Прибыток в доме с секретом

Глава 14. Тиха предвесенняя ночь

Чудесный вечер медленно, но верно перетекал в прекрасную ночь, когда звёзды почему-то кажутся большими и близкими, а ветер несёт с собой удивительно свежий запах леса, талой воды, просыпающихся мхов, грядущих дождей…

– Весной запахло! – ёмко сформулировал весь этот сложный букет запахов Терентий, внезапно появившийся перед Таниным лицом.

– Стоило ей только подойти к окну, как ты уже тут! – Вран деловито вытянул кота с подоконника и переместил на кресло. – И, конечно, сразу же хвостом ей в лицо!

– Мой хвост значительно лучше твоего – длиннее, пушистее и красивее! – моментально оскорбился кот. – И мягче!

– Конечно, конечно! Надо Гудини намекнуть… Вот где у нас кладезь мягкости, пушистости и количества лишней шерсти! – язвительно парировал Вран.

– Тьфу ты, птенчик! Да что б ты понимал в интригах! – деланно оскорбился Терентий, пригребая к себе сонную Мышку и умещая щенка как свою подушку.

– Изверг! Придавишь дитятко! – возникла на спинке кресла норушь, и кот оскорблённо поднял подусники.

– Да что ж такое-то, а? Никто не ценит, никто не уважает! Никто не…

– Терёнь, ну что ты, мой хороший! – Тане очень хотелось спать, а оскорблённый Терентий ходил бы и бубнил что-то заунывное, периодически оскорблённо срываясь в тоскливый вой.

Гораздо дешевле было вовремя утешить, чем просыпаться от того, что над тобой кто-то голосит: «Бееедный йаяя, несчааастный! Никтооо мняяя не люююбииит!»

Так что профилактические комплименты были применены вовремя, и Терентий довольно разлёгся в кресле, каким-то парадоксальным образом заняв его полностью – от подлокотника до подлокотника, да ещё и слегка свесившись вниз.

Таня пошире открыла форточку и устроилась под одеялом, предвкушая отдых, и…

Ей показалось, что она только-только глаза закрыла, как раздался какой-то шум, чем дальше, тем больше напоминающий многократно усиленную озвучку фильма о жизни в джунглях.

Бедная крохотная Мышка полезла к Тане под подушку, сама Таня ошеломлённо подхватилась с кровати, судорожно соображая, кто именно может ТАК орать и куда именно ей бежать – к эпицентру этого безобразия или, наоборот, – подальше.

Правда, через несколько секунд она уже достаточно проснулась, чтобы осознать, кто она и где именно находится, так что второй вариант отпал сразу.

«Гостиница! Там что-то случилось! Что? Опять Гудини? Но… но там вопят уже на два голоса».

По Таниным ощущениям, Рууха ни в каких обстоятельствах вопить не стала бы, разве что рычать, а тут…

Всё это Татьяна обдумывала уже по пути к кухонному проходу, который Шушана уже традиционно не закрывала.

Стоило только выскочить в гостиничный коридор, как какофония многократно усилилась, хотя казалось, куда уж больше-то!

В коридоре металось… метались существа, которые и производили весь этот шум, причём эти существа были явно разновидовые:

«Так, секунду, а почему это тут так много крыльев, а?» – сходу озадачилась Таня, которая, видимо, с перепугу, рявкнула:

– СТОЯТЬ! – так, что застыли даже те, кто в данный момент был в воздухе.

Вспыхнул свет, причём и электрический, и не совсем – у окна стояла Рууха, подняв повыше руку с комком огня. Выражение её лица было, что называется, эпическим…

Отчасти Таня её понимала – Рууха смотрела на здоровенного беркута, который завис под потолком в коридоре, держа за хвост рыжего лиса. Под ними, раскинув крылья, стояли оба гуся, а под ближайшей батареей мельтешил Гудини со здоровенным орлиным пером, которое явно не проходило в тамошний норушный проход.

– Регина! – Таня окликнула почтенную лисью даму, явно прикидывающую, как бы метнуть пламя в беркута, не повредив внуку. – Регина, это наш пациент! Не надо в него ничего кидать!

Ошалевший Лёлик, который даже в лисьем виде выглядел до глубины души шокированным и перепуганным, а также слегка ошарашенный вид Ильдара подсказали Руухе, что произошло какое-то недоразумение, и она, сжав ладонь, погасила огненный сгусток.

