Прах к праху

Глава 9

— Я уже разговаривала с полицией Кента, — были первые слова Джин Купер, когда она открыла дверь своего дома на Кардейл-стрит и увидела перед собой удостоверение сержанта Хейверс. — Я сказала им, что это Кенни. Больше мне сказать нечего. И, кстати, кто это там с вами? Это вы их с собой привезли? Раньше их здесь не было.

— Средства массовой информации, — ответила Барбара Хейверс, имея в виду трех фотографов, которые, едва Джин Купер открыла дверь, защелкали своими камерами из-за доходившей до пояса живой изгороди у невысокой кирпичной стены, отделявшей садик перед домом от дороги. Сам садик являл собой унылый бетонный квадрат, окаймленный с трех сторон пустыми клумбами и кое-где украшенный пластмассовыми моделями слащавых коттеджиков, очень неумело разрисованных от руки.

— Вы! Катитесь отсюда! — крикнула Джин фотографам. — Здесь вам делать нечего. — Те продолжали щелкать. Она встала руки в боки. — Вы меня слышите? Валите отсюда!

— Миссис Флеминг! — крикнул один из них. — Полиция Кента утверждает, что пожар был вызван сигаретой. Ваш муж курил? У нас есть надежный источник, который говорит, что он не курил. Вы это подтверждаете? Можете прокомментировать для нас? Он был один в коттедже?

Джин стиснула зубы, и лицо ее застыло.

— Мне нечего вам сказать! — крикнула она в ответ.

— Наш источник сообщает, что в коттедже в Кенте жила женщина по имени Габриэлла Пэттен. Это миссис Хью Пэттен? Вам знакомо это имя? Не желаете прокомментировать?

— Я сказала, мне нечего…

— А детям вы сообщили? Как они это восприняли?

— Оставьте в покое моих детей, черт бы вас побрал! Если вы зададите им хоть один вопрос, я вам яйца поотрываю. Понятно?

Барбара поднялась на единственную ступеньку крыльца и твердо произнесла:

— Миссис Флеминг…

— Купер. Купер.

— Да. Простите. Мисс Купер. Позвольте мне войти. Если вы это сделаете, они не смогут больше задавать вам вопросы, а одни фотографии их редакторам неинтересны. Ну так что? Могу я войти?

— Они с вами сюда заявились? Если да, я позвоню своему адвокату и…

— Они были здесь до меня. — Барбара старалась проявлять терпение, но в то же время с беспокойством слышала стрекот камер и сознавала: совсем ни к чему, чтобы ее сфотографировали, когда она будет проталкиваться в дом женщины, по общему мнению находящейся в горе. — Припарковались на Плевна-стрит. За грузовиком, стоявшим возле приемной врача. Машины были скрыты от глаз. — И автоматически добавила: — Мне очень жаль.

— Жаль, — с издевкой отозвалась Джин Купер. — Уж лучше бы молчали. На самом деле вам не жаль.

Но она впустила Барбару и провела в гостиную маленького дома, стоявшего в ряду других таких же. Джин Купер, видимо, как раз занималась уборкой, потому что несколько больших, не до конца заполненных черных мешков для мусора стояли раскрытыми на полу, а когда она отпихнула их ногой в сторону, чтобы Барбара прошла к продавленному дивану и двум креслам, сверху спустился необыкновенно мускулистый мужчина с тремя коробками в руках. Он со смехом сказал: — Отлично сработано, Джи. Но надо было просто сказать, что нам недосуг отвечать — платки промокли от слез, хоть выжми. Ох, прошу меня извинить, ищейка полицейская, в настоящий момент говорить не могу — опять слезы душат. — И он зашелся хохотом.

— Дер, — сказала Джин, — это из полиции.

