Преданная (СИ)

Глава 10

Юля

Чтобы быть в назначенное время в нужном месте я выехала раньше на полчаса. Сохранивший свою девственность еще на одну ночь (в принципе, как и я) конверт жжет ребра даже через кожу сумки, которую я прижимаю к себе.

Подходя к кафе, замечаю, как видный мужчина в светлом костюме и с белой-белой ухоженной бородой ставит на сигнализацию свою настолько же слепящую, как и весь его образ, машину.

Фотографии у контакта, которому я звонила, не было. Но мне кажется, что голос, который слышала, этому мужчине подошел бы.

Он разворачивается и направляется ко входу в кафе. Я ускоряюсь.

Внутри «Леонид» меня еще не ожидает, но администратор с улыбкой проводит за столик и принимает заказ на чай.

А потом сердце взводится, хотя в быстром темпе и под горочку шла я раньше.

Администратор перехватывает мужчину с бородой на полпути между мной и своим местом. Улыбается уже знакомо мне гостеприимно и, расширив глаза в ответ на вопрос, указывает на меня.

Мне сразу же достается вполне теплый взгляд. Даже не скажешь, что видит меня Леонид впервые. Я стараюсь в ответ улыбнуться и жду приближения.

Тарнавский не просил ничего сверх простого действия «отдать конверт». Поэтому я не уверена, что должна играть, но когда мужчина в белом подходит, встаю навстречу.

— Здравствуйте, Леонид, — вкладываю в раскрытую мужскую ладонь свою руку и стараюсь побыстрее достать.

Как самой кажется, достойно выдерживаю пристальное изучение.

— И вам, Юлия. У Тарнавского, все таки, исключительный вкус на женский пол…

Первый же комментарий вгоняет в краску. Что ответить — не знаю. Сажусь назад за столик, позволяя подвинуть под собой кресло. Леонид устраивается напротив. Подзывает официанта. Достаточно долго и щепетильно выбирает, какой именно кофе будет пить.

А я, честно говоря, даже не знала, что разновидностей бывает столько.

В это время подмечаю мелочи. Ухоженность. Чистоту. Дороговизну одежды. Необычный запах парфюма. Бросаю взгляд за окно на машину, которую Леонид ставил на сигнализацию. Она идеально мыта. Видно, что оборудована светлым кожаным салоном. Одна из дорогущих марок.

Вернувшись взглядом к покрытому легкими бороздами лицу я убеждаюсь, что встречаюсь с очень непростым человеком. Интересно, почему передать мне пришлось не такой же помощнице? Ведь наверняка она у Леонида есть.

— А вы что заказали, Юлия?

— Я? Чай…

Отвечая, чувствую себя неловко.

— Кофе не любите? — Дружеская заинтересованность скорее волнует, чем радует.

— Пока не распробовала… — Признаюсь, ненадолго задерживаясь взглядом на лице. И страшно, и интересно, что вот сейчас он думает.

— Тоже верно… Я лет до тридцати вообще не понимал. А потом, как вы правильно сказали, распробовал…

— Вячеслав Евгеньевич попросил передать вам…

Я тянусь к сумке и достаю из нее конверт. Мне никто не говорил, что я должна делать это как-то тайно. А я уже не могу дождаться, когда избавлюсь от ноши. Если честно, даже спалось плохо. Несколько раз просыпалась, чтобы проверить, где конверт. По дороге к метро чудилось наблюдение.

Моя нервная система не создана для подобных игр.

Но уже все… Неважно.

Вытягиваю конверт над столом. Но Леонид брать не торопится. Заливисто смеется, привлекая многовато внимания. Я даже чуточку на него злюсь, хотя он, бесспорно, располагает к себе.

— Вот так… Я думал позавтракать в компании приятной девушки. Улыбкой вашей полюбоваться. Пирожным угостить. Спросить, как работается у этого несносного тирана, а вы так быстро на место старика поставили…

Леонид цокает языком. А я хоть и понимаю, что это все сказано скорее в шутку, все равно еле держусь, чтобы не начать оправдываться.

— Я подумала, что не стоит вас задерживаться…

Мужчина отмахивается и откидывается на спинку своего кресла. Конверт он пока что так и не взял.

— Я впервые за долгое время в город выехал, Юлечка. Красота такая. Припарковаться смог, опять же… Вот с вами познакомился… Полоса везений. Наоборот бы растянуть…

Мне нечего ответить. Пожимаю плечами. В сумке вибрирует телефон. От количества возможных заинтересованных в моей персоне голова взрывается.

— Давайте вы у меня его возьмете и потом…

Добродушный до невозможности взгляд медленно-медленно становится внимательным. Улыбка сжимается до легкой ироничной усмешки. Я убеждаюсь, что мужчина напротив — совсем не прост. Но на меня он хочет произвести приятное впечатление. Не знаю, почему. Может действительно просто понравилась.

