Приятные вещи

Глава 11 Отчий дом

— Хорошая у тебя птичка! — усмехнулся Дреймуш, похлопав по подлокотнику удобного кожаного кресла.

— Мне тоже нравится, — ответил я, не отвлекаясь от пилотирования. — Не спрашивай, где такую добыл.

— Только теперь она превратилась в скотовозку! — проворчал Хартан.

— Клаус, ты же сам знаешь почему, и сам согласился с доводами! — возразила Кенира.

— Гюнтер! Или Дагоберт! — ещё больше возмутился Хартан.

— На Гюнтера теперь больше похож Дреймуш, — заметила Мирена. — Только не такой толстый.

Я покрепче ухватил штурвал и даже обернулся глянуть, всё ли я правильно понял. Но несмотря на то, что шрамы Дреймуша бесследно исчезли, на Гюнтера его узкое лицо с длинноватым сгорбленным носом ничуть не походило.

— Если уж кого и сравнивать с Гюнтером, — возразила Кенира, — то Ксандаша. У него подходящий подбородок.

— Кожа недостаточно зелёная, — засмеялся Санд. — Тана, а что тебе не нравится в круншагах? Хорошие надёжные твари.

— Я бы предпочёл омингон! — проворчал тот.

Я вздохнул. Идею с покупкой круншагов высказал Дреймуш, он, когда срок нашего обучения подошёл к концу из-за экзаменов Хартана, сам поинтересовался возможностью принять участие в походе. Ему очень понравилось со мной работать — в первую очередь, конечно, оплата, но он также увидел возможность узнать много нового, выйти на совершенно другой уровень, дополнив свои воинские навыки высшей магией. И, разумеется, отказываться от столь опытного спутника я не стал.

— Омнигон — вещь действительно отличная, — сказал Дреймуш. — Катать девок по городу. А когда тебе придётся пробираться сквозь заросли, отбиваться от тварей или скакать по горному склону — лучше круншага только тигилаша, а они в вашу птичку не влезут. Для лазутчика или диверсанта круншаг — лучший друг, почти брат. Именно он предупредит об опасности, когда ты спишь или вытащит тебя из жопы, в которую ты попал по неосторожности.

— Ну, нам в этом плане легче, — заметил я. — В случае опасности нас разбудит богиня. Сила Ирулин неоднократно спасала нашу жизнь, да и потом, когда мы уже познакомились с Ксандашем, сильно помогла в Увядшей Долине.

— Ули, если ты собираешься соблазнить меня своей религией, — засмеялся Дреймуш, — то уже поздно, ты это уже сделал, когда я впервые взглянул двумя глазами. Я даже не говорю про руку.

— Пап, ты же говорил, что этот Танажар, или как его, Жореф, продал маме перезабитого зверя. Значит не следовало их брать вообще, мы бы лучше пешком!

Мы с Кенирой переглянулись. Хитрый засранец отлично осознавал, насколько такое обращение согревает наши сердца, и этим вовсю пользовался.

— Я тебе вообще предлагал остаться в Нирвине. В университете полно красивых девчонок, опять-таки, столичная жизнь, а не унылое лазание по лесам. Отдал бы свой Последний Шанс Дреймушу.

— У него и есть так! — возразил Хартан.

— Ты знаешь о чём я. Он получил просто реликвию, ведь я не успел сделать эвакуационный артефакт как всем остальным.

— И что я буду потом этим девчонкам рассказывать? Что я простой сын богатого папы? Этим никого не удивишь! А то, что могу пролезть в любой дом и одолеть любую систему — про такое лучше вообще помалкивать. Не-а, я лучше с вами!

— Тогда не ной, — сказал я. — Если кому и жаловаться на зверей, так это мне. У каждого из вас есть Поводок, а я пользоваться ими не могу.

— Ну а раз Поводок твоего зверя у меня, значит всё в порядке! — улыбнулась Кенира. — Надеюсь, ты взял дубинку? Ну, чтобы как в старые добрые времена?

Я послал жене волну любви и нежности, и ощутил её ответные чувства. На мои губы сама по себе выползла тёплая улыбка.

— Эй! Вы опять это делаете! — завопил Тана. — Не на людях, воробушки! И зачем дубинка?

— Наверное стукнуть тебя, чтобы ты, наконец, замолчал и мы могли лететь спокойно, — сказал Ксандаш, оборачиваясь из кресла второго пилота. — Круншаги — отличные твари. Их легко перевозить: если отдать приказ, они просто сворачиваются клубками и лежат, будь то трюм корабля или транспортный фургон. А после того, как Ули усыпил их силой госпожи Ирулин, так и вообще никаких проблем. Не понимаю, чего ты вообще разорался? Лучше бы эту энергию проявил в учёбе.

— Эй, я и так запросто сдал экзамены! — обиделся Хартан. — Там была легкотня, папа и Лексна учили меня гораздо более сложному.

— Он действительно неплох, — заступился я за сына. — Получается пока что не всё, но скоро будет готов приказывать миньонам похищать красивых девушек и тащить к нему в башню.

— В башню? — удивилась Мирена. — А зачем похищать?

— Мам, он любит иллюзии про Броттора! — пояснила Кенира. — И всегда болеет за злодеев. Именно этой милой светлой мечтой он и завоевал наши с Ули сердца.

— Эй, кроме нескольких совсем уж засранцев, эти магистры были не настолько плохи, — обиделся Тана. — Уважаемые люди! При деньгах! С могуществом!

— Ты и так при деньгах, — напомнил я. — И с кое-каким могуществом, которое при прилежной учёбе растёт каждый день и тем более каждую ночь.

— Но без замка или хотя бы башни! Давай, когда вернёмся, построим замок? Чем обставить внутри у нас есть, мы и так нагребли… ой!

— О чём это он? — удивился Дреймуш.

— Досталось кое-какого барахла из недавних миссий, — пояснил Ксандаш. — И, похоже, нашему рекруту нужен курс стандартной подготовки — штопать рот и держать его зашитым.

