Пробуждение мёртвых богов 2

ГЛАВА I. ВОПРОСЫ ВЛАСТИ

Я стоял на центральной площади Рима и напряжённо думал, что делать дальше. Вандалы, напавшие на Вечный Город, жестоко разбиты, их вождь погиб, его бывшие воины превратились в рабов, восстанавливающих то, что они сами разрушили. А что теперь делать мне? И кто я сейчас? Точнее, сейчас всё ясно, я командир, который привёл свои войска, знаменитый легион Алексиоса Деция, и теперь распоряжаюсь освобождённым городом. А дальше?

Рим ведь не просто полис. Это, несмотря на столичный статус Медиолана, главный город Западной Римской Империи, агонизирующей, полуразрушенной, но всё ещё великой. Её можно и нужно возрождать, не оглядываясь на то, как оно было в реальности. Теперь я сам создаю реальность, я, Алексиос Деций, освободитель Рима, решающий сейчас его судьбу, бывший московский менеджер Алексей Зайцев, пятнадцать лет назад мечтающий всего лишь о должности начальника отдела в снабженческой компании средней руки.

Ко мне подходили офицеры, спрашивали, обращались за указаниями. Приветствовали жители Рима, выражали благодарность, радовались. Надо было что-то делать, управлять всем этим движением, но я словно впал в ступор, как будто ожидал, что вот-вот появится кто-то большой и сильный, возьмёт всё в свои руки, а мне останется только снова стать прежним Алексием, ректором Сардинии, просто вовремя появившемся возле погибающего города со своим легионом.

Вот вдали показалась знакомая фигура в богатых церковных одеяниях, спешащая мне навстречу. Понтифик, папа Лев I, смело вставший на пути вандалов, не давший им полностью разрушить Рим, поддержавший меня в трудную минуту. Приблизился ко мне, радостно улыбаясь.

– Благодарю тебя, сын мой, храбрый Алексий! Ты одержал очень важную победу, и благодаря тебе Рим снова возродится! Каковы твои дальнейшие планы?

– Надо навести в городе порядок, организовать управление, решить вопрос власти, чтобы этот порядок поддерживала. А я, наверное, вернусь на свою Сардинию, конечно, когда решу здесь все вопросы и смогу передать управление новой администрации. Надо будет выбрать не только правителя Рима, но и всей империи, императора. Наверное, это должен сделать Сенат…

– Нет-нет! Я ведь совсем о других планах! О планах императора Рима Алексия Деция Либератора.

– Что? – я был поражён его словами так, что вышел из шокового состояния. – О чём вы говорите, Ваше преосвященство?

– О вашем правлении, император Алексий!

– Постойте, я не понимаю… Почему я?

– А кто, по-вашему, станет новым императором? Кто-либо из тех, кто сбежал или спрятался, трусливо пережидая нашествие врагов империи? Прикидывая, как можно будет устроиться при новой власти? Впрочем, прошу прощения, не мне, грешному, их осуждать. Но и поддерживать я их не буду. Я буду поддерживать вас!

– Но почему меня?

– Потому, что вы освободили Рим, и при этом сможете стать тем правителем, который возродит Великую, сильную Римскую Империю. Потому, что за вами воины-легионеры, словно пришедшие из тех времён, когда Рим был могущественным и сильным. Потому, что вас поддержит Святая Римская Церковь. Потому, что народ уже выбрал вас – я не зря упомянул имя Либератора, Освободителя. Так называют вас жители Рима, они подходят ко мне и со слезами просят молиться о новом императоре – Алексии Деции Либераторе, и могу ли я им отказать, тем более что я и сам возношу Господу такие молитвы!

– Но для меня… – я остановился, не зная, как деликатнее выразить мысль, что я не являюсь членом Римской Церкви, да и никакой церкви вообще.

– Я всё понимаю, – очень мягко сказал понтифик, деликатно прикоснувшись к моей руке, – не нужно идти против своих убеждений, нужно просто делать людям добро. Я с удовольствием вспоминаю встречу с вашей супругой и сыном в Риме, когда им грозила опасность. Она также не является христианкой, но живёт по Божьим заповедям, сама не понимая этого. Сказано Спасителем: «По делам их узнаете их». И поверьте, лучший правитель тот, кто живёт правильно и делает добро, чем тот, кто прикрываясь верой, творит беззаконие. Вера без добрых дел мертва. Дерзайте, император Алексий, я буду молиться о вас!

