Призрак Фаберже

Глава 6

Список гостей сократился до одиннадцати человек. Среди них были Грейс Уиннинг, профессор университета, и ее друг Дэвид Спид, который коллекционировал фарфор; Сара и Бекки Грант, молодые и веселые сестры-близнецы, для которых не без дальнего прицела были приглашены Дуглас Макки и Грэди Уилтон; Сашины кузины Бетси Романова и Катя Курасова и, наконец, Марина с неким таинственным другом. Саша пригласил и свою кузину Викторию де Витт, но та в последний момент отказалась, сказав, что придет только на бал. Виктория вечно была занята, и по ее милости Саша остался с нечетным числом гостей.

Он медленно прошелся по квартире отца, в последний раз проверяя, все ли в порядке. Хотя теперь никто не курил, на столах стояли серебряные стаканчики с сигаретами, спичечницы и заправленные зажигалки. На тарелках были именно те орешки, которые всегда подавали у его родителей, а среди закусок почетное место занимали старомодные каштаны, завернутые в бекон, и пирожки из слоеного теста с грибами. Никаких роллов из тунца с васаби и чесночным соусом или кусочков персика, завернутых в prosciutto[11]. Его гостей не удивишь экзотическими блюдами. Им приятнее увидеть что-то свое.

В качестве последнего штриха Саша попросил Дерека задернуть шторы. Сейчас в Нью-Йорке никто этого не делал, но Сашина мать всегда задергивала шторы, и Саша испытал какое-то болезненное удовольствие, закрывая вид из окна, который стоил не один миллион долларов.

Подойдя к бару, Дерек расставил бутылки и тарелочки с ломтиками лимона и лайма.

— Сколько аперитивов подавать перед ужином? — спросил он Сашу.

— Я думаю, два. Если кто-то захочет больше, пожалуйста. Но у нас еще будет водка за столом с закусками, там я собираюсь произнести тост в честь Марины. А больше трех перед ужином — это уже много. В любом случае компания сегодня соберется не слишком пьющая.

— Прекрасно. Магда не смогла найти свежей селедки и купила у Зобара копченую в сливочном соусе. Надеюсь, ты не возражаешь?

— Нисколько. Она придаст слишком большое значение мелочам. Закуски и так великолепны. Спасибо, Дерек.

Вид традиционных русских закусок действительно радовал глаз. В центре круглого стола стояла высокая серебряная ваза, увитая плющом, на которой были разложены миниатюрные засахаренные фрукты. Вокруг нее на маленьких серебряных подносах стояли бутылки с домашней водкой, настоянной на лимоне, красном апельсине, ванили, мяте, розовых лепестках, хрене и зверобое. Каждая бутылка была вморожена в кусок льда с травами и плодами, на которых была настояна водка. Часто гости, приходившие к Озеровским, принимали стол с закусками за основное угощение, и наедались до отвала еще до того, как подавали ужин из пяти блюд.

Зазвонил внутренний телефон, и Дерек пошел отвечать. Ввиду отсутствия хозяйки дома Саша сам зажег свечи.

— Это княжна Елизавета, — сообщил вернувшийся Дерек. — Она звонит снизу.

Саша посмотрел на настольные часы. Бетси всегда была пунктуальна. Жаль, что Марина не приехала пораньше, и они так и не поговорили.

В гостиную вошла Бетси, сопровождаемая Дереком.

— Добро пожаловать, ваше императорское высочество, мы рады вас приветствовать в нашем доме, — сказал Саша по-русски, кланяясь ей в пояс. Ему нравилось поддразнивать свою кузину.

— А где же хлеб-соль? Александр, вы нарушаете этикет.

Взяв Бетси под руку, Саша провел ее в глубину комнаты, стараясь не наступать на подол ее длинной юбки из темно-зеленого бархата.

Он оглядел ее с ног до головы. Бетси, в отличие от сестер, была высокой и стройной. Широко расставленные глаза и слегка курносый нос не совсем соответствовали существующим стандартам красоты, но она была, что называется, видная женщина. Бетси Романова в свои тридцать лет выглядела настоящей гранд-дамой. Одного ее титула было достаточно, чтобы люди уважительно замолкали в ее присутствии. В ее лице проступали знакомые романовские черты. Она была очень похожа на свою прабабку, великую княгиню Ксению, сестру Николая Второго.

