Призраки

Глава 8

Путники шагали прямо, никуда не сворачивая, и спустя полчаса картина вокруг изменилась. Вместо привычных пятиэтажек теперь по обе сторону улицы громоздились разномастные дома в два-три-четыре этажа, налепленные в плотные кварталы, а посреди этого муравейника толстыми каменными столбами торчали высотки, и в небо вонзались шпили минаретов.

На крышах располагались террасы, а первые этажи занимали магазинчики и кафе, над которыми висели вывески с надписями на незнакомом языке. Горячий, растрескавшийся асфальт бугрился под ногами, на расчистившемся от туч небе висел пронзительный шар солнца. Снега не было, как и убийственного мороза, резко сменившегося южным зноем.

Но запустение царило и здесь. На улице люди не встречались, а магазины, кафе и прочие заведения были закрыты либо грязными рольставнями, либо стальными сдвижными решётками. Ветер гонял по дороге песок и мусор. Монотонная, пыльная желтизна затягивала окружающий мир душным маревом.

Кое-где уродливой каменной массой пучились руины, лениво растёкшиеся посреди дороги обломками стен и перекрытий. Они лишний раз напоминали путникам об опасности, что таил в себе город.

Кузьма сам не понял, когда сменился климат. Они с Вымпелом брели по заснеженной дороге среди сгоревших пятиэтажек, потом вдруг снег пропал, потеплело, и вот они — здесь, в этом странном месте, волочат ноги по злому пеклу.

Не понимал и Тоха. Он то и дело выражал словесно своё бестолковое удивление, сдабривая реплики порцией отчаянного мата. Приличных слов для описания происходящего ни у кого не находилось. Очевидно, это место представляло собой не настоящий город, а некое метафизическое пространство за гранью реальности, но тем труднее становилось определить в нём свою цель.

Кузьму начинал раздражать спутник, хотя и дня не прошло с момента их встречи. Тоха был неуместен, как бельмо на глазу, как прыщ на заднице. Парень попал в заброшенную воинскую часть совершенно случайно, сюда ему идти не полагалось. Это был не его путь.

«Но что с ним делать?» — задавался вопросом Кузьма. Бросить не получится. Убить? Такой вариант тоже не рассматривался. Нельзя застрелить человека лишь потому, что тот не нравится. Для этого необходима более веская причина, а Вымпел её, как назло, не давал, вёл себя смирно, если не считать бесконечной болтовни.

Здесь было полно улиц, но путники продолжали двигаться прямо, как велел незнакомец в деловом костюме. Тот наверняка знал, куда идти. Он не зря там появился.

Близился вечер, горячий жёлтый шар катился к горизонту, следовало подумать о ночлеге. Ноги гудели, мокрую от пота спину ломило под тяжеленным рюкзаком. Путники раза два останавливались, чтобы отдохнуть. Здесь им не грозила холодная смерть, зато можно было запросто получить тепловой удар, и они старались держаться в тени, разрастающейся с каждой минутой.

Присели на скамейку возле одноэтажного дома. На тротуаре валялся ржавый велосипед с погнутым колесом, неподалёку маленький автомобильчик на спущенных шинах испуганно прижался к обочине. На балконе дома напротив на бельевой верёвке флагом бесполезного прошлого колыхалась забытая тряпка.

Кузьма сбросил рюкзак, поправил промокшую насквозь майку и откинулся на спинку скамьи. «Сайгу» поставил рядом. Достал полуторалитровую пластиковую бутыль с остатками воды, промочил горло, дал спутнику.

— Это что, последняя? — Вымпел, сидевший рядом, вытряс себе в рот всё до капли. — Больше нет?

— Дай сюда, — Кузьма выхватил бутыль, поскольку ему показалось, что спутник хочет её выбросить. — Больше нет. Надо найти.

— Ну бля… — протянул Вымпел. — И где нам искать воду?

— Нигде. Мочу будем пить собственную, — проворчал Кузьма, обмахиваясь кепкой, чтобы пот в глаза не затекал.

