Пробуждение мёртвых богов 2

ГЛАВА IX. БОЛЬШИЕ ПЕРЕМЕНЫ В РИМЕ

Ярким весенним днём в порту Остия пришвартовался корабль. Среди пассажиров, сошедших с трапа, выделялись двое молодых людей лет семнадцати на вид, оба высокие, крепкие, по-юношески свежие и красивые. Они выбежали на причал, радостно переталкиваясь локтями и посмеиваясь, вынеслись на площадь у порта, промчались сквозь какой-то переулок и снова оказались на площади, только уже на другой, поменьше, не портовой, а рыночной, окружённой забегаловками-попинами, торговыми лавками и прочими весёлыми заведениями.

Только тут остановились, чуть запыхавшись, и один из них спросил.

– Что несёшься, словно конь без колесницы?

– А ты чего замер посреди площади, словно колесница без коня? – парировал другой, и юноши вновь весело засмеялись.

– Ты куда сейчас, домой?

– Ну да, к папе-маме. А ты?

– А я в Легион, конечно. Наведу там шороха среди друзей!

– Эх! Я бы тоже в Легион заявился, только не знаю, что отец решит, куда меня направить…

– Ты его попроси, чтоб нас в один легион зачислили…

– Ещё скажи, в одну когорту. Тут ведь не он, наверное, решать будет, а легат Юлий. А если у отца будут какие-то планы насчёт меня, то он вообще может отправить куда-нибудь в провинцию. Эх, дружище, я сейчас готов горы свернуть, да и ты, наверное, тоже, с теми знаниями, что мы получили!

– Ладно, что сейчас гадать, давай-ка лучше заглянем в какую-нибудь попину, выпьем вина, теперь-то нам это можно по всем законам! – его более рассудительный друг перевёл разговор в практическое русло.

– А давай! О, вот как раз тут должна быть таверна толстяка Публия, помнишь?

– А то! Как мы туда пробрались впервые, делали вид, что уже взрослые, но папаша Публий сразу нас раскусил!

– Хотел выгнать, но я ему сунул серебряную монету…

– … он замахнулся было на тебя, а потом плюнул и принёс две чаши какого-то неимоверного пойла, от которого нас потом выворачивало наизнанку!

– Что-то я не нахожу его забегаловку… Вроде должна быть где-то здесь…

– По-моему, это она и есть. Только изменилась сильно: отстроилась, расширилась.

– Тогда – вперёд!

Они зашли внутрь, и удивились ещё больше: тут ничего не напоминало дешёвую попину, которую они помнили – чад из кухни, замызганные скамьи, галдящие посетители в грязноватой и бедной одежде. Сейчас здесь было чисто, стояли оструганные столы возле каменных скамей, а также крепкие стулья. Посетители также выглядели аккуратно и внушительно: группа немолодых легионеров сдвинула два стола, но вели они себя солидно, не кричали и не упивались вином – просто обедали.

Двое патрициев в богатых туниках. Четверо парней попроще. Ещё группка молодёжи. Какой-то мужчина в простой, но добротной одежде – ест свиную ногу с кашей, запивает пивом. Ребята заказали кувшин вина, овечий сыр и хлеб, выбрали столик недалеко от него, и не спеша принялись за трапезу, постоянно оглядываясь по сторонам, словно пытаясь разобраться в обстановке.

Их сосед доел очередной кусок и обратился к ребятам.

– Что, парни, из провинции приехали?

– Почему вы так решили?

– Да видно, что не местные, оглядываетесь, словно никогда в хорошей харчевне не были!

– Да нет, в хороших харчевнях мы бывали, и не раз, – возразил один из парней, тот, что повыше ростом, – просто раньше тут была дешёвая попина, а теперь…

– Теперь в Риме дешёвых попин практически не осталось, – назидательно произнёс их собеседник, – потому что нет на них спроса! А вы не знали? Тогда точно не местные!

– Неправда, мы из Рима, только давно тут не были!

– Только что из Александрии приехали, – добавил его товарищ.

– О, студенты императора! – обрадовался мужик. – Вернулись работать в Рим? И чем будете заниматься?

– Мы воины, легионеры, – гордо заявил высокий юноша.

– Ну, это совсем замечательно, легионеры! – у собеседника просто загорелись глаза. – Давно приехали?

– Только что…

Из-за стойки выглянул высокий, тучный хозяин таверны.

– Что тут за шум? – строго спросил он.

– Гляди, Публий, это ребята из Александрии! Наверное, скоро и твой Секунд явится!