Мужчина опустил коробки. Известие, что его слова, не предназначенные для посторонних ушей, были ими услышаны, не смутило, а скорее раззадорило его. Окинув Барбару недоверчивым взглядом, он тут же сбросил ее со счетов. «Ну и корова, ну и уродина», — сказало выражение его лица. В ответ Барбара в свою очередь уставилась на него. Она не спускала с него глаз, пока он не сбросил коробки на пол рядом с дверью, ведущей на кухню. Джин Купер представила мужчину как своего брата Деррика и без всякой нужды добавила:

— Она пришла насчет Кенни.

— Да? — Деррик прислонился к стене, опираясь на одну ногу, а вторую поставив на носок — в странной танцевальной позе. Ступни ног у него были удивительно маленькие для мужчины такой комплекции и казались еще меньше из-за просторных лиловых шаровар с резинками, продернутыми по талии и по низу штанин, из-за чего брюки походили на одежду восточного танцора. Сшиты они были, как видно, с учетом необъятных ляжек мужчины. — И что насчет него? По мне, так этот вонючий подонок наконец получил по заслугам. — Он изобразил, что стреляет в сторону сестры, хотя весь этот спектакль был в основном рассчитан на Барбару. — Я всю дорогу говорил, Джи, вам всем будет лучше без этого проклятого онаниста. Чемпион долбанный. Мистер Медовая задница, сладенький такой. Если хотите знать мое мнение…

— Ты все книги Кенни уложил, Дер? — с нажимом спросила его сестра. — В комнате мальчиков тоже есть. Но проверяй, чтобы там стояло его имя, не унеси книги Стэна,

Он сложил руки на груди, насколько позволили выпуклые грудные мышцы и бугры бицепсов, мешавшие движению. Поза, без сомнения призванная продемонстрировать превосходство, лишь подчеркнула несоразмерность его телосложения.

— Пытаешься от меня избавиться? Боишься, что я расскажу этой дерьмовой легавой, за какой сволочью ты была замужем?

— Хватит, — оборвала Джин. — Если хочешь остаться, оставайся. Но не разевай пасть, потому что я уже почти… почти на грани, Дер… — У нее задрожали руки, и она резко сунула их в карманы домашнего халата. — О, к черту все, — прошептала она, — все к черту.

Выражение наглой агрессии мгновенно исчезло с лица ее брата.

— Ты едва на ногах держишься. — Его массивная фигура отделилась от стены. — Тебе нужно выпить чаю. Не хочешь есть — не надо, заставить не могу. Но чаю ты выпьешь, и я буду стоять над тобой, пока не выпьешь все до капли. Уж я прослежу, Джи.

Он ушел на кухню, открыл там воду и принялся хлопать дверцами шкафов. Джин передвинула мешки с мусором поближе к лестнице.

— Садитесь, — сказала она Барбаре, стоявшей около старенького телевизора. — Говорите, что хотели, и оставьте нас в покое.

Не присаживаясь, Барбара спросила:

— Ваш муж что-нибудь говорил вам вот об этом, мисс Купер?

Она подала Джин один из документов, извлеченных утром из письменного стола в доме миссис Уайтлоу. Это было письмо от К. Мелвина Аберкромби, эсквайра, Рэндолф-авеню, Мейда-вейл. Барбара уже запомнила это небольшое послание — подтверждение, что встреча с адвокатом состоится.

Джин прочла письмо и вернула его. Снова занялась мешками.

— У него была встреча с кем-то в Мейда-Вейл.

— Я это вижу, мисс Купер. Он вам об этом сказал?

— Спросите его. Адвоката. Этого свинорылого Ашеркрауна или как там его.

— Я могу позвонить мистеру Аберкромби, чтобы получить интересующие меня сведения, — сказала Барбара. — Потому что клиент обычно бывает откровенен со своим адвокатом, когда начинает бракоразводный процесс, а адвокат, как правило, рад услужить полиции, когда его клиента убивают. — Она увидела, как рука Джин стиснула вывалившийся из одного мешка фотоальбом. В яблочко, подумала Барбара. — Требуется заполнить разные бумаги, другие — вручить, и не сомневаюсь, что Аберкромби точно знает, как далеко ваш муж зашел в этом деле. Так что позвонить ему я могу, но когда все выясню, вернусь к вам для нового разговора. И пресса, без сомнения, будет поджидать снаружи, фотографируя и гадая, чего это легавые сюда зачастили. Кстати, где ваши дети? Джин дерзко взглянула на нее.