— Бетси, я рад, что ты пришла первой. Мы можем поболтать, пока собираются гости. Как поживаешь?

— Прекрасно. Много рисую. В Уотермиле сейчас тихо и спокойно. Если не считать писем из России от какого-то непонятного монархического общества, меня никто не беспокоит. Приезжай как-нибудь на выходные или, еще лучше, в будни. А как у тебя дела?

— Весь в работе. Торги, которые обещали стать провальными, вдруг превратились в сенсацию года. Работы по горло, а времени в обрез.

— Устаешь, наверное. А я занялась йогой и прекрасно себя чувствую. Попробуй, не пожалеешь, — засмеялась Бетси, принимая из рук Дерека бокал с шампанским и с удовольствием делая глоток.

— М-м. Хорошо приехать в город на такой вот вечер. А знаешь, в Нью-Йорке все говорят о приезде Марины Шутиной, — заговорщицки подмигнула она Саше. — Скажи, Бога ради, что она собой представляет?

— Не знаю, Бетси. Я ее еще не видел. А почему весь Нью-Йорк в курсе? Я ведь никому об этом не говорил.

— Когда Катя, которая будет здесь с минуты на минуту, причесывалась у Джона Баррета, она оказалась рядом с Белиндой Дэвис из «Сотби». Белинда сказала, что слышала, как Виктория де Витт рассказывала, что сидела рядом с Мариной на показе модных коллекций в Париже и та сообщила, что ее мать умерла, а сама она намеревается приехать в Нью-Йорк. Виктория сказала, чтобы Марина позвонила тебе, и дала ей твой рабочий телефон. Кстати, прими мои соболезнования по поводу кончины твоей тетки, — закончила Бетси свой монолог.

Теперь все ясно. Значит, и здесь не обошлось без кузины Виктории. Они дружили еще со времен юности. Виктория стала известным модельером, хотя сама называла себя портнихой. На самом деле она просто копировала многочисленные платья своей бабушки, которые достались ей в наследство. Ее бабка Элен, некогда легендарная красавица, сама воспитывала Викторию, после того как ее родители в восьмидесятые годы уехали жить в ашрам. Виктория была несколько эксцентричной особой, но ее ум и искренность всегда приводили Сашу в восхищение, и он по-настоящему ценил их дружбу.

— Как это похоже на Викторию — она всегда готова протянуть оливковую ветвь.

— Твоя кузина вечно сует нос куда не надо. Я бы никогда не стала вмешиваться в семейные дела, — фыркнула Бетси.

— Иногда это идет на пользу. Кстати, о семейных делах, — прервал ее Саша, чтобы сменить тему разговора. — Что ты думаешь по поводу пропавших царских драгоценностей, чудесным образом объявившихся у «Кристи»? Они испортили мне весь сезон.

— Мне очень жаль. Я слышала, что нашлись какие-то вещи, принадлежавшие Аликс.

— Это действительно бриллианты Александры Федоровны?

— Ты ведь специалист по этой части, а не я. Мы, правда, ничего о них не знаем. Если отслеживать все вещи с двуглавым орлом, которые появляются на рынке, то можно просто сойти с ума. Наша семья предпочитает не комментировать подобные находки.

— Значит, ты знаешь! Так все-таки это ее драгоценности?

— Без комментариев, — улыбнулась Бетси, поднимая бокал с шампанским. — М-м, божественно.

Раздался очередной звонок.

— Мои спасители, — засмеялась Бетси.

— Мистер Спид и мадам Уиннинг, — объявил Дерек, когда на пороге появились новые гости.

— Привет, Саша, — поздоровалась Грейс, целуя хозяина в обе щеки. — Ты ведь знаешь Дэвида?

— Конечно. Привет, Дэвид. Очень рад, что вы пришли. Вы знакомы с моей кузиной — Елизаветой Романовой?

— Мы несколько раз встречались, — сказала Грейс. — Рада вас видеть снова.

Потом возникла некоторая суматоха — почти одновременно явились Сара и Бекки Грант, Катя, Дуглас Макки и Греди Уилтон. Через несколько минут Саша почувствовал какое-то движение у входа.

Приехала Марина.

Саша медленно прошел среди гостей, привычно улыбаясь и обмениваясь дежурными фразами. Однако все его внимание было сосредоточено на Марине, которую он старался разглядеть за лампами и цветами, загораживавшими вход. Наконец он увидел ее в полный рост.

