Прибыток в доме с секретом

Глава 35. Доверительная беседа

Соколовский, сидя в удобном кресле иподперев щёку рукой, задумчиво рассматривал собственную дверь.

– Терпеть не могу воронов! – сообщил он.

– Да ладно… Их вокруг сейчас аж четверо постоянных и одно временное недружественное недоразумение! Интересно ты их терпеть не можешь! Страшно представить, что было бы, если б ты их любил, – фыркнула Рууха.

– Я не интересно их не терплю, а просто помню старую поговорку: не можешь победить всю толпу – возглавь!

– Оригинально! – одобрила лиса. – Кстати, ты сразу понял, что девочка умница, да ещё и со своим талантом, или тебя норушь привлекла?

– И хотел бы соврать, да лень! – вздохнул Филипп. – Честно? Дом норушный увидел, вот и стал присматриваться. Но получилось интересно… Возможно, в ближайшее время будет ещё любопытнее.

– Возможно, – покладисто согласилась Рууха. – Да! Так когда нас будут штурмовать?

– А вот покажем Верхолётным их вороницу, тогда и будут. Сейчас все сильно заняты – судорожно ищут свою запасную наследницу.

– Хорошо, что ребятки догадались её закамуфлировать в машине… – протянула Рууха.

– Хорошо, конечно! Хотя, если честно, насколько я понимаю, никто не сумел отследить связь трёх домов, да это вряд ли и возможно.

– Ну почему же? Если бы Верхолётный нанял лис, то, может, и отследили бы…

– Сказала тоже! Лис… Да он даже людей-детективов не использует, хотя это ему немного и дало бы. Мало кто даже из суперпрофессионалов будет выяснять, кто собственник соседних зданий! А я сам по себе у Таниного дома стараюсь не светиться, да и в гостиницу через парадный вход редко прохожу, всё больше или из клиники, или через норушный въезд, а он, сама понимаешь, для чужаков невидим.

– Да… тут, конечно, натуральная засада – люди-детективы нипочём не поняли бы, зачем следить за воронами, да и различить их вряд ли могли бы, а вороны, которых посылает Верхолётный, находятся под мороком и не могут проявлять творческую инициативу или личное любопытство – велено им следить за Крамешем и Враном, вот они и следят. А ещё нам на лапу сыграло то, что Верхолётные исключительно высокомерны и спесивы!

– Это точно, – хмыкнул Сокол. – Я тут поспрашивал, так они ни с кем запросто не общаются, белая кость, голубая кровь. Ылита ылит! Верхолётову типа не с крыла сплетни собирать.

– Ну да, ну да. Императоры вороньего мира, не меньше! Хотя, надо отметить, что Верхолётному сейчас дивно не повезло! Он же опирается на свой многовековой опыт борьбы с окружающим миром, а вот такого многосоставного соперника, как сейчас, ни разу не встречал! – Рууха фыркнула насмешливо и продолжила: – И про Таню они ничего толком не узнали!

– Да, в принципе, могли бы прослышать о том, что она лечит воронов, но для того чтобы это узнать, опять же надо быть в курсе вороньих новостей. А тут ещё сыграло роль то, что вороны крайне неохотно афишируют, что у них есть проблемы со здоровьем, даже если они минимальные.

– Интересно, а то, что Крамеш живёт на чердаке над гостиницей, никак наблюдателей «анпиратора» не смутило? – лиса была любопытна, а кроме того, её сильно забавлял такой безусловный промах высокомерного Верхолётного.

Да понятно, что он и не мог предусмотреть, выяснить, разузнать, но… приятно же, да? Вот Рууха и радовалась.

– Я спросил у Шушаны, так она мне объяснила, что наш независимый Крамеш, оказывается, всё это время залетал или с чердака над Таниной квартирой, или через её квартиру, или вообще в её окно, – улыбнулся Соколовский.

Метаморфозы, происходившие с бывшим наёмником, его сильно забавляли.

– Приручался? – понимающе кивнула Рууха.

– Да, Таня была первым человеком, кто его пощадил да пожалел, а ведь могла, и весьма заслуженно, обречь на… ну, ты сама знаешь, на что.

Лиса кивнула:

– Знаю, и он реально всё бы заслужил! Но тем более оказался впечатлён её реакцией, вот его и потянуло необоримо к этому человеку.

