Преступный мир. Очерки из быта профессиональных преступников

VIII «ШНИФЕРЫ»

«Скачки-самородки» часто приходят к убеждению, что работать в одном городе невыгодно, так как развить свою деятельность на более широких началах нет никакой возможности из-за близкого знакомства с ними «ментов», «лягавых», «сук», «фараонов» и других представителей сей власти. Они стараются найти новые пути, бросают родной город, знакомую «хевру» и отправляются на «гастроли», принимаются за самостоятельную деятельность. Вооруженный воровскими принадлежностями, спрятанными по карманам, «скачок-самородок», появляясь в новом городе, где его никто не знает, знакомится с расположениями квартир, заглядывает в парадные ходы, словом, высматривает места, удобные для исполнения своих замыслов. Он делает нужные отметки в памятной книжке, записывает имена будущих своих жертв и, наметив себе места, подходящие по условиям для совершения преступления, несколько раз проверяет верность и точность своих наблюдений. Подобный экземпляр предпочитает работать днем; во время процесса кражи он очень хладнокровен, «ветошной кураж» в нем непоколебим. Он не нуждается в «цынтовом» и доверяет только самому себе. Одет он всегда более или менее прилично, в противоположность городскому вору, умеет изящно выражаться, сметлив и храбр. В минуты опасности он редко пускается в бегство, а старается предупредить «шухер» и не давать повода к нему, т. е. вести себя тихо, не стучать и т. д. Если он слышит, что подходят не вовремя к дверям квартиры, то прячется за дверью или в другом близком к выходу месте, откуда легко можно было бы улизнуть. При неблагоприятных же обстоятельствах он прямо идет на приближающиеся шаги. Удивление при виде его он сейчас же сглаживает каким-либо подходящим объяснением или вопросом и, пользуясь моментом, спешит уйти. Вид интеллигентного человека действует импонирующим образом и лицо, застигнувшее врасплох вора, редко соображает, в чем дело. Но в минуты серьезной опасности подобный герой преступного мира не прочь пойти и на более отчаянный шаг, если последний дает надежду на спасение. Он в состоянии бросить каким-нибудь предметом в «штымпа», собиравшегося его задержать, или ударить его кулаком по носу так, чтобы у того потемнело в глазах на несколько минут, достаточных преступнику для того, чтобы с успехом скрыться. В особенности с большой охотой воры употребляют при таких обстоятельствах нюхательный табак, который сыплют в глаза «штымпу»: это средство считается одним из верных при столкновении с глазу на глаз.

Орудие взлома «скачки» стараются употреблять только при взламывании комодов, ящиков, шкафов, а двери они предпочитают отворять ключами, которых у них всегда припасены целые связки. Это удобнее в том отношении, что несколько предупреждается тревога, которая неминуема, если хозяин квартиры видит взломанную дверь. Отворяя дверь ключом, вор изнутри снова затворяет ее, ключ кладет в карман и затем «работает» совершенно спокойно. Если в силу неблагоприятно сложившихся обстоятельств подобный «скачок» «засыпется» и попадет в участок, он старается действовать вполне разумно. Не говоря ни слова, он достает из карманов воровские принадлежности и спокойно, не моргнув даже глазом, кладет их на стол перед полицейскими. Он не запирается, называет свою фамилию, отдает свой паспорт, преимущественно «липовые очки» (поддельный паспорт) или «линковы» (на чужое имя) и, пожимая плечами, словно удивляясь волнению поймавших его людей, подробно рассказывает обстоятельства дела. Держит он себя серьезно, с достоинством, не клянется и не плачет, как «учетные», и потому полицейские редко относятся к нему грубо. Если же случается что-либо подобное, то вор обезоруживает полицейского удивленным вопросом: «Вам-то я лично что сделал худого — исполняйте свое дело!» И полицейский невольно бывает вынужден держать себя более мягко, поскольку такое поведение ему нравится и личность преступника его заинтересовывает.

