Прибыток в доме с секретом

Глава 31. Дело, которое того стоило

Крамеш отошёл в сторону, давая возможность Врану прийти в себя, встал на самом краю каменистой площадки и прикрыл глаза.

В лицо прилетали тугие порывы ледяного ветра, свежего, чистого, словно вода из родника. Того самого родника, до которого он с трудом добрался, когда смог вырваться из родового дома. Тогда у него было совсем мало сил, он долетел до небольшого водяного источника и упал под густой папоротник, поближе к воде.

Над верхушками елей кружились посланные дедом охранники, стараясь обнаружить, куда делся молодой дурень, который всё никак не мог понять, что вся его жизнь, до самого донышка, принадлежит роду.

– Кррамеш! – Вран окликнул его и отшатнулся – глаза Крамеша были полны такой ледяной черноты, что ему стало страшно, но он себя пересилил, шагнул вперёд, коснулся плеча. – Кррамеш, ты что? Тебе плохо?

– Норрмально мне, – буркнул тот. – Давно так глубоко не ныррял, не вспоминал всю эту гррязь… Тррудно быстрро выбрраться назад.

«Ничего себе, если он только вспомнил, и ему настолько плохо, как же ему там-то прришлось? Как вообще можно выживать, когда ты врроде кррайне нужен, но не сам по себе, а как инстррумент, прредмет? – Врану невольно подумалось, что его детские проблемы как-то меркнут перед вот таким… – Но к своему невесёлому детскому опыту добавлять ещё и Крранию Веррхолётову и всю их ррасчудесно-фанатичную семейку я, пожалуй, не буду. Как-то мне всё это ни разу не пррислонилось!» – решил Вран, машинально потянув Крамеша подальше от края площадки – вид у того был какой-то неважный.

«Ещё сиганёт вниз со сложенными кррыльями. Чисто от тоски!»

– Надеюсь, ты что-то понял, и я не зрря тебе всё это показал, – глухо сказал Крамеш. – Попадешь в тот дом, сам не выберрешься. И не факт, что Сокол сможет тебя быстрро достать… У деда хватает охрраны. Как правило, это наглухо замороченные ворроны из рродов, которые пытались деду в чём-то возражать.

Крамеш скривил губы в презрительную ухмылку и продолжил:

– Это у него такая фишка – если на Веррхолётовых кого-то посылали, то посланные не возврращались, но и не губились, а моррочились и становились на охррану дедовских владений. Сам понимаешь, во-перрвых, даррмовая сила, и, заметь, лучшая! Прростых-то воронов на захват владений чужого ррода не пошлют. А во-вторрых, защита от их же рродов. Знаешь же, ворроны рродолюбивы, будут старраться избегать ситуаций, в которрых могут наврредить своим, пусть даже и тем, которрые не в себе.

– Крруто! – присвистнул Вран. – Этак можно своих почти и не задействовать.

– А своих пррактически не осталось, – пожал плечами Крамеш. – В смысле, тех, кто может противостоять нападению. У нас был очень большой ррод, и моррок был у всех, но в разной степени. У кого-то слабенький совсем, у кого-то очень сильный. Были когда-то тррое совсем без моррока – ворроницы, которых из рода изгнали, я тебе прро них говоррил. И была особенность – если ворроница находила парру, то они всегда оставались в роду Веррхолётовых – так сохраняли дарр, чтобы он не рраспылялся в чужой ррод. Только вот…

– На это мало было желающих? – Вран прикинул, хотел бы он… нет, не просто жить в семье жены – это как раз не было такой уж редкостью. А вот быть бесправным рабом в этой семье – этого уж точно никто не пожелал бы!

– Точно! Ворроницы всё чаще оставались без мужей или с мужьями под морроком. А если воррон попадает под полную власть жены, почему-то птенцы или не получаются вовсе, или получаются без дарра!

– Поэтому твой отец довольно долго оставался в своей воле и рразуме?

– Да. Дед уловил закономерность, и отца до порры до врремени не моррочили. Просто не выпускали никуда без сопрровождения, не давали улететь, только и всего.

– То есть с дарром оставались только птенцы от ворронов вашего рода?

– Да, но и их становилось всё меньше и меньше. Так что ррод уменьшался, слава и власть – тоже. Нападать осмеливались не часто, но дело-то было вовсе не в безопасности, а в том, что Веррхолётовы перрестали быть на самой верршине. Потом было целое поколение птенцов вовсе без дарра. Само собой, их уже не выгнали – можно было остаться совсем без ворронят. А уж после них моррок прроявлялся кррайне рредко. Дед, бабка, мать и Кррания гррезят восстановлением величия, жаждут его больше всего, так что ты должен быть очень осторрожен.

– Да уж, теперрь я понял, – Вран машинально потёр запястья.

Крамеш покосился на него, но, верный своему слову, извиняться не стал. И ничего такого… Чуть помял беспечного воронёнка, зато теперь этот дyрaчoк будет настороже. По мнению Крамеша, прошедшего крайне жёсткое воспитание, дело того стоило.

