Призраки

Глава 4

Дед Максимыч нагнал Кузьму на выезде из города. Кузьма миновал ворота воинской части и уже полчаса шагал вдоль коричневого от грязи отбойника, когда услышал за спиной звук мотора. Рядом затормозила белая грузопассажирская «Газель».

— Эй, Кузя, ты, что ли? — высунулся в окно Максимыч. — Далеко путь держишь?

— А, здорова! В Иркутск. А ты куда?

— А я к сыну в Нижнеудинск. Ты пехом, что ли, собрался?

— Может, и пешком, если попутки не будет.

— Совсем одурел? Эдак неделю топать будешь. Садись, до Красной Пашни подброшу, а там автобусы ходят.

Кузьма затолкал на заднее сиденье разжиревший от вещей и консервов походный рюкзак и дробовик, после чего забрался сам, и «Газель», гремя мостами и расшатанными задними дверями, помчалась дальше.

На переднем сиденье рядом с водителем лежал видавший виды, потёртый АКСУ, который Максимыч прихватил, когда ушёл из дружины год назад. С тех пор старик промышлял животноводством и иногда охотой. Нравилось ему это дело. Всё лучше, чем всякую пьянь в обезьянник таскать — так он считал. И Кузьма был с ним частично согласен.

Максимычу повезло, как мало кому в этом мире: его сын выжил во время эпидемии. Сейчас он работал в Нижнеудинске директором консервного завода и иногда подкидывал папаше продукцию. А Максимыч ему мясо сбывал. В общем, неплохо устроился.

— На кой тебе в Иркутск-то понадобилось? — поинтересовался старик.

— Хочу добровольцем пойти крылатых убивать.

— Э, вон оно как! Что это тебе в башку стукнуло?

— Да вот, думал-думал и решил.

— И это правильно, я считаю. Сам подался бы, коли б помоложе был. А что? Стрелять умею. В армии снайпером служил, глаз до сих пор зоркий. Только кому там нужна такая старая развалина? Это дело молодых. А чего ты пешком попёрся-то? Далеко ведь. У тебя машины разве нет? Была же вроде.

— Была. Только сломалась. А чинить некогда, и запчастей, наверное, уже не найдёшь на такую модель.

— У тебя же японец, как я помню?

— Ну да. Лэнд Крузер с правым рулём.

— Э-э, — Максимыч махнул рукой. — Тогда понятное дело. Не для наших условий ихние тачки. За ними постоянный уход нужен в специальных сервисах. А без этого они быстро рассыпаются. Электроника дохнет. И движки слишком чувствительные. А сам хрен починишь, случись чего. Наши «Буханки» и «Бобики» до сих пор вон бегаю. Хоть бы что! И детали достать куда проще, и на коленке отремонтировать можно без всяких сервисов.

— Всё равно запчасти скоро закончатся. На лошадях будем ездить.

— Да ладно тебе! Чего им кончаться-то? Своих умельцев нет, что ли? Вон в Нижнеудинске мужики фирму открыли, карданы сами делают на заказ, цилиндры вытачивают, всё почти мастерят.

— Откуда оборудование достали?

— Так с заводов закрывшихся. Как ведь бывает? Хозяин помер, а добро бесхозное осталось, никому не нужно. Обычно у чиновников да вояк ума хватает разве что всё растащить и продать. А то и вовсе станки гниют годами. А тут повезло, толковые ребята попались… Эх, всё просрали…

— Кто просрал? Толковые ребята?

— Да не! Ты чего? Наоборот, мужики за дело взялись. А просрали чиновники наши. Вон какой бардак развели. Что ни говори, Кузя, а при советской власти такого бы не было.

— Думаешь?

— Уверен! Не было раньше такого бардака. Это потом всё разворовывать стали. Лишь бы продать подороже. Всю страну продали, гандоны! Производства нет, медицины нет, образования нет…

И Максимыч в который раз взялся рассуждать о том, как хорошо было во время его молодости и как плохо потом. Естественно, завёл речь про коррупцию, бандитизм и прочее. Поведал в десятый раз историю о том, как предыдущего директора консервного завода за воровство арестовали, и про то, как на дорогах постоянно приходится кому-то деньги отстёгивать, чтобы пропустили, причём всегда почему-то разным группировкам. Даже военные иногда подобным грешат. Слышал Кузьма и такое. Опасно было на дорогах.