— Они, как я понимаю, знают, что их отец умер?

— Они не вчера родились, сержант. Что вы себе вообразили?

— А знают ли они, что их отец недавно попросил вас о разводе? Ведь он просил, верно?

Джин осматривала порванный угол альбома. Поглаживала пальцем дырку в искусственной коже переплета.

— Скажи ей, Джи. — На пороге кухни показался Деррик, в одной руке — коробка с чаем в пакетиках, в другой — кружка с Элвисом Пресли, улыбающимся своей знаменитой иронической улыбкой, — Какая разница? Скажи ей. Он тебе не нужен. И никогда не был нужен.

— Тем более, что теперь он умер. — Она подняла бледное лицо. — Да, — сказала она Барбаре. — Но вы ведь уже знали ответ? Потому что он сказал этой старой вороне, что уведомил меня, а вороне только и надо было разнести эту новость по всему Лондону, особенно если это могло очернить меня, над чем она трудилась последние шестнадцать лет.

— Миссис Уайтлоу?

— Она, а кто же еще?

— Пыталась очернить вас? Зачем?

— Я никогда не была достаточно хороша, чтобы стать женой ее Кенни. — Джин фыркнула. — Можно подумать, Габриэлла была.

— Значит, вы знали, что он собирался жениться на Габриэлле Пэттен?

Она сунула альбом в один из мешков. Оглянулась в поисках какого-нибудь занятия, но ничего как будто не нашлось. Тогда она сказала:

— Дер, мешок нужно завязать. Где ты оставил бечевку? Наверху?

И не отрывая глаз смотрела, как он поднимается по лестнице.

— Ваш муж сказал детям о разводе? — спросила Барбара. — А все же, где они?

— Не трогайте их, — сказала Джинни. — Оставьте, черт возьми, в покое. Им и так уже досталось. Четырех лет с них хватит, больше этого не будет.

— Насколько я знаю, у вашего сына был запланирован отдых вместе с его отцом. Плавание на яхте по греческим островам. Они должны были улететь вечером в среду. Почему они не поехали?

Джин подошла к окну в гостиной. Там она достала из кармана «Эмбессис» и закурила. Вернувшийся с мотком бечевки Деррик бросил его на мешок со словами:

— Давно нужно было избавиться от этого дерьма. — Да, — отозвалась его сестра. — Правильно. Но сейчас не самый подходящий момент. Ты, кажется, чай готовил? Я слышала, чайник отключился.

Деррик с недовольной миной исчез на кухне. Полилась вода, бойко зазвенела в кружке ложка. Он вернулся с чаем, поставил его на подоконник и сел на диван, скрещенные ноги пристроил на кофейном столике, дав понять, что намерен остаться на время разговора. Пусть, подумала Барбара и вернулась на подготовленную почву.

— Ваш муж сказал вам, что хочет развода? Сообщил о своем желании снова жениться? Сказал, что женится на Габриэлле Пэттен? Об этом обо всем он сказал детям? Вы им сказали?

Она покачала головой.

— Почему?

— Люди меняют решения. Кенни был как и все люди. Ее брат застонал.

— Нелюдем он был, этот кусок дерьма! Звезда гребаная. Сочинял о себе сказки, а вы все здесь были для него лишь перевернутой страницей. Почему ты никогда этого не видела? Почему не бросила его?

Джин метнула на брата взгляд.

— К этому времени ты уже могла кого-нибудь себе найти. Дать детям настоящего отца. Ты могла…

— Заткнись, Дер.

— Эй, думай, с кем говоришь.

— Нет, это ты думай. Можешь оставаться, если хочешь, но сиди молча. Помалкивай — про меня, Кенни, про все. Понял?