— Нужное дело, — кивнул Дреймуш. — Сколько дуралеев полегло, прихвастнув перед девками или хлебнув лишнего!

Пока остальные продолжали заниматься болтовнёй, я вновь сосредоточился на пилотировании. Мы уже минули границу Княжества, из вежливости я не включал маскировочные контуры, лишь отправил кодированный ответ на два запроса — один с таможни Дариида, другой — из Рахашнара. И так как соглашение о беспошлинной торговле действовало вовсю, то приземляться для досмотра не пришлось, полагаю, благодаря уровню наших допусков, о которых позаботился Жагжар. Я собирался принять приглашение приёмных родителей и залететь в Крогенгорт, а оттуда уже направиться на поиски первого из монстров, судя по записям авантюристов, предоставленных Милыми Глазками, обитающего не слишком далеко оттуда. Также у меня имелось желание заскочить в Королевство и поискать второго солора, но тут, понятно, границу я собрался пересекать нелегально.

У меня возникло чёткое ощущение завершение ещё одного важного этапа пути, ведущего к главной цели моей жизни. Я обзавёлся, пусть и временно, новым спутником, Мирена не только восстановила контроль, но и уже была способна сплетать не слишком тонкие чары, Хартан поступил в университет. У нас с Кенирой пока что не имелось каких-то особых свершений — но моя жена неуклонно постигала новые и новые грани магии, с неотвратимостью несущегося локомотива двигаясь к могуществу. Учитывая её силу, возможно, она даже могла в открытую вернуться в Королевство и требовать у королевской семьи вымаливать прощение на коленях. И тем не осталось бы ничего другого, как смиренно подчиниться.

Я не стал ничего выдумывать с эвакуационными артефактами, сделав их, как и остальные носимые мною реликвии, в виде кулона. Надевая на цепочку ещё одну подвеску в форме щита, я погрузился в воспоминания, мне ненароком вспомнилась прошлая жизнь, игра, из-за которой попал на Итшес, а также то, что персонаж в ней не может носить на шее больше одного амулета. Я же, носящий теперь целых пять реликвий, для любого Хозяина Подземелий выглядел бы настоящим мошенником.

Проблему размера, о которой предупреждал паладин Данштаг, я решил довольно просто. Для этого просто свернул пространство, разместив накопитель и эвакуационный контур прямо внутри этого маленького кулона. Ничего нового выдумывать не стал — в случае смертельной опасности простейшая структура фототриггера приводила в действие портал, использующий ауру носителя для определения габаритов переноса и выкидывающий его на старый добрый маяк Университета Нирвины. В связи с тем, что сам я аурой не обладал, мой артефакт был сложнее — габариты указывались формулами, так что во время переноса следовало прижать руки к телу и вытянуть ноги, либо же смириться с потерей конечностей.

Ношение порталов имело несколько недостатков, к примеру, постоянная готовность к прыжку с вычислением и уточнением координат перехода потребляла энергию, и, несмотря на то, что Кенира наполнила накопители гармонизированной элир, их приходилось подзаряжать раз в несколько суток. Большая энергетическая ёмкость сильно удорожала использование порталов Гильдии, а скрытое пространство осложняло прохождение таможенных постов, оборудованных детекторами. Но все негативные стороны не имели ни малейшего значения перед главной функцией — гарантированно спасти своему владельцу жизнь, доставив в безопасное место.

Я, конечно же, мог бы создать и свой маяк, наведя порталы на него, но мы посоветовались с командой и эту мысль отбросили. Наш дом, сколь бы хорошие охранные системы там не стояли, безопасным не был. Более очевидного места для засады представить было сложно. Я понимал, что это паранойя, но, помимо монстров, у нас имелись враги и в Королевстве. Я всецело полагался на силу Керуват, но был готов и к тому, что враг сумеет её как-то преодолеть. Наверное, следовало поступить, на радость Хартану, как все эти магистры из иллюзий, отгрохав себе замок или башню. Но пусть у меня на это хватало денег, возня не стоила бы потраченного времени, да и внятных причин для строительства не имелось.

А вот какое-то укромное место, защищённое и находящееся вдали от людей, найти следовало в ближайшее время. Если допустить, что я всё-таки найду своего монстра (а по-другому быть и не может: переступать свои моральные принципы и идти по простому пути, используя человеческий эмбрион, я не собирался), то для проведения ритуала мне понадобится пространство, не только максимально чистое от паразитных волн элир, но и желательно не имеющее поблизости людей. И я вовсе не имею в виду Кениру или Мирену — без их магической силы мне придётся трудно. Ни город, ни маленькая деревня не подходили — там всё равно имелось слишком много народу, а их несознательное влияние способно пустить насмарку весь ритуал, убив меня самым мучительным образом. Возможно, подойдёт какая-то пещера, достаточно большая для размещения ритуальных контуров, но достаточно маленькая, чтобы не пустить туда разное зверьё. И эту пещеру я обязательно найду во время поиска своего монстра, заветного донора, открывающего мне путь к мечте. Ну а если и не найду, у меня есть два бесконечных источника элир и один маг, способный пробить пещеру нужных размеров в любом скальном массиве, не отвлекаясь от подпиливания ногтей.

— Перестань волноваться, Ули. Мой муж всё делает правильно и у него всё получится! — сказала этот маг, наклонилась над креслом и поцеловала меня в щеку. — К тому же, я узнаю местность. Мы почти прилетели.

Я улыбнулся жене и направил омниптёр к ущелью, через которое мы когда-то проезжали с Ридошаном, направляясь в Раленгорт, чтобы в итоге стать его детьми.

— Тут, похоже, наконец-то починили дорогу, — сказал я, указывая вниз. — И не только починили, но и расширили. Видимо, дела у городка нашего папочки идут неплохо. Держись, набираю высоту!

