Прибыток в доме с секретом

Глава 36. Свет его жизни

Вран сидел на кухне, подперев голову двумя руками, и смотрел на растеньице, стоящее перед ним на столе.

Оно явно его не просто видело, а всячески демонстрировало высокую степень привязанности – помахивало листиками, пыталось выбраться из горшка, осторожно нащупывая тонкими корешками край своих владений.

– Слушай, ну скажи ты ему, чтобы оно не вылезало! – не выдержал абсолютно несентиментальный Крамеш.

– Думаешь, упадёт и сломается? – уточнил Вран.

– Нет, думаю, землёй стол испачкает! – пожал тот плечами.

– И тебя вот это вот всё ничуть не удивляет?

– Меня? Нет! Ты не понимаешь… у нас в роду чего только не варили! Так что повезло, что этот сорняк только листьями машет и корни распускает, мог бы и крылья отрастить!

– Да ну тебя! Я ж серьёзно спрашиваю!

– А я серьёзно отвечаю. Крания, кстати, у бабки нашей училась зелья составлять, так что она тут мастер.

– А ты? Ты учился?

– И я учился, – кивнул Крамеш.

– Так, может, ты знаешь, как противоядие сделать? Ну, чтобы оно обратно стало нормальным растением? – Вран покосился на поникшую растюшку.

– Я могу яд сварить, могу противоядие от яда, ну, ещё многие лекарства в состоянии сделать, а вот по любовным зельям – это у нас женская часть семьи практиковалась, – серьёзно ответил ворон. – Да и потом, приворотное – не яд. Это отдельная песня, правда, не навсегда…

– Мне как-то сильно такая песня не нравится! – начал было Вран, а потом, осознав, что ему сказал Крамеш, воспрял: – Погоди, так, может, у него это скоро пройдёт? Сколько это ваше приворотное действует?

– На ворона? Ну, судя по тому, что тебя пытались опоить в людском виде, хватило бы года на три – три с половиной. Ты у нас птенчик крупненький, – хмыкнул Крамеш. – А растеньицу этой дозы лет на… сто точно хватит! Ну, может даже на сто пятьдесят. Короче, до конца его жизни.

– То есть мне следующие сто пятьдесят лет вот с этим возиться? – взвился Вран. – Да что за…

– А что тебе, Рооомчик, не нравится? – Терентий специально сидел за дверью кухни и подслушивал – а что? Как ему иначе всё знать-то, если не подслушивать? – У некоторых страдания и переживания, что их никто не любит, а у тебя – всегда вечнозелёное, тьфу, в смысле, вечновлюблённое существо под крылом! – насмешливо заявил кот.

– Тебя ещё только мне не хватало!

– Конечно! Говорящих котов всем не хватает, – с превеликой убеждённостью произнёс Терентий. – Хочешь, я с тобой целыми днями буду? Ну, растеньице-то у тебя молчаливое, а я восполню этот недостаток!

– Крамеш, как ты думаешь, воронам повыть можно? – обречённо выдохнул Вран.

– Можно, но лучше не нужно – вон твой цветуй уже весь испереживался, да держи ты его, а то сейчас действительно вылезет из горшка!

Растение действительно тянулось к любимому существу всей своей нехитрой конструкцией.

– Зачем так издеваться-то? Оно ж невиноватое! – укоризненный голос Тишинора заставил Врана развернуться и покоситься на норуша.

– Да я не издеваюсь вовсе, я просто… ну, просто оно мне не…

– Молчи! – Тишинор прекрасно понимал, что Вран сейчас скажет «не нужно», а трепетному созданию это как… как тотальная засуха. – Молчи, потому что никому нельзя плевать в душу, даже если это просто растение!

Он деловито забрался на кухонный диванчик, с него на стол, протопал к цветочному горшку и погладил лапой корешок, застенчиво ощупывавший горшочный край.

Цветок встрепенулся, засуетился, замахал листьями, пара веточек потянулась в сторону Врана, остальные активно зажестикулировали.

– Ты листьями-то так не тряси, чего доброго поотваливаются! – строго велел Тишинор. – Да не переживай ты! Я ему всё объясню!

– Ты чего, его понимаешь? – удивился Вран.