Деррик поднялся и ушел на кухню, открылась и закрылась дверь, минуту спустя скрипнула ржавыми петлями задняя калитка. Докурив и осторожно, словно драгоценность, затушив окурок, Джин села на диван и обхватила кружку ладонями. Барбара тоже села — в одно из кресел гарнитура, сняла с плеча сумку, поставила ее на пол и, достав из нее сигареты, с наслаждением закурила.

— Вы вообще разговаривали с вашим мужем в среду?

— Зачем мне?

— Он должен был забрать вашего сына. Они должны были улететь в среду вечером. Планы изменились. Он позвонил, чтобы предупредить?

— Это был подарок Джимми ко дню рождения. Он ведь обещал. Кто знает, собирался ли он вообще ехать?

— Собирался, — сказала Барбара. Джин быстро вскинула на нее глаза. — В кармане его пиджака в Кенсингтоне мы нашли билеты на самолет. И миссис Уайтлоу сообщила, что помогала ему собирать вещи и видела, как он кладет их в машину. Но тут в какой-то момент планы изменились. Он не сказал вам, почему?

Джинни покачала головой и сделала глоток.

— А Джимми он сказал?

Джин сомкнула пальцы вокруг кружки. Элвис скрылся под ними. Наклонив голову, она наблюдала, как болтается жидкость в кружке, когда она покачивала ее. Наконец Джин ответила:

— Да. Он разговаривал с Джимми.

— Когда это было?

— Времени я не знаю.

— Мне не нужна точность. Утром? Днем? Перед предполагаемым отъездом? Ведь он собирался заехать сюда за мальчиком, верно? Он предварительно позвонил?

Она еще ниже опустила голову, пристальнее разглядывая свой чай.

— Мысленно воскресите в памяти тот день, — попросила Барбара. — Вы встали, оделись, возможно, помогли детям собраться в школу. Что еще? Поехали на работу. Приехали домой. Джимми уложил вещи в дорогу. Не уложил. Был готов. Возбужден. Разочарован. Что?

Чай полностью поглощал внимание Джин. Хотя ее голова была опущена, по движениям подбородка Барбара могла догадаться, что женщина кусает нижнюю губу. У Барбары шевельнулся интерес к Джимми Куперу. Что скажут в местном отделении полиции, когда услышат это имя?

— Так где же Джимми? — спросила она. — Если вы не можете ничего рассказать о путешествии по Греции и его отце..,

— В среду днем, — произнесла Джинни. Она подняла голову, и Барбара стряхнула пепел в жестяную раковину-пепельницу. — В среду днем.

— Он позвонил в это время?

— Я повела Стэна и Шэр в видеомагазин, чтобы они выбрали по фильму на время отъезда Джимми. Тогда им не будет так обидно, что их не взяли.

— Значит, это было после школы.

— Когда мы пришли домой, путешествие уже отменилось. Примерно в половине пятого.

— Джимми вам сказал?

— Ему не нужно было говорить. Он разобрал вещи. Его одежда валялась по всей комнате.

— Что он сказал?

— Что не едет в Грецию.

— Почему?

— Не знаю.

— Но он знал. Джимми знал. Она отхлебнула чая и сказала;

— Я думаю, что-то изменилось в его расписании, и Кенни пришлось заняться какими-то крикетными делами. Он надеялся, что его снова выберут в английскую сборную.

— Но Джимми вам этого не сказал?

— Джимми был просто убит. Не хотел разговаривать.

— Но все равно он считал, что отец его предал?

— Он ждал этой поездки, как не знаю чего, а потом она отменилась. Да. Он считал, что его предали.

— Он разозлился? — Когда Джин еще быстрее вскинула глаза на Барбару, та непринужденно пояснила: — Вы упомянули, что он не столько распаковал сумку, сколько разбросал одежду. На мой взгляд, это говорит о вспышке гнева. Так он разозлился?

— Как любой ребенок в его ситуации. Ничего из ряда вон.

Барбара загасила окурок и не спеша обдумала, закурить ли еще. Отклонила эту мысль.

— У Джимми есть какое-нибудь средство передвижения?