Я потянул штурвал, поднимая Чинук вверх, чтобы обогнуть скалу и спуститься в долину, в которой лежал Крогенгорт. Как я помнил, на окраине городка происходила вырубка леса, а значит, хватило бы места, чтобы посадить омниптёр, выйти самим и вывести животных. Возникло желание набрать скорость и на низкой высоте пролететь над гостиницей отца, но я решил отставить такие ребячества.

Вырубки на месте не оказалось. Как и не оказалось гостиницы. Впрочем, не было и Крогенгорта, по крайней мере того, что я знал. В месте, которое когда-то являлось тихим сонным городком, где лис и заяц желали друг другу спокойной ночи, теперь кипела жизнь.

Лес вокруг города был вырублен почти на милю, всюду повсюду шла стройка, я видел строительство не менее десятка зданий, а ещё под три заметил заложенный фундамент. По улицам даже ездили омнимобили, спешили по своим делам люди и ездовые звери. В самом центре поселения на высоту двенадцати этажей возвышалось круглое, схожее с башней здание, на крыше которого блестел полированным металлом до боли знакомый символ — Закрытое Око моей госпожи. А перед зданием стояла огромная статуя, выглядевшая рядом с такой громадиной не очень внушительно — каменное изваяние крылатой женщины, держащей в одной руке перо, а во второй цветок.

— Знаешь, Ули, — задумчиво сказала Кенира, вцепившись руками в моё кресло, — Когда папа и мама сказали, что им есть чем нас удивить, они ничуть не шутили!

Проблема парковки, с которой я когда-то часто сталкивался в родном мире, превращается в несуществующую, если твоя жена всемогущий маг с бездонными запасами энергии. Единственной сложностью, таковой вовсе не являющейся, оказались наши звери. Так что стоило мне найти площадь, достаточно обширную, чтобы приземлить Чинук, а затем разбудить и вывести наших круншагов наружу, как Кенира просто упрятала огромную махину себе в «карман». Многочисленные зеваки, собравшиеся посмотреть на довольно редкое в этих местах зрелище — летающий аппарат, так и остались стоять, раскрыв рты. Взрослые сразу поняли, что хорошо сбитому отряду, одетому в однотипные походные костюмы, сильно напоминающие кожаную броню, лучше дорогу не преграждать, особенно если в его составе есть настолько сильный маг. Но детвора считала себя бессмертной, так что не стала разбегаться, а, наоборот, следовала за нами аж до самой гостиницы, которая гостиницу теперь ничуть не напоминала.

Мы остановились возле статуи Ирулин, отсюда снизу выглядящей более чем внушительно, и мне не осталось ничего, кроме как последовать примеру тех самых взрослых — глупо открыть рот и пытаться понять, что же всё-таки происходит? Если отбросить в сторону условности, диктуемые похожим на гранит материалом очень светлого, почти что белого цвета, статуя выглядела как Ирулин. И под «выглядела» я имею в виду именно выглядела — лицо, фигура, даже эльфийские уши были теми же, что я привык видеть во сне. Неизвестный скульптор не смог показать, что крылья сделаны из тумана, но тут, полагаю, не справился бы никто. Не знаю почему, но я ощутил укол ревности — видать то, что моя госпожа явилась в сон кого-то ещё меня сильно задело.

Но когда рядом раздался звонкий смех, страшные подозрения закрались в мою душу, и я пристально посмотрел на жену, от которой исходили волны проказливости и веселья.

— Это как-то подстроила ты! — обвиняюще ткнул я в неё пальцем.

Вся выразительность моего жеста испортила круншаг, на котором я до сих пор восседал — глупая тварь подпрыгнула на месте, так что мне пришлось крепче хвататься за поводья. Поток веселья от Кениры только усилился, хотя лицо тут же приняло совершенно невинное и немного отстранённое выражение, а сама она начала внимательно рассматривать облака на небе, всем видом демонстрируя, что она вовсе ни при чём.

— Сдаюсь! — признался я. — Как ты это сделала?

— Ну, раз у меня Поводок от твоего зверя…

— Ты знаешь, что я не о твари!

Кенира не выдержала и снова рассмеялась. Злиться было не на что, уж явно не на то, что любимая женщина дурачится, так что я просто пожал плечами и повернул круншага к длинному помещению рядом с гостиницей, явно служившим конюшней.

— Так неинтересно! — обиделась Кенира.

— А в чём дело? — удивился Дреймуш. — Красивая статуя. Сказал бы, что так и представлял госпожу, но ведь совру, я представлял по-другому. Кем-то более… Ну не знаю, суровым. А встреть я такую девчонку в городе, обязательно постарался бы к ней подкатить.

— В том и дело, что это и есть портрет богини. Скульптурный портрет! — пояснил я. — А увидеть её воочию удалось очень немногим.

— И одна из этих немногих я, — тихо сказала Мирена. — И я уж точно ничего не делала. Кенри?

— Да никакой загадки тут нет, — ответила Кенира. — Ули забыл, что не только он умеет писать письма. Мы с Галидой — ну, моей второй мамой — говорили о нашей госпоже, так что я просто взяла монетку и создала иллюзию. Это было давно — ещё до Ранраэ.

Я хмыкнул и почесал кончик носа. Действительно, всё оказалось очень просто. Ну, если забыть о том, что для создания иллюзии требовалось не только уметь тонко манипулировать элир, но и обладать очень ярким образным воображением.

Кенира почувствовала мою невысказанную похвалу, демонстративно задрала нос и чуть выпятила губы, показывая весь масштаб своего великолепия.

— Если честно, я сама удивлена, — перестала дурачиться моя жена и заговорила серьёзно. — Не думала, что статуя выйдет такой большой и настолько похожей. Над крыльями, волосами и платьем, конечно, надо было бы хорошенько поработать…

— Сделай скидку на то, что туман очень трудно высечь из камня, — встал я на защиту неизвестного скульптора, — да и волосы тоже. И вообще волосы у статуй — всегда некоторая условность. Никто не станет ваять что-то мельче, чем отдельная прядь.

