Приключения в стране львов

ГЛАВА 1

Симфония хищников. — Соперничество. — Турнир львов. — Три охотника в засаде. — Джентльмен, мальчишка и жандарм. — Двойной выстрел. — Смерть кокетки. — Разрывные пули. — Воспоминания об открытии охотничьего сезона в окрестностях Боса[1]. — Большая неудача первого сентября. — Тревога. — Женщина похищена гориллой.

Из-за густых зарослей вдруг раздалось грозное рычание, эхом прокатившееся под сенью гигантских деревьев.

— Слышишь? — сказал кто-то веселым голосом. — Можно подумать, лопнула труба орга́на…

— Тихо! — прервал его другой голос.

— Или даже газовая…

— Да замолчи ты, наконец! Еще беду накличешь!

Рычание повторилось с такой силой, что на деревьях задрожали листья. Звук, изданный звериной глоткой — этой природной фанфарой, как бы послужил сигналом: из таинственной глубины тропического леса донесся новый, не менее страшный рык. Низкие звуки не теряли своей силы, несмотря на большую влажность воздуха.

— Прекрасно! Прямо оркестр больших барабанов! — вновь заговорил неисправимый болтун.

— Решительно, ты добьешься своего!

— Чего именно, месье Андре?

— Того, что нас разорвут в клочья, или в лучшем случае мы вернемся ни с чем…

— Как раз последнее будет куда хуже. Представляете: проехать двенадцать тысяч лье[2] — и не подстрелить ни одной зверюшки!

— Причем по твоей вине; так что попридержи-ка язык!

— Умолкаю. Но какова шельма!

Столь непочтительно назвал наш балабол прекрасную львицу, мощным прыжком перескочившую через кустарник. Завидев людей, она на мгновение замерла посреди лесной поляны в прекрасной позе, великолепно переданной знаменитым Бари[3], и, скорее удивленная и любопытствующая, чем встревоженная и готовая к нападению, стала рассматривать странные головные уборы, белые одежды, бледные лица и руки незнакомцев, так непохожих на голых чернокожих, которыми ей не раз случалось обедать.

Трое мужчин и бровью не повели. Разве что их пальцы крепче сжали тяжелые двухзарядные ружья — отливавшие бронзой стволы застыли в абсолютной неподвижности.

Командиром в маленьком отряде казался мужчина в расцвете сил, лет тридцати трех — тридцати пяти, темноволосый, высокого роста и могучего сложения. Его-то насмешник и назвал «месье Андре».

Сам же болтунишка, небольшого роста, мускулистый, со сверкающими голубыми глазами, по говору — явно из парижского предместья, был лет двадцати двух — двадцати трех, хотя выглядел на восемнадцать.

Третий, до сих пор безмолвный и бесстрастный, как факир, походил на отставного солдата, каковым и являлся в действительности. Жестко очерченное лицо, иссеченное глубокими морщинами, густые брови, крючковатый нос, длинные усы со свисающими концами, маленькая седеющая бородка в виде запятой выдавали в нем человека твердого характера.

Закончив осмотр, львица потеряла всякое миролюбие и, рыча, стала хлестать себя хвостом по бокам, прижала уши и вся подобралась, готовясь к прыжку.

Месье Андре медленно поднял карабин, строго наказав остальным:

— Ни в коем случае не стрелять! Ты понял, Фрике? Слышите, Барбантон?

— Понял. Слышал, — хором отозвались его друзья.

Охотник прижал приклад к плечу и уже собирался выстрелить, предупреждая прыжок хищницы, когда она, то ли из каприза, то ли из любопытства, вдруг встала и оглянулась назад, целиком подставив себя под выстрелы. Охотник отпустил курок и спокойно, как если бы перед ним был обыкновенный кролик, проследил за ее взглядом.

Львица вздрогнула: на поляну сквозь стену лиан и кустарника выскочили два огромных льва.

В один миг самцы поняли, что они — враги-соперники. Глаза их пылали, гривы вздыбились, а лапы царапали почву и сухую листву.

Придушенно зарычав, два хищника прыгнули друг на друга и сшиблись в воздухе. Послышался хруст костей, и с трехметровой высоты клубок могучих тел тяжело рухнул на землю, покатившись по траве.