— Зачем вам нужно это знать?

— В среду вечером он оставался дома? У Стэна и Шэр были их фильмы. У него же — лишь разочарование. Он остался дома с вами или поехал куда-нибудь развеяться? Вы сказали, что он был просто убит. Вероятно, он хотел как-то поднять настроение.

— Он уехал и приехал. Он все время приходит и уходит. Любит болтаться в компании своих дружков.

— А в тот вечер? Он тоже был со своими друзьями? Когда он вернулся домой?

Джин поставила кружку на кофейный столик и сунула левую руку в карман, явно ища, за что бы ухватиться.

— Он вообще вернулся тогда домой, мисс Купер? — спросила Барбара.

— Конечно, вернулся, — ответила Джин. — Просто я не знаю, когда. Я спала. У мальчика свой ключ. Он приходит и уходит.

— И когда вы утром встали, он был дома?

— А где ему быть? В мусорном баке?

— А сегодня? Где он? Снова с друзьями? Кстати, кто они? Мне понадобятся их имена. Особенно тех, с кем он был в среду.

— Он куда-то повел Стэна и Шэр. — Она кивнула в сторону мешков. — Чтобы они не видели, как собирают вещи их отца.

— Потом мне придется поговорить и с Джимми, — сказала Барбара. — Было бы проще, если бы я могла увидеть его сейчас. Вы знаете, куда он пошел?

Она покачала головой.

— А когда вернется?

— Что он может добавить к моим словам?

— Он может сказать, где был в среду вечером и когда вернулся домой.

— Не понимаю, какой вам от этого прок.

— Он может пересказать разговор со своим отцом.

— Я же уже сказала. Отец отменил поездку.

— Но вы не сказали, почему.

— А какое значение имеет, почему?

— «Почему» скажет нам, кто мог знать, что Кеннет Флеминг едет в Кент. — Барбара наблюдала за реакцией Джин Купер на ее слова. Она оказалась достаточно слабой — чуть покраснела кожа там, где в вырезе халата с цветочным узором белел треугольник кожи. Выше краска не поднялась. Барбара сказала: — Я знаю, что вы проводили там выходные, когда ваш муж играл за команду графства. Вы и дети.

— Ну и что с того?

— Вы сами ездили в коттедж? Или вас отвозил муж?

— Мы сами ездили.

— А если, приехав, вы его там не заставали? У вас был комплект ключей, чтобы войти?

Джин выпрямилась. Смяла сигарету.

— Понятно, — проговорила она. — Я понимаю, куда вы гнете. Где был Джимми в среду вечером? Вернулся ли он домой? Злился ли из-за испорченного отдыха? И если вы не против, то поставлю вопрос так: не могли он стащить ключи от коттеджа, поехать в Кент и убить своего собственного отца?

— Интересный вопрос, — заметила Барбара. — Не буду возражать, если вы его прокомментируете.

— Он был дома, дома.

— Но вы не можете сказать, в какое время.

— И у нас, черт возьми, нет никаких ключей, которые можно стащить. Никогда не было.

— Тогда как вы попадали в коттедж, когда вашего мужа там не оказывалось?

Вопрос застал Джин врасплох.

— Что? Когда? — переспросила она.

— Когда вы ездили в Кент на выходные. Как вы попадали в дом, если там не было вашего мужа?

Джин, взволнованная, потянула за ворот халата. Это действие, казалось, ее успокоило, потому что она подняла голову и ответила:

— В сарайчике за гаражом всегда хранился ключ. С его помощью мы и входили.

— Кто знал об этом ключе?

— Кто знал? А какая разница? Мы все, черт побери, знали. Понятно?

— Не совсем. Ключ исчез.

— И вы думаете, что его взял Джимми.

— Не обязательно. — Барбара подняла с пола свою сумку и повесила на плечо. — Скажите мне, мисс Купер, — произнесла она в заключение, уже зная, каков будет ответ, — а кто-нибудь может подтвердить, где вы были в среду вечером?