Мы перестали изображать деревенских зевак и направились к «конюшням». Настоящие деревенские зеваки — следующие за нами мальчишки — сразу поскучнели и разбежались. Мы оставили круншагов на одного из служащих, которого я до этого ни разу не видел, отдав зверям приказ его слушаться, а потом пошли внутрь главного здания.

Распахнув большую двустворчатую дверь, мы прошли в просторное круглое помещение, являвшееся вполне привычным гостиничным фойе с высокими потолками, стойкой полированного дерева и полом из узорчатой каменной плитки, за которой сидела симпатичная девчушка, с которой никто из нас не был знаком. За её спиной находился большой щит с крючками для ключей, преимущественно пустующими, и огромный символ Закрытого Ока. На стойке стояла ваза с цветами, и этими цветами были очень хорошо знакомые мне сонные бубенцы — священный цветок каралии этого мира.

— Чувствуешь? — спросил я Кениру.

— Ещё как! — ответила она. — Тут так хорошо и спокойно, словно я слышу её песнь! Словно её туманное крыло закрывает меня ото всех невзгод.

— О чём вы? — удивилась Мирена. — Гостиница, конечно большая, тут очень симпатично, но как по мне, не слишком уютно.

— Это их церковные дела, — пояснил Хартан. — Простым людям не понять.

Девушка терпеливо подождала, пока мы подойдём к стойке, одарила нас приветливой улыбкой и виновато развела руками.

— Извините, но мест нет. И вновь будут не очень скоро. Я вас запишу, но вряд ли выйдет раньше поздней осени, даже, скорее, зимы.

— Мы бы хотели поговорить с Ридошаном, — сказал я.

Девушка посмотрела на нас извиняющимся взглядом.

— Простите, но я не могу беспокоить господина Шанфаха без веского повода.

— Мы и есть веский повод! — сказал Хартан. — Зови хозяина или хозяйку!

— Тана! Вежливость! — сказала Кенира. — Но мой сын прав, мы действительно — тот самый веский повод.

Девушка смерила нас внимательным взглядом, рассматривая наши лица, фигуры и одежду. Я почти что воочию видел, как она проводит тщательную оценку, взвешивая все «за» и «против», подсчитывая стоимость надетых на нас вещей, а также уровень исходящей от нас опасности. Пусть на первый взгляд наши костюмы и выглядели непритязательно, но они являлись лучшим, что можно купить за деньги в условиях ограниченного времени. Я в своём сером комбинезоне выделялся из группы и казался наиболее безобидным. Даже Мирена с её огромной грудью, из-за которой несколько раз пришлось приходить к мастеру на примерку, выглядела более боевой, чем я.

— И как вас представить? — наконец, что-то решила девушка, поднимая раковину.

— Шанфах! — выкрикнул, опередив меня Тана. — Скажи, что пришёл господин Шанфах.

Девушка отложила раковину в сторону, а приветливая улыбка полностью пропала с её лица.

— Уходите, — сказала она. — Иначе мне придётся позвать охрану, или сразу констебля.

— Харужа? — усмехнулся я. — Я с ним хорошо знаком. Успокойтесь, милая, мой сын нисколько не шутил. Я Улириш Шанфах, сын Ридошана и Галиды, а это Алира и Хартан — их дочь и внук.

Девушка уставилась на нас во все глаза, и Хартан, довольный произведённым эффектом, оскалился в улыбке, став действительно напоминать осла Клауса.

— Но ведь… Но ведь Улириш…

— Должен быть толстым? За последние полгода я немного похудел.

— Да нет же! Улириш же священник нашей Ночной Госпожи! То есть, то есть вы…

Я не стал мучить бедную девушку, так что быстро прояснил ситуацию.

— Да, вы совершенно правы. Я — паладин Владычицы Снов, а моя жена Алира — жрица её. Папа и мама недавно побывали на нашей свадьбе и приглашали заскочить. Они обещали сюрприз, и, честно говоря, такого я не ожидал даже близко!

— Простите! — испуганно пискнула девушка. — Я же не знала! Вы не представляете, какие только люди сюда приходят, так что я тоже… Пожалуйста, не говорите господину Шанфаху!

Я не сразу понял, о чём именно она лопочет, но, обдумав собственные слова, понял, что их можно понять превратно.

— Милая, вы всё не так поняли, — усмехнулся я. — К вам лично у меня нет ни малейших претензий. Когда я был тут в последний раз, когда освящал это здание, оно выглядело небольшим деревенским трактиром. Да и статуя Ирулин — как живая! Невероятно похожа!

— Вы видели Владычицу своими глазами? — округлила глаза девушка. — Ой, что я несу! Конечно видели, вы же священник, она просто не могла с вами не встретиться!

Видать, её выкрики оказались слишком громкими, так как откуда-то сверху послышался глубокий голос:

— Ольма, опять беспокойные гости?

По ступенькам спускался широкоплечий мужчина, комплекцией напоминающей медведя. Я не дал девушке что-то сказать, ответив первым:

— Ты не представляешь насколько, папочка!

Степенная уверенная походка мгновенно переменилась — владелец словно слетел с лестницы. Подскочив ко мне, он хлопнул меня по плечу и окинул нашу компанию внимательным взглядом.

— Рейш, старый крецаш, ты ли это? — пророкотал он. — В тебе что-то изменилось? Побрился?

— Очень смешно, Шанд! — фыркнул Дреймуш. — Прямо до усрачки смешно.

— Не злись, — улыбнулся Ридошан. — Рад, что у тебя всё в порядке. Как я понимаю, глаз и рука…

— Всё цело! — ответил улыбкой Дреймуш и в качестве иллюстрации сжал и разжал ладонь.

— Вы знакомы? — удивился я.

— Служили вместе, — пояснил Ридошан. — Очень давно. Рейш тоже пытался подкатить к Галиде, но я оказался удачливей.

— Или неудачливей! — рассмеялся Дреймуш. — Я был молод, глуп, в то время ещё думал, что гулять с красотками из отделения спецопераций — не такая уж плохая идея. Это теперь-то я повзрослел и понял, что будущая госпожа Затир должна быть такой, чтобы в случае ссоры имелся шанс если не отбиться, то хотя бы сбежать.