– Наверное, – подтвердил Публий, – а эти ребята мне знакомы. Они года три назад, ещё совсем зелёные были, тишком сюда ходили, делали вид, что взрослые. А сейчас вон какие стали! – он одобрительно усмехнулся. – То-то я думал тогда, куда они делись.

К ним подошёл один из легионеров, обедавших рядом. Это был мужчина лет тридцати пяти, невысокий, коренастый с резко очерченным мужественным лицом, покрытым боевыми шрамами, пронзительными светлыми глазами.

– Опцион Урс Ганнибал, – каркнул он с сильным акцентом, и вопросительно посмотрел на ребят.

Парни автоматически, повинуясь отработанной привычке, вскочили со своих мест, вытянулись, и отдали воинское приветствие.

– Легионер Марк Деций, – доложил невысокий юноша, – прибыл домой после обучения в Александрии.

– Марк Деций? – вопросительно прищурился опцион. – Знакомое имя.

– Да, у меня много родственников, опцион, наше родовое имя очень распространено.

– Понятно. – Ганнибал повернулся к высокому юноше.

– Легионер Рем Сейвус. Также прибыл из Александрии.

– Почему не в своём легионе?

– Мы только что прибыли, ещё не распределены в легионы.

– Понятно, – опцион сухо кивнул и отошёл к своим товарищам.

– Вот так, ребята, у нас теперь порядки строгие, император баловать не даёт. Зато и живём мы благодаря его реформам гораздо лучше и богаче. Вот я, например, приехал в Рим, продал свой урожай зерна, накупил нужного, теперь собрал обозец небольшой, и назад, к себе!

– Вы землевладелец, помещик? – спросил Рем.

– Нет, сынок, я обычный крестьянин! Хотя, да, землю я почти выкупил в собственность, так что скоро стану землевладельцем. Благодаря Децию Либератору мы теперь совсем по-другому стали жить! Видели постройки на севере города? Это очередной завод – не мастерские, а большое производство. Там у меня старший сын работает, очень хорошо работает, мало того, что за труд ему платят, так он в том году все свои заработанные деньги в какие-то акции вложил, говорит, сам император обещал хорошую прибыль. И что вы думаете? Получил-таки прибыль, и какую! Мы и за землю взнос внесли, и опять этих вот самых акций купили. Сын говорит, на заводе сейчас молодой парень заправляет, тоже из студентов Александрийских. Всё с какими-то бумагами, чертежами – наука! Сначала посмеивались над ним, а когда деньги большие получать стали, рты-то позакрывали. Вот что значит учёность! Теперь младший мой землю тоже взял в аренду, выкупать будет. Я раньше с продажи урожая перед дорогой мог только полкувшина пустого пива себе позволить, а сейчас сижу вот, как патриций, обедаю. Так что вы, ребята, не топчитесь, если науку прошли, наверное, скоро в центурионы выбьетесь, а то и в легаты!

Парни посидели ещё немного, поболтали со словоохотливым крестьянином, перебросились парой фраз с толстым Публием и разошлись по домам.

– Марк, ну как тебе не стыдно! Когда корабль пришёл в порт, и когда ты заявился домой? Отец послал тебя встречать, а ты сорвался куда-то, разве так можно?

Мать, хоть и была очень рада возвращению сына, однако после первых объятий и слёз радости принялась отчитывать его.

– Ну, мам, – ломающимся басом гудел Марк, обнимая её, – ну вы чего, какое встречать, я что, маленький? Я легионер, между прочим!

– Легионер он! Взрослый, видишь ли! А то, что мать тут извелась вся в ожидании, он не понимает!

– Ну, мам! – опять гудел юноша, пряча глаза.

Наконец, мама немного успокоилась, стала расспрашивать, как он жил в Александрии, где спал, что ел. Повзрослевший сын старался отвечать, но толку от его ответов любящая мать не видела:

– Где ты там жил, на чём спал?

– Ну, где… В комнате с ребятами… лежаки у нас были, деревянные…

– Что, голые лежаки? – ужасалась Марина.

– Не, почему голые. Там сверху матрасы были…

– Из чего матрасы, не жёсткие?

– Не, нормальные такие… Не знаю, из чего.

– Боже мой, не знает он! А чем кормили?

– Ну, это… Едой, нормальной, хорошо ели.

– А что вы ели, конкретно, что?

– Ну, это… не знаю… Кашу там, мясо иногда, капуста ещё была.

Тягучий этот разговор был прерван появлением отца – императора Алексия Деция Либератора. Мужчины сначала отсалютовали друг другу, потом крепко, до хруста костей обнялись.

– Ну что, легионер, как самочувствие, какие ощущения?

