Призрак Фаберже

Глава 9

Войдя в бар Бемельмана, Саша улыбнулся пианисту, который, как обычно, заиграл тему Лары из кинофильма «Доктор Живаго». Когда-то, несколько лет назад, Саша сказал ему, что занимается русским антиквариатом, и с тех пор его всегда приветствовали этой мелодией. Пора бы ему сменить музыку, подумал Саша. Как насчет блюза «Неужели я потеряю работу из-за происков своего папы?». Заказав «Гибсон», он стал ждать Дмитрия. Бар Бемельмана вызывал у него совершенно особое ностальгическое чувство. Его мать любила пить чай в сумрачном вестибюле «Карлайля» и часто приводила сюда маленького Сашу. В этих уютных стенах он всегда чувствовал себя в безопасности. Хотя Джордж, легендарный официант, которого он помнил с детства, уже вышел на пенсию, небольшое помещение рядом с вестибюлем по-прежнему вызывало ощущение надежности и благополучия. Саша уже почти склонился к мысли, что это единственное место, где ему не грозят неприятности, и тут появился Дмитрий.

— Прости, я опоздал, но ты сам знаешь, что случилось.

Дмитрий сел за стол и заказал себе водки.

— Я вообще не ожидал, что ты придешь.

— Иск фон Кемпов, конечно, неприятен, но меня больше беспокоят претензии Марины и твоего отца. Надеюсь, ты мне объяснишь, в чем дело?

— Откуда ты узнал?

— Мне позвонил Джон Бернхэм.

— О Марине не беспокойся. Это просто блажь. Завтра я поговорю с отцом. Думаю, это Марина его настроила. Вообще-то он не любитель судиться. Надеюсь, мне удастся отговорить их от этой затеи, — произнес Саша с уверенностью, которой на самом деле не ощущал.

— Я тоже на это надеюсь.

— Если отец не откажется от иска, меня наверняка уволят.

— Даже так?

— Неужели они будут держать у себя человека, отец которого подал на них в суд?

— Надеюсь, сам ты не сомневаешься, что фигурка принадлежит нам? Твое здоровье, — произнес Дмитрий по-русски.

— Дмитрий, я должен знать, кому именно она принадлежит.

Дмитрий помолчал, как бы обдумывая ответ. Потом в упор посмотрел на Сашу.

— На самом деле она принадлежит мне.

— Но почему же ты сразу об этом не сказал?

Дмитрий вздохнул.

— Саша, все так сложно. Марина тебе рассказывала, кто мои клиенты в России?

— Дикаринские. Это новые олигархи. Я о них слышал.

— Совершенно верно. Я нашел Снегурочку в Финляндии, в частной коллекции, и сначала хотел продать ее им, но номер не удался.

— Почему?

— Мне было нечем подтвердить ее происхождение. У меня была только фотография с твоей прабабкой, но дальше этого дело не пошло. Продажей антиквариата я занимаюсь сравнительно недавно, и мои первые вещи имели весьма сомнительную репутацию. Правда, благодаря им я нажил целое состояние и теперь могу быть разборчивее. И все же русские специалисты не хотят иметь со мной дело. Я не из их среды, да к тому же они завидуют моим успехам. Они счастливы, когда я продаю их вещицы кому-нибудь из новых русских, с которыми у них нет контактов, но во всем остальном от них мало толку.

— Узнав, что фигурка принадлежала нашей семье, ты решил разыскать меня?

— Нет. Это ваша семья меня разыскала. Мы случайно встретились с Мариной, когда она приезжала в Москву по заданию журнала «Архитектурный дизайн». Узнав, что вы кузены, я рассказал ей, что хочу продать вещь, когда-то принадлежавшую вашей семье. Она пообещала нас познакомить и уговорила взять ее с собой в Нью-Йорк, что я и сделал. Тогда я не подозревал, что могу встретиться с тобой, просто позвонив по твоему рабочему телефону. Марина умеет заморочить голову, — усмехнулся Дмитрий.