Рядом на подоконнике переживала Шушана.

– Ильдар, простите, а вы не могли бы отпустить лиса? Только, пожалуйста, не бросайте его с высоты! – как можно мягче попросила Таня.

За её спиной из кухни вывалился Вран, в ногах которого запутался Терентий, и воскликнул:

– Что случилось-то?

Ответом ему был звучный лисий шмяк…

Нет, Ильдар слегка спустился, а возможно, и вовсе собирался приземлиться и там отпустить лиса, но Лелланд задёргался, заизвивался, вот и выскользнул из когтистой беркутиной лапы.

– Лёл… Алексей, как вы?

– Пока не знаю! – на диво чётко ответил лис, мотая головой.

– Ильдар, вы можете опуститься? – Таня не видела раньше, чтобы орлы просто висели в воздухе – парить-то тут не на чем, никаких восходящих воздушных потоков в гостиничном коридоре в помине нет и никогда не было.

Вместо ответа Ильдар мягко спланировал на пол, хищно сверкнув глазами в сторону гусей. Те поспешно попятились подальше.

– Гм… все целы? – Таня в полной мере ощущала себя в положении «если не я, то кто?», так что пришлось брать ответственность на себя – куда же от неё деваться?

– Я – да! – с достоинством ответил Ильдар.

– Я… вроде тоже! – Лелланд поочерёдно вытянул все четыре лапы, покрутил головой, потянулся, нервно зевнул и сел, обернувшись хвостом.

– А можно уточнить, чё это было? – Вран присел на подоконник, заинтересованно переводя взгляд с одного участника бедлама на другого. – Я, в прринципе, не прротив такой побудки, но мне просто интерресно!

– Говори за себя! Я вот – против! – проворчал Терентий, впрочем, практически неслышно – очень уж грозно выглядел Ильдар.

– Да, у меня тоже вопрос – почему этот птеродактиль напал и схватил моего внука? – прищурилась Регина.

– Я не птеродактиль, а беркут! – сухо отозвался Ильдар. – И ваш внук почему-то влетел в мою комнату, словно у него… гм… хвост подпалили!

– Простите, пожалуйста! – Лёлик выглядел весьма пристыженным. – Я, наверное, перепутал комнаты – у вас была дверь приоткрыта. А я… а я был слегка не в себе.

– И часто у вас так? Меня, сами понимаете, очень интересует, сколько ещё раз вы будете врываться ко мне, а потом вопить и размахивать лапами? Вы хоть понимаете, что я вас не порвал на лисьи лоскутки только из безграничного уважения к хозяину этой гостиницы и к Тане?!

– Эййй, потише! – Регина не боялась никого, включая гигантских орлов. – Ещё неизвестно, кто кого пустит на лоскутки и перья!

– Известно! – не поворачивая головы, ответил Ильдар.

В ладони Регины снова блеснуло, и Таня отчётливо осознала, что или она сейчас вмешается, или всё закончится не очень хорошо!

– Так! Регина, пожалуйста, не надо! Ильдар, я вас поняла! Лёл… в смысле, Лелланд, а что случилось? Вы себя неважно чувствуете?

Лёлик упал на бок, встал с пола уже в человеческом виде, потёр лицо, а потом недоумённо ответил:

– Мне жуть как неловко, но у меня вдруг начались ТАКИЕ кошмары, что я даже не очень понимал, где я, что со мной – реальность или сон. Стоило только глаза закрыть… ух, что начиналось. Ну, я и решил сходить проветриться – хоть по коридору походить. Только вышел, тут же явились гуси, наверное, решили проконтролировать, чего это я тут делаю, а мне так спать хотелось, но и глаза закрывать было нельзя. Короче, я ходил, ходил, сон накатывает вместе с жутью, гуси топочут, карбыш у батареи шуршит, а тут как раз дверь приоткрыта, ну, я и решил, что умоюсь, может, полегчает. Шагнул в комнату, а там как-то всё не так – запах другой, и вообще…

– Так что ж ты полез? – не выдержал Вран.

– Да я решил, что это продолжение моего состояния – кошмары такие правдоподобные, с запахами, с осязанием, – неловко развёл руками Лелланд.