Марина стояла в дверях, освещенная лившимся из гостиной светом. Она была необычайно хороша — настоящая красавица. Саша с радостью отметил, что Марина не слишком похожа на мать, хотя некоторое фамильное сходство все же имелось. От Шермановых она унаследовала цвет волос, но была гораздо красивее Татьяны и ее сестры — Сашиной матери. Из-под высоких бровей светились неяркой голубизной аквамариновые глаза. Черные волосы были свернуты в узел, спускавшийся на шею. Высокая и стройная, с неправдоподобно белой кожей и длинной лебединой шеей, Марина была восхитительна и знала об этом. Черное атласное платье с косым вырезом подчеркивало безупречность фигуры. На ней не было никаких драгоценностей, кроме тонкой платиновой цепочки, на которой висела сапфировая брошь с бриллиантами, подаренная ее матери Сашиной семьей.

Заметив Сашу, Марина сразу же узнала его, и глаза ее потеплели. Медленным шагом она направилась к нему. Разговоры в гостиной моментально стихли. У Саши создалось впечатление, что эту женщину окружает атмосфера спокойствия, медлительности и завораживающего магнетизма.

Подойдя к нему вплотную, Марина остановилась:

— Саша, я твоя кузина Марина.

Они расцеловались.

— Как хорошо, что мы наконец встретились, — совершенно искренне произнес Саша.

— Я надела это, чтобы ты мог меня узнать, — с улыбкой сказала Марина, слегка дотронувшись до броши.

— Я бы и так тебя узнал, — уверил ее Саша, показывая на портрет своей матери, висевший над камином.

Марина взглянула на портрет, и Саше показалось, что на лице ее промелькнула тень самодовольства — она была явно красивее Сашиной матери.

— Извини, что не пришла раньше, но у моего друга была важная встреча. Вот он идет, — сказала Марина, поворачиваясь к молодому человеку, подходившему к ним.

Саша удивленно раскрыл глаза. Это был Дмитрий Дурасов.

— Дмитрий, я рекомендую тебе моего кузена, князя Озеровского. Саша, позволь представить тебе моего лучшего друга, Дмитрия Дурасова, — сказала Марина на том давно забытом русском языке, что некогда звучал в устах аристократов из романов Льва Толстого.

Саша выжидательно смотрел на Дмитрия. Он был не вполне уверен, что тот поставил Марину в известность о своем визите в «Лейтон».

— Вообще-то мы с князем уже встречались, — заметил Дмитрий по-русски. — Я просто не знал, что Александр Кириллович твой кузен.

— Какой приятный сюрприз, — улыбнулась Марина.

— Рад видеть вас вместе, — сказал Саша.

Обернувшись, Саша взял за локоть Бекки Грант.

— Бекки, это Дмитрий Дурасов, мой клиент и друг моей кузины Марины. Займи его, пока я разговариваю с сестрой.

Кивнув, Бекки жестом пригласила Дмитрия сесть рядом с ней на козетку.

— Марина, разреши я покажу тебе дом, — предложил Саша.

— Маленькая экскурсия будет весьма кстати.

Они обошли гостиную, где Саша показал кузине несколько фамильных реликвий — фотографии в рамках Фаберже, бюст его прапрадеда работы Трубецкого и самые ценные экземпляры из коллекции китайского фарфора, который собирал его отец. Марина заинтересовалась одной из рамок Фаберже, но вопрос был задан так тихо, что Саша невольно приблизился к ней вплотную. Ее опьяняющая прелесть была столь притягательна, что голова у Саши пошла кругом, и это на минуту заставило его забыть об их близком родстве.

— Марина, — хрипло сказал он, отстраняясь, чтобы не чувствовать легкий жасминовый аромат ее духов. — Я ведь до сих пор не знаю, чем ты занимаешься.

— Чем я занимаюсь? — подняла брови Марина. — Да, этого вопроса следовало ожидать. То, что мы оба русские, совсем не означает, что и мыслим мы одинаково. Здесь, в Америке, для вас самое главное работа, — насмешливо улыбнулась она. — Я устанавливаю связи с нужными людьми для «Кондэ Наст». Моя должность называется внештатный помощник редактора. По Европе.

— И что же входит в твои обязанности? — с интересом спросил Саша.