Саша почувствовал себя неловко. Очевидно, Марина просто использовала Дмитрия, чтобы прокатиться в Нью-Йорк.

— А ты знал, что статуэтка была в Германии?

Дмитрий опустил рюмку.

— Женщина, у которой я ее купил, сказала, что получила ее по наследству. У меня не было оснований ей не верить.

— Ну что ж, будем как-то выходить из положения, — сказал Саша, поднимая стакан.

Они продолжали дружески беседовать, но внутри у Саши все кипело от негодования. Как мог Дмитрий проявить столь непростительное легкомыслие? Осушив стаканы, они покинули бар и направились к выходу из отеля. Дмитрий указал на припаркованный у тротуара белый лимузин.

— Я всегда нанимаю машину. Это здорово облегчает жизнь.

Водитель открыл дверь, и Саша с тяжелым вздохом уселся в салон. Машина была чудовищно вульгарна.

До Центрального парка они доехали довольно быстро. Дмитрий с уважением посмотрел на здание, столь хорошо знакомое Саше. Гемпшир-Хаус был одной из достопримечательностей Нью-Йорка.

Подкатив к тротуару, они вошли в теплый вестибюль со сверкающим полом.

— Ну, вот мы и на месте. Думаю, Глория тебе поправится.

— А откуда ты знаешь миссис Грир?

— Она приезжала в Петербург вместе с участниками проекта «Американские друзья Эрмитажа». Мы познакомились, и она стала моей клиенткой.

Поднявшись на лифте, они оказались в вестибюле, где стоял золоченый пристеночный столик в стиле Людовика XV и висела пастель Дега. Дверь в квартиру открылась, и горничная ввела их в холл, отделанный дубовыми панелями. Оставив там пальто, они прошли в гостиную, где уже сидели гости, плотным кольцом окружившие хозяйку. Увидев вошедших, миссис Грир поднялась со своего места.

Глории Грир было уже за семьдесят, но выглядела она гораздо моложе. Высокая, стройная и удивительно сексуальная, она была одета в платье от Живанши, которое смотрелось на ней значительно лучше, чем на худосочных девятнадцатилетних моделях из «Вога». На шее сверкало бриллиантами и изумрудами роскошное индийское колье.

— Здравствуйте, Дмитрий. Как же я рада вас видеть, — произнесла Глория, протягивая руки ему навстречу.

— Благодарю вас, Глория. Я с нетерпением ждал нашей встречи. Разрешите представить моего близкого друга, князя Александра Озеровского.

Саша поморщился. Он терпеть не мог, когда упоминали его титул. Миссис Грир с улыбкой взяла его за руку.

— Вы, вероятно, уже не помните, но мы встречались, когда вы были ребенком. Я хорошо знала вашу матушку и до сих пор не могу смириться с ее потерей.

— Вы очень добры. Благодарю вас, миссис Грир.

— Глория. Я запрещаю вам называть меня миссис Грир.

Она провела их в гостиную, чтобы познакомить с другими гостями.

Саша оглядел просторную комнату. Белые стены украшала лепнина в стиле Людовика XV. Все свободное пространство занимал золоченый мебельный гарнитур той же эпохи, обитый бледно-розовым атласом. Везде были расставлены инкрустированные столики с безделушками и серебряными чашами, полными цветов. На стенах висели канделябры из хрусталя и золоченой бронзы, в которых таинственно мерцали зажженные свечи. Сверху лила приятный мягкий свет такая же люстра. За окнами, обрамленными пышными шелковыми шторами, открывался вид на Центральный парк и сверкающую огнями Пятую авеню.

— Представляю вам Дмитрия Дурасова, моего молодого друга, который продал мне божественного Фаберже, и Сашу Озеровского, сына нашей дорогой Ниночки. Можете себе представить?

На Сашу обрушился шквал комплиментов в адрес его матери. «Такая умная, красивая и утонченная женщина. Мы все ее так любили».