– Прекрасно! Я чувствую в себе такие силы! Столько интересного, нового! Я раньше очень мало понимал в стратегии, тактике боя, а теперь…

– Как же так, Марк? – отец с сыном сидели после обеда в рабочем кабинете. Теперь настало время серьёзного мужского разговора. – Разве у тебя раньше были плохие наставники? Петроний, Кастул, центурион Меркурий Фавст? Разве они не научили тебя тактике и стратегии?

– Н-нет… как это, научили, конечно… – растерялся юноша, – но тут ведь совсем другое! Они учили меня сражаться, здесь и сейчас, а там, в Александрии я изучал совсем другие вещи… Я не знаю, как тебе объяснить…

– Понимаю тебя, – улыбнулся Алексий, – и сам сейчас попробую всё объяснить. Вот, смотри. Меркурий Фавст – центурион, в его подчинении около ста человек. Не будем сейчас подробно разбирать все тонкости командования центуриями и когортами, ты об этом знаешь лучше меня. У центуриона в подчинении находятся рядовые легионеры, деканы, опционы и прочие. Хороший центурион впоследствии может даже стать легатом – командиром легиона. Но вот подняться выше, стать легатом Августа пропретором уже может далеко не каждый, тут необходим не только боевой опыт, но и знания, которые достигаются образованием, изучением теории, военной наукой. Сейчас у нас есть три полных легиона, начинаем формировать ещё один. Ими командует легат Августа пропретор Флавий Майориан и пока он отлично справляется со своими обязанностями. Но что будет, когда легионов станет больше? Десять, скажем?

– Тогда нужно будет назначить ещё одного-двух пропреторов и дать каждому в подчинение по три-четыре легиона! – уверенно подхватил Марк.

– Правильно! Но тут возникают два важных момента. Первое – не так просто найти подходящего пропретора, это очень ответственная должность. А второе, и главное, над этими тремя пропреторами нужен свой командующий – главный, исключительный. И вот он-то должен обладать в полной мере боевым опытом, знаниями, умениями, и что ещё очень важно – быть природным командиром, главнокомандующим от бога, иметь не только знания, но и особую мудрость, чувствовать своих солдат, понимать замыслы противника, ну, и много ещё другого и важного.

– Но ведь, это, наверное, сам император? – Марк подался вперёд, глаза его горели.

– Возможно, и так. Сейчас формально таким главнокомандующим являюсь я. Но по уровню военного развития мой потолок – центурион, командир примерно третьей центурии. Я научился хорошо решать вопросы торговли, производства, управления, даже заговоры успешно ликвидировал. Но в военных делах я буду полагаться на мнение того же Майориана, или легата первого легиона Максима Юлия.

– Я понимаю, – задумчиво произнёс Марк, – ты поэтому и отправил меня в Александрию, чтоб я учился военной теории, а потом стал легатом Августа пропретором или… даже главнокомандующим!

– Почти верно, сынок, – император усмехнулся, – я отправил тебя, Рема, и других способных юношей, чтобы каждый из вас имел возможность показать себя, вырасти минимум до легата, а некоторые – ещё дальше. И высокие должности будут получать те, кто наиболее способен, умён, обладает широким стратегическим мышлением, кто получит хороший боевой опыт, и сможет применить его на практике. Конечно, я бы хотел, чтобы со временем этим главнокомандующим стал именно ты. Но сразу тебе скажу: если лучшие качества проявит кто-нибудь другой, например, твой друг Рем, то именно он и станет главнокомандующим! Ты понял, что я хочу сказать, легионер Марк Деций?

– Да, папа, я, кажется, понимаю тебя! Не знаю, есть ли у меня это самое стратегическое мышление, но я в Александрии изучил массу материалов, прочитал о многих битвах прошлого, мы с ребятами разбирали их, пытались понять, что именно произошло, и почему иногда побеждали те, кто изначально должен был проиграть.

– Ну, вот и отлично! Завтра отдыхай, побудь с мамой, а то она обижается немного. Поговори с ней, расскажи подробнее о своей жизни. И брат твой завтра будет дома, пообщайся с ним. Он, хоть и не по воинскому делу, как ты, но парень толковый, с ним интересно. Потом у вас будут испытания, сам пропретор Майориан будет принимать их. По результатам и решим, кто где будет проходить службу дальше. А у тебя впереди ещё один экзамен, по государственному устройству, не забыл, как мы говорили об этом?

– Помню, конечно, – улыбнулся Марк, – я готовился!

– Надеюсь, сын, ты меня не подведёшь! А теперь отдыхаем, уже ночь на дворе.