Внезапно Максимыч прервал разговор и начал прислушиваться, затем съехал на обочину и затормозил.

— Чо-то в моторе стучит. Ща, погодь, гляну, — сказал он, вылезая из «Газели».

— Помочь?

— Да ты не суетись. Позову, если надо.

Максимыч долго копался под капотом, пару раз заводил мотор. Вернулся за руль злой, тихо матерясь себе под нос.

— Что случилось? — Кузьма забеспокоился.

— Да, кажись, поршень по пизде пошёл. Вот же непруха! Думал, ещё бегать и бегать будет. А тут на тебе… Не поеду я дальше, короче. Чинить надо. Не хочу в тайге застрять. Обратно бы дотянуть.

Кузьма ушам не верил. Третий день подряд он пытается уехать из города, и каждый раз ему мешали внезапные, как понос, препятствия. Необъяснимая авария, отцепленный загадочным образом вагон, поломка…

— Ладно, дальше я сам, — Кузьма отодвинул дверь и собрался вылазить.

— Ты чего, Кузя, совсем сбрендил? — остановил его Максимыч. — Куда ты там собрался? Тут же тайга кругом. До Красной Пашни двести пятьдесят километров пилить. Давай обратно отвезу, и там жди попутку, сколько хочешь.

— Не, я пойду дальше. Если что, у меня ружьё есть. Не пропаду.

Кузьма выбрался из «Газели», и тут взгляд его остановился на чёрной точке, плывущей над верхушками деревьев. Не похоже на птицу — слишком крупный объект. Это могло быть крылатое создание. Встреча с ним не сулила ничего хорошего. Совсем не радовала перспектива второй раз оказаться в лапах странного существа, пусть даже оно не убьёт, а просто отнесёт обратно. И непонятно, получится ли его из ружья убить. Если их пули, говорят, не берут, то дробь и подавно.

— Да какое ружьё. Поехали давай. Какая хрен разница, тут торчать или там? — продолжал настаивать Максимыч, и решимость Кузьмы поколебалась. — Там, если что, обратно вернёшься. А тут?

Крылатый словно специально летал неподалёку, чтобы не дать Кузьме уйти. Его постоянные появления над ведущей из города дорогой иному объяснению не поддавались.

— Ладно, вези обратно, — согласился Кузьма и вернулся в салон. — Когда теперь поедешь?

— Да откуда ж мне знать? — Максимыч захлопнул дверь, завёл мотор и развернул «Газель». — Чинить надо. А сколько на это времени уйдёт, я без понятия. Может, поршень новый придётся заказывать, может, ещё чего.

«Газель» мчалась обратно в город, а Кузьма прислушивался к работе двигателя и никак не мог уловить стук, про который говорил старик. Звук был совершенно обычным, а громыхала разве что расшатанная дверь фургона. Складывалось впечатление, будто Максимыч намеренно соврал, чтобы дальше не ехать. Вот только какой у него в этом интерес? Может, он тоже крылатого над лесом заметил? И чтобы не выдать испуг, выдумал поломку двигателя? Странно, если так. Почему прямо не сказать?

Кузьма хотел было вывести деда на чистую воду, но долго думал, как заговорить об этом, а пока думал, уже приехали. Максимыч и сам всю обратную дорогу ни слова не проронил. То ли поломка его так огорчила, то ли что-то ещё…

Кузьма вылез недалеко от города и стал ждать. Он подумал, что ему улыбнулась удача, когда на дороге показался микроавтобус. Но машина промчалась мимо, окутав голосующего на обочине человека клубами пыли. Похоже, какой-то частник пассажиров вёз. Если мест нет, то ему и останавливаться нет резона. А больше до конца дня ни одной попутки не было. Пришлось в третий раз возвращаться домой, так и не достигнув своей цели.