Гости были весьма преклонного возраста, и Саша понял, что их с Дмитрием пригласили, чтобы несколько оживить компанию. Миссис Грир подвела его к столу с напитками, где Саша налил себе водки с тоником, а затем снова взяла под руку.

— Дмитрий говорил мне, что вы специалист по Фаберже, так же как и ваша покойная матушка. Не хотите посмотреть мою коллекцию? — с улыбкой спросила она.

— Я всегда мечтал об этом, — ответил Саша, и они направились в дальний конец комнаты, где в двух стеклянных витринах разместились сокровища миссис Грир.

Взглянув на витрину, Саша широко раскрыл глаза. Ему еще не доводилось видеть столь обширной коллекции. Миссис Грир собрала практически все виды изделий, которыми славился Дом Фаберже. Он с интересом рассматривал портсигары, бонбоньерки, театральные бинокли и миниатюрных животных. Но больше всего его поразили ветки белой и лиловой сирени, гроздья которой были вырезаны из аметиста и горного хрусталя. Каждый крохотный цветочек крепился на отдельном золотом стебельке с пестиком, украшенным маленьким бриллиантом. Тонкие нефритовые листья казались прозрачными, а изящный рисунок камня создавал иллюзию живой зелени. Ветки сирени выглядели настолько натурально, что Саша, казалось, ощущал их свежий запах.

В другом углу витрины он увидел атланта, держащего на спине серебряные часы. Саша сразу узнал эту вещь. Это были часы императрицы Александры, стоявшие в ее розово-лиловом будуаре в Александровском дворце.

— Откуда у вас настольные часы Александры Федоровны? — с удивлением спросил Саша, поворачиваясь к миссис Грир.

— Мой покойный муж в пятидесятые годы приезжал в Москву с Марджори Мерривезер Пост и ее мужем, послом Дэвисом. Она и подарила ему эти часы. А вот то, что я купила у Дмитрия. Ну разве не прелесть? — воскликнула она, подавая Саше шкатулку из бирюзы.

Он стал крутить ее в руках. Круглая шкатулка с откидной крышкой и золотыми ножками в виде змей, обвивавших бирюзу, по которой были щедро рассыпаны золотые точки, создающие впечатление звездного неба. На крышке сияло семь крошечных бриллиантов, изображавших созвездие Малой Медведицы.

— Ведь правда она на редкость хороша? Вот за что я так люблю Фаберже. С каждой его вещью связана какая-нибудь интересная история. Для кого, например, была сделана эта шкатулка? Почему на ней именно это созвездие? Разве это не романтично?

— Я могу попросить нашего петербургского специалиста покопаться в архивах, — предложил Саша.

Он открыл шкатулку и поднес ее к свету, чтобы рассмотреть инвентарный номер.

— Не вздумайте это сделать. Я сама сочиню какую-нибудь историю. Кому нужны точные сведения? В моем возрасте хочется мистики и романтики — уж лучше придумать что-нибудь самой, чем узнать, что некий бывший карманник купил ее за двадцать пять рублей в 1910 году, — улыбнулась миссис Грир.

Саша внимательно осмотрел шкатулку, несколько раз открыв и закрыв крышку. С ней явно что-то неладно. Шарнир слишком жесткий и крышка закрывается со щелчком. К тому же она неплотно прилегает к шкатулке. Змеи отделаны довольно небрежно. Закрыв глаза, Саша провел пальцами по шарниру, легко нащупав стык между крышкой и шкатулкой. У подлинных изделий Фаберже его заметить невозможно. Это была явная подделка, правда, довольно искусная. Решив не огорчать хозяйку, Саша молча вернул ей шкатулку.

— Ну разве не чудо? — воскликнула она.

— Вы правы, это действительно прекрасная работа, миссис Грир.

— Саша, я же сказала, зовите меня просто Глорией. Ах, Дмитрий, я и не заметила, как вы подошли.