— Ты всегда был неженкой, — улыбнулся Ридошан. — Прячешься по своим лесам с хищными зверьми и монстрами, а для семейной жизни слишком труслив!

— Что поделаешь, предпочитаю более безопасные вещи. Например, считать чешуйки спектральному дракону или чистить клюв багровому фениксу.

Ридошан повернулся ко мне и широко улыбнулся.

— То что вы подобрали этого засранца — отличное решение! Он, конечно, таковым не выглядит, но дело своё знает крепко. И спасибо, Ули, что его подлатал. Или это Владычица?

— Оба, — не стал скромничать я. — Мне и Лексне досталась простая часть, а богиня сделала самое главное.

— Ладно, чего это мы тут стоим? — спохватился Ридошан. — Пойдём ко мне, наверх. Ольма, меня ни для кого нет, у меня важные гости. Самые важные изо всех, кого ты можешь представить.

Мы поднялись вслед за Ридошаном на первый этаж, где находились апартаменты хозяев. Я осмотрелся по сторонам. В гостиной стоял диван и пара кресел, в камине у стены играло иллюзорное пламя, а на полу был расстелен пушистый ковёр. Вид через большие окна, впрочем, был гораздо хуже, чем из номера, который мы тут снимали — тогда вокруг имелось гораздо меньше домов, и гораздо больше живописной природы.

— Подождите немного, я сейчас сбегаю, принесу ещё стульев! — сказал Ридошан. — Не ожидал сегодня стольких гостей.

— Не стоит, — ответила Кенира. — У меня всё что надо с собой.

Она вытянула руку и перед ней возникло три удобных стула, по богатой отделке и вензелям семьи Раэ любой сведущий человек опознал в которых мебель из королевского дворца.

Все удобно заняли свои места, а мы с Кенирой оккупировали диван.

— Признаюсь, думала, что в курсе всех дел, — сказала Кенира. — И приезжая сюда, не ожидала ничего подобного.

— Я удивлён, что ты закрыл свой ресторанчик, — добавил я. — Обычно ты у меня ассоциировался с пивом, едой и барной стойкой.

— А я и не закрыл! — усмехнулся Ридошан. — Просто построил для него отдельное здание. В этом слишком ценен каждый квадратный фут, чтобы тратить его на что-то, кроме сна.

— Кстати, а почему башня? — спросил я. — Нет, понимаю, красиво, но неожиданно.

— Да я и сам толком не ожидал, — ответил Ридошан. — Сначала пробовал строить вширь. Всё работало, но до определённого предела. Я взял кредиты, выкупил соседние участки, начал расширяться, но… Всегда наступал момент, когда в ещё одной новой пристройке спится… ну, обычно. Так что я попробовал ввысь, и тут стало получаться. Нанял даже мага-геолога, который провёл разведку и укрепил скальное основание.

— Кредиты? — насторожился я. — У нас с Алирой достаточно денег, чтобы этого не понадобилось.

— Забудь! — махнул рукой Ридошан. — Мы уже выплатили. Нет, не подумай, я не особо постояльцев обираю, но верхние три этажа — для особых клиентов за особые деньги. Потому что там благодать богини особо сильна.

— Правда? — удивился я.

Это противоречило всему, что я не только знал о божественном, но и ощущал через свою связь с госпожой.

— Конечно нет! — расхохотался Ридошан. — Всё совершенно одинаково что там, что в бесплатных бараках, ты их ещё увидишь. Обещание я сдержал, бедняки тоже могут получить доступ к силе богини. Но если находятся придурки, готовые платить любые деньги за «особые услуги», то кто я такой, чтобы мешать с ними расстаться?

Мы рассмеялись. Пусть я и сам принадлежал к подобным придуркам, быстро и незаслуженно разбогатевшим, но тоже имел право на свою долю лицемерия.

— Кстати о деньгах, — поинтересовался Ридошан. — Как-то не хотел поднимать эту тему, но вижу, что ты сильно разбогател. Об этом я могу судить хотя бы по тому, что ты смог нанять Ксандаша и Дреймуша, да и то, что Санд забирал нас с Галидой на омниптёре явно не военных моделей, даёт очень даже однозначный намёк. Не хочу лезть в твои дела, так что если не хочешь — не отвечай, имеешь право. Но всё же?

Мы с Кенирой переглянулись и, не сговариваясь, рассмеялись.

— Разбогатели, благодаря тебе! — наконец, сказал я.

— Мне? Сынок, твой папа, конечно, очень важный человек, но не настолько.

— Благодаря тебе и Ташладу, — уточнил я. — Именно у тебя я впервые сыграл в «Большую Пятёрку», а Ташлад дал совет потрусить игорные дома Федерации. И, наверное, уже нет никакого смысла скрывать — я выиграл Большой Турнир в Тараге.

— Поздравляю, — искренне обрадовался Ридошан. — Но тогда мы все поняли, что с такой головой ты без деции не останешься. Я было подумал, что деньги тебе приносит религия, но эту мысль отбросил — ты очень твёрдо настаивал о том, что не торгуешь силой Ирулин.

— Вообще-то деньги с выигрыша — даже не самое главное. У меня была возможность неплохо заработать, изготавливая артефакты или исцеляя людей. Я мог бы брать деньги с университета и оплату за исполнение некоторых заказов у Жагжара. Но к тому времени вопрос любых даже самых безумных финансовых трат был полностью закрыт.

— Исцеление? Но ведь это Право нашей богини, а ты говорил, что им не торгуешь.

— Не совсем так. Я исцелял, пребывая в Царстве Ирулин, но делал это сам, своими силами. И постараться пришлось немало — в том числе и рискуя на всю жизнь остаться идиотом или просто умереть от кровоизлияния в мозг.

— Прости, Ули, — сказала Мирена, опустив глаза.

— О чём это она? — удивился Ридошан.

