Преступный мир. Очерки из быта профессиональных преступников

VII «СКАЧКИ»

Предыдущие очерки были посвящены «марвихерам» — ворам, не прибегающим к насильственным приемам над своими жертвами. Но среди многочисленных представителей этого темного мира есть преступники, которых не останавливают ни двери, ни засовы, ни сторожа.

Для героев взлома главным помощником и соучастником является ночь, и под ее защитой они идут на преступление. Такие рыцари, орудующие с ломом, отмычками и ключами, составляют общество, совершенно обособленное от карманных воров; у них совершенно другие системы и другие приемы для выполнения своих замыслов. Насколько карманщики отличаются сплоченностью и солидарностью, настолько «скачки» лишены всякой общественной организации. Класс «скачков» пополняется всяким сбродом, молодыми людьми, преимущественно крестьянами и мещанами, хотя между ними попадаются экземпляры с известным образовательным цензом. Одной из побудительных причин, толкающих их на скользкую дорогу, является природная лень, любовь к легкому заработку, тяготение к веселому времяпрепровождению, пьянству и женщинам. В кабаках и притонах заключаются знакомства между опытными и новичками, образуются «хевры» (компании). Новичок скоро примыкает к опытным парням и идет сначала «посмотреть» кражу. Вполне понятно, что из такого субъекта, стремящегося к беспорядочной, веселой, беззаботной жизни и попавшего в среду себе подобных, скоро вырабатывается профессиональный вор. Тюрьма, которой ему не миновать, еще более воспитывает в нем вора, и по выходе оттуда ему уже нет возврата в общество, из которого он добровольно ушел; он делается членом преступного мира и кража для него — специальность, необходимая как средство к существованию.

«Скачки» представляют из себя городских воров, редко отлучающихся в другие места для совершения краж. Живут они преимущественно по трактирам, кабакам, постоялым дворам и ночлежкам, несмотря на то, что иногда обладают средствами для более комфортабельной жизни. Если они селятся в частных квартирах, то исключительно ради женщины, с которой сошелся «скачок». В таком воровском логовище, «блатной» квартире, где-нибудь на окраине города, происходят совещания, приготовления к преступлениям, забегам на квартиры, и женщина является их вдохновительницей. Она иногда бывает также воровкой-соучастницей, но большей частью — проституткой, примкнувшей к преступникам. «Скачки» или, как их еще называют, «домушники» идут на «скок», т. е. на кражу, преимущественно «на слепую», на «фарт», т. е. на счастье, по наитию, в компании из двух, трех и больше человек, смотря по предприятию. Самыми обыкновенными инструментами их ремесла служат несколько связок ключей разного калибра, ломик-«фомка» с крючком, отмычки, свеча и спички.

Так они идут на простой «скок» через двери и не всегда вооружаются всеми принадлежностями сразу. В других, более серьезных случаях они отправляются на «дело», имея при себе банку с медом или патокой. Это бывает тогда, когда приходится «идти» через окно или вынимать стекла в дверях. Воры намазывают густым слоем меда бумагу или тряпку и затем прикладывают такую бумагу плотно к стеклу. Гвоздем надавливается угол стекла, и благодаря опытной руке стекло трескается на несколько частей. В противном случае вор бьет кулаком, закрытым шапкой, по стеклу и разбивает его с одного удара. Благодаря приклеенной бумаге с медом не слышно звона, обыкновенного при разбивании стекол; раздается только глухой удар, на который никто из посторонних в большинстве случаев не обращает внимания. Кроме того, бумага с медом предохраняет осколки от падения. В раме остаются только большие куски стекла, которые без шума и легко вынимаются. Тогда уже ничего не стоит откинуть изнутри крючки и открыть себе путь в квартиру.

Забираясь в какое-нибудь помещение, вор непременно оставляет своего товарища, большей частью еще неопытного вора, на «рынку», т. е. на стороже. «Цынтовой» при первой опасности предупреждает товарища условным свистом, резким и пронзительным. Если же опасность нахлынет вдруг, неожиданно, «цынтовой» уже кричит: «Канай!», т. е. беги, и удирает сам без оглядки. За ним спешит вор, направляя свои шаги в противоположную сторону от товарища, дабы преследователем овладела на короткое время нерешительность, за кем сперва пускаться в погоню.

Идя на «слепую», «скачок», не зная ни расположения, ни обстановки квартиры, обладает удивительной смелостью и хладнокровием. Его главное правило — как и всех воров — не думать о возможности попасться, по-воровскому — «засыпаться». Он идет, закрывая глаза на опасность, не рассуждая о том, что из другой комнаты могут выскочить люди. Для него не существует возможности; он признает только «фарт» и только с ним считается. Быстро, с ловкостью кошки, проходя комнату за комнатой, он углубляется внутрь и скорее инстинктом, чем сообразительностью, останавливается на известном помещении. Он угадывает, где находятся деньги, вещи, наобум ломает ящики и сундуки и не задумывается ни на одну секунду. Опасности для него как будто не существует; он полон «ветошного куражу». Работая быстро, ловко, почти без шума, связывая вещи в узлы, набивая карманы золотом, переворачивая комоды, опустошая шкафы и вешалки, «скачок» в высшей степени нервно настроен; он сейчас же узнает, где спальня: его чуткое ухо слышит дыхание спящих, малейший шорох не пройдет для него незамеченным. И чуть раздастся свист, шум, мелькнет огонь, — все это производит впечатление электрического тока. Опасность для него становится сразу очевидной; он мгновенно соображает положение, и у вора немедленно слагается план спасения. Он бросается через окно во двор, на крышу, бежит быстро, сбивает с ног людей, озадачивает неожиданностью и стремительностью своего появления; преследуемый по пятам, кричит громче всех: «Держи, держи, вор!»