— Ну, например, редактор звонит мне и говорит: «Я слышал, что у леди Таунсенд восхитительный замок в Сассексе. Вы можете обеспечить нам туда доступ, чтобы мы смогли сделать фотографии?» Обычно я понятия не имею, о ком идет речь, поэтому приходится идти на хитрость. Я говорю, что да, конечно, могу, но вилла принцессы Ди Ламацци в Касоль-де-Эльза гораздо красивее, и я бы посоветовала сделать фотографии там. Они платят мне, они платят ей, делают свои снимки, и все остаются довольны.

Пожав плечами, Марина оглядела гостиную.

— Но, кажется, твоя работа приносит тебе гораздо больший доход, чем все мои контакты.

— Это квартира моего отца. Моя выглядит значительно скромнее.

— Я шучу. Люблю подкалывать друзей, — призналась Марина. — Иногда и мне удается хорошо заработать. Эта поездка в Нью-Йорк своего рода премия. Я сумела организовать важную встречу. Послушай, — хитро прищурилась она, — эта квартира идеально подойдет для специального выпуска «Дома и сада». Ты не находишь?

Марина залилась смехом. Она прекрасно знала, что Саша никогда на это не согласится.

Саша улыбнулся в ответ. Ему нравилась ее галльская живость.

— Серьезно, благодаря «Дому и саду» я побывала в Москве. Они попросили меня поехать из-за имени. Русские корни, ну, ты понимаешь. — Она небрежно махнула рукой. — Мы фотографировали дом неких Дикаринских. Довольно вульгарная парочка. Новые русские, совершенно некультурные. — Последнее слово она произнесла по-русски. — Дом в неорусском стиле, но какой-то ненастоящий. Через них я познакомилась с Дмитрием. Он их консультант по Фаберже. У них огромная коллекция. Мадам Дикаринская довольно милая женщина. Мы с ней даже подружились. Они устроили вечер в мою честь. Сплошное целование ручек, можешь себе представить.

Взяв Сашу под руку, Марина подошла к столу с закусками.

— Дмитрий возил меня на склад старинной мебели где-то под Москвой. Ты не поверишь, сколько там всего собрано. Даже мебель из Оленкова, нашего старого имения. Все помещения забиты мебелью и лепными украшениями. Мне прямо плохо стало, — сказала Марина, сердито ткнув серебряной вилкой в креветку. — Хранители просто в отчаянии. Все время спрашивали, не смогу ли я достать денег на реставрацию мебели. — Марина зачерпнула перламутровой ложкой изрядную порцию икры и отправила ее в рот. — И знаешь, что я им ответила? «Когда мы уезжали, она была в прекрасном состоянии. Вот и реставрируйте ее сами!»

Марина улыбнулась, но в глазах у нее мелькнул недобрый огонек.

Саше эта история не показалась забавной. Он знал этих людей. Они прилагали отчаянные усилия, чтобы организовать Музей русской усадьбы, где бы экспонировались старинные мебельные гарнитуры, ценные документы и исторические предметы, которые без должного хранения могут быть утеряны навсегда. Сотрудники музея демонстрировали чудеса самоотверженности, работая практически даром. От русских эмигрантов они ждали помощи, а не обидных насмешек. Саша был уверен, что все эти предметы следует сохранить, чтобы люди могли наслаждаться их видом и изучать по ним русскую культуру. Марина же рассматривала их как нечто украденное у ее семьи. Чтобы скрыть огорчение, Саша отошел от стола. Ему требовалась передышка.

Оглядев комнату, он увидел Дерека с подносом в руках. С облегчением вздохнув, Саша обратился к гостям:

— Приглашаю вас всех поднять бокалы в честь моей кузины Марины, чьей дружбы я так долго был лишен. Надеюсь, мы все полюбим ее как родную.

Дерек обошел комнату, предлагая гостям рюмки с водкой. Поднос, на котором они стояли, был украшен розовыми бутонами.

— В нашей семье водка на розовых лепестках подается только в особых случаях, например, на свадьбу или крестины, но, я думаю, дебют Марины в Нью-Йорке именно такой случай. За тебя, Марина. Добро пожаловать в наш город, — произнес Саша, поднимая рюмку.

— За Марину! — хором подхватили гости.

— Не знаю, что и сказать, — начала Марина, зардевшись, как роза, и не поднимая глаз от смущения. — Спасибо всем. Я очень тронута. За всех вас.

