Прикосновение (СИ)

Глава 11 Чаша терпения у каждого разная

Когда Диара вышла на плац, Ричард тут же её заметил. Словно кто-то окликнул его и подсветил девушку странными бликами, похожими на солнечных зайчиков. Не заметить их было сложно, и потому парень остановился, чтобы понять, что это за зрительный феномен. Если бы не задание магистра Зурба провести инструктаж новобранцам, он бы точно подошел поздороваться. Но появление самого Великого Змея заставило отвернуться и заняться своими обязанностями. Что вызвало вздох облегчения у Роберта.

— Бесишь, — тихо огрызнулся на него Ричард, удивляясь, как невозможность подойти к девушке так быстро испортило ему настроение.

— Просто не люблю, когда Мелинда злится.

— А когда я злюсь? Тебя устраивает?

— Не утрируй, брат. Она княжна.

— Она дура. Импульсивная, эгоистичная и избалованная. Пока ты будешь и дальше ей потакать, ничем хорошим это не закончится. Я больше в ваши игры не играю и втягивать в них Диару не позволю.

— Хочешь сказать отцу о разрыве помолвки? — Роберт с усмешкой взглянул на брата. Тот медленно развернулся к нему. Гневный взгляд смерил парня с головы до ног.

О да. Разговор о разрыве помолвки с родителями у братьев никогда не получался. После потери Хранителя Дома десять лет назад отец всегда напоминал, что они не могут потерять дружбу Дома Белых Грифонов. И потому, если княжна хочет одного из братьев себе в супруги, так тому и быть. Ричард под таким напором отца отступал, осознавая свои обязанности перед людьми, которых они защищали. Но появление Диары все изменило.

Улыбка Роберта медленно сошла с лица.

— А если это не она, — попытался он сбавить боевой настрой брата. — Просто похожая магия.

— А мне плевать, — усмехнулся на этот раз Ричард. — Слишком много совпадений. Такие же черные волосы, редкий темно-синий цвет глаз. Целитель. Но самое главное — моя магия реагирует на нее. А это говорит, что нас связывает нечто больше, чем случайность.

Роберт молча отвернулся, наблюдая за новобранцами, выполнявшими заданный комплекс упражнений. Подбирал слова, чтобы убедить брата не делать резких заявлений. Крики паники, донесшиеся до них с другого конца плаца, заставили всех обернуться. Первой Роберт выцепил взглядом Мелинду. Княжна с довольной улыбкой наблюдала, как на поле сражения между двух команд происходит давка и бестолковое метание магических заклинаний. Фиолетовые сполохи, определяющие магию Проклятых, тоже заметил, но вначале не поверил. Там же третий курс. Им еще рано с ней работать. Ричард молча сорвался с места, бегом направляясь к месту сражения.

— Разбиться на отряды! Выбрать командира пятерки! — приказал Роберт новобранцам и бросился за братом.

А на поле сражения магический импульс уложил всех кадетов, кроме двоих, и парень зло ругнулся. Одним из стоявших кадетов оказалась Диара, а рядом с ней парень, у которого явно отсутствовала нога, что, впрочем, не мешало ему сохранять равновесие.

Это явно была работа боевого целителя. И то, что девушка стояла рядом с парнем, не оставляло сомнений, кто именно все это сделал. Новый импульс прошелся по полю, и кадеты стали подниматься. Сверкали светлые вспышки целительных заклинаний. А после Диара развернулась и пошла прочь с плаца, провожаемая злыми шепотками кадетов. Ричард рванул за ней, а Роберт подошел к Мелинде. Та, наблюдая, как ее жених покидает плац, с раздражением топнула ногой.

— Нашим влетит за огонь Проклятых. Один из кадетов, сопровождавших княжну, опасливо покосился на взбешённого Змея, скомандовавшего строиться.

— Переживут, — девушка нервно дернула плечами, поймав взгляд магистра, но, заметив Роберта, расправила плечи и гордо вздернула подбородок.

— Что произошло? — Роберт не спускал взгляда с Мел.

— Экстремальная тренировка для боевого целителя.

— В смысле, какая еще тренировка? — растерялся Роберт, с подозрением оглядываясь в сторону, где скрылись Ричард и Диара.

— Экстремальная. Мы подбросили им огонь Проклятых.

Княжна явно была довольна собой, несмотря на то, как магистр отчитывал третий курс и нескольких «помощников» с пятого.