— Здоровы́ же эти кошечки драться! — опять перешел на шутливый тон молодой человек, которого месье Андре называл Фрике.

— Будет очень досадно, если их когти окажутся слишком острыми!

— Боитесь за шкуры, сударь?

— Разумеется!

— Они могли бы быть хорошим началом для нашей коллекции, и, по-моему, только пуля способна помешать этим глупцам испортить свои «одежды».

— В самом деле глупцы, раз дерутся из-за самки! — вмешался старый солдат.

— А я, дружище Барбантон, — заметил Фрике, — нахожу львиную борьбу прекрасной.

— Прекрасной? Но разве не лучше бы было этим простофилям вместо того, чтобы отгрызать друг другу носы, взять да и слопать саму мамзель?

— Жандарм, откуда такая кровожадность? Слишком злы на женский пол? Но не беспокойтесь: месье Андре скоро покончит со всей троицей — и с молодой особой, и с ее свирепыми воздыхателями!

Тем временем схватка на поляне все больше ожесточалась.

Ожидая последнего удара когтей или зубов, который решит исход поединка, львица потягивалась, зевала, жмурила глаза…

Андре снова приложил карабин к плечу. Должны же «дуэлянты» замереть хоть на миг!

Как бы не так! В своей ярости соперники не знали удержу.

— Вот ты говоришь — стрелять, — обратился охотник к Фрике. — Но стрелять надо наверняка: ведь раненый зверь очень опасен!

— А хотите, я их ненадолго остановлю?

— Еще бы!

— Тогда внимание! Вы готовы?

— Да.

— Начали!

И молодой человек озорно и пронзительно свистнул.

Необычный звук явно смутил хищников: они на мгновение застыли.

— Фотоаппарат бы сюда! — пошутил Фрике, но его слова перекрыл оглушительный залп.

Один из львов, пораженный меткой пулей чуть ниже уха, резко встал на задние лапы, конвульсивно задергал передними и рухнул бездыханным.

Другой, думая, вероятно, что соперник пал от его когтей, затянул победную песнь, обратив к львице торжествующий взгляд.

— Экий хвастун! — пробормотал Фрике.

Андре, не дожидаясь, пока рассеется дым, прицелился и снова нажал на курок.

— Великолепный двойной выстрел! — в восторге воскликнул Фрике.

— Да уж, ничего не скажешь, чистая работа! — согласился Барбантон.

— Карабин! — коротко скомандовал товарищам Андре, отдавая разряженное оружие.

Барбантон не заставил себя ждать.

Львица, видя, что и второй ее «жених «не подает признаков жизни, заволновалась.

Куда менее занятая, чем оба взбешенных самца, она заметила, как бледнолицый человек послал в их сторону две молнии, окутанные клубами беловатого дыма.

Львица осознала опасность — и поспешила ее избежать.

Всякий ловкий боец, уверенный в своих силах, знает, что лучший способ защиты — нападение.

Даже не взглянув на мертвых львов, гигантская кошка метнулась в сторону, как бы собираясь убежать, а затем боковым прыжком бросилась на людей.

Новичка этот неожиданный маневр мог бы, пожалуй, сбить с толку: зверь всего лишь в двадцати метрах, еще семь секунд — и он окажется среди охотников.

Но Андре никогда не терял хладнокровия. Он уложил львицу, можно сказать, «на скаку», выстрелив, когда та еще не успела оттолкнуться от земли для второго прыжка. Пуля должна была поразить ее прямо в грудь, но мудрый зверь, почуяв опасность, в миг нажатия курка бросился в сторону. Пуля попала в спину — и гигантская кошка покатилась по земле в пятнадцати метрах от стрелка. Прыгнуть снова она уже не могла. Рыча от злости и боли, львица поползла к своим врагам.

Андре с восьми шагов выстрелил ей прямо в пасть. Зверь рухнул, голова его буквально разлетелась на куски.

Охотник удивился разрушительному действию пули.

— Чем, черт подери, вы зарядили ружье? — спросил он Барбантона.

— Ха-ха-ха! — Морщины на щеках жандарма причудливо изогнулись. — Двумя разрывными пулями. Вы недовольны?