– Понимаю, конечно, что там понимать-то… растение, оно и есть растение! – ворчливо объяснил норушь. – Оно тебе хочет сказать, что ты – свет его жизни, оно без тебя не может, сразу тоскует и засыхает. Оно не будет сильно мешать, только ты его никуда не отдавай и не выкидывай, а если можно, хоть иногда общайся.

– Да как общаться с растением?

– Как-как… Поговорить, поухаживать, внимание обратить. Вот ты сейчас не на меня смотри, а на него!

– Да что я там не видел? – явно вредничал Вран.

– Ничего себе! Ты хочешь сказать, что к тебе часто кто-то так стремится? Пусть даже с риском для жизни, но только бы поближе быть? – возмутился Тишинор, указывая на толстянку, которая только что не выпрыгивала из горшка.

– Да ёлки… ну куда ты лезешь? – не выдержал Вран. – Сейчас перевернёшь горшок и грянешься!

Он подхватил пластмассовую ёмкость со столь странным существом и подтянул поближе, изумлённо уставившись на растеньице, которое явно… обнимало его пальцы.

– Ну, осталось только его назвать… или её, – фыркал Крамеш. – Интересно, это вообще самец, или самка, или оно?

– Сам ты оно! – нелогично рассердился на него Вран. – Тишинор, а ты спроси, у него имя есть? Ну, мало ли… Вон у Тани есть роза по имени Нина. Растёт, цветёт вовсю… Значит, ей всё нравится.

– Неее, имени у него нет – никто не давал, – серьёзно объяснил норушь. – Но вообще-то ему очень понравится, если ты его назовёшь, вон смотри, как прихорашивается – имя предвкушает!

– Чего-то оно вообще какое-то кокетливое, а? – с сомнением спросил Терентий, повернув голову под неожиданным углом так, что уши соприкоснулись со столом – наверное, чтобы лучше оценить воспитание крассулы.

– Ну, это-то понятно, оно ж в кафе росло, насмотрелось, – предположил Крамеш. – Впитало, так сказать, неправильную модель поведения. А для нашего чопорного Враника так вообще слегка пугающую!

– Слушай, отвали, а? Чего ты его критикуешь? – рассердился Вран, поднимая горшок одной рукой, а второй придерживая припавшую к ладони чудаковинку. – Какое есть, такое и будет расти!

Он хмуро осмотрел собравшихся и сердито удалился к себе – ставить влюблённую крассулу на подоконник в своей комнате и придумывать ей имя. В конце-то концов, не у всех есть тот, для кого ты свет его жизни, пусть даже это и просто растеньице.

***

При желании, а то и без него, Соколовский мог быть положительно невыносим!

Он так расчётливо выжидал, когда же паника в стане Верхолётных достигнет апогея, что аж сам себе нравился.

– Наслаждаешься? – Рууха абсолютно верно расшифровала выражение лица приятеля.

– Ну что ты… Всего лишь развлекаюсь.

«Я бесчеловечен? – спросил он сам у себя, когда лиса удалилась, а потом, довольно хмыкнув, признался: – Нет… всего лишь с крайне вредным характером!»

Вряд ли бы он так вольготно себя ощущал, если бы знал точно, что глава рода и по совместительству «анпиратор» вороньего племени действительно любит и боится за внучку.

«Да как же! – фыркал Соколовский. – Они воспринимают своих детей и внуков не как самих по себе, а только с точки зрения их полезности для мифической «честирода», для возвышения, укрепления и усиления этого явления. – Хотя… ну не зверюга же я? Неее, я точно не он, так что как только подойдёт нужный момент, Кранию я им предъявлю».

Нужный момент представился через четыре дня. Именно тогда наблюдатели Верхолётных, которые изо всех сил высматривали Крамеша, внезапно обнаружили его на крыше… вместе с сестрой.

Крания в истинном виде спокойно прошлась вместе с братом по кровле, потом спустилась вниз, сложив крылья и нырнув в чердачное окошко.

– Что? – тихо и страшно переспросил глава рода Верхолётных, услышав известия. – Вы что? Шутить надо мной вздумали? Этого просто не может быть! Он бы не посмел!

Конечно, ему и в голову не могло прийти, что внук-бунтовщик вовсе не выкрадывал Кранию, что у неё были свои, весьма далекоидущие планы. Да, та Крания, которую он знал, сильно отличалась от реальной, но в оправдание главы рода надо бы упомянуть о том, что его внучка никогда и ни с кем не откровенничала.