Проходя мимо заброшенной воинской части, Кузьма снова бросил взгляд на приоткрытые ворота. Те манили к себе коварной пустотой. «Тайное правительство? Инопланетяне? Серьёзно?» — вспомнились вчерашние слова Андрюхи. Так-то во что угодно можно поверить, когда вокруг творится необъяснимая ерунда.

«А может, и не ехать никуда? — размышлял Кузьма, отбиваясь от озверевших вечерних комаров. — Если город не отпускает меня, зачем продолжать биться головой в стену?». И вместе с тем внутри бурлило возмущение. Как смеет этот крылатый урод мешать ему? Что он вообще такое и почему распоряжается его жизнью?

Шагая через частный сектор, Кузьма услышал приближающуюся громкую музыку. Из-за поворота вырулила вишнёвая «девятка», из её открытых окон вырывались суровые басы. Кузьма знал, кому принадлежит машина, и на всякий случай перевесил дробовик на правое плечо, чтобы сидящая в салоне молодёжь лучше видела оружие и не поддалась каким-нибудь дурным мыслям. «Девятка» медленно проплыла мимо.

Тоха Вымпел и его друзья не отличались воинственностью. Они никого открыто не убивали и не грабили. Их подозревали в нескольких кражах, но доказательств не было — только слухи, поэтому народная дружина ребят не трогала. Три года назад Тохе пришлось отправиться на принудительные работы за хулиганство, и с тех пор он со своей компанией вели себя тихо, если не считать громкой музыки, которая иногда доносилась из его колымаги.

Солнце почти село за крыши сонных домов, сумерки вязкой тенью накрыли землю. Проводив взглядом «девятку», Кузьма зашагал дальше.

Он подходил к своему дому, когда в окне на первом этаже заметил чёрный силуэт, притаившийся за тюлем. Сердце ёкнуло, Кузьма прибавил шаг. Зашёл за угол и остановился. Что там? Очередной призрак? Просто показалось? На первом этаже давно никто не жил. Что-то подмывало вернуться и как следует рассмотреть странную фигу или убедиться, что это — всего лишь обман зрения. Но Кузьма не смог себя заставить. Зайдя в подъезд, он подозрительно покосился на рваный дерматин двери, ведущей в квартиру, где обитала тень.

Кто там жил до эпидемии, Кузьма не помнил. Кажется, какая-то пенсионерка. А возможно, она жила в квартире рядом, а эта пустовала. Теперь же там поселилось нечто таинственное. Наверное, обычный призрак. Правда, раньше он почему-то не мелькал в окне.

За дверью послышался лёгкий шорох. Холодок пробежал по спине: призраки обычно не издают звуков, они тихие, как сама смерть. Кузьма пулей взлетел на пятый этаж. Оказавшись в своей квартире, запер все замки, но тревога всё равно терзала душу. Нечто неведомое поселилось внизу. Не в соседнем доме, не в другом подъезде, а именно здесь. Да какого хрена?!

А в квартире по-прежнему было пусто. И только заунывная муха скрашивала человеческое одиночество своими бестолковыми метаниями по комнате. Кузьма достал из рюкзака консервы. Хотелось есть. Этикетка отсутствовала. Название было выбито на боку, рядом со сроком годности. Кухонным ножом Кузьма яростно вспорол жестяное тело банки, чтобы добраться до внутренностей. За столом сидел он один. Непривычно…

На следующий день он решил не испытывать судьбу очередной попыткой побега из города. Подумал, надо сделать перерыв. Выждать неделю-другую, и, возможно, тогда крылатое создание улетит и что-нибудь получится. Но сидеть дома и наблюдать кромешную пустоту за окном не было никакого желания, вот и подумалось, почему бы не вернуться в дружину и не заняться полезной работой, если, конечно, позволят.

Первым, на кого Кузьма наткнулся по прибытии в штаб, был дежурный на входе, а вторым — Валера в коридоре на третьем этаже.

— Кого я вижу! — воскликнул здоровяк, разведя руки в стороны, и на его полном, рыхлом лице расплылась ехидная усмешка. — Неужели, передумал от нас уезжать?

