Прикосновение (СИ)

Глава 46 Неспокойные времена

Щеки магистра Тредина побагровели. Он зажмурил глаза и вцепился пальцами в края столешницы. Бенджамин Певер мрачно наблюдал за назревающим взрывом хохота со стороны Темного и устало махнул рукой.

— А я говорил. Ха-ха-ха! — наконец прорвало Тредина. — Ей место на моем факультете. Ха-ха-ха. А ты помнишь, как возмущался? Как оставить кадетов? Они должны быть наказаны! Ну что? Понял, как их Диара наказала?

— Я решил, она о престиже Академии беспокоилась, — признался, хмурясь, целитель. — Все же такое происшествие легло бы темным пятном на нашу репутацию. И хватит ржать, Оливер! А то, как…

На пальцах целителя заполыхали магические искры.

— Серьезный аргумент, — утерев проступившие слезы, магистр Тредин бодро поднялся и, открыв один из шкафов, достал кувшин с вишневой настойкой и два бокала. Но смех все же удерживал с трудом.

— Ты все о своем! — Бенджамин Певер выхватил бокал и сделал большой глоток.

— Не-е. Я уже о другом. Впервые именно ты прячешься у меня на факультете, а не наоборот, как было в добрые времена.

— Они и сейчас не плохие, — буркнул целитель.

Прошло две недели, как Шаю Мелдок выписали из лечебницы. Но жизнь в Академии неожиданно забурлила. И во главе всего переполоха стояла Диара и ее попытки отследить изменения в магических дарах. Теперь каждый вечер на плацу за боевым факультетом что-то взрывалось, грохотало, сверкали молнии, и однажды даже пошел дождь, сугубо над боевой площадкой. Преподаватели бегали к целителю и спрашивали, что происходит. Кадеты прибегали и просились в группу к Диаре. Если бы магистр знал, чем ему аукнется разрешение на эксперимент, он бы точно подумал бы об этом подольше.

— Надеюсь, ты меня не сдашь. Я еще не выяснил, кто рассказал, что всё происходит с моего разрешения.

— Не переживай. Своих не сдаем. Твой кабинет мне служил хорошей защитой, — усмехнулся Тредин, подливая другу настойки. — Тем более, засекут за употребление алкоголя на рабочем месте, выгонят из академии.

— Ага, выгонишь тебя…

— Ты, кстати, как? Готов отправить ко мне Клерос?

— И не мечтай!

— Вот же ж…

— Я когда встретил ее в скорокате, даже подумать не мог, какая она…

— Жестокая? Хитрая?

— Умная! И хватит уже. Не получишь ты ее. А от остальных я как-нибудь отобьюсь.

— Попробуй, — продолжал улыбаться темный магистр и, не удержавшись, ехидно добавил. — Если что, защита у меня хорошая и настойки много.

— Я одного не могу понять, — проигнорировав выпад друга, задумчиво проговорил Бенджамин. — Она же целитель! Как ей такое в голову могло прийти?

— Ты все время забываешь, что она Боевой целитель, и воспитывалась на границе. Среди Проклятых и вояк. Там все конфликты решают жестко. Мне одного ее плевка мгновенного застывания с головой хватило. Она, владея таким уровнем заклинаний, могла их по полу ровной лужицей размазать. Но не размазала, сдержалась. А потом даже просила понять и простить. Когда она предложила выбор: участие в ее эксперименте или исключение, я понял, что просто так она этих дуралеев с четвертого курса не отпустит.

— Но не так же…

— А чего ты возмущаешься? Градов, между прочим, на это согласился.

Да, тогда, на собрании комитета, Диара неожиданно попросила о снисхождении к курсантам, которые ради наживы уговорили Шаю зарядить рунические аккумуляторы. Мастер-наставник ее поддержал, и Тредин тоже. Зурб воздержался. А сам Певер не стал настаивать, понимая, что такая возможность сохранит престиж Академии. Все, что его обеспокоило на тот момент, — справится ли Диара с тем, что пытается везде всё успеть. И эксперимент с даром, и работа подмастерьем у Градова.

Но Диара не жаловалась, и, ходившая хвостом за ней, Шая, которая на второй день сбежала из лекарни, выглядела довольной и спокойной. До магистра долетали слухи, что эксперимент по прокладыванию маг путей в искусственных объектах движется к концу, и, по отзывам кадетов, представлялось нечто невероятное. То тут, то там артефакторы собирались кучками и обсуждали то белую кислоту, то пауков-красножильников и их паутину. Оказалось, что белый лён может улучшать проводимость магии даже в ней. Все с нетерпением ждали результата, так как паутина с хорошей маг проводимостью в сочетании с идеальным расположением мелких каналов могла невероятным образом изменить сам артефакт при первом запуске.

Оставалось только выудить пауков из обжитого за неделю места. И Диара вместе с Градовым придумали невероятную идею. Взяли одежду, пропитали ее белой кислотой и надели на кадета, которого, в свою очередь, оставили в изолированной комнате перед протезом. Человеческое тепло и любимое лакомство стали большим искушением, и пауки медленно, но верно покидали свой новый дом, чтобы съесть любимое лакомство и сплести новую паутину.

— Градов, — отмахнулся целитель. — Он артефактор. Привык работать с мертвыми металлами да деревяшками. У него, как у его парней, и капли эмпатии нет.