Отличительным признаком этих преступников от других воровских обществ служит их полная беспечность и непрактичность. «Скачки» не приобретают себе больших состояний, несмотря на совершаемые иногда ими крупные кражи. Они не берегут копейки на черный день, их не привлекает семейная жизнь; это люди улицы, рынка, трущоб, где им живется вольготно, спокойно и весело. Все заработанное немедленно пропивается и проигрывается в кругу товарищей и женщин, пользующихся большой симпатией этого сброда. Живя безвыездно в больших городах, где они родились и провели детство, воры почти все наперечет известны полиции, ведущей им правильную регистрацию и даже не снимающей с них фотографий. Благодаря этому им приходится попадаться чаще других, наезжих воров. Вот почему городской вор по совершении кражи старается сейчас же спустить, продать «барахло», «сырье» (платье), заложить золото и т. д., чтобы «борзые не залапали» их с вещами. К их услугам всегда «блатокаи» — перекупщики и переводчики краденого, богатеющие на счет воров. Эти люди с темным прошлым, бывшие воры, «старые шлепперы», сильно эксплуатируют «скачков». Зная их вечную нужду в деньгах и желание скоро сбыть вещи, они за ничтожную сумму покупают краденое добро. Шубы, стоящие несколько сот и даже тысяч рублей, продаются ворами за несколько десятков рублей. Насколько «блатокаи» хорошие оценщики, настолько их клиенты абсолютные профаны в этом отношении. «Блатокаи», в свою очередь, «сплавляют» вещи, что им легко удается ввиду обширных связей с иногород-ными собратьями. Шубы распарываются, мех идет в один город, верх в другой, платье перекрашивается, золото переплавляется.

Несмотря на частое общение, воры не любят надувателей-покупщиков. Часто они «свистят» тем, что «капают» на них, т. е. выдают полиции, а иногда под веселую руку или в нужде «мандикуют», т. е. обманывают их. Для этого составляется заговор. Воры приносят к «блатокаю» кучу накраденных вещей и поспешно продают на «блат» как похищенное. Покупателя начинают «трелить», просят дать побольше и обещают привезти еще ворованных вещей. Он поддается на удочку и платит деньги. Но через час воры возвращаются встревоженные и требуют обратно проданный товар, чтобы «схавировать» его, так как «штымп», т. е. пострадавший, поднял большой «шухер» и «лягавые забегали», узнавши, что «затяпанные» вещи они отдали «блато-каю». Последний немедленно отдает вещи. Затем, по уходе «треливших» воров, является их товарищ и объясняет «бла-токаю», в чем дело, выражая вместе с тем сожаление по поводу того, что его так ловко «разыграли». Вор получает за такое сердечное отношение угощение от «блатокая» или небольшую мзду, которая в компании и пропивается.

Городские «скачки», или, как их еще называют, — «учетные», в отличие от «самородков», о которых речь впереди, — очень неразборчивые люди во время совершения краж. Если они не найдут более или менее ценных вещей, то украдут, что попадется под руку: унесут самовар, банку с вареньем, грязное белье и т. д. Раз вор вошел в квартиру, он уже не желает уйти без добычи, как бы ничтожна она ни была. Не всегда им, конечно, приходится употреблять в дело инструменты; иногда нет надобности ни в ломе, ни в отмычках. В таких случаях, если вора застанут на месте преступления, ему легче выкрутиться; он иногда считает даже лишним убегать, если видит, что хозяин еще не сообразил, что перед ним вор. Вор немедленно бьет соответствующий «пант», или, как еще говорят преступники, «наводит марафет». Например, «скачок», которого встретила на лестнице женщина с уворованным у нее из квартиры самоваром, на вопрос, кто он такой, объясняет, что он «лудильщик». Тут женщина вспоминает, что ее кастрюли давно не лужены, приглашает вора к себе и отдает ему медную посуду. В это время к ней является соседка и в свою очередь зовет «лудильщика», чтобы, кстати, отдать ему полудить ее самовар и несколько кастрюль. И вор, довольный, уходит, нагруженный добычей. Или, например: вскочившего через окно в кухню вора застала хозяйка в то время, когда он уже держал в руках два окорока. «Барыня, купи окорок, дешево продам», — огорошивает ее сразу вор. «Не надо, не надо, я уже два купила! Иди с Богом!» — отвечает хозяйка, и вор, воспользовавшись этим, уходит через дверь, захватив в передней пальто.

Городской вор во время кражи в большинстве случаев — неопасный человек; он очень редко вступает в борьбу с кем-нибудь и еще реже пускает в ход «жулика», т. е. нож. «Скачки» большую часть года проводят на «Романовом хуторе», иначе говоря, в тюрьме, благодаря частому «горению». Хорошее знакомство с ними сыщиков приносит им большой вред, и редкая кража сходит им благополучно. Полиция отлично организовала среди них систему доносов; для смягчения своей участи или из-за нескольких рублей воры «капают» на своих товарищей. Городские воры люди очень откровенные, и все кражи делаются сейчас же известными в их обществе. Вступив на преступный путь в молодые годы и проводя жизнь в пьянстве и других излишествах, «скачок» недолго промышляет таким образом. Его конец — или каторга, если он переходит постепенно на более дерзкие преступления, как например, грабежи, или участь «лишака», т. е. ссылка в Сибирь за рецидив. «Скачки» гибнут в молодости от разных болезней, преимущественно от дурных, которыми болеет почти что 90 процентов их братии. Кроме того, много «скачков» погибает от пьянства. Но бывает, что отдельные лица из среды «скачков» делают своего рода карьеру и поднимаются на высшую ступень воровского искусства, более широкого по деятельности; они не примыкают к другим категориям воров, совершающих взломы. О последних героях преступного мира мы поговорим в следующей главе.