В голосе коллеги слышались язвительные нотки. Наверняка, Валера и другие сослуживцы подумают, что Кузьма струсил. За спиной будут смеяться над ним, а возможно, — и в лицо. Чего от них ещё ждать? И как ответить так, чтобы выглядело убедительно? Кто поверит, что за три дня не удалось покинуть город ни одним способом из всех возможных?

— Не набирают сейчас добровольцев. Сказали, через две-три недели обратиться, — соврал Кузьма. — Позже попытаюсь снова. А пока делать нечего, вот… к вам.

— Надо же! Не думал, что у них так много желающих. Так ты что ж, получается, опять хочешь на работу устроиться?

— А чем ещё заняться? Дома штаны просиживать? Думаю, с Дмитричем поговорить. Может быть, найдётся какое дело.

— Тогда поехали. У нас сегодня новенький вместо тебя будет, но только полдня. На вечер третий нужен.

— И как я поеду? Без оружия, без всего? Где Дмитрич? Я у него спросить должен. Вдруг он меня сейчас на три буквы пошлёт?

— Вроде пока не приехал. Сиди жди.

Час пришлось торчать в коридоре на стуле, с затёртой до дыр дерматиновой обшивкой. Наконец, на лестнице раздались тяжёлые шаги, и на этаж поднялся Дмитрич собственной персоной в своём генеральском мундире.

— Что, боец, вернулся? — командующий народной дружины как будто и не удивился возвращению Кузьмы.

— Здравствуйте, Игорь Дмитриевич. Вернулся, но ненадолго. Не получилось пока. Недели через две опять попытаюсь, а сейчас, думаю, заняться нечем, и…

— Работать пришёл? — перебил Дмитрич. — Ладно, чёрт с тобой. Всё равно пока полноценной замены в вашей группе нет. Иди получай удостоверение, оружие и дуй к Кирееву.

Вот так всё и получилось, даже легче, чем Кузьма ожидал. И уже после обеда он отправился патрулировать город вместе с Валерой и Саней, заменив новенького, который, по словам сослуживцев, даже стрелять толком не умел.

Зелёный армейский Уазик снова резво побежал по разбитому асфальту безлюдных улиц, и опять серые дома-гробы безмолвной чередой проплывали за окном, а Валера трещал о рыбалке. Кузьма же сидел не заднем сиденье, сжимая цевьё автомата, и думал.

Патрульная группа остановилась возле магазина при хлебозаводе, чтобы поесть. Здесь продавалась неплохая выпечка. Кофе было так себе, но вот пирожки с картошкой — объедение. Имелись даже столики для посетителей. Мужики часто тут перекусывали.

Заморив червячка, продолжили колесить по городу. Доехали до окраины. Развернулись возле КПП заброшенной воинской части.

— Интересно, что там? — спросил Кузьма, кинув взгляд на облезлые зелёные ворота.

— Как б знал, — хмыкнул Саня.

— Лучше не задавайся такими вопросами, — предостерёг Валера, помрачнев. — Все, кто были слишком любопытными, там и сгинули.

— Как думаешь, куда они делись? — настаивал Кузьма.

— Не знаю и знать не хочу. И хватит об этом, — Валере, похоже, не хотел развивать тему. Так и уехали.

Одиночные выстрелы раздавались где-то неподалёку, разлетаясь эхом над вторым микрорайоном.

— Слышали, мужики? Стреляют, — оживился Валера. — Совсем близко ведь!

— Что за пиздец тут опять? — занервничал Саня.

— Надо проверить.

— Наверное, подкрепление придётся вызвать, — предположил Кузьма. — Как-то серьёзно там всё.

— Куда вызывать-то? — обернулся Валера. — Вначале надо узнать, что произошло и где. Ты, Кузя, как будто первый раз.

— Да я и не говорю ничего. Поехали, узнаем. Где-то справа, кажется.

— Похоже на то. Саня, поворачивай во дворы направо.

В этот момент выстрелы смолкли, и над городом повисла тишина.

Девятиэтажки второго микрорайона окрасились оранжевыми оттенками, сгорая в пламени заходящего солнца. Пустые панельные коробки по обе стороны широкой улицы тихо тонули в вечности. Но сегодня где-то там, в бетонных дебрях, случилась перестрелка кого-то с кем-то, и патруль должен был прояснить обстановку.