— Да причем тут это? Добровольцы помогают продвижению процесса, что в этом плохого? Эти идиоты даже никакой боли не испытывают.

— Но сидеть и ждать, когда на тебя переползут пауки, знаешь, не каждый выдержит… у меня пара помощниц в обморок грохнулась, когда первого доставили.

— Нервные у тебя помощницы. По мне, так эта куколка шелкопряда интересно смотрелась.

— И все же…

— Перестань, Бенджи. Сидеть на стуле и ждать, когда на тебя пауки переползут, не так плохо, в отличие от того, что они с Мелдок сделали.

Да. Всеми добровольцами по извлечению пауков из протеза стали кадеты, спровоцировавшие замирание дара у Шаи. Как вскоре выяснил магистр, сама Дия попросила Градова оставить их в Академии, и когда первого пациента доставили в лекарню, магистр осознал, какой урок Диара им преподнесла.

Белая кислота в сочетании со слюной паука временно парализовала тело человека и его магию. Пара часов, и человек полностью переставал чувствовать свой дар. Как выяснилось, это происходило из-за паутины. Она впитывала в себя магическую ауру оплетаемого объекта, и тот временно терял над ней контроль. Слушая хвалебные оды Громова, как Диара чувствует материалы и их свойства, получалось, девушка прекрасно понимала, к чему приведет такая помощь. И дала понять жадным до энергии кадетам, каково это остаться без нее совсем. Жестоко? Поучительно? Запомнится на всю жизнь? Как, впрочем, и всему персоналу лекарни.

Именно туда доставили «куколку шелкопряда» для удаления кокона. Когда его разрезали, чтобы освободить кадета, многочисленные пауки, обустроившие себе новый дом, бросились в рассыпную, напугав при этом помощниц. И пока в лекарне отлавливали пауков, магистр Певер сбежал к Тредину, переждать бурные эмоции персонала.

— Если бы Диара не нашла решение проблемы, — заметил Тредин, изучая задумчивое лицо друга, — ты бы сейчас не от персонала прятался, а бумаги в какой-нибудь монастырь оформлял, чтобы пристроить Мелдок. Сироту, которую просто опустошили из-за жадности. Скажу честно, я бы пауками не отделался. Я бы им…

— Я согласен. Такое следует наказывать, и, возможно, Диара права, устроив им такое. Но я-то за что пострадал? — целитель поставил опустевший бокал, наблюдая, как темный опять расплывается в улыбке. — Кстати, как там Макс поживает? — Тредин улыбаться перестал, молча налил настойки и выпил.

— Выгоню его! Домой! Пусть от матери на свою границу сбегает!

— С чего вдруг?

— Я его помощником взял, а он уже неделю на плацу пропадает. Зурб только вечером отмашку дает, что живой, спать уложили.

— Так, может, и хорошо? Диара рядом с ним ведь? Не этого ли ты хотел?

— У Диары нечеловеческая чувствительность магии. На заставе из-за этого были частые стычки. Она понимала, как надо делать, но ей мешали, потому что не по правилам. Я не против того, чтобы она гоняла Макса, но этот родственник помогает Зурбу гонять младшие классы, а вроде бы как, ко мне на работу нанимался.

— Так ты к Зурбу его ревнуешь? Завидуешь, что он смог мальчишку вдохновить на занятия?

— Если бы это был Зурб, слова бы не сказал. Но он явно перед Диарой выпендриться хочет и тренируется без нее, а вот это уже меня беспокоит.

— Ты так веришь Диаре… Не боишься провала?

— Я слежу за работой Диары еще с границы. Она никогда не подвергнет жизнь людей необдуманному риску. Меня больше беспокоит, что случись чего, эта девчонка на себя весь урон перетянет, спасая этих балбесов.

— Так, может, запретить эксперимент?

— В своем уме? Да тебя Зурб лично загрызет. У него такая уловка на соревнованиях появилась. А ты сам? Ты хоть понимаешь, что, если Дия добьется результатов, это же будет новый рывок в развитии дара и магии?

— Понимаю. Но, судя по количеству травм, просто это не происходит.

— Тебе напомнить? Все боевики — камикадзе. Диара всех своих добровольцев под контролем держит. Отслеживает их потоки и магические перепады. А вот травмы получают те, кто на них насмотрелся и пробует все сделать самостоятельно. Зурб уже дежурства по казармам на год вперед расписал, а эти недоучки все лезут с воплями: «Но у них же получается!», запускают заклинания и после попадают к тебе. Кстати, когда у твоего паренька пробуждение дара?

— Послезавтра. Уже все готово.

— Не хочешь доверить Диаре всю эту процедуру?

— Это все будет происходить под наблюдением курсантов. Диара будет ассистентом. Большего я при ее статусе позволить не могу.

— Понимаю. Зато после она за Макса возьмется.

— А там и с Шаей все решится.

В дверь тихо постучали. Магистры напряглись, но уже через секунду до мужчин донесся голос мастера-наставника.

— Магистр Тредин, мне очень нужно с вами поговорить, — удивленно переглянувшись с целителем, темный махнул рукой, и двери в кабинет открылись. — О, и, магистр Певер, здесь, — мастер вошел, теребя в руках конверт. — Значит, я удачно зашел.

— Что случилось? — целитель определённо уловил смятение в голосе мастера-наставника, а княжеская печать на конверте заставила напрячься.

— Судите сами, — Олирг протянул ему распечатанное письмо. — Но по мне, ничего хорошего.