующих выборах. Франсуа Миттеран рвался к власти и учитывал все ошибки де Голля, и честно говоря, любые подставы генерала со стороны правых социалистам были на руку. Кроме того, между ним и де Голлем был конфликт со времен Алжирского мятежа, они оба были членами Сопротивления, но Миттеран отказался от сотрудничества с партией де Голля.

Социалисты не ладили с коммунистами по одной банальной причине, и она была не в Москве. Социалисты Франции считали себя наследниками Парижской коммуны, сиречь первыми революционерами, и не собирались отдавать свое первенство коммунистам, тем более, в Плане Маршала было четко сказано, что льготные кредиты все участники получают только тогда, когда не допускают к управлению страной коммунистов. Да, социалисты были благодарны де Голлю за спасение золотого запаса Франции из загребущих лап янки, но Франция набрала достаточно большие суммы на восстановление производства, часть которых ушла в карманы деловых правых. Миттеран понимал, что деньги нужно будет возвращать, американцы могут смириться с потерей физического французского золота, но никогда не простят отказа оплаты по государственному долгу. Что касается личного отношения Миттерана к де Голлю, оно только ухудшилось, когда де Голль снова согласился усилить правых.

В моей истории муж мадам Беттанкур успешно поработал министром – делегатом и скончался по естественным причинам. Меня это совершенно не устраивало. Одно дело, когда де Голль, не понимая всех последствий, заигрывает с администрацией Западной Германии, другое дело, когда скрытые французские нацисты манипулируют бывшим лидером Сопротивления через министров. В общем, я решила сдать Беттанкура антифашистам. Конечно, можно было подбросить информацию и Моссаду, но там была опасность обмена информацией не с теми. Выбор пал на марсельских евреев. В Марселе была самая большая синагога и они достаточно сильно пострадали. Все, решено, пусть Семичастный напряжет своих агентов на контакт.

Что меня заинтересовало в мадам де Голль? Её благотворительная программа по поддержке детей с синдромом Дауна. Мадам де Голль организовала благотворительный фонд в сорок восьмом году, когда ее дочь Анна, больная синдромом Дауна, умерла от бронхита. Мадам де Голль была консервативной католичкой, и немного недолюбливала Коко Шанель за ее маленькое черное платье.

Синдром получил название в честь английского врача Джона Дауна, впервые описавшего его в тысяча восемьсот шестьдесят шестом году. Связь между происхождением врожденного синдрома и изменением количества хромосом была выявлена в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году французским генетиком Жеромом Леженом.

Солнечные дети-именно так называют больных этим синдромом. Это связано с тем, что все люди с таким заболеванием выделяются на фоне остальных особенно развитыми добротой и нежностью. Они никогда не проявляют негативных эмоций, не злятся на окружающих, при этом на их лице практически всегда можно увидеть милую улыбку. К сожалению, не смотря на такую дружелюбность, люди с синдромом Дауна не могут полноценно жить, у них не хватает необходимых навыков, а сформировать нормальные отношения с другими людьми для них становиться практически непосильной задачи.

В Советском Союзе из-за медицинских осложнений в виде задержки моторного развития, умственной отсталости, нарушения слуха, повышенного риска лейкемии и одиночных опухолей, болезни Альцгеймера, гипотиреоза, целиакаи, эпилепсии, больные с синдромом Дауна находились под контролем психиатрии. Хотя детям давали возможность обучения в коррекционных школах.

Психиатрия была закрытой частью медицинского сообщества, даже КГБ было очень сложно вести дела о злоупотреблениях в этой отрасли медицины.

Я не собиралась ломать через коленку медицинское сообщество, но болезнь Дауна была в разделе генетики, которую нужно было срочно реанимировать. Поэтому мадам де Голль была мне нужна как воздух для контакта с французским медицинским сообществом.

Косыгин и французская делегация отбыли в турне, так что было время отдохнуть. Вернее, пособирать информацию.

Французская делегация вернулась и мы с госпожой де Голльотправились в коррекционную школу, где посетили утренник. Поскольку школа заранее была внесена в план посещений, то детей для утренника подготовили. Госпожа де Голль побеседовала с детьми, подарила подарки. Я раскрутила француженку на постоянный благотворительный контакт с этой школой.

Я пригласила де Голля с супругой на дачу. Со мной был Косыгин. На Подгорного я скинула прощальный обед с предпринимателями и французскими министрами.

На даче нас ждала Виктория Петровна. Жена Брежнева сегодня принарядилась, не желая уступать мадам де Голль.

Виктория Петровна устроила экскурсию де Голлям по даче. Это не заняло много времени.

Мы хорошо так пообедали. Я предупредила всех, что Виктория Петровна не публичный человек, и любит заниматься домом, поэтому после обеда она нас оставит.

– Мадам де Голль, я бы хотел, чтобы вы остались во время беседы с месье де Голлем, прошу вас! – попросила я жену французского президента.

Она удивилась, но согласилась.