Обернувшись, Саша увидел стоящего рядом Дмитрия.

— Неплохая вещица? — спросил он, усмехаясь.

Молча улыбнувшись, Саша стал рассматривать крошечное кресло в стиле рококо из розового золота с эмалевыми сиденьями. Рядом стояла эмалевая шкатулка, украшенная драгоценными камнями. На ее крышке он увидел фамильный дворец его матери, нарисованный гризайлем. На боковых поверхностях были изображены другие особняки Шермановых.

— Эту шкатулку мне подарила ваша мать, — сказала Глория. — Я всегда любила эту вещь. С нее началась моя коллекция. Мой муж презентовал мне часы, а Нина — эту шкатулку. В то время у нее были большие проблемы со здоровьем, и я отправила ее к лучшему швейцарскому доктору. Ваша матушка была русской до мозга костей. Такая эмоциональная. Когда ей стало легче, она принесла мне это в подарок. Тогда я и не подозревала о существовании Фаберже. Она показала мне крышку с эмалевой каймой по гильошированному фону и крохотными бриллиантами на ободке и объяснила, что изделия Фаберже имеют особую приятную тяжесть и прекрасны не только на вид, но и на ощупь. «Вот чем отличаются истинные произведения искусства, — сказала она мне тогда. — Все их составляющие отличаются высочайшей техникой исполнения. Посмотрите на эту вещь. Один мастер безупречно наложил эмаль. Другой виртуозно гильошировал фон. Третий превосходно оправил и укрепил бриллианты. А резчик по камню, который вырезал шкатулку из одного куска нефрита, сделал стенки такими тонкими, что они просвечивают на свету. Это изделие совершенно во всех отношениях, — закончила она и добавила: — Прямо как вы, Глория. Вы тоже безупречны во всех своих проявлениях и можете по праву считаться произведением искусства. Я хочу подарить вам эту шкатулку за вашу доброту ко мне». — Знайте, Саша, что, когда я умру, эта вещь отойдет вам и вернется в вашу семью. В конце концов, мы ведь только гости на этой земле.

Саша приподнял шкатулку.

— А почему она такая тяжелая?

Глория откинула крышку. Послышался мелодичный звон, сменившийся звуками полонеза из оперы «Евгений Онегин». Это была музыкальная шкатулка. На глаза пожилой дамы навернулись слезы, и она подняла их к потолку, чтобы скрыть нахлынувшие эмоции. Музыка продолжала играть, и все трое как зачарованные слушали знакомую мелодию. Наконец, шкатулка замолчала, и Глория поставила ее обратно в витрину.

— Я не имею права лить слезы на собственном ужине. Это невежливо по отношению к пришедшим. Дальше смотрите все сами — вам-то уж вряд ли нужны объяснения, — а я возвращаюсь к своим заброшенным гостям. Наслаждайтесь прекрасным зрелищем, а потом присоединяйтесь к нам, — сказала Глория, одарив их ослепительной улыбкой.

— Вот уж не думал, что ваша семья так близко знакома с Глорией, — удивленно сказал Дмитрий.

— Я тоже. Мой отец никогда не говорил о матери и ее друзьях. Тем приятнее встретить тех, кто ее знал.

— Ну еще бы. А что ты думаешь о шкатулке, которую я для нее откопал? Она из коллекции Дикаринских, и я потратил черт знает сколько времени, чтобы их уломать. Они никак не хотели ее продавать. Но я знал, что Глория будет от нее в восторге.

— По правде говоря, она не вызывает у меня доверия. Да что там, я просто уверен, что это подделка.

— Ты это серьезно? Ей уже успел сказать? — вскинулся Дмитрий.

— Да нет, конечно. Но крышка плохо прилегает и какая-то небрежная гравировка на змеях.

— Ах это. Женщина, которой шкатулка принадлежала раньше, уронила ее, и пришлось укреплять шарнир. Я также подозреваю, что она чистила золото каким-то абразивом — вот гравировка и пострадала. Но ты видел клеймо?