Насколько «скачки» первой категории слишком ординарны и шаблонны, настолько последние в отдельности представляют типичные экземпляры не столько по системе совершения преступления, как по личной оригинальности. Например: один из «скачков» принял себе за правило во время следствия представляться психически ненормальным. Но он не делал это грубо, не представлялся буйным или идиотом, наоборот, он вел себя во всех отношениях как здоровый субъект, но только в объяснение своего поступка приводил довольно оригинальные причины. Обращая внимание исследовавших его врачей на свое развитие и интеллигентность, вор принимался горячо и убедительно уверять их, что кража не есть преступление, а, наоборот, честный поступок. В защиту своей теории он приводил такие доводы, хотя парадоксальные, но остроумные, что врачи изумлялись и становились в тупик. Кончалось, конечно, тем, что его признавали ненормальным, маньяком, и освобождали вследствие этого от ответственности. В другой раз этот субъект стал во время следствия пресерьезно уверять судебного следователя, что он совершает кражи из чувства благотворительности. Он, мол, давно обращал внимание на проблему судьбы малолетних преступников, на вредное влияние на детей тюрьмы и отсутствие учреждений для исправления бедных детей. Будучи вследствие «ошибки» врачей в тюрьме, он тогда воочию убедился, насколько тяжела жизнь несчастных малышей. И вот, не имея возможности помочь такому симпатичному делу из своих личных средств и зная, что честным трудом много не заработаешь, он стал совершать кражи и добычу жертвовать на приюты для малолетних преступников. Сам же он пользовался немногим — лишь бы хватало на пропитание. Следователь пожимал плечами, слушая оригинального вора, наводил о нем справки. Узнав, что он «психический», говорил: «Я так и думал!» А этот мнимо сумасшедший совершил на своем веку бесчисленное число дерзких краж, и все ему сходило с рук. Находясь в компании, он беспрестанно шутил над врачами и их экспертизой. Этот вор был из очень интеллигентной семьи, получил образование; между прочим, родной его дядя — генерал с высоким положением. Он был большой мастер производить так называемые кражи на «замазку». Расхаживая летом по городу, он обращал внимание на квартиры, где стекла в окнах были замазаны мелом или другой краской, и пробирался в эти квартиры: замазанные окна давали ему знать, что хозяева выехали на лето из квартиры.

Могу еще упомянуть о другом интересном субъекте-«са-мородке». Красивый молодой человек, он по окончании университета стал с радости кутить и сильно втянулся в эту жизнь. В течение короткого времени он просадил все свое состояние на певичек и, когда финансы стали истощаться, принялся воровать бриллианты у своих любовниц. Сначала он просто «тяпал», где что плохо лежит, а затем стал приходить к певичкам в их отсутствие, подобранным ключом отворять двери и ломать комоды.

Это ему не мешало в тот же день приходить к своей жертве, выражать ей соболезнование и даже дарить ей деньги или купленную вещь, конечно, меньшей стоимости, чем уворованные у нее драгоценности.

Попрактиковав несколько времени таким образом, он признал, что подобная специальность очень выгодна; труда составляла мало, и удовольствия давала много. Постепенно он принялся промышлять у своих приятелей во время пребывания у них в гостях, и все ему сходило благополучно с рук. Никому и на ум не приходило, что это дело рук всем симпатичного и умного N. Но в этом городе, наконец, сделалось «горячо», дерзкие кражи усилили бдительность всех — и «самородок» отправился на «гастроли». Папенька его был при жизни человек с положением, и «самородок», посещая в разных городах знакомых своего отца, входил в общество, где его принимали радушно, скоро обвораживал всех своей особой и с успехом… воровал. В одном большом городе он вошел в приятельские отношения с начальником сыскной полиции и, часто сидя у него в кабинете, был свидетелем, когда делались распоряжения о задержании виновника участившихся дерзких краж, героем которых он был сам.

Вследствие этого вор всегда был в курсе дела относительно своей особы и работал свободно. Но попался он тогда, когда ему вздумалось украсть у начальника сыщиков старинные часы. После кражи вор отправился продавать их к часовому мастеру, который на несчастье знал, кому принадлежит эта редкая вещь, так как ему приходилось несколько раз починять ее.

Когда проделки молодого человека таким образом обнаружились, он цинично рассказывал о своих похождениях и вручил бывшему приятелю ключ своего изобретения, посредством которого легко отворялись все двери, названный им «благодатным».

Из такого класса любителей чужой собственности вырабатываются впоследствии другие, более страшные воры, принимающиеся после долголетней практики за «дела» более солидного характера. Они «работают» на одном «деле» не час, а месяцы и даже годы и потому зарятся только на крупные куши. Они здесь уже не идут на «слепую», а, наоборот, действуют почти без риска. Для приведения своих замыслов в исполнение у таких преступников существуют приемы, которые употребляются ими согласно обстоятельствам.