— Тот случай, о котором он говорит… Тогда именно я была пациентом. И я прекрасно видела, что если бы не помощь Ирулин, моя дочь стала бы вдовой ещё до свадьбы.

— Мирена, прекрати! — разозлился я. — Я сделал только то, что нужно было сделать! И раз уж мы говорим о деньгах, то я получил оплату. Щедрую, просто по-королевски! Те деньги и ценности принадлежат тебе, как мизерная часть компенсации за всё, что с тобой сделали.

— Деньги? Ценности? — зло засмеялась Мирена. — То, что ты сделал, нельзя купить ни за какие деньги мира. Ни один Высший Целитель не стал бы со мной иметь дела, ни один бог не пришёл бы на помощь. Улириш, мы с тобой избегали этого разговора — сначала я была слишком погружена в пучину отчаяния, а потом — слишком счастлива. Поэтому просто знай — для тебя я готова сделать всё что угодно. И под этим я подразумеваю совершенно, полностью, абсолютно всё!

В голову тут же хлынули воспоминания о проказах Кениры и Незель, пришла непрошенная фантазия, подсказывающая, чем именно Мирена может меня действительно отблагодарить. Я переглянулся с Кенирой, которая, услышав мои чувства, едва сдерживала смех, и вздохнул.

— Ты и так делаешь абсолютно всё! — сказал я. — Ты учишься, осваиваешь магию, даёшь в моё распоряжение свою невероятную силу…

— Которая у меня появилась только благодаря тебе!

— … и, самое главное, остаёшься здоровой, красивой и счастливой. А значит — делаешь счастливой и мою любимую.

— Улириш, мы — одна семья, — улыбнулась Мирена. — Мы вместе! И останемся вместе до тех пор, пока вы терпите меня рядом с собой. У меня и так столько денег, что я никогда не смогу потратить, так что это само собой разумеется, что финансами распоряжаешься ты. Причём, я прекрасно знаю, что для тебя эти деньги тоже значения не имеют, ведь даже если мы все останемся без единой деции, тебе понадобится не больше месяца, чтобы заполнить бассейн этого странного утко-человека, про которого ты столько рассказывал.

— Не хватает хлебных палочек! — сказал Хартан.

— Палочек? — удивился я столь странной смене темы разговора.

— Наверное, он имеет в виду, — пояснил Дреймуш, — что палочки и пиво обычно берут в иллюзион, когда там идёт слезливая мелодрама. Чтобы во время особо трогательных сцен заедать слёзы чем-то хрустящим.

Я пристально взглянул на сына. Судя по его довольной ослиной улыбке, Дреймуш попал в точку.

Не успел я удивиться схожести обоих миров или указать Тане на очередной испорченный торжественный момент, как дверь открылась и в апартаменты зашла Галида. В руках она держала большой поднос, на котором стояла бутылка вина, бокалы и пара тарелок с закусками. Ловко поставив поднос на столик, она осмотрела нашу компанию и широко улыбнулась.

— Когда Ольма сказала, что приехали наши детки, а с ними ещё немало гостей, то я очень обрадовалась. Но вот кое-кого вовсе не ожидала. Дреймуш, у тебя что-то не так с лицом. Ты что, побрился?

— Очень смешно, Лида, — вздохнул Дреймуш. — Если бы не знал, что это случайность, решил бы, что вы с Сандом сговорились.

Несмотря на то, что шутка по поводу исчезновения ужасающих шрамов на лице Дреймуша была очень нехитрой и по-солдатски грубой, мне она показалась смешной. И ещё более смешным показалось, что супруги её отпустили, не сговариваясь, независимо друг от друга. Судя по эмоциям Кениры, она тоже едва сдерживала смех.

Галида осмотрелась по сторонам, увидела, что все места заняты и уже собралась идти за стулом. Но Кенира снова взмахнула рукой, извлекая из кольца ещё одно дворцовое кресло. Несмотря на тяжесть, Галида подняла его словно пушинку, переставила на свободное место, налила всем вина, раздала бокала и откинулась, составляя нам компанию.

— Вы, наверное, уже всё обговорили, но кто-то введёт меня в курс дела, чтобы я не спрашивала по второму кругу?

— Была мелодрама, Миру предложила папе такое, от чего бы я не отказался и сам, папа хвастался своими богатствами, магическими и целительскими талантами, дедуля рассказал, как ловко увёл тебя у Дреймуша и посоветовал тебя никогда-никогда не злить и не называть бабушкой, а ещё жаловался, что гостиницу надо строить ввысь, а не вширь, — любезно поведал Хартан. — Ты почти ничего не пропустила!

Я тяжело вздохнул, закатив глаза, и Кенира синхронно повторила жест.

— А почему, кстати, не работало вширь? — спросила Мирена.

— Пусть я и паладин, — ответил я, — но точно не скажу. Могу только высказать предположение. Силы богов следуют строгим формальностям, но при этом очень зависят от мыслей и чувств прихожан. Если делать пристройки, то с определённого момента люди начнут воспринимать строение не как одно большое здание, а как несколько домов, слепленных вместе. Башня же и есть башня, сколько бы этажей в ней ни было.

— В этом есть смысл, — кивнула Галида. — То что мы с мужем понастроили, выглядело как что угодно, только не единственный дом. Надо было пригласить тебя в гости, чтобы ты помог.

— Так вроде сейчас отлично получилось! — сказал я. — Признаюсь честно, считал, что Ридошан до наивного оптимистичен, когда говорил про главный храм и что сюда будут ездить люди. Ведь вместо того, чтобы ехать в такую глушь, они могли заночевать в ближайшей гостинице — их я освятил немало. А ведь даже слова про «главный храм» оказались пророческими, если судить по силе госпожи Ирулин, которую я здесь так отчётливо ощущаю.

Ридошан широко улыбнулся, на его широком небритом лице расплылось выражение: «А я тебе говорил!»

— А я тебе говорил! — повторил он вслух. — Я не про главный храм, а про твои глупости насчёт: «Согласятся ли владельцы гостиниц принять благословение от непонятного типа, утверждающего, что он священник неизвестной богини!»