Вздохнув, Леонид тянется за конвертом. Забирает и крутит в руке.

— Давайте, Юленька.

У подошедшего к нам с подносом официанта просит принести меню. После — сам выбирает мне десерт.

Это неловко. Я хотела бы отказаться, но чувствую: не стоит.

Благодарю. Пробую с опаской, но во рту взрывается настоящая вкусовая бомба. Подозреваю, стоит он дорого. Чай — в два раза дороже, чем в тех заведениях, где я иногда бываю. Но вкус…

— Как вам с Тарнавским работается, Юленька? — чувствую себя обязанной что-то ответить. Только думаю хорошо. — Слава сказал, вы у него недавно.

— Да, недавно. Но надеюсь, мы сработаемся…

Леонид снова смеется:

— Я в этом и не сомневаюсь. Если девушка игнорирует карту десертов и торопится поскорее окунуться в работу…

Молчу о том, что дело не в десертах и не в работе, а в том, что я чувствую: все не так просто…

— Работа интересная…

— О да, у вас — очень… Ешьте, Юленька…

Я слушаюсь, а еще облегченно выдыхаю, потому что внимание собеседника сменяет фокус.

Леонид вспоминает о конверте. Открывает его. У меня сердце ускоряется. Достает оттуда стопку листов. Начинает бегать взглядом…

— Вы знаете, что здесь? — спрашивает, на что я с чистой совестью мотаю головой. — Славно… Славно…

Читает. Улыбается иногда. Чуть-чуть чертыхается…

Снова прячет в конверт и к себе в портфель.

— Вот же любит Слава завернуть…

Не знаю, что он имеет в виду, но реагирую так, как от меня ждут — улыбкой.

Десерт доеден. Леонид фиксирует это взглядом.

Потом снова смотрит на меня довольно серьезно.

— Вкусно вам было, Юленька?

— Очень. Спасибо.

Знаю, что ни за кошельком тянуться не стоит, ни настаивать на оплате. Просто жду, когда меня отпустят.

Леонид внимательно смотрит, постепенно губы растягиваются в улыбку. Я получаю еще одну возможность полюбоваться идеальными, явно ненатуральными, красиво белыми зубами, которые даже на фоне белоснежной бороды не кажутся желтыми.

— И вам спасибо за компанию, Юленька. И за добрые вести. Вячеславу Евгеньевичу передадите кое-что?

Сначала обещаю:

— Конечно, — и только потом осознаю, что Тарнавский ничего брать не просил. Взволновано слежу, как Леонид тянется к внутреннему карману пиджака. Достает оттуда еще один конверт.

У меня во рту сохнет. Может хватит уже? Я же не почта…

Даю себе подзатыльник за нытье. Принимаю из мужских рук и кладу в сумку.

— Мое почтение господину судье.

Скомкано прощаюсь и вылетаю прочь.

В кафе не было душно, но только оказавшись на улице, я стараюсь хорошенько продышаться.

Достаю мобильный. Концентрируюсь на нем.

Мама звонила. Но это потом. Еще писал Тарнавский.

Жму на диалог с «бойцовской собакой».

«Все удачно?»

С чистой совестью пишу:

«Здравствуйте, да»

Запоздало думаю, что мое приветствие может выглядеть дерзко. Он-то не поздоровался. Но ладно. Пофиг.

Получаю реакцию в виде пальца вверх и короткое:

«Жду»

Ускоряю шаг и снова ныряю в метро.

Стены суда встречают меня уже как родную. Я знакома с каждой из смен охраны. Мою сумку давно никто не открывает для проверки. После прохождения металлоискателей парни неизменно улыбаются и желают хорошего дня.

И сегодня тоже.

Только сегодня я в ответ не улыбаюсь. Некогда. Хочу закончить задание.

Сама себя завела, но пока не отдам Тарнавскому передачку от Леонида — не успокоюсь.

Я, кстати, даже фамилию его знать не хочу. И номер, надеюсь, смогу удалить.

Залетаю в свою приемную. Наслаждаюсь прохладой.

Обычно закрытая дверь в судейский кабинет сегодня настежь.

Я слышу, что внутри Тарнавский с кем-то разговаривает. Смотрю на часы — половина десятого.

Через двадцать минут у него заседание с Марком. Я успела…

Триумфовать здесь не из-за чего, но я триумфую.

Прохожу вглубь комнаты к своему столу. Ставлю на него сумку.

Слышу шаги. С тем, как Тарнавский приближается, меня сильнее расшатывает. Реагирую на него бурно. Уже даже привыкла.