Крания с раннего детства слышала, как все восхищаются талантливым Крайном, постоянно завидовала, отчаянно злилась на него, но делала это молча, выжидая момент, чтобы выйти на передний план, оставив брата в дураках.

Ну кто мог бы предположить, что маленькая трогательная красавица-вороничка всерьёз рассчитывает быть семейной королевой? Правильно – никто.

Именно поэтому глава Верхолётных полностью уверился в злой воле Крайна и стал готовить захват дома, где скрывался мятежный внук.

– Вот и хорошо, что они там все собррались! Освободим Крранию, захватим Кррайна, Врррана, ту одаррённую ворроницу, её мужа… А, да, ещё надо прррихватить людскую девицу – для полного контрроля за Врраном! – планировал дед.

– Но Крррайночка явно под морроком! Моя бедняжка… Как Кррайн посмел! – возмущалась бабушка.

– Ничего стррашного, он сам снимет с Кррании свой моррок, как только пррропустит мой ударр! – уверенно отвечал её муж. – Все готовы к вылету?

– Да, все члены ррода, заморроченные и охррана.

– Пррекрасно! Прроследи за тем, чтобы были прриготовлены надёжные помещения для пленников, и отпрравь за нами машины – их лучше будет везти в клетках! – распорядился глава рода.

Жену и дочь он оставил для подготовки всего необходимого, а сам возглавил стаю, которая должна была вернуть роду славу и величие.

– Летим поверрху! Потом спустимся на нужную кррышу и займёмся делом!

Один из родичей уточнил, а не лучше ли лететь не так высоко, но глава рода его резко оборвал.

– Мы не будем крружить в прроводах, я так ррешил. Тем более что часть заморроченных уже выехала и почти на месте – они войдут черрез людские дверри.

Зацикленность на своём мире и жёсткая иерархия ещё раз сыграли с Верхолётными злую шутку – если кто-то из них знал о норушах и о том, как можно обнаружить их владения, то попросту не решился что-то каркнуть по этому поводу. А сам глава рода никогда не считал, что «дуррацкие мыши» стоят его драгоценного внимания, тем более что они весьма редкие.

Так и вышло, что и Верхолётных, и прочих атакующих ничуть не смутили более зелёные, чем вокруг, деревья в палисаднике. Да и потом… кто знает, может, тут теплотрасса проходит.

– Вон та кррыша! – каркнул один из «зорчих», который регулярно занимался слежкой за домом.

– Перрестрраиваемся и спускаемся по моему сигналу. Вот уже и машины прриехали! – скомандовал Верхолётный.

А в доме Шушана развела лапками:

– Хоть прямо соли их! И идут, и летят… Ну ничего, мы – норуши правильные, гостеприимные. У нас на всех и места хватит, и угощения припасённого, и развлечений придумано великое множество. Тишинор, ты гряды хорошо скрыл?

– Конечно! Не для них же посажено! А то ещё помнут да вытопчут.

– Шушана, а ящёрь мы предупредили? – уточнила Тишуна, подпрыгивающая от возбуждения.

– А её и предупреждать не надо – она всегда готова к самому приятному – подурачить да погонять пришельцев, – фыркнула Шушана. – А! Нижние вошли в палисад, а верхние приземляются на крышу.

– А мы? А мы что? Ничего делать не будем, да? – переживала Тишуна.

– А мы, как норуши разумные, пока ждём…

– А может, пусть их крыша засосёт!

– Вот это как раз и неразумно – если те, кто касаются крыши или пролетают низко над ней, будут ею захвачены, то точно разорутся, и тогда сбегут нижние. А если приказать деревьям придержать нижних, то встревожатся те, кто летит. Нет-нет, мы сразу так делать не будем, зачем же выпускать из лапок часть неприятелей?

Шушана погладила по руке встревоженную Таню, велела ей никуда не выходить и окна-двери не открывать и нырнула в уголок – проконтролировать междустенье.

Вороны, которые в людском виде вошли в подъезд, уверенно поднимались по лестнице на второй этаж, не зная о том, что как только последний из них переступил порог дома, им можно уже ни о чём не волноваться, ибо поздно.

– Какая там кварртирра? – воинственно уточнил первый из идущих, ступив на лестничную площадку. – То есть с какой начинаем?