— Я больше не смотрю на клейма. Их так легко подделать. Надо осматривать вещь в целом, только так можно выявить фальшивку. Иначе видишь, что получается. Не обижайся, что я тебя учу.

Дмитрий с улыбкой потрепал его по плечу и отошел.

«Точно подделка», — подумал Саша.

Подняв свой стакан с венецианского столика, Саша присоединился к гостям, присев на диван рядом с итальянской принцессой.

— Ну наконец-то! — услышал он голос Глории, приветствовавшей своего последнего гостя.

Обернувшись, Саша увидел Крейга Типпета.

«Этого просто не может быть», — подумал он в отчаянии.

Глория провела гостя по комнате, представляя его остальным. Наконец очередь дошла до Саши.

— Крейг, познакомьтесь с Сашей Озеровским, нашим молодым искусствоведом. Саша, это мой большой друг, адвокат Крейг Тпппет.

— Мы с князем Озеровским уже знакомы, Глория. Можно сказать, старые приятели.

— Да, действительно, — сухо подтвердил Саша. — Мистер Типпет приходил сегодня в «Лейтон», чтобы наложить запрет на наши майские торги.

— Надеюсь, вы понимаете, что здесь нет ничего личного. Просто у меня такая работа, — с усмешкой ответил адвокат.

— Сегодняшний вечер полон сюрпризов, — весело сказала Глория. — А сейчас приглашаю всех к столу.

Ужин прошел намного веселее, чем ожидал Саша. Принцесса сказалась уроженкой штата Флорида, которая за двадцать лет, проведенных в Риме, сумела превратиться в итальянку самого первого разбора. Она не слишком серьезно воспринимала свой титул. Из их беседы за ужином Саша узнал, что она серьезно интересуется музыкой, поэтому большую часть времени проводит в путешествиях, сопровождая своего протеже — молодого многообещающего баритона.

— Он превзойдет самого Сэмуэля Рэми. Голос у него потрясающий, а ведь ему всего двадцать семь.

— Да, он прекрасный певец, принцесса.

— О, только не называйте меня принцессой — я ведь из Таллахасси. Люди меня просто удивляют. Единственная радость от титула — это возможность размахивать им перед носом у тех, кто его лишен, но жаждет получить. Такие, как ваш Дмитрий, просто обалдевают, когда какая-то безродная девка вдруг выбивается в принцессы. — Принцесса подмигнула Саше. — Зовите меня просто Кенди — все мои друзья называют меня именно так.

— Хорошо, Кенди так Кенди, — подмигнул Саша ей в ответ.

Сидя во главе стола, Глория развлекала гостей рассказом о том, как ее случайно заперли в дамской комнате Бленхеймского дворца с одной английской герцогиней.

— Мне пришлось взобраться к Джейн на плечи, а ведь все происходило в пятидесятые годы и на мне было это необъятное платье от Диора. Оно закрыло Джейн лицо, и она ничего не видела и только смеялась. Не забывайте, что это Бленхейм и окошко над дверью находится на высоте примерно четырнадцати футов. Я стала бросать через нее куски мыла, пока снаружи не заметили, что в комнате кто-то есть.

Все дружно засмеялись.

— Кто-то увидел куски мыла, падающие в коридор?

— Не совсем так, — продолжала Глория. — Просто мне повезло, и я сбила диадему с герцогини Девонширской.

Последовал очередной взрыв смеха.

— К счастью, Дево прекрасная женщина и нисколько не обиделась. А теперь, если вы покончили с десертом, мы можем перейти в библиотеку и выпить кофе.

Все поднялись. В библиотеке к Саше подсел Крейг.

— Вы на меня обиделись? — спросил он.

— Мистер Типпет, я с вами практически не знаком, — возразил Саша. — Это всего лишь вторая наша встреча, но всякий раз вы ухитряетесь преподнести мне разного рода сюрпризы. Давайте наконец познакомимся по-человечески. Разрешите представиться: Саша Озеровский.