— Чего?!

— Ничего. Может, в домах осталось что-то. А ещё надо решить, где ночевать будем.

— А хули тут думать? Все дома свободны. Живи где хочешь. Здесь же никого нет!

— Мы этого знать не можем.

— Да чо тут знать? Город пустой…

Не успел Вымпел договорить, как за домами раздался громогласный треск, и ближайшая высотка, торчавшая над крышами, резко осела и пропала в клубах пыли, которые рыхлым великаном выросли над кварталами и стали медленно расплываться.

— Что за… — Вымпел вскочил с лавки и уставился туда, где только что возвышалась многоэтажка.

— Дом рухнул, — Кузьма тоже поднялся и огляделся. Шум стих, и в городе снова воцарилось молчание пустующих улиц.

— Почему?

Опять раздался треск. На этот раз упало высокое здание, находившееся чуть дальше, и тут же с неимоверным грохотом рухнул один из домов недалеко от места, где расположились путники, и их обоих накрыло облако пыли.

— Твою мать! — взвизгнул Вымпел. — Съёбываем!

Тоха схватил рюкзак и побежал. Кузьма замешкался, взваливая на ноющие плечи свой тяжеленный баул, после чего бросился догонять спутника. Он сразу забыл об усталости. Город рушился, и в чём бы ни была причина происходящего, следовало убраться как можно дальше от опасного района.

Запинаясь ботинками о землю, глотая ртом пыль, Кузьма мчался прочь, а треск и грохот не прекращались, так и стояли в ушах предсмертными воплями умирающих домов. Ужас накрывал с головой и гнал вперёд. Любое здание могло рухнуть, похоронив бегущих, а тем не оставалось ничего иного, кроме как семенить отёкшими от усталости ногами в надежде добраться до безопасного места.

Пробегая через перекрёсток, Кузьма заметил красные ручейки на асфальте, тёкшие откуда-то справа, словно сама улица кровоточила. Когда же он обернулся назад, то увидел чёрные крылатые фигуры и тучи пыли, висящие над кварталами грустным коричневым облаком.

Три перекрёстка остались позади. Кузьма и Тоха остановились на четвёртом, где посреди крохотной площади скучал неработающий фонтан. Они долго стояли, тяжело дыша. Грохот смолк, дома больше не падали.

У Кузьмы пересох рот. Песчинки щекотали горло. Адски хотелось пить, но в бутылке не осталось воды, как и в фонтане. Хоть назад возвращайся: там снег можно натопить. Вот только обратный путь теперь преграждали завалы.

Тут и Вымпел заметил крылатых, паривших над городом.

— Гляди! — он показывал пальцем на существ. — Сколько их здесь? Нам надо спрятаться.

Но Кузьма не обращал на них внимания, поскольку заметил кое-что поинтереснее. В одном из домов, сгрудившихся вокруг площади, на первом этаже находилось какое-то заведение. Судя по рекламному стенду с картинками еды — кафе. Рядом с открытой дверью росли цветы в горшках, а за пыльными стёклами в тёмном помещении мелькал чей-то невнятный силуэт.

— Смотри. Это кафе. Похоже, оно открыто. Давай зайдём, — предложил Кузьма.

— Давай, — согласился Тоха и сразу же осёкся. — Погоди. А откуда оно тут?

— Не знаю. Это неважно.

Он направился к открытой двери, и Тоха последовал за ним.

Под потолком просторного помещения крутились вентиляторы, разгоняя густую духоту. Путников встретил толстый смуглый мужчина с чёрной бородой, одетый в брюки и белую рубашку. Он заулыбался и что-то затараторил на непонятном языке. Жестами пригласил присаживаться за стол и, когда Кузьма и Вымпел устроились возле окна, принёс меню и два стакана холодной воды.

— Давай что-нибудь закажем, — предложил Кузьма. — Консервы надо экономить. Могут потом пригодиться.

— Давай! А он рубли возьмёт? — спросил Тоха. — У меня только рубли с собой.