Гости подняли и осушили рюмки. Церемония была закончена, и Саша подвел Марину к Бетси.

— Я бы и так вас узнала, — сказала Марина, опускаясь рядом с ней на диван. — Вы, должно быть, кузина Володи Романова. Я хорошо его знаю.

Бетси действительно приходилась Володе двоюродной сестрой, и между женщинами завязалась дружеская беседа.

Саша прошелся по комнате, предлагая гостям отведать закуски. Заметив, что близнецы уже навеселе, он вежливо пресек их попытки выпить по второй.

— Саша! — окликнула его Грейс. — Пора остановиться, пока эти закуски не обошлись мне в лишние сто фунтов веса. Я чувствую, что русская кухня — это сплошное масло и сметана, — заявила она с громким смехом.

Саша оглядел комнату. Дмитрий разговаривал с Катей Курасовой, которая явно скучала. Пора было ее спасать, и Саша, извинившись, отошел от Грейс.

— Дмитрий, Катя, конечно, очень хороша, но это не причина, чтобы лишать нас ее общества. Катя, Бетси хочет познакомить тебя с Мариной.

Благодарно посмотрев на Сашу, Катя чмокнула его в щеку.

— Оказывается, вам известно обо мне гораздо больше, чем я предполагал, — обратился он к Дмитрию.

Улыбнувшись, Дмитрий закурил сигарету, не спросив разрешения у собеседника.

— Надеюсь, вы не в обиде. Мне показалось, что не стоит упоминать о Марине в «Лейтоне».

— Это Марина направила вас ко мне?

— Как-то в Париже я сказал ей, что хотел бы продать кое-что через «Лейтон», и она предложила нас познакомить.

«Устанавливать связи с нужными людьми — это ведь ее работа, — подумал Саша. — Интересно, а какого рода отношения связывают Марину с Дмитрием?»

— Понимаю. Ну, что ж, это большая удача для нас обоих. Благодаря вам я обрел уникальную вещь и еще одну кузину. Я ваш должник.

— Думаю, вам представится возможность меня отблагодарить, — небрежно произнес Дмитрий, выпустив облако дыма.

— Не сомневаюсь. А сейчас пора ужинать, — улыбнулся Саша, нажимая на кнопку звонка, чтобы вызвать Дерека.

Явившийся Дерек распахнул двери в столовую, и гости стали перетекать туда. Саша рассаживал их за столом, занимая приятной беседой. При свечах столовая выглядела великолепно — он вынужден был это признать. Завтра он отправит Диане открытку: она вполне это заслужила.

Чтобы долго не сидеть за столом, Саша распорядился подать кофе в библиотеку. Так они быстрее попадут в музей.

— Саша, а что за лот будет выставлен на балу? Расскажи, а то я просто умираю от любопытства, — кокетливо попросила Марина. — Коварный Дмитрий это всячески скрывает.

— Раз Дмитрий хочет сохранить это в секрете, придется тебе немного потерпеть, — ответил Саша.

Надув губы, Марина склонилась к Дугласу. Саша заметил, что тот тоже не остался равнодушен к ее чарам.

— Мой новый кузен совершенно несносен, — пробормотала Марина, изящно прикорнув у Дугласа на плече.

— Не хочу судить раньше времени. Боюсь только, что после всех этих настоек я вряд ли сумею что-нибудь рассмотреть, — заявил Дуглас.

— Не пора ли нам двигаться, как тебе кажется, Саша? — спросила Грейс, взглянув на слегка захмелевших сестричек Грант.

— Да, и чем скорее, тем лучше. Я позвоню швейцару, чтобы он заказал такси.

— Не стоит, — возразил Дмитрий. — У меня внизу две машины. Мы прекрасно на них доберемся.

Последовал шквал благодарностей, после чего все встали и двинулись к входной двери. Завернувшись в теплые пальто, призванные защитить их от ледяного февральского ветра, гости двумя группами спустились на лифте и расселись по машинам, которые, казалось, только что сошли с конвейера. Спустя несколько минут они уже подъезжали к музею.

Войдя в строгое здание Музея Нью-Йорка, Саша был поражен убранством вестибюля. Там вырос целый лес из серебристых березок, усыпанных сверкающими снежинками. Вероятно, так же будут украшены и столики наверху, подумал Саша. У стойки, где вошедшие предъявляли свои приглашения, выстроилась целая очередь. В центре вестибюля тоже толпились люди. Когда они немного расступились, Саша увидел, как вспыхнули бриллианты на сарафане Снегурочки.

