Прибыток в доме с секретом

Глава 20. Мир никогда не будет прежним

Таня не очень представляла себе, как именно можно увезти яблоню корешком и отростком, но уточнять не стала – сама увидит, чего просто так воздух-то колебать. Да и норушь явно никакой, и температура у него, и всё тело болит, короче, не до расспросов ему.

Норушата, как только поняли, что их всех забирают, включая брата, засуетились, забегали, а Тишинор попросил опустить его поближе к норе – так быстрее, и, тяжело переваливаясь и прихрамывая, полез внутрь.

– У тебя нет узелка? – спросила норушинка-подросточек Тишуна.

– Узелка? – удивилась Таня.

– Ну да, чтобы мы могли в него сложить наше добро.

Про добро было сказано так уважительно, что Таня поняла – для норушей это очень-очень важно!

– Знаешь, узелка, наверное, нет, но я могу выгрузить еду в машину на заднее сидение, пока мы будем ехать, вы ещё что-нибудь погрызёте. А ваше добро можно будет сложить в рюкзак.

Таня постучала пальцем по своему рюкзачку, и Тишуна довольно кивнула:

– Да, это хороший узелок! Прочный и большой!

Таня осторожно встала, чтобы не напугать малышей, которые то и дело выскакивали из норы с очень-очень важными щепочками, ореховыми скорлупками, пуговками и бусинками, складывая их в кучку, и потихоньку отошла к машине.

К счастью, она стояла чуть в стороне, и за сугробами норуши никак не могли рассмотреть, что к Тане подлетают два ворона, опускаются на снег, поднимаются с него уже людьми, а потом мужчина открывает ей машину, а женщина вопросительно кивает на останки дома.

– Как я понимаю, все едут? – Крылана с мужем расчудесно слышали разговор Тани с норушами.

– Да, теперь бы Шушану предупредить как-то… И чего я не догадалась ей смартфон купить и оставить, а?

– А Врану позвонить? – Карунд ловко сдёрнул с заднего сидения свою куртку, освобождая побольше места для норушного семейства.

– Он допоздна в институте, а потом на курсах.

– А Крамеш?

– Куда-то улетел ещё с утра, сказал, что по работе.

– Вот незадача! Нет, могу я слетать… – предложила Крылана.

– Нет, не нужно. Лучше уж поедем вместе. Малышам Шушана будет рада, как лучшему в мире подарку, а Тишинор… Я не знаю, как они поладят, но не верю, что она не согласится предоставить приют пострадавшему и больному соплеменнику.

Таня уже было отошла, а потом снова вернулась к машине:

– Если можно, вы оставайтесь сейчас в таком виде, ладно? Норуша схватила сова, я опасаюсь, что они могут испугаться крупных птиц, – попросила Таня.

– Ну, конечно! – согласились и Крылана, и Карунд.

– Интересно, сколько старшему норушу лет? – призадумался ворон, глядя в спину Тане, которая выложила содержимое рюкзака и теперь возвращалась с пустым «узелком», оступаясь на ледышках и останках сугробов.

– Ну, Шушана примерно Таниного возраста, ненамного старше, это если норушный порядок жизни учитывать. По календарным-то годам, конечно, значительно больше… – тихонько рассуждала Крылана. – А этот Тишинор… судя по виду и разговору, явно не пожилой, но и не подросток. Взрослый, смелый, разумный и ответственный норушь – то что надо!

– Ты про них много знаешь! – с невольным уважением протянул Карунд.

– Только то, что мне Шушана рассказывала. Они же довольно-таки редкие! Интересно, как он собирается яблоню забирать? Просто корешок откопает?

– Посмотрим! У самого от любопытства прямо крылья чешутся! – белозубо улыбнулся Карунд.

Пока Тани не было, кучка «добра» прилично выросла и пополнялась всё новыми и новыми мелочами. Может, кто-то и фыркнул бы пренебрежительно на «всякий мусор», но Таня очень бережно начала перемещать все эти кусочки дерева, пуговки-бусинки-лоскуточки и разные загадочного вида мелочи, которые раньше явно были частями людских вещей.