Она тряхнула рукой, над ладонью сформировался сгусток огня, и Рууха, глядя на него, задумчиво продолжила:

– Испокон веков мы шли, летели, тянулись к кострам, которые зажигали люди. Иные были готовы нас убить или хотя бы просто отогнать, некоторые просто пугались, а были такие, которые протягивали навстречу руку. – Она помолчала и продолжила почти шёпотом: – А самые редкие тянулись нам навстречу не просто рукой, но и сердцем! Вот ради таких мы и рисковали. Можно добыть еду, найти укрытие в метель и мороз, найти себе пару, но мы не можем сами сделать то, что могут они – согреть, даже когда больше ничего не даёт тепла, запомнить нас, уберечь от пустоты…

Соколовский слушал очень внимательно, понимая, что это редкость редкая – такое откровение от ироничной, зубастой, вспыльчивой и, чего уж там… абсолютно не сентиментальной Руухи.

– Я понимаю, почему Крамеш старался быть рядом, даже если он сам не сознавал причину, – дополнила лиса, и тут же встряхнулась, блеснула глазами: – Не исключаю, что он отчаянно завидовал Врану.

– Само собой.

– Интересно, у Тани прибавится братьев-воронов? – рассмеялась Рууха.

– Не думаю, – покачал головой Соколовский. – Крамеша перекашивает от одного слова «сестра». По-моему, ему без разницы, как его будут называть, главное, чтобы он был своим.

– Логично, я тоже заметила, что при встрече с Кранией ему прямо-таки физически нехорошо было.

– Ещё бы! Я не знаю, как бы сам реагировал, если бы у меня была такая «любящая» сестрица. Она, оказывается, над ним ещё и в клетке измывалась – могла воду убрать или еду выкинуть. Так, чисто чтобы показать, что он никто в роду!

– Милая какая! Просто крокодилица в перьях! – сгусток огня сам собой увеличился и заискрился над ладонью Руухи.

– Я бы сказал, похуже, – Соколовский встречал много особ, которые могли бы гордо именоваться крокодилицами, так что в теме разбирался прекрасно.

– Так когда мы Кранию Верхолётным предъявим? – лисе очень хотелось позабавиться, вот она и любопытничала.

– Пусть Крамеш оклемается слегка, а потом… У меня ящерь в междустенье подустала – печаль у неё – стены не прогрызаются, не прокапываются, с разбегу не пробиваются. Так что сейчас я дал команду её немного подбодрить да откормить!

– Так нечестно! А я? Неужели ты всех врагов ящери спустишь? – фыркнула Рууха.

– Дорогая моя, ко мне уже прибыла с той же претензией крайне разгневанная Крылана… Я боюсь, что на всех врагов попросту не хватит!

– А! Крылана узнала о том, какая роль ей отведена по плану изощрённого Верхолётного? – азартно потёрла ладони Рууха, машинально погасив огненный сгусток.

– Да… и я зауважал её супруга – исключительно смелый ворон, только он её и утихомирил! – рассмеялся Соколовский. – Хотя, если бы моей Марье такое сказали, она бы тоже рвала и метала!

Крылана, которую по возвращении домой позвал Филипп, выслушала его просьбу пока посидеть дома вместе с мужем, удивлённо вскинула брови, а уточнив причину, впала в такую ярость, что Соколовский разумно отодвинулся вместе с креслом в сторону – да, понятно, что он схожих талантов, но не стоит испытывать удачу и попадаться под такую волну гнева!

– Где? – дрожащим от эмоций голосом произнесла Крылана. – Где ррасполагаются владения этих… гадов-Верхолётных? Я их по киррпичику рраскатаю!

– Кррылана, не волнуйся, – Карунд сам был несусветно зол, но понимал, что жену лучше бы успокоить. – Милая, не переживай!

– Я только жить начала, как мечталось, только нашла, что хотела! А этот… я им что? Куррица? Меня с Кррамешем заперреть? И шaнтaжиррoвaть жизнью Каррунда? Где они? И что об этом думает Кррамеш?

Подозрения о согласии Крамеша на участие в этом возмутительном плане Соколовский быстро развеял, рассказав подробности.

У Крыланы тут же опали взметнувшиеся было пряди волос, и она заговорила уже совсем иным тоном.

– Вот… бедолага. Не позавидовать такому «наследнику царрского ррода».