– А потом? – поторопила внука Рууха, которой очень хотелось уточнить, надо ли устроить подпаливание беркута или пусть живёт?

– А потом мне показалось, что за мной охотник стоит с ружьём – прямо за спиной, ну, я и ринулся вперёд…

– Прямо на диван, где сидел Ильдар! – дополнила Таня.

– Я ж этого не знал. А увидел, как надо мной взмывает кто-то…

– Это был я! – с превеликим достоинством отозвался Ильдар, непринуждённо вытягивая вперёд здоровенную когтистую лапу и счищая с клюва рыжие шерстинки.

– Ну, я тогда и этого не знал, – покаялся Лёлик. – Вы простите меня, пожалуйста, это я виноват – напугал вас.

– Ну, напугать-то не напугал… – Ильдар смерил рыжеволосого типа снисходительным взглядом. – А вот озадачил, да… знатно. И давно это с тобой? – он непринуждённо перешел на «ты», явно осознав, что перед ним нечто молодое, почти птенец в его понимании.

– Нет, вообще-то. Я кошмары видел только в раннем лисячестве. Ну, когда дядя пошутил и поставил вокруг кровати мышеловки, и они всю ночь щелкали…

– Гнусный тип, между нами, – вздохнула Регина. – Я его тогда… гм… знатно проучила. Он полгода шерсть отращивал.

Орёл оказался не то что не виновной, а даже пострадавшей стороной, так что она сбавила обороты и смотрела на Ильдара уже вполне благосклонно. В конце-то концов, он вообще молодец – мог бы и сразу прибить лиса, ворвавшегося к нему с непонятными побуждениями.

– Так, а почему дверь у Ильдара была приоткрыта? – удивилась Таня.

– А это я тебе могу сказать почему! – Шушана весьма строго смотрела вниз – там всё мельтешил Гудини, который страдал всем своим организмом над огромным орлиным пером. Бросить свою «прелесссть» он никак не мог, сломать пополам тоже – лапы не поднимались, а утащить был не в состоянии – перо не проходило в проход.

– Гудини! Ты почему двери не закрыл? – Тане с трудом давался серьёзный тон – очень уж уморительно выглядел карбыш, который от отчаяния сел на перо, надеясь, что его добычу не заметят.

– Чего ты там шуршишь? – удивился Ильдар. – Можешь забрать его себе, я разрешаю!

Он справедливо считал, что выпавшие перья обратно не вставить, а раз так, то зверёк, который помогает ему не чувствовать себя неловко, вполне может взять их себе – Ильдару совсем не жалко.

Карбыш возликовал, аж подпрыгнул немного, бережно огладил лапами чуть примявшееся перо, аккуратно взял его в зубы и потрусил по коридору – к более широкому входу в свои норы.

– Ну, с этим разобрались, – кивнула Таня. – Ильдар, как вы себя чувствуете?

– Спасибо, гораздо лучше! – церемонно кивнул беркут. – Я даже немного рад, что так получилось – невольно проверил и крылья, и лапы, и равновесие.

Таня удивилась, а потом припомнила, что имеет дело не с обычной птицей – вполне возможно, что у Ильдара столь же быстрая регенерация, как и у воронов.

– Я очень рада! Вас проводить в комнату? – Таня приоткрыла дверь в темноту, и тут Лёлик, невольно туда покосившийся, резко отшатнулся, рванул в сторону и наткнулся на Врана.

– А ну-ка, стой! Куда тебя опять понесло? – Вран невольно проникся сочувствием к молодому лису, вот и придержал его – поди ещё пойми, куда его опять унесёт!

– Прости! Я чего-то опять как будто уснул… – удивлённо помотал головой Лелланд.

Таня переглянулась с Региной. Обе слышали, что Лёлик говорит на диво чётко, но пока шли выяснения срочных обстоятельств, было не до констатации этого факта. Да и потом, может, это временно. А вот выяснение причин его странного кошмарно-полусонного состояния, очевидно, стояло на первом месте.

– Лёлик, а ну-ка, сосредоточься! Морока на тебе нет? – строго приказала Регина.

– Нет, бабуль, ты же знаешь, что меня невозможно заморочить.