«Вот это, например, сто процентов бегунок от старой молнии! – соображала Таня. – Понятия не имею, зачем он им, но, наверное, нужен!»

– Ой, мой лебедь! – радостно пискнула самая маленькая норушка. – Ты же видишшь, шшто это – лебедь? – круглые глазёнки требовательно воззрились на Таню. – Вот шшея, а вот – шшпинка, а это – голова!

Норушинка ловко уложила «лебедя» на ровный участочек снега и пририсовала ему клюв, крылья, лапы и хвост.

«Мой мир никогда не будет прежним! Теперь я всегда буду видеть в бегунке лебедя!» – думала Таня, укладывая «гордую птицу» поглубже в рюкзак.

– Мурашик лушше придумывает, но он меньше говорит. Мало шшовшем, – пригорюнилась Муринка. – Пошшле того как дом… упал, он пошшти всегда молшшит.

Таня и так обратила внимание на то, что второй норушонок говорил очень мало, даже когда она предложила им перекусить кусочком грецкого ореха, чтобы у них немного прибавилось сил, он торопливо взял угощение, пискнул что-то вроде «псиб» и стеснительно юркнул за Тишуну.

«Бедные-бедные дети, и как они тут выживали. А ведь самое-то страшное, что это было и горе, и безнадёга – им и идти-то тут было некуда, да и не к кому! – сообразила Таня, вспомнив рассказы Шушаны. – Они же могут или жить в уже обжитых норушных домах, или приходить в новые, но там должно соблюдаться условие – на момент вселения должны быть три поколения женщин в одном доме, и обязательно мирные, любящие и спокойные взаимоотношения в семье, иначе у них просто не откроется междустенье».

Наконец, когда все норушные ценности были вынесены и убраны для перевозки, вышел Тишинор, с трудом волоча классический узелок, связанный из тряпочки в цветочек, с трогательными тканевыми хвостиками наверху.

– Можно мне помочь? – Таня дождалась неохотного кивка и аккуратно переместила имущество в рюкзак.

Она похвалила себя за тактичный вопрос – было очевидно, что бедолага ужасно стесняется своей слабости и мог бы долго и упорно тащить поклажу сам, только бы не демонстрировать болезненное состояние.

Он уже собирался подойти к яблоне, но Таня его остановила.

– Я хотела вас предупредить – меня сюда привезли мои друзья – лучшая подруга и её муж. Он будет за рулём, она – на переднем сиденье. Шушану они оба знают и очень уважают. Только… они не люди.

– Не люди… а кто? – осторожно уточнил Тишинор, явно ожидая какой-то подвох.

– Вороны родом из исконных земель, но родились тут. Шушана им доверяет, а Крылана – моя подруга, даже квартиру купила в нашем доме.

Тишинор, услыхав про крупных птиц, которые в природном своём состоянии вообще-то очень даже не побрезгуют грызунами, дёрнулся было собрать детей и кинуться к норе, но, услышав про квартиру, которую купила вороница, устало опустил лапы.

– Пожалуйста, не волнуйся. Я просто не хотела, чтобы ты переживал за безопасность норушат… – Таня снова призвала на помощь все свои дипломатические способности и такт.

– Странно у вас всё, – вздохнул Тишинор.

– Есть такое, – охотно согласилась Таня. – Только… знаешь, я не представляю себе, что бы со мной было, если бы Шушана не вышла ко мне год назад. Мне было очень плохо, а она показалась, познакомилась со мной и очень помогла. Так что я, наверное, тоже странная, но ни за что не променяла бы свою теперешнюю жизнь на нечто обыденно-нестранное.

Норушь отчаянно вслушивался в её слова, но… ничего тревожащего там не различал. Да, говорила она о вещах крайне необычных, но уж куда хуже, когда говорят гладко да сладко, а сами слова звучат неправильно, плохо! Он-то это неоднократно слышал – оба сына хозяйки по очереди приезжали к матери и уговаривали её переписать дом и участок на просящего, ничего не оставив другому брату. Уж как они дивно начинали, как пели… Но даже в начале этих уговоров Тишинор слышал, как из слов тягуче и безнадёжно капает яд!