Кузьма показал бородатому мужчине тысячную купюру, попытался объяснить вначале на русском, а потом на английском, что других денег нет, но человек только кивал и что-то утвердительно бормотал по-своему, то ли соглашаясь принять оплату рублями, то ли не понимая, что ему говорят.

Тоха заказал себе какой-то суп, Кузьма взял кебаб, после чего залпом осушил полстакана с холодной водой. Живительная влага взбодрила.

— Вечереет. Нам надо решить, где заночевать, — возобновил прерванный разговор Кузьма.

— А в чём проблема? Тут полно пустых домов. Заберёмся в какой-нибудь и заночуем.

— Ты видел, что происходит с городом? А если дом, где мы заночуем, рухнет?

— Да я вообще охуел! Они же просто так рушатся! Это полная хрень!

— Вот именно.

— И что тогда делать?

— Предлагаю заночевать на улице. Здесь тепло. Найдём какой-нибудь парк или сквер и устроимся подальше от зданий.

— Прямо на улице?

— Ну да, а что?

— А как же они? — Тоха покосился в окно, где над крышами до сих пор мелькали то ли три, то ли четыре крылатых существа.

— Они нам ничего не сделают.

— С чего ты взял? Они же людей утаскивают.

— Не знаю, как ты, но я буду только рад, если меня отсюда утащат. Или хочешь навсегда здесь остаться?

— Нет, но… Слушай, а, может, обратно вернуться? Там хотя бы ничего не рушится, и этих сучьих птичек не так много.

— Я бы не был так уверен, что там ничего не рушится. Весь город в руинах лежит. Может, и там то же самое происходит, просто мы не видели.

Тоха почесал свою коротко стриженную голову, в которой скрежетали и тужились извилины, стараясь выдавить мысль. В это время бородатый то ли официант, то ли владелец заведения принёс еду, и Вымпел, оставив бесплодные попытки родить некую идею, налёг на суп.

Кузьма же посмотрел в окно, и внезапно перед его глазами возникла оживлённая улица, с текущей по ней гудящей людской массой и рокочущими машинами. Голоса, рёв двигателей, сигналы клаксонов заполнили всё вокруг, но лишь на миг, а потом резко пропали. В город вернулись тишина и запустение.

Кузьма взялся за кебаб. За полдня он изрядно проголодался.

Так они с Тохой сидели и жевали в задумчивом молчании. Вдруг где-то вдали снова раздался угрожающий треск, который становился всё ближе и ближе. Кузьма уже знал, что это такое. Знал, как оказалось, и бородатый мужик в кафе. Он что-то закричал на своём языке и замахал руками, прогоняя посетителей.

Вымпел выматерился, вскочил и выбежал на улицу вместе с рюкзаком. Кузьма немного задержался.

— А ты? Ты тоже уходи! — крикнул он мужчине, указывая на дверь соответствующим жестом, но бородатый лишь покачал головой и ещё сильнее замахал руками.

Едва Кузьма со спутником отбежали от площади, как здание, где они только что ужинали, сложилось. Улица тонула в пыли, а треск ломающихся каменных стен устрашающим громом доносился со всех сторон. Город умирал, погребая себя под собственными руинами.

На этот раз Кузьма и Тоха бежали долго, пока грохот не остался далеко за спиной. Но и здесь было неспокойно. Крылатые летали совсем близко. А одно существо пронеслось над головами путешественников, село на парапет ближайшей высотки и, завернувшись в свои широченные крылья, стало наблюдать круглыми стёклами кожаной маски за двумя людьми, испугано бредущими в неизвестность.

— Оно смотрит на нас, — шепнул Тоха. — Блядь, что делать? Пристрели его на хуй!

— Тихо, без паники, — процедил Кузьма, во все глаза глядя на таинственного наблюдателя. — Он не агрессивен. Просто сидит и смотрит.

— Да он на нас сейчас нападёт, — Вымпел полез за спину, чтобы достать пистолет.