— Ну, поначалу ко мне с распростёртыми объятиями не кидались, — возразил я. — Приходилось подкреплять свои слова делом — в качестве демонстрации отправив кого-то поспать. Магию с божественной силой не перепутаешь, а благое божество не станет творить зло, так что что убедившись, что сон действительно крепкий, что приносит покой и отдых, они понимали, что какое-то тёмное проклятие я наложить не смогу. Правда несколько раз ещё пришлось поклясться именем Керуват, что говорю правду. Вы, трактирщики, то ли очень хорошо разбираетесь в силах богов, то ли просто безумцы, лишённые какого-то чувства осторожности.

— И то и другое, — сказала Галида. — По крайней мере мой муж.

— Ну просто подумай сам, — сказал Ридошан. — Упускать такой шанс стал бы полный дурак. Я, наверное, скажу богохульство, но Ирулин с её силами словно специально создана, чтобы стать покровительницей гостиниц, настолько её силы идеально ложатся на наш бизнес.

— Силы госпожи идеально подходят для воинов. Особенно диверсантов и лазутчиков, — сказал Дреймуш.

— Как человек, ночевавший в Увядшей Долине и проснувшийся предупреждённым к внезапной атаке, соглашусь, — подал голос Ксандаш. — Хотя, наверное, Лексна бы сказала, что Ирулин — богиня магов и лекарей.

— Вы оба были бы правы, — сказал я. — Ирулин — дитя войны. В бытность человеком она была лекарем, как и твоя, Санд, Лексна. И когда разгорелась большая война, она исцеляла солдат. Им противостоял очень скверный культ, набравший силу во время военного противостояния. Противники поклонялись Крахарасу, богу кошмаров. И именно благодаря тому, что госпожа нашла средство защитить сон, чтобы солдаты и офицеры могли не только спокойно заснуть, но и остаться в здравом уме или вообще проснуться, она и Вознеслась. Так что прости, Ридошан, но к трактирщикам Ирулин отношения не имеет.

— Теперь имеет, — рассмеялась Галида, — твоими стараниями! У неё даже главный храм — гостиница.

— Чуть позже расскажи об этом подробнее, — попросил Ридошан. — Я добавлю твои слова в Писание.

— Писание? — удивился я.

— Ули, — вздохнул Ридошан, — ты, наверное, единственный в мире священник, который всеми силами распространяет свою религию, но при этом не обращает внимание на дела собственной церкви. Тебе повезло, что у тебя есть мы с Галидой.

— Очень повезло, — сказал я. — Мне вообще слишком везёт на встречи с замечательными людьми. Даже Жореф был не так уж плох. И если не считать его посетителей, то на первой же красивой женщине, которую встретил, я вообще женился. Так что там с Писанием?

— Не скажу, что типография Крогенгорта занята только ним, но мы являемся одними из важных клиентов. Большей частью там художественные описания твоих похождений — не беспокойся, без имён, свершений, чудес, совершённых именем её — всё, о чём мы с тобой переписывались. И сколь бы ты не отрицал, натворил ты немало. Чего точно не хватает — это истории самой богини. Не то, чтобы это было редкостью — о Керуват и Арунуле известно только то, что они существуют, а подробности жизни человеком известны разве что у Ризвинн. И всё, что ты расскажешь войдёт в третье издание. История отважной целительницы, сражающейся за правое дело и противостоящей тёмному культу — это именно то, что нужно.

— Дело Ирулин, увы, не было правым, — мрачно заметил я. — Империя, в которой она жила, вела завоевательную войну. И культ Крахараса смог набрать силу именно потому, что их не могли остановить. В той войне за правое дело боролись именно священники, насылающие кошмары и смерть во сне.

Лица всех в комнате помрачнели. Принять, что богиня, которой они поклонялись, являлась не настолько уж благой, было тяжело. Ридошан тоже нахмурился, а потом просто махнул рукой:

— Эти ненужные подробности мы просто опустим. Будет война, кошмары и смерти, и она, дарующая защиту и исцеление. Соврать всё равно не получится, а вот подать правду в выгодном свете — другое дело!

Я посмотрел на него с искренним удивлением.

— Не получится? И что помешает?

— Улириш, — вздохнула Галида, — ты очень умный и эрудированный человек, знающий, как мне показалось, абсолютно всё. Скажи, сколько книг и учебников по теологии ты прочитал?

Мне стало бесконечно стыдно. Сначала меня ткнули в это профессора Экене и Заридаш, теперь вот собственные приёмные родители.

— Мне было важнее изучать магию, — признался я. — Видел немало книг на эту тему в университетской библиотеке, но тратить время и силы на них не стал.

— Оно и видно, — сказала Галида. — Ладно, поясню вкратце, остальное всё-таки почитай сам. На религии, состоящих из горстки прихожан, влиять можно. Самый известный случай — зарождение учения Арунула. Его культ тогда был очень слабым. Прихожане заказали Писание в одном из издательств, но так как никто из них не обладал литературными талантами, то и составление текстов доверили этому издательству. Ты знаешь, что «Арунул» — женское имя? Ну так вот, редактор издательства тоже не знал. Времена тогда были очень беспокойными, все сражались со всеми, а бог, отвечающий за разрушение, нашёл отклик в сердцах множества людей. Писание широко распространилось, тех, кто принял новое божество оказалось намного больше, чем старых последователей, так что вскоре Арунул действительно стала Арунулом, которым и остаётся по сей день.

— Ну, уж о том-то, что последователи влияют на бога, я знаю! — обиделся я. — А какое отношение это имеет ко лжи?

— Как думаешь, какой самый простой способ подорвать силу бога? — спросил Ридошан. — Распространить ложь довольно несложно. Подкупить людей в типографии, подменить или изменить печатную матрицу — внедрить в структуры изменения может даже не слишком искусный маг. Если сделать это в нужный момент — несоответствие могут и не заметить.