– Хорошо! Я поверю тебе про воронов… – выдохнул он, а потом заторопился – сил оставалось совсем мало, он устал, температура поднималась, а ему очень нужно забрать яблоню с собой – она не выживет без норушей.

Тишинор подобрался к самым корням, погладил лапами ствол, потом и вовсе обнял его и…

– Смотри! Крылана, смотри! – Карунд изумлённо уставился на дерево, которое втягивало в себя уже практически распустившиеся листья. – Я такого никогда не видел!

– Наверное, это вообще мало кто видел, – тихо подсказала Крылана мужу. – Он забирает с собой не просто корешок и отросток, он зовёт память и привязанность дерева, которое много-много лет жило вместе с любимыми людьми и норушной семьёй. Люди… ушли, семья, а точнее, её остатки уезжают. Дерево просто погибло бы. Останется эта яблоня здесь жить обычным деревом, ненорушным, но зато без боли и тоски. А всё вложенное норушами он заберёт с собой в отростке.

Крылана довольно точно отгадала смысл происходящего и убедилась в этом, когда увидела Таню, с рюкзаком за спиной. За пазухой у неё сидело трое норушат, а на сгибе правой руки помещался норушь, который крепко-крепко держал лапами гладкий и чистый яблоневый корень, из которого выбивалась вверх веточка с яркими, крепенькими, радостными и уверенными листочками.

– Вот, это Крылана и Карунд, а это – Тишинор, Тишуна, Мураш и Муринка, – Таня всех представила, а потом нырнула в салон – устраивать пассажиров.

Крылана заметила, что она почти плачет – сдерживается с трудом, но с вопросами не полезла – понятно же, что сейчас не время.

Когда машина тронулась с места, Тишинор попросил поднять его к окну. Остальные и так сидели на Таниных руках и шмыгали носами.

– Ничего, не волнуйтесь, если захотите, вы сюда приедете! – заверила их Таня. – Главное сейчас Тишинору поправиться, а остальным – хорошо питаться и отдохнуть.

Она устроила простуженного и полностью обессилевшего норуша в своей куртке, которую расстелила на заднем сиденье, и он, придерживая лапой яблоневый росток, уснул тяжёлым и беспокойным сном. А малыши и норушинка сначала ели, откусывая то от кусочка сыра, то от изюмины, то от ореха и сушки, а потом, осоловев от сытости, усталости и волнения, подобрались к нему под спину и засопели, провалившись в сон.

За окном машины мелькали леса, деревни, дачные посёлки и поля, а Таня всё вспоминала, как крохотная норушная семья прощалась с развалинами дома и теми, кто под ним остался.

Нет, она уже даже собиралась выкупить этот участок, в конце-то концов, Крылана братьев-баранов может заставить ходить за ручки и петь дружные детские песенки, и даже Костик пусть бы её простил… но…

«Но жить норуши там уже не смогут! – отчётливо поняла Таня. – Это уже не дом, а… кладбище. Да ещё и отравленное злобой, завистью и жадностью двух глупых людей. Людей, которые так близки друг другу по крови, и так бесконечно далеки, что безжалостно уничтожили даже мамин дом, помнивший её тепло и заботу. Да ещё и пусть невольно, но всё-таки став причиной гибели тех, кто столько лет жил рядом и помогал их семье».

Правда, Татьяна не собиралась позволять себе впадать в унылое состояние – хочешь – не хочешь, надо думать о том, какое лечение подобрать, какая дозировка препаратов подойдёт, а ещё… у кого проконсультироваться.

«Да, пусть не по норушам, а по мышам, но это всё-таки своя специфика! Ратологи могут знать тонкости, которые не знаю я».

Таня подтянула к себе смартфон и с головой нырнула в переписку со знакомым узким специалистом, к которой время от времени обращалась по грызунам.

«Так, препараты все в клинике есть, как чего колоть и в какой дозировке, более-менее поняла, теперь главное, как среагирует Шушаночка. Но это как раз самое простое – я в неё верю!»

Шушана тихо и мирно занималась своими делами – промчалась по норушным переходам первой важности, настораживая ушки на всех перекрёстках – так надо, чтобы вовремя уловить все полезные шорохи, поймать информационные сквознячки и не упустить нужные поскрипывания.