Действуют они при содействии так называемых «наводчиков», которые разделяются на «зрячих» и «темных». Вор для приобретения «наводчиков» специально посещает всякие портерные, трактиры и другие учреждения, служащие излюбленными местами всей мужской и женской прислуги. Заводя знакомых в этом кругу, вор старается приобрести среди них влияние и досконально узнает от болтливой прислуги все, что ему нужно, о житье-бытье их господ со всеми интимными подробностями. Конечно, он искусно эксплуатирует все слабости прислуги и получает от нее самые точные сведения относительно расположения комнат хозяев, мест хранения драгоценностей и денег, времени пребывания господ дома и т. д. Он отправляется для совершения кражи в самое удобное для этого время и хозяйничает в чужой квартире как у себя дома, будучи почти застрахован от помехи с чьей-либо стороны. Если же в квартире находится знакомая ему прислуга, сторожащая хозяйское добро, вор уговаривает ее пойти с ним куда-нибудь в ресторан и здесь, оставив за столиком прислугу, уходит на короткое время для совершения кражи. Подобная прислуга, которая без злого умысла наводит вора на кражу у своих господ, и называется «темными наводчиками».

Но кроме них, среди прислуги существуют порочные личности, сами способные на кражу. Последних воры всегда оценивают и говорят с ними «в открытую», не скрывая своих замыслов. Такому «зрячему» наводчику уже предлагается известная «мотя» за содействие. Воры располагают целым штатом «зрячих» наводчиков, которые в свою очередь пользуются сведениями от «темных». Эти наводчики преимущественно действуют с помощью женской прислуги, с которой амурничают, сватаются и т. д. для отвода глаз. Но самыми опасными преступниками из последней категории являются те, которые действуют без помощи всяких наводчиков. Они сами поступают в качестве лакеев, камердинеров и письмоводителей к богатым людям. Они имеют всегда благообразный вид и наружностью и поведением не возбуждают ни у кого подозрений. Наоборот, они умеют внушать к себе полное доверие. Прослужив известное количество времени, иногда год и более, вор отлично знакомится с благосостоянием хозяев и постепенно подбирает ключи к комодам, шкафам и кассам. Он пользуется благоприятным моментом, когда в них хранится много драгоценных вещей и денег, и совершает кражу. При этом он старается обставить дело так, чтобы жертва не скоро обнаружила его проделку. Такие преступники после нескольких краж оказываются обладателями целого состояния и тогда уже делаются «ветошными» и бросают преступную профессию. Они иногда совершают кражи очень оригинальным способом для того, чтобы отсрочить «шухер». Так, например, кредитные билеты, хранящиеся в кассах, они заменяют фальшивыми, выигрышные билеты —; такими же документами, вышедшими давно в тираж погашения. Бриллианты на драгоценных вещах они ухитряются заменять в удобный момент простыми шлифованными стеклами. Неудивительно, что подобные проделки большей частью сходят преступникам легко, так как часто бывало, что барыни по много лет щеголяли со стеклянными серьгами и брошками, предполагая, что носят бриллианты, и нужны были исключительные случаи — исправление, продажа или залог вещей, — чтобы подмена была обнаружена.

Познакомив читателей с самой распространенной категорией «скачков», я теперь перейду к их собратьям высшего полета — к обществу так называемых «шниферов». Если «скачкам» не страшны запоры и замки, то последних преступников не останавливают никакие предосторожности, они — представители воровской мощи и силы. Для них не существует препятствий: герои этого ранга, окрещенные в преступном мире «шниферами», отличаются необыкновенной силой воли, дерзостью, изобретательностью и предприимчивостью. Их деяния всегда крупны, иногда даже грандиозны. Они своими похождениями всегда волнуют общество сильнее, чем другие преступники, несмотря на то, что проявляют они себя значительно реже. Насколько «скачок» неуверен в своих предприятиях и старается действовать поспешно, настолько «шнифер» основателен и самоуверен. Он большей частью «работает» при посредничестве «наводчиков» и не пойдет на дело, если не знаком со всеми его условиями.