— Напротив. Если бы не ваша предусмотрительность, не знаю, чем бы все закончилось.

— Как только я понял, что это самка, я сразу насторожился! Я знал, что нам с ней придется нелегко. Львов мы уложили просто, без затей, но она не могла не схитрить. Однако и я не зевал. Так что, месье Андре, вот вам совет: не доверяйте особам женского пола, в каком бы обличье они пред вами ни предстали. Поверьте опыту старого вояки и несчастливого супруга.

Молодой человек усмехнулся, выслушав эту оригинальнейшую сентенцию, и, указав на трупы животных, сказал:

— Скорее, друзья! Надо хорошенько потрудиться до прихода наших лентяев негров, чтобы с ними отправить шкуры в лагерь.

Все трое немедля принялись за дело, орудуя с большой ловкостью ножами и перебрасываясь репликами.

— Черт возьми! — воскликнул Фрике. — Прекрасное начало охоты, месье Андре!

— Не спорю, я жду от нее многого…

— Это после неудачи в окрестностях Боса?

— Ты говоришь о первом сентября?

— Ну да. Такой завзятый охотник, как вы, — и вернулся в Париж без единого жаворонка, не расстреляв ни одного патрона!

— Ничего удивительного, ты же отлично знаешь, что вместо меня там потрудились браконьеры.

— Значит, браконьерство процветает по-прежнему?

— По-моему, даже пуще прежнего. Вы согласны со мной, Барбантон?

— Я никогда не служил в полиции на континенте, месье Андре, а в колониях все обстоит иначе. В варварских странах браконьеры — это канаки[4], их дичь — люди, и они охотятся, чтобы есть!

— Нам ли не знать об этом? — засмеялся Фрике. — Ведь вы нас обоих, да еще с доктором Ламперье впридачу, сняли прямо с вертела!

— Ну, Фрике, стоит ли вспоминать? Я хотел только сказать, что жандарм жандарму рознь, так же как и браконьер браконьеру.

— Кстати, месье Андре, вы человек ученый, так ответьте: едят ли жители этих мест себе подобных?

— Могу вас заверить, что здесь, всего в ста километрах от побережья Сьерра-Леоне[5], это исключено. К тому же мы находимся на британской земле, а чернокожие боятся англичан.

Беседуя таким образом, они работали с усердием, которое не умеряла даже жара, превращавшая влажный воздух тропиков в настоящую парилку.

Спустя час три шкуры, снятые с искусством, которому позавидовал бы натуралист-профессионал, были свернуты в ожидании носильщиков. Отсутствие негров начинало беспокоить охотников.

Андре то и дело замолкал, стараясь уловить среди разнообразных шумов тропического леса звуки, говорящие о приближении его людей. Вдруг он услышал вдалеке крики испуганной толпы.

— Наконец-то! Они не слишком-то спешили!

Вскоре на поляну с криком выскочила дюжина чернокожих, вооруженных пиками и старыми ружьями.

— Хозяин! Большое несчастье! Скорее! О горе! О бедная мадам!

— В чем дело? Какое несчастье? Какая мадам? — нетерпеливо вскричал Андре и велел им замолчать, так как в этой какофонии[6] нельзя было ничего разобрать. Затем, подозвав одного из носильщиков, который показался ему разумнее остальных, он начал расспрашивать его о причине шума.

— Хозяин! Белая женщина!

— Какая белая женщина?

— Я не знать.

— Прекрасный ответ! Продолжай!

— Горилла!

— Какая горилла?

— Горилла из леса!

— Да уж, наверное, не чучело из музея! И что же она сделала, эта твоя горилла?

— Она унести мадам. Белая мадам!

Андре вздрогнул.

Чернокожий, по всей видимости, говорил правду, хотя присутствие белой женщины среди африканского леса в двадцати пяти лье от Фритауна, столицы английских владений в Сьерра-Леоне, было совершенно необъяснимо. Гигантские обезьяны и прежде не раз похищали людей, поэтому Андре решил действовать без промедления. Он собрал носильщиков и своих товарищей, распорядился, чтобы все вооружились, и, встав во главе отряда, повел его через лес.