– Рразделяемся! – скомандовал отец Крамеша. – Как только кого-то видите, рраспыляйте сонное зелье! Все выпили прротивоядие?

Они собирались было выбить двери обеих квартир, но за секунду до прикосновения к поверхности обе двери распахнулись, и нападающих втянуло в квартиры, да так, что ни один и каркнуть не успел.

Через пару секунд на лестничной клетке не осталось ни одного ворона или вороницы.

– Ну вот… – прокомментировала Шушана. – А теперь верхняя стая! Добро пожаловать, мы вас тут уже все заждались!

Вороны, словно в ответ на это приглашение, начали влетать в чердачные окна норушного дома, а несколько расселись на крыше – для контроля за обстановкой.

Влетевшие оказались в абсолютно пустом чердачном помещении с одной-единственной дверью в стене.

Дверь проверили – не заперто.

– Туда! – каркнул дед, разумно пропуская вперёд несколько наименее ценных членов рода.

Все они беспрепятственно влетели в сероватый полусумрак… Как только последний ворон исчез за дверью, она беззвучно закрылась и растаяла, словно её тут никогда и не было, зато вороны, оставшиеся на крыше, ощутили, что их лапы словно кто-то держит…

– Крррра! – заорали они, силясь вырваться, но крыша вела себя абсолютно ненормально – она стала вязкой, и птицы попросту провалились в неё, словно в трясину.

Правда, как следует испугаться не успели, оказавшись на чердаке, где почему-то не было ни окон, ни дверей… ничего, кроме серого пыльного пространства и деревянных стропил.

Машины воронового клана тоже не были оставлены без внимания. К каждой из них подошёл рыжеволосый контролёр зон платных парковок.

Водители машин после очень короткого разговора с ним отчего-то замирали, а потом все организованно вышли и гуськом отправились к старому дому неподалёку…

Лелланд проводил последнего из них, а потом отправился переодеваться – у него было подозрение, что ему такая одежда как-то не к морде! Ну, оттенок не его!

Водители же исполнительно вошли в подъезд, свернули к квартире на первом этаже, послушно вошли туда и занялись разбором куч строительного мусора, оставленных после прошлого неразумного владельца.

«А что? Эти-то ни в чём не виноваты, можно было бы их сразу отпустить, но я подумал – а мусор как же? Чего рабочую силу просто так пропускать мимо когтей. Мне вот за труды по снятию с них морока плата положена? Положена! А я ещё Тане ничего хорошего и полезного не сделал! – рассуждал Лёлик, делая вывод: – Меняю их безморочный разум на небольшую физическую нагрузочку. По-моему, очень даже разумная плата! Я и контейнер для мусора уже заказал!»

Этим воронам, кстати, повезло больше всех – через несколько часов, когда бывшая стенопорушенная квартира превратилась в исключительно чистое помещение, а контейнер был забит под завязку, они внезапно очнулись от тяжкого морочного воздействия, заозирались по сторонам, обнаружив, что стоят в центре Москвы, в небольшом скверике. А потом торопливо разошлись кто куда – искать укромные места, чтобы наконец-то принять истинный вид и взлететь в небо, а потом по домам!

Остальные так просто не отделались.

Ворвавшиеся в квартиры недоумённо озирались, оказавшись в каком-то тускло освещённом очень и очень длинном коридоре. Причём коридор неожиданно для воронов обоих отрядов оказался общим.

– Как ты тут оказался? Ты же должен был быть в дрругой кварртире! – возмущались Верхолётные, обнаружив рядом с собой членов рода, обязанных действовать в соседних помещениях.

Понять эту загадку им так и не удалось, поэтому они решили добраться до дальней чуть приоткрытой двери, из которой падал мутноватый свет.

– Вперрёд, вперрёд! – каркали вороны, для ускорения движения вернув себе истинный вид. – Долетим и…

Долетать пришлось неожиданно долго. Так долго, что они даже утомились, но тут дверь внезапно распахнулась и к ним шагнула девушка необычайной красоты в абсолютно неуместной для современного мира одежде – высокий венец, выложенный драгоценными каменьями, зелёный переливчатый наряд в пол, длиннющая коса, которая как живая зазмеилась по плечу, стекая на подол…

– Крааа? – вороны затормозили в воздухе, недоумённо озираясь.