Скинув пальто, Марина схватила Сашу за руку и потянула к собравшейся толпе. Улыбаясь, она пробиралась между людьми, пока не подошла вплотную к витрине. Бетси и Катя следовали за ней.

Экспозиция была на редкость эффектной. Внутри витрины проложили световоды, которые обеспечивали максимальную игру бриллиантов. Статуэтку поместили на небольшую вращающуюся подставку, так что Снегурочка кружилась в бесконечном танце, сверкая, как застывший на морозе фейерверк.

— Ой, Саша, — воскликнула Марина. — Это просто потрясающе! Как ты мог это скрывать? Она принадлежала царской семье? Скорее всего. Бетси, идите скорее сюда.

— Она понравится тебе еще больше, когда ты прочитаешь текст, — с улыбкой сказал Саша.

Он с удовольствием наблюдал, как раскрасневшаяся Марина читает сопроводительную записку, которую они с Анной сочинили накануне.

«Настоящий лот предназначался в качестве подарка княгине Цецилии Озеровской на десятую годовщину ее свадьбы. Изучая язык своего нового отечества, она переводила русскую народную сказку „Снегурочка“. Предлагаемый лот был, вероятно, заказан зимой 1912 года, в то время, когда создавалось Зимнее пасхальное яйцо, которое и послужило для него образцом (Аукционный дом „Лейтон“ выражает признательность князю и княгине Озеровским за их любезное содействие в составлении данной записки.)».

По мере чтения улыбка на лице Марины становилась все более напряженной и наконец исчезла совсем. Дрожа от негодования, она повернулась к Саше и Дмитрию:

— Как вы могли? Дмитрий, почему ты ничего мне не сказал? Какое неуважение! И Саша тоже хорош — торгует фамильными ценностями. У нас с мамой ничего не осталось, ни от Шутиных, ни от Шермановых. Только эта брошь, да и та подарок твоей семьи. У нас, эмигрантов, нет ничего своего, разве ты не понимаешь? Эта вещь — часть нашего прошлого. Как ты можешь посредничать, когда продают то, что по праву принадлежит нам? Саша, я сделаю все возможное, чтобы торги не состоялись. Завтра же позвоню адвокату. Прощай.

Последнее слово, сказанное по-русски, означало, что они расстаются навсегда.

Танцевальный класс в Музее Седьмого полка, Нью-Йорк, 1983 год

Саша опустил рюкзак на ковровую дорожку военного музея на Парк-авеню, с отвращением вдыхая знакомый запах пыли, старого дерева и моющих средств. Сняв наушники, он засунул свой плеер в рюкзак, где уже лежали книги, которые он должен был прочесть летом по программе Гротона.

Он стал оглядываться по сторонам в надежде увидеть других детей, но вокруг было пусто. Из боковой комнаты показался высокий солдат в камуфляже.

— Эй, малец! — сердито пробасил он. — Ты что тут делаешь?

— Здесь находится танцевальный класс? — вежливо спросил Саша.

Солдат вытаращил глаза.

— Дальше по коридору, — бросил он с отвращением и скрылся в комнате, где пылились военные трофеи и портреты умерших генералов.

Саша пошел по обшитому деревянными панелями темному коридору. Над головой гудели тусклые лампы с плафонами в стиле Тиффани. Вскоре послышались звуки «Теннессийского вальса», исполняемого в весьма вольном переложении на расстроенном фортепьяно.

«О Боже, — подумал Саша, — и за что мне такое наказание?»

Войдя в зал с облупленными розовыми стенами, он увидел разномастную кучку подростков. Большинство ребят были старше его, но, к счастью, почти никто не превосходил его ростом. Хотя все они выглядели крепышами. «И почему я такой тощий?» — подумал он про себя. На многих мальчиках была форма элитного кадетского корпуса «Никербокер грейс», другие щеголяли в блейзерах нью-йоркских частных школ: «Тринити», «Колиджит» и «Браунинг».

Ребят из его школы среди них не было. Вероятно, их бабушки не настаивали, чтобы те брали уроки танцев.

— Ну где еще ты научишься танцевать? — спрашивала она. — Не лучше ли поучиться сейчас, вместе с друзьями, чем потом наступать бедным девушкам на ноги?