— Нет! — остановил его Кузьма. — Не доставай оружие. Не нападёт.

— Да откуда ты знаешь?

— Я встречался уже с ними. Дважды. И они меня не тронули. Мы не должны проявлять агрессию. Поэтому просто не делай резких движений, чтобы существо не подумало, что мы ему угрожаем.

— Серьёзно? Ты сталкивался с ними раньше?

— Да.

— И они тебя не тронули?

— Я же сказал, да! — раздражённо повторил Кузьма.

— Пиздец странно…

Кузьма и Вымпел шли вперёд, а крылатые вначале кружили в небе, а потом стали садиться на дома вдоль дороги. Словно стая ворон слетелась — стая огромных, кошмарных ворон. И все они наблюдали за бредущими по улице людьми, как зрители за актёрами в театре. Они будто знали, что вот-вот случится нечто интересное, и не желали пропустить это.

— Мне очково, — Тоха испуганно таращился по сторонам. — На хера они прилетели? Они сейчас нападут. Братан, надо что-то делать. Куда мы идём?

— Заткнись, — буркнул Кузьма, которому накаляющаяся обстановка доставляла не меньшие беспокойства.

Стая крылатых выглядела крайне опасно. Угрожающие силуэты с длинными носами застыли на парапетах ожившими химерами, и молча взирали на путников. Солнце висело совсем низко над горизонтом, а в противоположной стороне небо налилось густой синевой. Ночь подкрадывалась тихой, коварной поступью.

Глядя на существ, Кузьма и Тоха перестали смотреть себе под ноги, а по асфальту тем временем текли красные ручейки, и дорожные трещины набухали кровью. Ручейков становилось всё больше и больше, их уже не получалось обходить, и под армейскими ботинками путников вязко зачавкала жижа.

Ручейки жирели и пухли, они заполняли канавки и ливневые стоки, они превращались в реку. В воздухе висел железный запах, а на парапетах крыш притаились любопытные зрители. Тоха непрерывно матерился, глядя на всё это, а Кузьма напряжённо молчал.

— Куда мы идём, братан? — Вымпел был в отчаянии. — Тут, блядь, море крови! Ты не видишь? Не видишь, что творится? На хрен так! Всё на хрен! Пошли назад!

— Хватит! — Кузьма обернулся и уставился на спутника. — Хорошо ныть! Там ворота впереди. Пошли!

И действительно, улица упиралась в какое-то сооружение с двумя воротами, похожее на пропускной пункт. Вот только когда Кузьма и Тоха подошли ближе, оказалось, что он закрыт — перегорожен коваными решётками, а в обе стороны тянулась высокая ограда с колючей проволокой. Города за ней не было, как и дальнейшего пути. А солнце почти скрылось за горизонтом, одаривая мир последними отзвуками света.

Два человека стояли по щиколотку в крови и смотрели на ворота, воздвигшиеся на пути бессмысленным тупиком. Кузьма растерялся. Не может же всё закончиться вот так? Неужели незнакомец в костюме соврал, и его слова привели в никуда?

— И что дальше, братан? Куда мы пришли? — развёл руками Тоха.

— Не знаю, — покачал головой Кузьма. — Мы просто шли прямо, как нам и сказали. Наверное, это… Я не знаю. Это всё очень странно. Думаю, нам нужно было сюда.

— На хуя?!

— Не знаю.

— Ты на хуя этого долбоёба слушал? Он нас в ловушку завёл. Они нас сожрут!

Парень нервничал, Кузьма — тоже, вот только проявлялось это по-разному: один возмущался, второй молча смотрел на внезапное препятствие, ощущая злость и частично вину за то, что понадеялся на странного человека.

— Пошли обратно, — резко произнёс Вымпел. — Я тут не собираюсь торчать.

Вдруг крылатые, которые всё это время спокойно сидели на крышах, словно по команде сорвались с мест, поднялись в небо и закружили безумным смерчем. Десятки существ простёрли чёрные крылья над головами путников.