– Крра! – решительно приказал отец Крамеша, у которого аналитические способности были задавлены внушением главы рода. – Выполняем прриказ – захватить всех, крраго нашли!

Большей безрассудности и представить себе было невозможно – вот чего ящерь терпеть не могла, так это покушения на свою особу, да ещё в таком виде!

По её логике, она сейчас изображала свою хозяйку, а раз эти вороны на неё нападают, это значит, что они нападают не на неё саму, а на её владычицу.

Это было непростительно! За такой поступок наказание было неотвратимым и жёстким!

Красавица мило улыбнулась, шагнула навстречу нападавшим, некоторые из которых обернулись людьми и брызгали в неё какой-то жидкостью, а потом метнулась резко в сторону, к стене…

– Где она? Куда делась? – разгалделись вороны. – Почему не уснула?

Ну откуда им было знать, что на ящерь в принципе не действуют никакие яды, сонные и прочие средства?

– Кто-нибудь её видит? – орали они, растерянно озираясь.

Внезапно слева на стене, на уровне самого верхнего ворона проступили контуры чего-то непонятного… неожиданного.

– Крра? – удивился ворон. – Ящеррица какая-то. Кррай отсюда! – он сделал выпад клювом, чтобы напугать мелкую тварюшку, и тут же на него из стены метнулась здоровенная ящерь, которая решила, что воронов тут летает как-то слишком много…

Нельзя сказать, что боевые отряды Верхолётных были плохо подготовлены к неожиданностям, но не к таким же!

Часть из них попадала на пол, принимая людской вид, а прочие попытались подняться как можно выше, чтобы их не достала странная вараноподобная животина. А ящерь с наслаждением ощипывала первую добычу, время от времени отвлекаясь от её перьев, чтобы заткнуть клюв истошно орущему ворону. Клюв вообще-то затыкать очень удобно – наступил на него лапой, и сразу тише становится!

– Громко ей! – с уважением отметил Тишинор. – Ящерь ящерью, а и то понимает, что, если ворвался силой в чужие владения, попался в ощип, так уж не скандаль!

Практически лысого и осипшего ворона ящерь небрежно отшвырнула в сторону, стремительно метнувшись за следующей добычей прямо по стенке вверх, ей-то высота без разницы, она и по потолку бегать может!

***

Вороны, метавшиеся по глухому чердаку, наконец-то стали уставать… Но, стоило только кому-то из них опуститься на пол, как щели между досок увеличивались и из них вылетал… вылетало… короче, выскакивало что-то меховое, округлое и чрезвычайно хищное. Двигалось оно с такой скоростью, что вороны в смутном сумраке видели только пестроватый окрас и почему-то оранжевые зубы. Впрочем, их они не только видели, но и ощущали на своих перьях! Снотворный раствор они честно распыляли, только вот странное создание исчезало так быстро, что брызги попросту не успевали до него долететь.

А Гудини, получив очередной ценнейший трофей, радостно верещал, ещё больше пугая птиц.

Если бы они могли понимать его язык, то ясно услышали бы в этих звуках слово:

– Сссапасссики! – это очень и очень важное для любого карбыша, да и не только – любой уважающий себя хомяк запасы очень и очень любит!

Но самым большим испытаниям подверглась группа нападавших, которую возглавлял глава рода Верхолётных.

Он быстро понял, что попал в ловушку, вернул себе людскую форму, желая заморочить любого, кого увидит, только вот увидел-то он внука – Крайн шёл перед ними, шагах в двадцати, причём догнать его почему-то не удавалось, хотя он не бежал. Внук не оборачивался, не реагировал на крики, просто неспешно двигался к одному ему известной цели.

Дед так увлёкся преследованием, что даже не обратил внимания на странное обстоятельство – все его спутники отстали и их уже не слышно и не видно. Если бы его интересовала их судьба, то он мог бы оглянуться и заметить далеко в коридоре неожиданный всполох огня, сгустившийся в подобие шара, но он жаждал добраться до цели!

Впрочем, как всегда. Все остальные могли быть для него окружением, обрамлением, грубой действующей силой, средствами и игровыми фигурами в его лапах. Главным был он и его род, честь, величие, слава, взметнувшиеся в его воображении горделивые тени предков…

А вовсе не худой и взъерошенный молодой ворон, внезапно давший себя догнать и повернувшийся к нему лицом.