– Да уж! – Карунд и сам был членом очень непростой семьи, да и у родителей были сложные характеры, но, чтобы так…

– Веррхолётовы совсем помешались на своём дарре. А, между пррочим, ещё моя пррабабушка прро них говоррила, что дарр не беррётся насильно. То есть его носителей невозможно вывести, как порродистых птиц, – сказал он.

– Так и есть, – согласилась Крылана. – Я знаю, что у нас когда-то прриютили одну из Веррхолётовых. У неё никакого дарра не было, пррросто она была больна – ослабела и изголодалась. Мои её, конечно, прриняли, а черрез год выяснилось, что она всё-таки моррочница, да ещё из сильных. Только она отчаянно боялась, что прро это узнают в её рроду и веррнут её себе. У нас-то она уже нашла себе близких, и воррон из наших ей понрравился. Корроче, мой ррод это скррывал по её прросьбе. А потом, когда появились ворронята, скррывали уже по собственному почину – мы же прровинциальный ррод, не влиятельный, для элиты – деррревня. Если бы они пррослышали о талантливых ворронятах, то попытались бы отнять или бррраком взять, а зачем своих птенцов отдавать таким неноррмальным, повёррнутым только на дарре и власти?

– Погоди, но тебя же уже не скррывали… – удивился Карунд.

– Да ведь моррочники и крроме меня изрредка появлялись – видимо, потомки тех, изгнанных так же, как моя пррапррабабушка. А потом, Веррхолётовы последние годы поутихли. Ещё до моего ррождения они ушли в тень. Вот мои и ррешили меня уже не скррывать. Но как эти парразиты-Веррхолётовы смели!

Вокруг Крыланы снова словно ветер поднялся, подхватив прядки волос, но уже заторопились по коридору шаги Татьяны, которой Соколовский предусмотрительно отправил сообщение, и вороница выдохнула – в присутствии подруги яриться не получалось, хоть тресни!

– Я уточнить хотела… – Таня снова заглянула к начальству через полчаса. – У нас там сова нервничает. Она прознала, что тут ящерь, и теперь переживает, что её корм уйдёт на сторону – пресмыкающейся особе. Могу я побольше заказать, ну, чтобы им обеим хватило?

– Танечка, хоть грузовик! Тем более что, когда присказочная сова нервничает, все остальные вскоре вообще на стенки могут полезть. Да, как там Крамеш?

– Делает вид, что всё замечательно, сидит на кухне, играет с Враном в шашки, обыгрывает его вчистую. Терентий очень развлекается – комментирует.

Таня невесело улыбнулась, прекрасно понимая, как неважно сейчас Крамешу.

– Ничего-ничего, он уже практически справился, – успокоил её Соколовский. – Осталось немного.

– Хорошо бы. А эта… Крания… ей что-нибудь готовить?

– Кашу ей сварите. Только Крамешу не говорите, для кого это, – плюнет, и, возможно даже, ядом! – вполне серьёзно предупредил Филипп.

Он откровенно тянул время, морально изматывая противников, которые и знать не знали о том, что их небольшая семейная заварушка переросла в сложную многовидовую комбинацию.

«Ну что ж. Вы обо мне и знать не знаете, и ведать не ведаете, а я – вот он, тут!» – хмыкнул Соколовский, зло прищурив глаза.

Да, не собирался он устраивать такую историю из навязанных ему в прошлом году занятий.

«Ну и что, что не собирался? – хмыкнул он, усмехаясь над прошлогодним самим собой. – Да, проштрафился, да, пришлось городить такой огород, чтобы в исконные земли пускали, чтобы не портил жизнь вредный Кот, но… но ведь урожай-то какой на этом огороде уникальный получается! Аж приятно!»

А особенно приятно было то, что тут он чувствовал себя на редкость интересно – хозяином положения, мудрым и сильным, настоящим покровителем и защитником этого странного места. Ну и пусть это получилось непредусмотренным побочным эффектом! Пусть ему и в голову не приходило, что тут будет интересно.

«Раз у меня, пусть даже случайно, так получилось, то это всё законно моё! А раз моё… то лучше всяким разным высокомерным и дальше своего клюва не видящим птахам даже близко сюда не подлетать! У нас уже всё готово для встречи. Как только они дозреют, я их сюда приглашу!»