— Ну на хрен! — Тоха вытащил пистолет, стал целиться в крылатых и кричать. — Слыш, вы! Держитесь подальше! Кто подлетит, мозги выбью! Понятно, блядь?

У парня сдали нервы. Кузьма сказал ему, чтобы тот убрал оружие, но Тоха не слышал. Он продолжал вертеться на месте волчком и выкрикивать угрозы, целясь то в одно существо, то в другое.

Один крылатый отделился от стаи и ринулся к Вымпелу. Тот успел нажать на спуск, и в следующий миг с воплем взмыл над городом в длинных пальцах странной особи.

Второе существо схватило Кузьму. Земля и полуразрушенный город стали быстро удаляться, а сердце ушло в пятки от ощущения высоты. Но Кузьма не издал ни звука. Да и Вымпел перестал кричать. Крылатый поднимал его всё выше и выше, а потом вдруг отпустил. Отчаянный вопль пронзил предзакатное небо, но быстро оборвался, как только человеческая фигурка коснулась крыши одного из зданий, разбрызгавшись красной кляксой.

«Твою мать! Его-то за что?» — мелькнул вопрос в голове Кузьмы.

— Он не поймёт, — прозвучал громогласный голос откуда-то с неба.

— Что не поймёт?

На этот вопрос голос не ответил.

Кузьма с ужасом глядел вниз, представляя, как падает и разбивается. Ему казалось, существо вот-вот выронит его. Внутри нарастала паника.

Но существо крепко держало Кузьму, и за спиной по-прежнему слышались мощные взмахи широких крыльев. Оно летело прочь от города — туда, где рдеющий круг солнца заползал за горизонт. Появилось ощущение, что так и надо, так и должно быть. Некий этап пройден, а впереди ждёт нечто совсем другое, нечто великое…

Вскоре Кузьма увидел, что это вовсе не солнце садится за горизонт, а огромное светящееся дерево с толстым стволом растёт ввысь. Ветви тянулись к самому небу и растворялись в нём, а жирные, кривые корни вцепились в землю. Множество крылатых существ парило вокруг.

«Мировое дерево, — пронеслась в голове Кузьмы очередная чужая мысль, словно сказанная на ухо. — Я в самом центре мироздания».

— Ты в самом центре, — повторил громогласный голос. — Ты прошёл часть пути, и теперь ты здесь, с нами. Но этого мало. Ты должен вознестись.

— Что это значит? Как мне это сделать? — крикнул Кузьма.

— Вот так.

Цепкие пальцы крылатого вдруг разомкнулись, и Кузьма ощутил падение. От неожиданности у него перехватило дыхание, он даже закричать не смог. Смертельный ужас пронзил холодными шипами. Кузьма зажмурился, предчувствуя последнюю встречу с землёй…

Но этого не произошло. Через некоторое время он открыл глаза и понял, что парит в небе вместе с другими существами. Теперь и у него были крылья — такие же большие и чёрные. Их размеренные, тяжёлые взмахи удерживали его в потоке воздуха и несли вперёд.

Поначалу в душе свербел страх, боль высоты никак не желала отпускать, но постепенно неприятные чувства исчезли, и осталась лишь свобода. Ощущение полёта растекалось внутри ярким наслаждением, и Кузьма отдался ему с головой. Это было немыслимо, невероятно, необычайно! «Вот что значит вознестись! — мысленно ликовал он. — Я понял! Понял!»

Резкая, яркая вспышка ослепила Кузьму, заставив зажмуриться. А когда он снова открыл глаза, вместо мирового дерева стоял гигантский огненный гриб, подпирающий небеса шляпкой. Он извергал пламя, жар и боль. Ревел и гудел монументальным ужасом. Давил и сжигал запредельной неизбежностью.

Охваченный ужасом, Кузьма стал падать. Он летел вниз и кричал, но никак не мог достичь земли. Там не было земли… не было ничего. Шок прошёл, а падение не прекратилось. И тогда Кузьма закрыл глаза и отдался на волю судьбы.