— Хотела учиться? Пусть учится. Я готова оказать ей всяческое содействие, чтобы обрести опыт боевого целителя по полной. Как там говорится? Только практика? Вот и пусть благодарит за подмогу.

— Ты…, — Роберт, осознав, куда и, главное, зачем убежал брат. Сжал кулаки. Стараясь сдержаться, глубоко вздохнул. Но Мел, игнорируя его гнев, с улыбкой пообещала:

— Я буду ей это устраивать каждый раз, как она притащит на плац свою тушку. Скажи моему жениху…

— Дура! Я больше ему и слова не скажу, как, впрочем, и тебе! — Роберт рявкнул ей это в лицо и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, пошел обратно к первокурсникам, что, разбившись на команды, пытались при помощи кулаков выбрать командиров отрядов. Несколько огненных плетей сорвались с рук Эльтауна, и особо рьяные драчуны были подкинуты в воздух и неласково брошены на землю. Мел, пораженная грубостью парня, что всю жизнь с нее пылинки сдувал, сделала несколько шагов вслед за ним, но ее остановил окрик магистра, приказавшего бежать девять кругов вокруг Академии. Девушка посмотрела в сторону Роберта, но ослушаться приказа Великого Змея не решилась.

А Роберт злился на себя, на Мелинду. Да на весь мир в целом! Он понял, зачем Ричард ушёл вслед за Диарой. В отличие от него, брат сразу осознал, что произошло. И сейчас из-за выходки Мел будет страдать. Он ведь упертый. Если сказал, что будет оберегать, значит, пойдет даже вопреки воле отца. И Мел, прекрасно зная целеустремлённость брата, все равно продолжает его провоцировать. Пытается через боль других влиять на брата? Пытается найти хоть какой-то способ управлять им?

Роберт поискал взглядом брата, и, покачав головой, вновь повернулся к первокурсникам, что уже спокойней выбирали себе командиров. Не зная причины, что связывает Ричарда с Диарой, Мел пытается приструнить его. Делает глупости, причиняет боль. Вот только это уже переходит все границы. Братья знают цену, которую платит боевой целитель за спасенные души, и никогда не подвергнут его подобной практике вне боя. Мел совершила ошибку, и даже Роберт пришел в ярость. Что уж говорить о Ричарде. Ведь это все же Диара — ребенок из его прошлого.

Десять лет назад их отец чуть не погиб, сражаясь с Воздушным Зверем Хаоса. Его спас ребенок. Девочка с даром целителя. Её обнаружил Ричард, очнувшись на берегу моря после сражения. Не думая о возможностях ребенка, охваченный желанием спасти отца, он, почувствовав в ней пробудившийся дар, заставил исцелить раны князя. Девочка выполнила приказ, но после от слишком сильной нагрузки скончалась. Такова была официальная версия.

Неофициальной версии придерживался только Ричард. Он был убежден, что ребенок выжил, и его прячут. Причины Ричард придумать не мог. Предполагал, что слишком сильно напугал ребенка, и его родители решили обезопасить свое чадо. Или испугались, что княжич заставит девочку еще кого-нибудь исцелять в ущерб своему здоровью. Однако отец не поддерживал Ричарда. Уверял, что ребенок погиб, и не одобрял попытки сына найти девочку. Говорил, что видел даже могилу ребенка, и маги Земли подтвердили там наличие мертвого тела ребенка.

Но Ричард не сдавался. Несколько раз в год отправлял магические поисковики на обнаружение той магии, что почувствовал на берегу моря. Проходило время, и даже Роберт начал сомневаться в словах брата. И вот, спустя десять лет, пришел отклик. Ричард уцепился за него, как за шанс отдать долг жизни. Они шли по отклику и наткнулись на Диару и Ганса Лероя. Ричард явно был готов его убить за то, что этот негодяй помешал их встрече. Но все сложилось удачно. Девушка приехала поступать в их же Академию на целительский факультет. Ричард захотел узнать ее получше, осуществить её заветную мечту, а до этого стать ее защитником и стражем.

Роберт оглянулся. Он и брат прекрасно знали, как боевые целители спасали солдат от заражения. Как они, несмотря на приумножающуюся боль, отсекали один за другим оскверненные куски плоти, желая спасти и сохранить воинов, сражающихся с Проклятыми. В пылу боя многие сходили с ума или впадали в кому, не выдерживая болевого шока. Но Диара ушла самостоятельно. Это могло говорить или о ее невероятной выдержке, или то, что пораженных было не так много. Мимо пробежали кадеты третьего курса. Их одежда представляла собой довольно потрепанный вид, и Роберт вздохнул, понимая, что вновь обманывает сам себя. Ричард точно знает, что Диаре сейчас плохо, и отправился за девушкой только с одной целью — забрать боль себе. Облегчить ее страдания, так же, как в прошлом она забрала боль отца и затянула его раны.