— Крейг Типпет. Рад нашей встрече.

Они пожали друг другу руки.

— Вы уверены, что сумеете добиться судебного запрета на торги?

— Как адвокат семьи фон Кемп уверен абсолютно. Как ваш новоявленный друг могу сказать, что не совсем. Это долгая история, и я сомневаюсь, что в Америке найдется суд, который сочтет, что богатой немецкой семье следует возвратить дорогую безделушку, даже если она и была украдена у них шестьдесят лет назад.

— Кажется, сегодня я уже слышал что-то подобное.

— Фон Кемпы не основные мои клиенты. Гораздо больше работы мне дает Глория.

— Наши отношения будут конфиденциальными?

— Возможно. Будем держать друг друга в курсе дел, пока идет судебное разбирательство. Это поможет нам обоим.

— Боюсь, что все запросы мне придется передавать в наш юридический отдел.

— Разумное решение. Я скоро с вами свяжусь.

С этими словами Крейг поднялся и пошел прощаться с хозяйкой дома.

К Саше сразу же подсел Дмитрий. Он был слегка пьян.

— Не пора ли и нам попрощаться? — спросил он.

— Давно пора, — ответил Саша, ставя на стол пустую кофейную чашку и поднимаясь с дивана. Они подошли к Глории, которая целовала уходящую Кенди.

— О, вы тоже меня покидаете? Дмитрий, Саша, спасибо, что пришли, — сказала Глория, обнимая Сашу за плечи. — Саша, большая радость встретить вас после стольких лет. Вы так похожи на свою мать. Надеюсь, мы скоро увидимся.

— Не сомневаюсь в этом. Может быть, вы захотите прийти к нам в «Лейтон» на презентацию Снегурочки? На следующей неделе мы устраиваем небольшой прием.

— Позвоните мне завтра. Я с удовольствием приду, — пообещала Глория, провожая их до двери.

Выйдя в вестибюль, молодые люди спустились на лифте на первый этаж.

— Спасибо, что привел меня сюда, — поблагодарил Саша Дмитрия. — Я в восторге от Глории и ее коллекции.

— Рад, что тебе понравилось, — вежливо ответил Дмитрий.

На улице их ждала машина.

— Я подброшу тебя до дома, а потом поеду в отель. Здесь совсем недалеко, — сказал Дмитрий.

— Спасибо, — поблагодарил Саша, садясь в машину.

Следом за ним влез Дмитрий и сразу же потянулся за стаканом. Саша назвал водителю свой адрес.

— Хочу кое-что у тебя спросить, — начал Дмитрий.

Саша насторожился.

— Давай спрашивай.

— Как давно ты работаешь в «Лейтоне»?

— Семь лет.

— Приличный срок. И хорошо платят?

— Это личный вопрос. Я никогда не обсуждаю такие вещи.

— Ах, как благородно. Ладно, у меня есть деловое предложение. Господин Дикаринский оказывает мне поддержку в делах и хочет, чтобы я открыл свой бизнес в Америке. Если мы продадим статуэтку, то сможем стать партнерами. Как ты на это смотришь? Я гарантирую, что буду поставлять из России вещи не хуже этой Снегурочки, а ты откроешь здесь русскую антикварную галерею высшего класса с клиентами вроде Глории Грир. На меня здесь смотрят с предубеждением как на нового русского, и вряд ли я сумею это отношение переломить. Ты же в таком деле просто незаменим, и плата будет соответственной. Плюс комиссионные.

Саша улыбнулся:

— Заманчивое предложение, надо обдумать.

К счастью, машина остановилась у его дома.

— Я приехал. Спасибо за ужин и все остальное. Встретимся на приеме на следующей неделе, если ты, конечно, придешь.

— Обязательно буду, — коротко ответил Дмитрий, захлопывая за Сашей дверь лимузина.