Несмотря на усталость, заснуть Марку сразу не удалось – так много событий произошло, столько разговоров! Отец очень умён, недаром он император. Как точно всё расписал, расставил по полочкам! «Эх, какие дела мне предстоят» – подумал юноша, счастливо улыбаясь.

Тихонько скрипнула дверь, и в комнату заглянула мама.

– Не спишь, легионер? – улыбнулась она.

– Да, что-то не спится. Отвык от своей комнаты, от мягкой кровати…

– Привыкай заново, ты теперь дома.

– Не-ет, куда мне привыкать. Сдам испытания и отправлюсь в какой-нибудь легион, а там не до мягких кроватей. Да и не люблю я теперь спать на мягком…

– Эх, ты, воин-легионер! Я так по тебе скучала, а ты только приехал и опять рвёшься куда-то.

– Я тоже скучал, мам, честно! Посиди со мной немного, ладно?

– Конечно, посижу! – Марина села на кровать к сыну, ласково взъерошила его коротко остриженные волосы. Марк взял её руку, прижался к ней щекой, прикрыл глаза. – Ты ещё посиди чуть-чуть, а я немного полежу, а потом мы ещё поговорим, – сонно пробормотал юноша.

Она дождалась, когда дыхание сына стало ровным и глубоким, наклонилась к нему, поцеловала. Поднялась, нагнулась над кроватью, поправила одеяло. Вышла, тихонько притворив за собой дверь. Проходя мимо кабинета, прислушалась, Алексий был ещё там. Наверное, занят государственными мыслями, или решает, куда отправить их мальчика. Очень хотелось, чтобы это было близко, может, удастся видеться с сыном почаще.

Ну, хоть Валерий пока при ней. Завтра он будет во дворце, и братья увидятся. Валерий не воин, его это не интересует, он читать больше любит, к наукам тянется. Может, тогда подольше с нею будет. Ладно, пора спать, поздно уже…

Утром Марк проснулся от воробьиного чириканья и солнечных бликов на потолке. Так здорово, опять радостное утреннее солнце, весёлые воробьи, свет и тени, играющие за окном в ветвях винограда! Как в детстве он любил просыпаться именно от этих бликов и чириканья! Юноша вскочил с постели, потянулся, разминая мышцы, накинул лёгкую тунику и спустился вниз, в маленький дворик с бассейном. Конечно, мама позаботилась о том, чтобы в нём была свежая вода подходящей температуры, как он любил.

Вдоволь накупавшись, Марк оделся и пошёл в комнаты. Мать уже сидела за столом, ждала его. Служанки подали лёгкий завтрак: тушёные овощи, печёную рыбу, пшеничный хлеб и сыр.

– Ты как сегодня, уже на службе? – спросила Марина.

– Нет, сегодня я вольная птица, – улыбнулся Марк.

– И что, к друзьям-легионерам сбежишь?

– Нет, мам, я сегодня дома, с тобой, с братом. Кстати, он уже приехал?

– Ещё нет. Днём приедет, наверное. Я хочу после завтрака провести тебя по дворцу, показать, как мы живём. И кстати, тебе нужно посетить свою невесту, Плацидию. Ты не забыл, надеюсь, что помолвлен?

– Я это… Ну да, помню, конечно, – заёрзал Марк.

– Помнит он… Сынок, не забывай, ты – сын императора и у тебя есть обязанности, этикет. Лициния с дочерью ждут нас вечером на ужин.

– А отец будет с нами?

– Не знаю, вряд ли. Он, как обычно, с утра в делах: Сенат, приём посетителей, ещё куча всякого. Да и не любит он эти светские мероприятия.

– Я тоже, честно говоря, их не люблю, – буркнул Марк.

– Для тебя – это сейчас обязанность, а отец уже может себе позволить иногда приёмы негосударственной важности игнорировать. Вот когда станешь императором…

– … тогда смогу избегать их? – с надеждой спросил юноша.

– Наоборот, тогда у тебя этих приёмов и прочих мероприятий столько будет, особенно в начале! Гораздо более нудных и неприятных, – засмеялась Марина.

– У-у-у, не хочу! Я лучше буду главнокомандующим, легатом Августа пропретором! И предпочту этим приёмам какие-нибудь учения и смотры войск, – скривился Марк.

– А пока ты ещё не император и не пропретор, давай-ка, выполняй свои обязанности, – ласково улыбнулась мама.

– Куда ж я денусь, – вздохнул Марк.

После завтрака они прошлись по дворцу, Марина рассказывала сыну о том, какие комнаты для чего предназначены – где проходят приёмы, где живёт семья, слуги, хранятся припасы; ей хотелось, чтобы сын оценил масштаб и сложность тех изменений, которые совершились после его отъезда, насколько лучше и богаче стал их дворец. Марк, как ей казалось, слушал невнимательно, витая где-то в своих облаках.