Откровенно говоря, Сашу это не слишком волновало. Ему захотелось поскорее уйти отсюда. Его раздражали эти ребята с растрепанными светлыми волосами, красными галстуками и нарочитой небрежностью в одежде. То, что все это фрондерство имело целью привлечь внимание девочек, бесило его еще больше.

Девочки вообще привели Сашу в ужас. Все с длинными волосами, холодные, как ледышки, и явно старше присутствующих здесь мальчиков, они были в равной степени смущены мужским обществом. Мальчики и девочки сидели порознь у противоположных стен зала, сбившись в небольшие кучки. Отдельно от них сидели одиночки, чья внешность не позволяла надеяться на успех у противоположного пола или по крайней мере уверенно чувствовать себя среди представителей своего.

Саша обратил внимание на девочку, сидевшую в углу. Она с головой ушла в чтение потрепанной книжки под названием «Кружева». Слишком высокая для своего возраста. Длинные пепельные волосы, схваченные обручем с тонкими шелковыми ленточками, оттеняли хорошенькое бледное личико. На ней была розовая кофточка с открытым воротом и коротенькая клетчатая юбка в складку. Рядом на полу лежали скомканная джинсовая куртка со значками Кэнэл Джин и Элвиса Костелло и темно-коричневая школьная сумка со стильно потертым ремнем. Со вздохом облегчения Саша устремился к ней.

— Привет. Ты Виктория? — неуверенно спросил он.

Девочка подняла янтарные глаза, один из которых был испещрен зелеными точками, и посмотрела на него без всякого выражения.

— Я Саша Озеровский, твой кузен.

Она по-прежнему его не узнавала, и Саша сделал еще одну попытку:

— Мы встречались у твоей бабушки на прошлой неделе. Помнишь, был чай по поводу твоего возвращения домой?

— Мой дом вовсе не в Нью-Йорке, — резко ответила она, засовывая книгу в сумку. — Подожди-ка. Ты маленький князь. Я вспомнила. Так мы родственники? — спросила она без особого интереса.

Саша с готовностью поддержал завязавшийся разговор. По крайней мере теперь он здесь не один.

— Твой дедушка родной брат моей бабушки. Наши отцы были двоюродными братьями, а мы с тобой троюродные брат с сестрой. Ты Виктория де Витт и моя бабушка тоже была де Витт. Но теперь она Озеровская.

— Очень может быть, — равнодушно произнесла Виктория. — А здесь ты как оказался?

— Бабушка заставила.

— Меня тоже. Ой, сейчас начнется.

В зал вошли мистер и миссис Кейн, учителя танцев.

— Здравствуйте, здравствуйте, юные леди и джентльмены, — заученно произнесла миссис Кейн. — Постройтесь, пожалуйста, по росту.

Ученики выстроились в два ряда, и Саша с огорчением увидел, что, несмотря на одинаковый рост, они с Викторией не попали в пару. Она оказалась напротив Трея Калверта, которого Саша всегда терпеть не мог. А на Сашу взглянули испуганные глаза незнакомой партнерши.

— Итак, первый танец — фокстрот, — провозгласил мистер Кейн.

Трей Калверт поднял руку.

— А можно я буду танцевать с кем-нибудь другим? — спросил он.

— Нет, — отрезал мистер Кейн. — Вы подходите по росту.

— Но я не хочу с ней танцевать, — настаивал Трей.

— Можно узнать почему? — спросила миссис Кейн.

— Потому что ее родители хиппи и наркоманы. Так мои папа с мамой говорят, — подала голос Сирена Холтон, самая высокая и красивая из девочек.

В зале повисло тягостное молчание.

Побагровев, мистер Кейн медленно подошел к Сирене и, взяв ее за локоть, вывел из зала.

Расстроенная миссис Кейн построила учеников снова, и на этот раз Саша оказался в паре с Викторией.

— Не слушай ее, — спокойно сказан он. — Сирена Холтон просто сука.

Виктория слабо улыбнулась.

— Фокстрот! — прокричал мистер Кейн, вернувшийся в зал. — Партнеры, подойдите друг к другу.

Зазвучала мелодия «Чая для двоих». Саша неловко обхватил Викторию, и они, спотыкаясь, пошли боковым шагом, стараясь следовать командам «медленно, медленно, быстрее, быстрее!». Виктория склонила голову к нему на плечо, с трудом удерживая слезы.