Стрельбы здесь давно никто не слышал. Драки происходили регулярно, но во что-то людская злоба выливалась редко. В последние годы город вообще стал спокойным. Вначале, сразу после эпидемии, творилось чёрт знает что. Полицейские, которых осталось несколько человек, не справлялись, и кварталы захватили наспех сколоченные банды. Они обчищали опустевшие квартиры, разбирали бесхозные машины на запчасти и непрестанно воевали друг с другом.

А потом появилась народная дружина. Дмитрич при поддержке мэра быстро организовал боеспособное население, желавшее покончить с бандитизмом, и через какое-то время жизнь наладилась. Действовали жёстко, по законам военного времени. Убийство, мародёрство, грабёж — расстрел на месте. Сработало. За полгода народная дружина расправилась с четырьмя бандами, и на этом желающие устраивать беспредел закончились.

Но и потом случалось всякое. Кузьме, когда он был ещё салагой желторотым, всё-таки пришлось поучаствовать в серьёзной стычке. Как-то вечером дружинники приехали на вызов. Пятеро неизвестных обчищали магазин. Со злоумышленниками тут же завязалась перестрелка, которая продолжалась полчаса. Двое грабителей погибли, двое были ранены, хотя позже их всё равно казнили. Кузьма тогда впервые убил человека. Правда, узнал об этом не сразу. Думал, ранил только, а потом ему сказали, что тот говнюк мёртв. Всё-таки стрелял Кузьма неплохо.

Вот и сейчас он понимал, что, вероятно, опять придётся вступить в схватку с вооружёнными бандитами. Одиночные сухие щелчки говорили о том, что те стреляли из пистолетов. Автоматы в бою не применялись. И всё равно на лбу выступил пот, а ладони вспотели в предчувствии смертельной опасности.

За неработающим торговым центом «Океан» Саня свернул во двор и сбавил скорость. Уазик покатился среди бетонных строений и зелени, захватившей квартал. Видимость была плохая. На всякий случай Кузьма снял «Калаш» с предохранителя и перехватил поудобнее, чтобы сразу пустить в ход, если понадобится. То же самое сделал Валера.

— Ты уверен, что здесь? — спросил Саня.

— В душе не ебу, — проговорил Валера. — Как будто здесь. Или в соседнем микрорайоне. Прочешем всё, людей поспрашиваем.

— И где ты видишь этих людей?

— Заткнись и веди, — Валера был не в настроении шутить.

— Да, все по домам попрятались, — согласился Кузьма. — Вряд ли кого-то найдём. Но проверить надо…

Уазик обогнул территорию детского сада, на которой последние годы резвились разве что кустарник и деревья, и едва не уткнулись в морду вишнёвой «Лады». Рядом с ней толклись трое парней: крупный малый в джинсовой куртке, щуплый в спортивном костюме и толстый в майке и трико. У толстого было что-то в руке…

Кузьма сразу узнал здоровяка в джинсовке — это был Тоха Вымпел.

Саня резко затормозил. Три парня замерли, уставившись на военный Уазик.

— Вымпел? — удивился Саня.

Никто ему ответить не успел, поскольку в этот момент троица рванула с места и помчалась через двор к ближайшим кустам.

— Вымпел! Стой! — гаркнул Валера, выскакивая из машины с автоматом в руках.

В ответ раздались сухие, словно игрушечные, хлопки. У ребят оказались пистолеты. Зацокали пули по стеклу и железу. На лобовом стекле и в окне водительской двери появились маленькие отверстия, окружённые сетью трещин. Саня, не успев покинуть Уазик, схватился за горло, захрипел и забулькал.

Кузьма бросился вон из машины. Чуть не столкнулся с Валерой, который, матерясь, пытался спрятаться за капот. Страх смерти переплёлся с желанием остановить шпану. Руки действовали сами собой. Мозг ещё не успел сориентироваться в обстановке, а Кузьма уже поднял автомат на уровне глаз и, почти не целясь, дал длинную очередь вслед бегущим.