«Шнифера» бывают нескольких видов. Первые из них — бывшие «скачки», прошедшие огонь и воду, которые, не желая идти на неопределенный и опасный «скок», предпочитают работать редко, но метко, т. е. идти на более верный и многообещающий «шниф». Они выбирают для своих подвигов всяческие магазины и лавки и редко идут через двери, не желая ломать «серьгу» (так они окрестили замок). Только при слабом наружном надзоре они решаются на это и действуют иногда также посредством «меда» для ломания стекол, как «скачки». Но если последние оказываются перед глухими дверьми с тяжелыми внутренними засовами, то они бросают работу и удаляются. «Шнифер» же поступает наоборот, труд, недоступный «скачку», всегда по нем: он коловоротом или большим буравом сверлит в дверях дыры в форме четырехугольника и промежутки затем распиливает тонкими пилками. В дверях образуется большое отверстие и тогда уже легко отбить или отодвинуть внутренние засовы. Иногда, впрочем, такие рыцари взлома вырезают доски вместе с засовами. Но, как я уже упоминал, «шнифера» не любят возиться с замками и засовами, так как у преступников может легко «слеза пролиться» — выражение, означающее, что вора могут схватить во время взлома. Они предпочитают действовать из подполья, с той стороны, откуда их ожидать не могут, где невозможно ставить сторожей. Они забираются в погреба, в пустующие верхние этажи, вышеупомянутым способом сверлят полы и потолки и через «люки» проникают в нужное им помещение.

Похищая товары на крупные суммы, они увозят их в другие города и здесь стараются выгодно продать добычу «гомузом», т. е. гуртом. Для «шниферов» нипочем подкопы под помещения, ломание каменных стен; они готовы орудовать недели, месяцы над одним предприятием. Кроме таких простых «шниферов», существуют специальные «воры касс», занимающиеся «гастролями», наездами для одного какого-нибудь дела по приглашению других воров, а иногда, впрочем, и по собственной инициативе. Подобного рода специалистами преимущественно являются греки, турки, румыны, французы и редко русские. Они практикуют по всей Европе, вечно путешествуют, богато одеваются, останавливаются в лучших гостиницах, одним словом, держат себя барами. Иностранцы предпочитают совершать свои подвиги соло, между тем как наши соотечественники любят компанию. Проникая в помещение, где хранится касса, они сейчас же «порют» ее. Специально для этой цели у воров существует особый инструмент, именуемый «трайножкой». Это небольшой стальной предмет о трех палочках на шарнирах с «птичкой» на конце. «Птичка» представляет из себя два острия в виде орлиного клюва, причем три палочки и клюв разделяет зубчатое колесо, передающее движение от «лапки» к «птичке». В кассе сверлят небольшое отверстие, чтобы «птичке» можно было за-целиться, и тогда начинают руками приводить в движение «лапку», и из-под «птички» летят во все стороны мелкие кусочки, опилки металла, из которого сделана касса. «Птичка» режет без шума, с легким шорохом, как ножницы картон; с ее помощью в короткое время легко вскрыть любую кассу, как коробку с сардинками.

Греки также большие охотники до краж из магазинов драгоценных вещей. Для этого воры поселяются в квартирах над магазинами, преимущественно в номерах гостиниц, и оттуда спокойно делают люк в магазин и, похищая на несколько десятков тысяч драгоценностей, немедленно уезжают. Для предосторожности воры, уходя из дома, ставят шкаф над дырой в полу, а щепки и землю, выгребаемую из нее, прячут в шкафу, так что являющаяся во время отсутствия преступника в номере прислуга никогда не замечает воровской работы. Таких преступников очень трудно задержать, и они редко попадаются в руки полиции.

Женщины в среде подобных «блатных», пускающихся на самые смелые и трудные предприятия, бывают редко. Если же попадется «шнифер» в юбке, то он всегда удивляет своих товарищей своими похождениями. Известная воровка К-ва неоднократно совершала такие подвиги: она взбиралась по водосточной трубе на пятый этаж и, очутившись на балконе, буравила двери и похищала из кабинета целые состояния, хранившиеся в кассе. Одной из знаменитых проделок «шниферов» является похищение из крепости большой пушки, стоявшей у ворот цитадели. Такой небывалый случай вызвал в свое время большую сенсацию, никто не мог сообразить, как это караул не заметил проделки воров, похитивших пушку, которую с трудом подымало десять человек. Впоследствии выяснилось, что преступники приехали в крепость на фуре на высоких колесах, в которую была впряжена тройка сильных лошадей. Улучив удобный момент, когда сменялись караулы, они поставили фуру над пушкой, привязали орудие ко дну и затем погнали лошадей мимо караульных. Другой случай из их практики отличался тем, что они обокрали одного богатого обывателя, проживавшего на самой оживленной улице большого города. Дело происходило в 7 часов утра, в весеннее время, когда потерпевший, человек одинокий, отправился в столовую завтракать. Оставил он столовую через час и, войдя в другие комнаты, к изумлению своему нашел свою квартиру совершенно опустошенной. Мебель, картины неизвестно куда исчезли в этот короткий промежуток времени. При этом важно то обстоятельство, что около дома находится полицейский пост, и городовой с дворником видели, как подъехали к воротам несколько повозок и извозчики стали поспешно выносить вещи из квартиры спокойно завтракавшего обывателя. «Что, на дачу перевозите?» — спросил дворник. «Да, на дачу!» — ответили воры и погнали лошадей.