— У нас было несколько подобных миссий, — кивнул Ксандаш. — Предвыборная агитация и королевские воззвания.

— С религиозными текстами крупных религий такое не сработает, — продолжил Ридошан. — Даже если удастся отпечатать тираж, то слова, несущие ложь, клевету или навет, исчезнут или изменятся. Вера множества людей, принявших бога таким, какой он есть, предотвратит подобное вмешательство. Схожее явление происходит, когда бог передаёт свой Престол. Никто не знает, как звали предшественника Валудур, когда он вновь стал простым смертным, его имя исчезло из реальности. Но во всех храмах статуи и фрески, изображавшие его облик, изменились за одну ночь, а в текстах Писания появились новые слова, повествующие о похождениях богини. Валудур унаследовала все Аспекты старого бога, но принесла в религию и кое-какие свои личные особенности — скажем, любовь к животным.

— Но если вера настолько статична, — попытался возразить я, — то как мне удалось изменить силы Госпожи? С обучением во сне и обращением предела Натиз-Рууга понятно, тогда мы с Алирой были единственными последователями. Да и то, мне, по сути, Алиру пришлось обмануть… нет, не обмануть, а ввести в заблуждение, навести на мысль, что сила госпожи исполнит её мечту, чтобы её искренняя надежда победила мои собственные сомнения.

Мы никогда раньше эту тему не обсуждали, так что по моей спине пробежал холодок — я боялся, как Кенира воспримет известие о том, что я не был с ней искренней. К счастью, мои опасения оказались напрасны, от жены я ощутил новый поток благодарности и любви.

— Папа, это какой-то крысиный пот! — воскликнул Хартан. — Ты святой нашей богини, так что творишь чудеса именем её. Это все знают! Ой, я, наверное, не должен был говорить, что ты святой?

— Воспитанные люди говорят «чушь» или «ерунда», — строго сказала Кенира. — Но да, Ули, он прав. А ты, Тана, постарайся чаще штопать рот, хорошо, что тут все свои и не станут трепаться.

— Деяния святых, даже если они сами по себе могучие маги, приписывают богу, — заметил Дреймуш. — Так что неудивительно, что сила изменилась. И если речь идёт о силе исцеления, то я стану самым первым, кто будет рад этим изменениям.

— А мы с Ксандашем обязаны нашим здоровьем не столько богине, сколько тебе самому, — добавила Мирена.

Я почувствовал себя очень неуютно, как это происходило каждый раз, когда кто-то начинал рассказывать о моих достоинствах, которых я в себе не ощущал. Без силы госпожи мне в одном случае понадобилось бы гораздо больше сил, а во втором я бы погиб, свалившись с обширным кровоизлиянием и до хрустящей корочки прожаренными мозгами.

— Ули, — тихо сказала Кенира, но от её голоса воздух похолодел, причём, буквально — дыхание из наших ртов стало превращаться в пар, — прекращай. Мне очень неприятно, когда мой муж отрицает свои заслуги и испытывает болезнь лицедея!

— Болезнь лицедея? — удивился я, поёжившись.

— Это когда актёр чувствует себя не на своём месте, считает, что он плохо сыграл роль, а все полученные овации незаслуженны, — пояснила Мирена. — Не знаю, на что Кенри разозлилась сейчас, но подобное за тобой я замечаю постоянно.

— Папа, тебе следует признать, что ты великий человек! — сказал Хартан.

Я улыбнулся, радуясь похвале от сына.

— Будучи дряхлым стариком, ты умудрился затянуть в свою постель самых красивых женщин, которых я встречал в жизни! — продолжил он, а затем стрельнул глазами в сторону Мирены и добавил: — Ну, почти всех! А на одной из них даже женился.

Кенира громко расхохоталась, и холод пропал так же внезапно, как и появился. Я тоже улыбнулся, но через силу — пусть моя жизнь и напоминала мечту сценариста порнофильмов, но обе женщины, с которыми я в этом мире разделил ложе, затянули в постель меня, а не наоборот. И, к моему счастью, Мирена даже не догадывалась о проделках дочери, иначе она своё восхищение зятем сильно бы поумерила, если бы вообще его не возненавидела.

— Давайте сменим тему, — выдавил из себя я. — Мы собрались явно не для обсуждения моей персоны. Мне от такого очень неуютно, а я, как и некоторые женщины, люблю «приятные вещи».

Изо всех взглядов, брошенных на меня, только во взгляде Кениры не было искреннего непонимания. Но, к счастью, к моей просьбе прислушались.

— Ладно, — сказал Ридошан. — Ну так что ты тут ищешь? Ты говорил, что тебе нужен монстр, но, честно говоря не знаю, кого ты собираешься найти.

— Лоргарха, — пояснил я. — В моих записях сказано, что где-то в полусотне миль на северо-восток он и обитает.

— Северо-восток? — удивился Ридошан. — Так там же болота! И, честно говоря, понятия не имею, что такое «лоргарх».

— Представь огромную муравьиную матку с длинным костяным хвостом и шипами на спине, — ответил за меня Дреймуш. — Быструю, как молния, свирепую, как рассерженный пчелиный рой, с когтями острыми, как… как… проклятье, ничего кроме ножа Улириша, которым Санд себе едва не оттяпал руку, в голову не приходит. И оно, я имею в виду тварь, действительно любит болота.

— Ну а после, — добавил я, — собираемся навестить Королевство. Возможно, там найдётся ещё один солор.

Разговор продолжился, с обсуждения важных вещей перешёл на простую болтовню, Дреймуш, Ксандаш и наши приёмные родители обсуждали службу, общих знакомых и командование, вспоминали как совместные миссии, так и те, в которых каждый из них участвовал отдельно, травили военные байки и истории. И, к моему облегчению, разговор меня больше не коснулся ни разу.

★☆★☆★

● «где лис и заяц желали друг другу спокойной ночи» — Wo sich Fuchs und Hase gute Nacht sagen, у чёрта на куличках. Немцы ещё используют термин «жопа мира» (Arsch der Weld, или ADW).