– Ну что, полетели?

– Погоди… А куда ты подрручных своего деда отпрравил?

– К Соколу, конечно! – фыркнул Крамеш. – Они сдадут пррокатную машину и на своих двоих потопают к Соколовскому – он сам ррешит, куда их девать, а у деда будет минус четыре стрражника.

Ловушка с пойманной ящеркой мерно покачивалась в лапах Врана, когда он долетел до своей гостиницы и нырнул на балкон.

«Кажется, что я отсюда не ррранним утрром улетел, а год назад, – подумалось ему. – Нда… прриключение. А ведь он меня рреально напугал до жути, до дррожи! Арртист».

Правда, долго рассуждать об этом у Врана не получилось – Крамеш спланировал на балкон и влетел прямиком в распахнутую балконную дверь и через секунду уже вставал с пола, отряхивая одежду.

– Закажи чего-нибудь поесть, – буркнул он.

«Мррачный какой… – раздумывал Вран, делая заказ. – Хотя оно и понятно – непрросто душу наизнанку вывернуть, да не потому, что поговоррить хочется, а потому, что кого-то уберречь надо. Вот кто бы мог подумать, что у него всё так непрросто? А теперррь ему, небось, стррашно неловко».

Вран был прав. Крамеш вообще никому это в таких подробностях не рассказывал и сейчас думал о том, что и не надо было так вдаваться в подробности – напугал, кратенько сказал почему, да и довольно с птенца.

«Нет, ррраскарркался, как последний дyррaк!» – корил себя Крамеш.

– Кррамеш, спасибо тебе! – голос Врана заставил Крамеша удивлённо обернуться.

– Спасибо, что всё так ррасказал. И ещё, может, ты всё-таки слезешь с моего крресла? Мне-то где поесть?

– Обойдёшься. На крровать сядешь и клюй себе свою поррцию на здорровье! – тут же огрызнулся Крамеш, ощущая себя значительно лучше.

– Вот и поговоррили! Вот и прравильно! – рассмеялся Вран. – Слушай, а я вот думаю, как мы ящерицу в самолёте везти будем, а?

– Легко. Сейчас покажу! – Крамеш каркнул что-то громкое и невнятное, ящерка пришла в себя, открыла глаза, обнаружила, что находится в каком-то другом месте, а вовсе не на склоне знакомой горы, заметалась в ловушке, а потом увидела, что на неё замахивается ногой черноволосый и черноглазый жутковатый тип.

– Кррамеш, ты чего! – ахнул Вран и осёкся – юркая зелёная с медным ящерка вдруг изогнулась и…

Медный окрас с чешуек, расположенных на хребте, моментально распространился на всё тело, сделав её полностью металлической и неподвижной.

– Это как?

– Да очень прросто. Теперь это типа фигуррка, статуэтка. Прравда, рровно на сутки. Но этого врремени нам хватит, чтобы долететь до Москвы и врручить ящеррь Соколу. А в самолёте не запррещено перревозить медноящеров! Главное, клетку не забыть – Соколовский за неё голову отклюёт!

Соколовский, получив «ящеррь», клетку и мешочек с самоцветами, довольно кивнул головой, поместил ящерицу обратно в ловушку и крепко её запер.

– Нам есть о чём доложить! – Крамеш указал глазами на Врана.

– Слушаю, – Соколовский внимательно всматривался в обоих воронов, пока они рассказывали о случившемся.

«Ну надо же… спелись, в смысле, скаркались! Вполне себе боевая единица получилась – вот кто бы мог подумать! А вот с Верхолётными надо будет что-то решать! Обнаглели напрочь! Нет, если бы Вран у меня не работал, а Крамеш не дал клятву, я бы и вмешиваться не стал, но сейчас… Не хватало ещё, чтобы какие-то кандидаты во враноцарьки местного разлива мне жить мешали да сотрудников вoрoвaли. Ёлки-палки! Как же я всё-таки воронов-то не люблю! Просто терпеть не могу!» – нелогично рассуждал Филипп Иванович, поглядывая на подчинённых.

– Думаешь, они могут попытаться выкрасть Врана и здесь? – поинтересовался Соколовский у Крамеша.

– Могут, – мрачно кивнул Крамеш. – И если узнают про Таню, то…

– Да как они узнают-то? – удивился Вран. – Сам же говоррил, что…

– Ну, дед у меня не дуррак, – пожал плечами Крамеш. – Не веррнутся охрранники, он ррешит их поискать, само собой, начнёт наводить спрравки, кто их мог убррать. Сначала заподозррит парру-трройку рродов, которрые не сильно с ним ладят, а потом начнёт всматрриваться во Врраново окрружение. А у него ррродственники – да вот хоть брратья! Они запрросто всё рраскажут, что знают, а уж под морроком так тем более.

– Надо, чтобы Таня никуда не выходила! – встрепенулся Вран.