Правда, даже столь разумный и продуманный план был слегка отодвинут в сторону явлением Лелланда.

– Ты где был? Ты разве не знаешь, что мы тут все на осадном положении? – хмуро уточнил у лучезарно довольного лиса проигравший вчистую Вран.

– Это ты на осадном положении, а я никомушеньки тут не нужен! Меня зорчие(прим. автора – так Лелланд называет воронов-наблюдателей)не идентифицировали, да и сложно это – я же выхожу из подворотни соседнего дома за углом.

– Вот и радуйся жизни, раз тебе так повезло, – буркнул Вран.

– Ты себе даже не представляешь, как именно ТЕБЕ повезло! – рассмеялся лис. – Кстати, сейчас я тебе подарочек дам.

– Это ещё по поводу? – подозрительно сощурился Чернокрылов.

– А просто подарочку только ты и нужен!

– Чего? – удивился Вран. – Ты о чём?

– А что, тебя удивляет, что ты кому-то необходим? – рассмеялся Лёлик. – Ну, вот познакомься! Я пока не знаю, как его зовут, сам решишь, но он в тебя такой влюблённый!

Лелланд вынул из рюкзака небольшой свёрток, стряхнул с него жёсткую обёрточную бумагу и…

– Чё это? А? – охрипшим голосом вскрикнул поражённый Вран.

– Это? А это то, из-за чего в кафе, где мы с тобой недавно были, чуть было не родилась нездоровая сенсация! – расхохотался Лёлик. – Цветочек, который ты напоил вороньим приворотным, помнишь?

– Д-д-дааа, – ошалело согласился Чернокрылов, уставившись на чрезвычайно странное растеньице, которое тянулось к нему толстенькими листочками и даже несколько корешков достало из земли, приветственно ими шевеля.

– Вот! Вот твой любимый ворон, как я тебе и обещал! – Лёлик церемонно вручил горшок с любвеобильным растеньицем опешившему Врану, объяснив всё разом и ему, и Руухе, от любопытства высунувшейся из комнаты в коридор, и Соколовскому, вышедшему на шум из своего кабинета. – Я ж знал, что это так просто не закончится! Бабуль, помнишь, ты мне говорила, что вороньи отвары, особенно крепкие и серьёзные, очень… странно могут взаимодействовать с окружающим миром?

– Помню, конечно! – подтвердила Рууха.

– Ну вот… А тут Вран вылил целый пузырёк вранового приворотного, смешанного с кофе, в этот несчастный цветок. Я и решил сходить туда и проверить, всё ли в порядке. Прихожу такой в кафе, а вокруг цветка какая-то странная суета – его сотрудники как-то очень далеко обходят. Я уши-то насторожил, а они переговариваются, что, мол, опять мерещится, что, когда кто-то в кафе заходит, это растение как-то странно шевелится.

Соколовский рассмеялся:

– Пошло взаимодействие?

– Уже даже опознание! Несчастная растюшка пыталась высмотреть всех черноволосых, вытягивалась в струночку и приветственно махала листиками.

– Да чем высмотреть-то? – недоумённо уточнял Вран, нервно рассматривая растение, которое силилось до него дотянуться.

– Не знаю чем, но чем-то оно видит. И слышит, кстати, тоже. И даже соображает – я вот ему сказал, что черноволосый тип, вошедший за мной, – это не тот, кто ему нужен, и оно сразу поникло, бедное!

– Раз оно тебе так нравится, возьми ЭТО себе! – Вран сделал шаг к Лёлику, но тот шустро убрался подальше и продолжил:

– Нет уж, это твоё! Я как сказал, что могу отнести его к тебе, так оно мне всеми листиками махало, на руки просилось.

– Ты что? Упёр из кафе цветок? – Врану по-прежнему не очень нравилось происходящее.

– Нет, зачем? Я его честно купил. Правда, слегка, помог директору кафе принять такое решение, он мне всё рассказывал, что не торгует цветами… чудак. Но мы с цветуём справились благополучно и пришли к его любимому – то есть к тебе!

– И что мне с ним делать? – растерялся Вран.

– Для начала то, что обещал! – уверенно кивнул Лёлик, едва сдерживая смех. – Ну что ты на меня с таким ужасом уставился? Жениться ты вроде ему не клялся! Ты просто обещал у него прощения попросить – действуй!