– Итак, господа и дамы! – начала я улыбнувшись, Предлагаю сыграть в домино, это такая русская игра для развития ума. – Я перетащила гостей в беседку на улице. Переводчику досталась табуретка, где он и примостился.

Прошло минут пять, пока Косыгин разъяснил правила игры нашим французским гостям и мы начали играть. Игра захватила мадам де Голль, президент же играл с опаской, Косыгин бросал на меня заинтересованные взгляды, но и играл молча.

Где – то на пятом круге французы привыкли к игре и могли уже нормально играть и вести беседу.

– Госпожа де Голль! – обратилась я к жене французского президента. – Я понимаю, что ваш муж большой патриот Франции, а Советский союз большой друг Франции. Нам приятен ваш визит в нашу страну.

– Я польщена! – кивнула в отчет француженка. – Предыдущий визит моего мужа и встреча месье Сталиным была достаточно большим событием в жизни Франции.

– Рад это слышать, но война закончилась и я не Сталин. Поэтому я хочу, чтобы вы не питали ложных надежд и ваш муж не сравнивал меня и председателя совета министров с товарищем Сталиным.

– Месье Сталин – великий человек! – Согласился со мной де Голль.

– Мы рады, что вы смогли приехать в Советский Союз. Наши отношения между двумя странами продолжаются. Я понимаю, господин де Голь, что политическая ситуация в вашей стране достаточно сложная, и нужно что-то решать. Если закрывать глаза на проблемы, то они не исчезнут. Вы меня понимаете?

– Да, я вас понимаю! – Кивнул в ответ де Голь.

– Тогда посмотрим на ситуацию с разных сторон. Вы получили денежную поддержку правых-они рассчитывают, что вы будете принимать законы в их пользу, или с учетом их выгоды, но у вас есть простой народ, которому не нравятся жирующие правые. Не стоит забывать уроки французской революции – народ взбунтовался, когда понял, что сюзерену все равно, что будет с вассалами вассалов. Если вы ничего не будете делать, народ пойдет за теми, кто пообещает им свою поддержку, и это будут не правые.

Де Голль упрямо покачал головой, не принимая увещеваний генсека.

В прошлом Сталину необходимо было уравновесить антигитлеровскую коалицию и он выбил из британцев и американцев достаточно большие льготы для Парижа. Мне же не было смысла таскать каштаны для французов, поскольку де Голля как всегда кинут правые, профсоюзы взбодрятся и попрут на баррикады, Франсуа Миттеран плотно поработает с рабочим классом и получит свою «вишенку на торте». Но как козырь, который оттянет на себя вопли НАТО, лояльная Франция была нужна именно в международной политике.

Видя, что генерал уперся, я переключилась на мадам де Голль.

– Мадам де Голль, то, что вы делаете для детей, неоценимо. Я знаю, что ваш фонд финансирует исследования в области генетики. Это достаточно серьезная работа. И я в большом впечатлении от вашей настойчивости. Мы бы хотели поучаствовать в исследованиях. К сожалению, последние двадцать лет мы с нуля восстанавливали нашу страну, и до большинства проблем у нас руки не дошли.

Француженка зарделась от похвалы. Она с настороженностью следила за беседой мужа и русского генсека. Ей очень хотелось, чтобы русские спасли Францию и в этот раз. Поэтому она внимательно слушала беседу двух лидеров. Она знала, что ее муж упрям, и в тоже время слова русского лидера о том, что правые просто используют ее мужа, не были для нее откровением. Только сам де Голль не хотел этого признавать.

Беседа продолжалась еще час. Мадам де Голль убедилась в твердости намерений русских вести дела с де Голлем, и с Францией вообще. Русский генсек был убедителен, и в тоже время настойчив. Мадам де Голль все больше сожалела об упертости своего мужа.

Несчастье мадам де Голль с дочерью-аутистом развило серию моих идей. Мне нужен был аргумент для реформ в Академии наук, и мадам де Голль его предоставила. Теперь я могла свободно оперировать фактами из будущего, и просто взять академиков на слабо. Кроме всего прочего, аутисты проходили по психиатрии. Нужно было как-то отделить зерна от плевел, и убрать несовершеннолетних из под давления психиатров. Впереди было создание пятого управления КГБ по делам диссидентов. Детей нужно было исключить из взрослых игр. Почему я решилась на контроль за диссидентами, хотя вначале относилась к ним либерально? Диссидентами оказалась сплошь творческая интеллигенция, которая руками работать не умела.

Что касается министра здравоохранения, то ситуация была печальная – он просто боялся остальных из разряда серых авторитетов. Да, министр здравоохранения много сделал для продвижения хирургии на территории, но остальные ветки здравоохранения незаслуженно страдали от недофинансирования, и отсутствия исследований.

Диссиденты слишком много болтали, а потом лихо сваливали все шишки на посторонних людей. В общем, я была разочарована «Борцами за свободу советского народа от тирании злобного совка».

Мы проводили французскую делегацию и вздохнули спокойно. Пора было проводить военно-морские учения на Камчатке.