– Ну, ей отпуск положен… – лениво прищурился Соколовский. – А нам положено думать на опережение! Ты, Вран, пока сидишь дома и сторожишь Татьяну, чтобы она никуда не выходила. Потому как, насколько я её знаю, она и в отпуске найдёт себе работу и куда-нибудь поедет кого-нибудь спасать…

– Может! – обречённо вздохнули оба – и Вран, и Крамеш.

– А ты… – Соколовский взглянул на Крамеша. – Не хочешь ли превентивно посетить деда? Не сейчас, конечно, но вскоре.

– Что? Да он же прропадёт там! – взвился Вран.

– С чего я должен прропасть? – сердито буркнул Крамеш.

– Ну надо же! А с каких это пор тебя так тревожит безопасность нашего Всеволода? – рассмеялся Соколовский.

– Кого? – Чернокрылов недоумённо воззрился на начальство.

– Меня по-людски Всеволод зовут, – невесело буркнул Крамеш. – Дед прридумал – типа это в перреводе «всем владеющий».

– А сестрицу, кстати, как величают? – заинтересовался внезапно Соколовский.

– Влада, – ещё более хмуро ответил Крамеш. – Ну, владычица… Прредполагалось, что она будет владеть рродом, если у неё будет моррок, а рраз его нет, то будет владеть, когда у неё появятся птенцы с морроком.

«Психопаты-фанатики!» – Вран едва-едва успел сдержаться и не произнести это вслух.

Вместо этого он неловко кивнул, покосившись на Крамеша:

– Не паррься, имя как имя. У людей и похуже бывает, сам слышал. А если очень не нрравится, попрроси Таню, она тебе дрругое прридумает!

– Хорошая идея! – почему-то обрадовался Соколовский. – Просто отличная! И ещё – теперь ты можешь Татьяне рассказать о себе – это будет полезно. Возможно, она тогда поймёт, насколько серьёзный сейчас момент.

Филипп с удовольствием осмотрел дивно смущённого Крамеша, сделал вид, что внезапно вспомнил, какой вопрос задавал Врану, шутливо хлопнул себя по лбу и снова спросил:

– Так что тебя так беспокоит визит Всеволода в окрестности владений его деда?

– Да его же поймать могут! – возмутился Вран.

– Никто меня не поймает, – Крамеш независимо дёрнул плечом. – Я прросто сниму моррок с охрранников, которрые снаружи, и отпрравлю их обрратно – по их гнёздам и рродам.

– И ты спррравишься? – уточнил Вран.

– Теперрь – да. Мне немного врремени понадобилось, чтобы снять дедовский моррок и заменить на свой для тех четыррёх, которрые сейчас в машине едут.

– Да… вообще-то ты их лихо сделал, – признал Вран. – А дед твой… рразве не сообрразит, что это ты его охрраны лишаешь?

– Ну, к тому врремени пусть сообрражает! – разрешил Крамеш.

***

Татьяна, вызванная в кабинет Соколовского, с недоумением осмотрела клеточку, в которой стояла…

– Статуэтка? – она покосилась на Филиппа.

– Нет, это ящерица. Живая, подвижная и крайне… как бы это сказать… неспокойная. Она вообще-то не отсюда, а из исконных земель.

– Но она не дышит.

– Само собой! – самодовольно отозвался невыносимый тип. – Сейчас не дышит, а вот часов через несколько не просто дышать будет, а ещё и клеточку грызть. А зубки у неё очень и очень крепкие. Вот, смотрите – это она Врана укусила. К счастью, он у нас птичка разумная, перчатки надеть не забыл, а вот самим перчаткам не поздоровилось.

Таня осмотрела здоровенную дыру, выкушенную в кольчужной перчатке из стали, и уставилась на ящерку.

– Так… и что мне с ней надо делать? Она что, больна?

– Нет, она абсолютно здорова. Вам её надо только чуточку передержать. Именно в клетке, не выпуская, понимаете?

– Да уж, я… прониклась идеей, – Таня подняла сухо звякнувшую перчатку. – Озолотите меня, я её выпускать не стану!

– Вот и правильно, а то потом её поймать сложно, она кусючая, юркая и очень предприимчивая. Вы, кстати, сказы Бажова помните?

– Что-то да…

– И, в частности, про Хозяйку Медной горы?

Таня чуть отступила от клеточки, опасливо глядя на её содержимое.

– Нет-нет, что вы! Это не она! Это одна из её свиты. Она отстала от хозяйки, когда та последний раз тут появлялась, ну и решила, что обоснуется тут. Да пусть бы и жила, кто ж против? Но в последнее время она очень уж расслабилась, расхулиганилась – выбрала себе место поуютнее, да и начала там людей пугать. То Хозяйкой покажется – она умеет людской вид принимать, то местные световые столбы гоняет, короче, тамошним обитателям сильно надоела. Привлекает ненужное внимание, туристов и прочих любопытствующих.

– И что с ней теперь будет?

– Да ничего особенного, я её в исконные земли переправлю, пусть с ней там хозяйка её разбирается. Она-то и не таких кусачек видела.