Ричард догнал девушку, когда она шла между двумя зданиями, принадлежавшими боевому факультету. Праздношатающихся кадетов тут отродясь не бывало. И парень решил не продлевать мучения Дии. Напряженная, она явно старалась контролировать ту боль, что разливалась у нее по телу. И это разозлило Ричарда. Почему терпит? Почему не потребовала возмещения у магистра?

Целитель спасал жизни своим экстренным вмешательством. Так почему небеса до сих пор не сняли это проклятье? Боль еще около суток будет терзать мага, напоминать про отсеченные участки тел и плоти. Такова плата за насилие над человеком. И не важно, что ты сохранил его душу. Тело считалось уязвимым сосудом, а душа — бессмертной энергией. Такими были законы этого мира. И Ричард понимал, что не ему их осуждать, и, видя, как Диара пытается сдержаться, запуская магические техники обезболивания, мог сделать только одно.

Бесшумно догнав Дию, схватил ее за руку и прижал к себе. Раскрыв свой магический резерв, окутал им девушку, получая таким образом возможность впитать ее боль в себя. Но девушка расценила это как попытку насилия, и не прошло и секунды, как она вырвалась. Узнав Эльтауна, нервно бросила:

— Отвали!

Девушка развернулась, собираясь уйти, но парень сдаваться не собирался и, шагнув к ней, обнял со спины, блокируя руки и вновь раскрывая свой резерв. Диара сделала несколько попыток вырваться, но парень держал ее крепко. А после того, как боль, блуждающая в теле, пошла на убыль, растерянно замерла, шокированная действиями Ричарда.

На границе частенько проводились учения с новобранцами, и обязательно находились те, кто начинал паниковать и истерить. А после своего позора хотел высказать претензии по поводу отсеченных конечностей. И плевать, что это могло спасти жизнь. Главное — высказать свое негодование и потребовать в будущем предупреждать. Шаркать ножкой. Спрашивать разрешения. Девушка только смеялась над этими претензиями. Представляла, как во время боя будет тактично хлопать парня по плечу и сообщать, что сейчас она ему отсечет голову, так как на его макушке полыхает огонь Проклятого.

Занятая самоконтролем, поглощенная болью, она совсем не обратила внимание, как ее магия затрепетала в теле при приближении Эльтауна. И его объятья восприняла как нечто выходящее за рамки ее понимания. Зачем? Но сейчас, разливаясь медовой патокой по телу, его присутствие уменьшало боль и несло покой ее разуму. Дия испуганно дернулась, но Ричард не собирался выпускать ее из объятий.

— Замри, — недовольно прошипел он у нее над ухом.

— Что ты творишь? — Дия хотела заорать, но отток боли был настолько ощутим, что сжал горло и заставил ее задрожать. Никто и никогда не снимал с нее боль, хотя девушка знала, что такое возможно.

Дядя отказывался это делать целенаправленно. Считал, что такая практика научит ее выносливости. И Дия была с ним согласна. Первый раз боль было очень трудно терпеть, но Калеб учил ее отвлекаться от нее. Переводить свое внимание на нечто другое. Например, на спасенного солдата, вновь идущего на дежурство и продолжавшего службу по защите покоя страны и людей. В его жизни и сохраненной душе она находила силы контролировать себя и крик, рвавший горло. В конце концов, она выбрала эту профессию осознанно и принимала забранную боль как часть той пользы, что могла принести людям. А солдатам даже в голову не приходило, что целителям можно помочь. И девушка их не осуждала. Не каждый захочет переживать боль самостоятельно. Ведь помощник не рассеивал ее, а перетягивал на себя. Да, его страдания продляться в десятки раз меньше, но все равно это боль.

— Отпусти, — Дия чувствовала, как каменеют руки парня, и злилась, что ее тело само так и льнет к нему, как к источнику обезболивания. — Отпусти. Не смей.

— Я сильный, я потерплю, — тихо проговорил ей в макушку Ричард, и от его голоса внутри что-то дернулось. Эти объятья, уходящая боль. Внутри нарастало комом странное чувство, что заставляло девушку желать отодвинуться. И она с упорством продолжала вырываться, но парень не отпускал.