«Всё отлично! Дом спокоен, побежали дальше!» – скомандовала она сама себе – что же делать, если больше никого рядом нет.

Так же была проверена и гостиница, а под конец – ветклиника.

Там Шушана подзадержалась – в настороженные ушки влетели шепотки, зудящие, как голодные комары.

«Опять сплетницы языки распустили! Вот погодите мне! Не буду больше Соколовского сдерживать, пусть он сам коллективом займётся. Ну чего людям неймётся-то, а? – сердито фыркнула она, прислушалась и кивнула: – Опять те же самые – Лена, Вероника и Вера, которых я уже гоняла за грязные и длинные языки, да ещё и одну из администраторов притянули – Настя прямо-таки рвётся поболтать о пустом. Вторая-то, Аня которая, та поспокойнее. Работает себе и работает».

Шушане очень хотелось снова заняться глупыми девицами, устроив им дополнительную работу, раз своей не хватает, но она отлично помнила, что у неё собака не выгуляна.

«Непорядок! Нет, пелёнка лежит, с этим и проблем нет, но движение-то Мышке нужно, а её Терентий под бочок лапами притянет и спит, котосвин такой! Ночью вопит на крыше, как… как… да я даже не знаю, с кем его сравнить, а днём дитё с режима сбивает!» – хозяйственно посетовала Шушана и почти совсем уже добралась до кота, и тут услышала, что вернулась Таня.

«Вот и славно! Уже шагнула за границу деревьев! – Шушана заторопилась из междустенья домой, а потом и к входной двери, но чем ближе она подходила, тем больше почему-то волновалась. – Что-то не так… А что?» – она повела носом, насторожила ушки, и именно так Таня её и увидела – озадаченно-внимательный взгляд, переходящий в полнейший шок.

– Шушаночка, я тут нашла семью норушей, которые попали в беду. К сожалению, Врана и Крамеша дома не было, и я никак не смогла тебя предупредить. Им нужна наша помощь, ты же не откажешься приютить? – Таня левой рукой придерживала умостившихся за пазухой норушат, а правой – Тишинора, сидящего на сгибе локтя.

Она так и села на пол вместе со своей ношей, чтобы Шушана рассмотрела незваных гостей.

– Прости за вторжение. Можно мы тут немного побудем? – хрипло спросил Тишинор, вцепившийся в яблоневый корешок.

– Ой… ну, конечно же, можно! – пискнула ошеломлённая Шушана. – А ты… ты болен? Таня! Что ты спрашиваешь глупости! Скорее, скорее спускай их вниз! Малыши и норушинка… Мамочки – норушечки, да какие же вы все худенькие! – всплеснула она лапками.

С этого момента о приёме норушного семейства можно было уже не волноваться! Шушана сходу перевыполнила норму за всех. Таня поспешила за лекарствами, особо ценный рюкзак-узелок был пристроен в особо защищённый междустеньевский уголок, для яблоньки Шушана моментально добыла огромный горшок с землёй, Татьяна даже и не знала, что у них такой есть.

– Выздоровеешь, сам с ней разберёшься! – строго сказала Шушана гостю. Строго скорее от возмущения, потому что он начал её просить присмотреть за норушатами, «если вдруг что». – Я-то присмотрю, но вот глупости в доме не говори – он сердится, а дети пугаются!

Хотя тут она, конечно, преувеличила – норушата, словно росточки после ласкового и тёплого дождика, повеселели и пугаться не собирались, разом поверив, что в их жизни наступил поворот к лучшему.

Муринка скакала вокруг Шушаны, как заводная мышка, Мураш попросту прилип к взрослой норуши, стараясь никуда не отходить дальше её хвоста, а Тишуна с удовольствием крутила головой – осматривалась.

И тут из кухни вывалился исключительно сонный Терентий с Мышкой на буксире.

– Шушана, ну сними ты с меня свою, с позволения сказать, собаку! – он повёл усами, невольно принюхавшись, широко открыл глаза, а потом воззрился на растерянных малышей, худенькую норушинку, кинувшуюся к ним, и старшего норуша, с усилием встающего с коврика, чтобы защитить свою семью.

– Ну не мияуфф себе! – выдал кот.