«Шниферы» почти все знакомы с профессией механика или слесаря, они хорошо посвящены во все секреты замков. Особо оригинальные ключи они сами подделывают, снимая со скважин оттиски посредством воска или мякиша хлеба. Такие клички, как «инженер», «механик», «машинист» преобладают среди «шниферов». Они очень изобретательны и не прочь при случае побравировать своими поступками, оставляя, например, на месте кражи неприличные следы своего пребывания или записку по адресу жертвы, полную насмешек и т. д. в том же роде. Компания этих преступников задалась однажды целью обворовать одного богатого скупца, жившего всегда замкнуто и сторожившего неустанно свои деньги. Знавшие об этом воры проведали, что скупец на сутки уехал в другой город, будучи экстренно вызван по телеграфу. При этом для защиты от воров он пустился на следующую хитрость: из боязни, что похитители посредством подобранного ключа заберутся в его квартиру, он запер дверь изнутри квартиры и оставил ключ в скважине замка, чтобы воры не могли снаружи просунуть в замок другой ключ. Затем он выбрался через окно на улицу, окна закрыл тяжелыми наружными ставнями с железными засовами на замках и спокойно уехал. Тогда воры вздумали сыграть с ним «шутку», и, когда скупец возвратился домой, он застал запоры и ставни в целости, ключ торчал, как был оставлен, в дверях, а квартира оказалась обворованной, касса была взломана — деньги исчезли. На месте денег лежала записка, в которой обещалось возвратить потерпевшему половину похищенного, если он отгадает, каким образом воры забрались к нему, и напечатает свою догадку в газете. Потерпевший, конечно, не угадал, но одному из полицейских удалось от воров узнать секрет. «Шутники» явились к дверям квартиры ночью, и, так как им мешал ключ, торчавший изнутри в скважине замка, то они пустились на следующую хитрость. Взявши тонкий, натертый воском шнурок, они привязали его одним концом к ручке дверей, а другой, с петлей, просунули в скважину и надели вокруг нарезки, обыкновенно имеющейся на каждом дверном ключе. Затем ключ посредством щипцов был вытолкнут из скважины и повис на шнурке с внутренней стороны дверей. Тогда воры легко уже отворили дверь своим ключом и принялись хозяйничать. По окончании дверь была снова заперта, ключ посредством шнурка снова втянут в скважину, и воры, снявши шнурок, спокойно удалились.

О случае же, когда «шниферы», проникнув в банкирскую контору, использовали для своих целей электрическую энергию, расплавив посредством проводов электрического освещения большую железную кассу, в свое время много писалось, и мы не будем повторить подробностей этого характерного факта из практики «шниферов».

Хотя вышеупомянутые герои преступного мира остерегаются всяких столкновений со своими жертвами, бывают случаи, когда их преступления происходят при кровавой обстановке. Они бывают преимущественно тогда, когда несколько крупных воров задумают что-либо грандиозное, какую-нибудь очень крупную кражу, к которой долгое время готовятся, причем принимают к себе в компанию какого-либо «лишака», побывавшего на каторге, которому уже нечего терять. И здесь, где пахнет десятками и сотнями тысяч, пахнет уже кровью; компания решается на все, и она не в силах оставить задуманное при помехе в виде хозяина, прислуги и т, д. Тогда преступники уже идут на «кровь», иногда неожиданно для них самих, и ужасное дело большей частью принимает на себя привычный к этому «лишак». Он придушивает жертву, «пускает клюквенный квас» (наносит раны), «берет под красный галстук» (перерезывает горло), «закрывает» (разбивает череп) — в общем, как цинично говорят преступники, «уговаривает штымпа», чтобы он не «звонил», или «не поднял пением шухера».