– Зато нажелать гадость, ну, слегка проклясть можно запросто, – гневно раздула ноздри Регина. – Ну что ты так на меня уставился? Пожелание кошмарной ночи – фирменный знак скандальной бабки Лиуссы! Вот что я никак припомнить-то не могла! Лиуссе эта пакость досталась от её лисобабки. Она же тебя касалась?

– Ещё бы! – откликнулся Вран. – Пррямо на шее висла.

– Ну вот… В глаза точно смотрела, раз ты смог её в машину без боя отправить… – кивнула Регина. – Так что сегодняшнюю ночь тебе спать нельзя!

– Это только одну ночь действует? – осторожно уточнил Лёлик, поёжившись.

– Одну после телесного контакта и взгляда глаза в глаза, – уточнила его бабушка.

– Весело тут у вас! – заметил Ильдар. – Экая затейливая лисица!

– Не то слово! – сверкнула глазами Рууха. – Только она, бедняжка, кое-чего не учла… А в частности, меня! Главное, найти, где она сейчас.

– Кстати, а где у нас Крамеш? – удивился Вран. – Тут такая потех… шумиха, а его и нет как нет!

– Он через чердак ушел ещё пару часов назад, – доложила Шушана, которая всегда точно знала, куда и когда кто-то уходил или приходил на её территории.

– Эээй, Лёлик, не спи! – Вран потряс за плечи лисовина. – Не спи, а то опять сниться всякое будет!

– Ээээ, может, кофе? – неуверенно предложила Таня.

Предложение слегка развеселившегося Ильдара пустить за лисом гусей, но не просто так, а с заданием щипать, если начнёт останавливаться, Таня отмела сходу.

– Его после наших гусей лечить месяц придётся!

Тогда Ильдар, великодушно сняв своё предложение, удалился на отдых, а Таня проверила, закрыта ли у него дверь, и отправилась варить бодрящий напиток.

Остаток ночи прошёл энергично – Лелланд, под завязку опившийся кофе, вышагивал в коридоре, борясь со сном. Его караулил Вран, а Таня с Шушаной, Руухой и Терентием заседали в кухне – оттуда и Лёлика прекрасно видно, и время проводить там приятно.

– Бедный мой лисёнок! – вздыхала Рууха, а потом заговорщицки понижала голос: – Но ведь он отлично говорит! Просто прекрасно! Как у вас тут, Танечка, интересно получается – ну прямо всё-всё идёт на пользу дела! Интересно, а Лёличек это заметил?

Он заметил, но не сразу, а когда в очередной раз, проходя мимо Врана, ответил на его:

– Не спи, замёррзнешь!

– Сам не спи, свалишься с подоконника, клюв на бок свернёшь! – фыркнул он и резко остановился.

– И чего ты замерр?

– Ты… ты это слышишь? – Лёлик изумлённо уставился на Врана. – Я… я говорю! Не заикаюсь!

– Ну да. А ты что, только сейчас понял? – рассмеялся тот. – Хотя тебе так досталось, что это и неудивительно.

С этого момента всё стало проще – Лелланд так обрадовался, что сон с него как лисьим хвостом смахнуло.

– Ну вот! – констатировала Рууха, глядя на внука, который исполнял какой-то затейливый танец лисьего восторга посреди коридора. – Вот теперь можно и попраздновать. Танечка, а вы любите внезапные ночные праздники?

Пока Таня с Региной в четыре руки накрывали на стол, ибо с лисьей точки зрения, праздник без застолья не праздник, кое-кто тоже радовался жизни. Правда, совсем по иному поводу.

– Ну, теперь-то ты меня припомнишь! – шипела Лиусса, сидя в материнской машине на соседней улице, откуда были видны окна гостиницы. – Вон как всё осветилось и не гаснет. Интересно, а снаружи видно будет, что там происходит?

Лисье любопытство – притча во языцех! И нет бы лиседеве сидеть себе спокойно, так нет, отправилась поторжествовать… да и попалась на глаза одинокому ворону, который, учуяв свежий, почти совсем весенний ветер, вылетел размять крылья.

«О как… Икто же это у нас такой любопытненький, а? – Крамеш прищурился, склонив голову на бок, легко увидев истинную природу рыжеволосой красавицы. – Ути, лисонька, и что же это мы тут вынюхиваем с таким добрым-предобрым выражением на морде, а?»