— Не смей! — Дия почувствовала, как в носу защипало. И чувство, что встревожило ее, приняло четкие формы. Воспоминание из детства. Тогда, маленькой девочкой, она падала и расшибала коленку, и папины сильные руки обнимали ее, гладили по голове, снимали боль и дарили покой и безопасность.

— Не смей! — Дия почувствовала, как по щекам побежали слезы. Это были первые воспоминания детства за последние десять лет. Той безопасности и любви она больше никогда не испытывала. И вот сейчас желание этого парня помочь ей всколыхнуло давно забытые чувства. Это было глупое чувство, ненужное, слабое.

— Все хорошо, я рядом. Сейчас все пройдет.

Ричард не удержался и погладил Диару по голове. Она походила на птицу, дрожащую, злую и раненую. Боль потоком текла от нее, и он терпел больше не из-за своей стойкости, а пораженный терпеливости той, что сейчас всхлипывала у него в руках.

— Отпусти. Не смей.

Дия хотела оттолкнуть парня, но силы странно покинули ее, и она просто застыла. Заметив это, Ричард осторожно развернул ее к себе и вновь прижал к груди. Дия услышала стук его сердца. Его ритм всколыхнул ее, поднимая новую волну сопротивления и возмущения. Хотелось поднять голову. Закричать прямо ему в лицо: «Не смей делать меня слабой! Не смей напоминать о прошлом!». Но девичьи руки вцепились в китель, и каждая новая слеза словно проливала бальзам на ноющее сердце. Она не плакала так с тех пор, как дядя сообщил ей о гибели родителей.

«Ради них ты должна быть сильной и выжить, — сказал дядя, пока ее тело корежило от взбешенной внутри магии. — Слезам здесь места нет!». И она перестала плакать. Навсегда запечатала их в своем сердце. И даже когда было порой обидно, больно и горько, фраза дяди: «Слезам здесь места нет!» продолжала её сдерживать. И Дия улыбалась вопреки всему, смеялась обидчикам в лицо, язвила и просто сдерживалась.

Сейчас же все запреты пали. Искрение слезы, которых не было последние десять лет, текли по щекам, не переставая. И девушка не могла их остановить, не могла отшутиться, как и оттолкнуть парня, что продолжал обнимать ее. Боль проходила. Дия чувствовала, как сердце, выплеснув часть ее через слезы, по новой разгоняет силу по телу. Наполняя его светлой магией, что сплеталась с резервом парня и растворяла остатки пережитого, словно не желая страданий этих двоих. Словно понимая, что боль была ошибочной, стирала ее без остатка.

Боль прошла. Полностью растворилась не только в теле Диары, но и у Ричарда. Парень смотрел, как Дия окутывает его своим резервом и поражался, как гармонично сплетается их магия, исцеляя и поддерживая друг друга. Они были словно одно целое. Единое. Опустив руки, он уже знал, что девушка не уйдет. И та, чувствуя, как ее энергия пришла в гармонию, растерянно подняла голову. В мыслях царил покой, и даже если бы она захотела, то не нашла бы слов, чтобы сказать их парню, который с нежностью стер последнюю слезинку с ее щеки.

— Дия! — голос Шаи заставил пару отступить друг от друга, нарушая их единение.

Заметив приближающуюся к ней Шаю, Диара напряглась. После того покоя, что она испытала в объятьях Ричарда, совсем не хотелось выяснять отношения с бывшей послушницей. Тихо буркнув парню: «Благодарю», — развернулась и хотела сбежать, но Шая закричала полным слез голосом:

— Дия, пожалуйста! Прости меня!

Девушка остановилась, пораженная состоянием Шаи. И через пару минут та, добежав до нее, крепко обняла, спрятав зареванное лицо на ее плече.

— Я не знала, не знала, — бормотала она сквозь слезы, все крепче прижимаясь к Диаре. — А ты… А они…

Дия растерянно гладила Шаю по голове и пыталась ее успокоить. Улыбнувшись, Ричард развернулся и направился обратно на плац, понимая, что сейчас будет третьим лишним. Подругам явно стоит поговорить и выяснить все наедине. А ему надо поговорить с Мелиндой. Не откладывая.

В теле царил странный покой и умиротворение. Слова для разговора появлялись сами собой, и парень впервые осознал, что значит находиться в гармонии со своим сердцем и разумом.