– Сынок, ну ты же совсем меня не слышишь! – в конце концов, возмутилась она.

– Слышу, мам, всё слышу, всё вижу и запоминаю!

– Что ты там запоминаешь, я вижу, тебе это всё неинтересно!

– Не запоминаю? – прищурился юноша. – А вот идём в мою комнату, и ты увидишь, как я не запоминаю!

В комнате Марк достал лист бумаги, грифель, и в течение нескольких минут нарисовал подробный план дворца, с указанием комнат и подсобных помещений, причём даже соблюдая масштаб. Марина, раскрыв рот, слушала, как он пересказывал все её объяснения, не понимая, как мальчик это всё смог запомнить.

– Мам, я ведь не зря три года учился на стратега, командира. У нас там был один александриец, старик-учёный Кахотеп. Так вот, он учил нас, что хороший командир должен уметь за секунду понять и запомнить расположение любой местности, дома и так далее, и знать, как применить особенности этой местности в предстоящем бою. Вот, смотри: в этой комнате я бы расположил лучников, в соседней – завалил окна камнями: они слишком велики, да и обстрел оттуда вести неудобно, в виду у них глухое пространство. А на верхнем этаже я бы… – тут парень сконфуженно остановился, – прости, мам, я увлёкся слишком. Дай бог, нам не придётся использовать наш дворец, как укрепление для боя…

Встреча с братом не произвела на Марка должного впечатления. Валерий в свои шесть лет сильно отличался от него. Если старший брат в том возрасте был крепким, сильным ребёнком и уже начал осваивать азы воинского искусства, то младший оказался худеньким, слабым на вид, и совершенно не интересовался военным делом. Предпочитал перебирать в библиотеке всякие книги и свитки, мечтать о разных изобретениях и открытиях.

Они погуляли в саду, повозились с Арктосом – большой белой собакой, охраняющей этот самый сад, искупались в бассейне. Марк пытался рассказать брату о великих битвах прошлого, о его собственных военных приключениях при освобождении Рима от вандалов, о могучем легате Кастуле. Пацан слушал его, раскрыв рот, но это было просто восхищение сильным, могучим старшим братом, где совершенно не проглядывало желание стать таким же, как он.

Вечером вместе с матерью отправились к Лицинии, совершать визит вежливости. Здесь Марку было ещё скучнее. Его наречённая Плацидия, несмотря на то, что была чуть старше, выглядела рядом с ним девочкой-подростком, которую к тому же мучили прыщи, поэтому её и без того иронично-саркастический тон и вечные подколки собеседника ещё больше усилились.

Марк, более сильный, по-военному простой и бесхитростный терялся на фоне её язвительных замечаний, а она, чувствуя свою внешнюю непривлекательность, ещё больше заводилась и цепляла юношу, привыкшего к суровому мужскому обществу, и не умеющего толком ответить вздорной девчонке. Марк с нетерпением ждал окончания визита, и вскоре они с матерью отправились к себе.

– Ну, и как тебе твоя невеста? – осторожно спросила Марина.

– Да ну её, – скривился юноша, – кривляка, воображала, одни пустяки на уме.

– Ну что ты хочешь, она ведь девочка и не может говорить с тобой о боях, легионах и воинской дисциплине!

Марк хотел ответить, что девочки не обязательно бывают такими нудными и бестолковыми, что они могут с интересом слушать твои рассказы, учиться под твоим руководством держать в руках короткий меч-гладий, и смотреть на тебя не с ироническим прищуром, а с восхищением.

Как дочка одного александрийского сановника, пожелавшего вместе с семьёй переехать в Рим. Её семья вскоре приедет сюда, на следующем корабле, и Агриппина тоже будет с ними. Они так хорошо проводили время в Александрии, хоть и редко, но очень славно. С ними всегда был Рем, но Марк видел, что девушка выделяет именно его, а Рем для неё просто хороший друг. Несомненно, их дружба в Риме не только продолжится, но и окрепнет!

Марина не успела толком поговорить с сыном: Алексий был уже дома, он сообщил, что на завтра назначены испытания молодых легионеров, и Марку следует сразу после завтрака явиться на главную площадь, чтобы участвовать в них.

После этого говорить с сыном стало бесполезно. Он умчался к отцу, они недолго о чём-то беседовали, а потом Марк отправился готовить на завтра свои доспехи. Он весь уже был в завтрашнем дне, на площади, вместе со своими друзьями-легионерами.