Мужчина останавливается в разделяющем наши рабочие места дверном проеме. Я заставляю себя повернуть к нему голову и прикусываю уголки губ, чтобы не расплыться в улыбке.

Это для тебя утром был подвиг, Юля. Для него — рядовое событие. Погасни, дурында.

Мне сложно им не любоваться. А еще справиться с желанием сильнее втянуть и без того плоский живот и выровнять ровную спину.

Мне нравится в Тарнавском все. Ширина его плеч. То, как гармонично сложен. Высокий рост. Короткая стрижка. Лучезарная улыбка, которую всё еще помню. Скрытая мужская агрессия — во взгляде и на фотографии в Телеграме — которой лучится сейчас.

Он приподнимает подбородок с еле заметно пробившейся уже щетиной. Я вдруг думаю, что никогда не чувствовала мужскую щетину на теле. Это наверное… Неважно, как, Юль.

Тебя спрашивают, как прошло.

Поднимаю руку и соединяю подушечки большого и указательного пальца в «ок».

Тарнавский кивает. Остается стоять. Продолжает смотреть на меня, а слушать кого-то другого.

Я копошусь в сумке. Не могу сдвинуться с места. Вслед за гипер-ответственностью меня накрывает легкость.

У меня все получилось.

Я исполнила что-то важное. Об этом никто не узнал. Никто не помешал. Это… Не сложно.

Сжимаю пальцами конверт, лежащий на дне. Прислушиваюсь к словам Вячеслава, чувствуя жар на щеке.

Что же вы так смотрите, Вячеслав Евгеньевич? Может я нравлюсь вам? Было бы хорошо…

Осмелев, поворачиваю голову. Не ошиблась — он продолжает сканировать. Предельно серьезный. А я улыбаюсь.

Смаргивает. Делает шаг в сторону и кивает в свой кабинет. Мол, заходи.

Я подчиняюсь, гордо расправив плечи.

Проходя мимо — вдыхаю и задерживаю воздух в легких. Вкусный, черт…

Оглядываюсь, слыша щелчок дверного замка. Тарнавский скидывает кого-то и бросает мобильный на диванчик. Убирает пальцы с защелки. А я еще несколько секунд на нее смотрю. Зачем дверь-то закрыл?

Подняв взгляд, слежу, как передвигается по кабинету. Собирается обойти стол, но я перехватываю его на полпути своим:

— Вячеслав Евгеньевич, вам просили передать… — Вытягиваю руку, но прежде, чем посмотреть на конверт, он долго смотрит на меня. Понятия не имею, что ищет. Как и почему меня распирает от положительных эмоций.

— Как тебе Леонид? — Забирает конверт и спрашивает. Все же обходит стол, а я без спросу опускаюсь в кресло.

— Очень приятный. Десертом меня накормил…

Тарнавский хмыкает. Смотрит на меня. Думает там себе что-то… И я тоже оторваться не могу. Мне кажется, в кровь выплеснулся адреналин. Мне так нравится это чувство…

Забрасываю ногу на ногу. Отмечаю в глазах вспышку.

— Много сладкого вредно, Юлия Александровна…

В ответ на укор пожимаю плечами.

Может и хотела бы продолжить ненавязчивый диалог, но внимание привлекает движение мужских рук. Я думала, он похвалит и выпроводит меня. Но получается, что ошиблась.

Слышу, как рвется бумага. Тарнавский без особых церемоний открывает уже свой конверт. Я слежу за этим сначала расслабленно, а потом вдруг холодею.

Мой судья отбрасывает бумагу, а в его руках остается… Пачка долларов.

Он со щелчком стягивает резинку и начинает считать. У меня горло сохнет до состояния обезвоженной Сахары.

Стопка такая, что… Господи.

Считаю вместе с ним. Десять. Двадцать. Тридцать. Сорок. Пятьдесят… Сбиваюсь.

Сотки. Сотки. Сотки. Сотки…

Тарнавский пересчитывает так быстро и ловко, что мне кажется, только этим всю жизнь и занимался.

Произносит:

— Отлично, — и ровняет стопку ударом о стол.

Дальше — снова смотрит на меня. Что видит — представить страшно. Шок, наверное. А может быть прямо-таки ахуй.

Я все понимаю и молчу. Он тоже молчит. Сохраняет серьезность.

— На такси ехала? — Задает, как мне кажется, самый неуместный из возможных вопросов. Я мотаю головою. Давлю из себя глупое:

— На метро…

Взгляд мужчины опускается на стопку. Тарнавский снимает сверху две купюры. Ведет ими по столу до моего края. Я поднимаю взгляд, он подмигивает и с все той же знакомой мне лучезарной улыбкой учит:

— В следующий раз давай на такси.