Лев снова улыбнулся своей мягкой улыбкой, и ушёл, оставив меня в глубоком раздумье. Вот, значит, как! Без меня меня женили, то есть посадили на царство! И что теперь? Неужели не найдётся никого более достойного?

В любом случае, пока нужно заниматься привычным делом – наведением порядка в освобождённом городе. Это моя обязанность, как главнокомандующего войска-победителя. Я приказал найти какое-нибудь помещение для временной резиденции, что было вскоре исполнено, и занялся решением насущных дел.

Прежде всего, написал письма – на Сардинию Марине и Агриппе Ассинию, экономисту, которому поручил управлять пока провинцией вместо меня, а также императору Восточной Империи Маркиану. Жене сообщил, что Рим освобождён, Марк жив-здоров и находится рядом со мной, и попросил быстрее приехать, её помощь мне очень нужна. Агриппе велел готовиться управлять провинцией и дальше – очевидно, в Риме мне придётся задержаться. Маркиана я поставил в известность, что войска вандалов разгромлены, их король убит, а я сейчас занимаюсь восстановлением города и наведением порядка. Кто будет новым императором, неизвестно, но горожане, воины и священство хотят видеть на троне именно меня. Запечатал письма и отправил их с помощью гонцов к адресатам.

Следующим посетителем в моём импровизированном кабинете оказался старый знакомец, сенатор Гай Антоний Север. Держался он вполне непринуждённо, широко улыбался и всем своим видом выражал радость от встречи.

– Приветствую вас, дорогой Алексий! Как я рад, что неприятель разбит, в Риме восстанавливается порядок, и руководите этим порядком именно вы! Я пришёл к вам как к законному правителю, и, надеюсь, по-прежнему, своему другу. Позвольте узнать, каковы ваши планы?

– Обычные планы по восстановлению законного порядка, надо вернуть город к нормальной жизни, собрать все драгоценности, отвоёванные у вандалов, возвратить законным владельцам…

– Я не об этом, – вкрадчиво улыбнулся сенатор, – эти дела необходимы, но для их исполнения достаточно поставить во главе разумного и авторитетного человека, и лишь контролировать его. Я о ваших императорских планах. Реальных кандидатов кроме вас нет, народ и церковь за вас, как и армия. Но вам нужна так сказать, политическая поддержка, чтобы стать законным императором!

– Я ещё не думал об этом. Возможно, найдётся более достойный кандидат, – я осторожно, чтобы не переиграть, «включил дурака». Надо немного потянуть время, прийти в чувство, оправиться от шока, вызванного такой стремительной сменой событий. Интересно, что на уме у старой лисы, аппаратчика до мозга костей, интригана высшей категории, но, надо признать, всегда играющего на моей стороне. Многие вопросы я в прошлом не смог бы решить без его помощи.

– Ваша скромность может соперничать только с вашим умом и рассудительностью, – снова улыбнулся сенатор, – давайте не будем ходить вокруг да около, мы с вами преследуем одну цель, только у нас разные инструменты и возможности.

– Какую цель вы имеете в виду? – осторожно спросил я.

– Возрождение Римской Империи! – отчеканил Гай. Что ж, поспорить с ним было трудно, я хотел именно этого. А вот что на самом деле хочет съевший стаю собак на всяческих околовластных играх, чиновник – надо ещё выяснить. Впрочем, в любом случае, ему лучше делать свои дела при стабильной, сильной власти.

– Да, это благая, хорошая цель. Я также её преследую, тут нам с вами по пути!

– Ну, вот и отлично! Очень рад, что мы с вами хотим одного и того же. Как летит время! Ещё недавно я приезжал к вам на Сардинию помочь решить вопрос с местными воротилами, а теперь вы без пяти минут император Рима, а я смиренно удостаиваюсь вашей аудиенции… Простите, ещё раз хочу уточнить: вы решили вопрос с политической поддержкой? Народ и церковь – на вашей стороне, но вам необходимо как минимум содействие Сената. Ведь, будем говорить откровенно, с точки зрения законности, у вас нет прав на престол. И если Сенат вас не поддержит, будет не очень хорошо…

– Но я надеюсь, что в Сенате у меня есть сторонники, и даже, – я сделал многозначительную паузу, понимая, куда клонит старый интриган, – друзья!

– Один друг. Надёжный, верный, поддерживающий будущего императора при любых обстоятельствах. Но Сенат состоит из множества сенаторов, и не все они станут друзьями или просто союзниками императора Алексия. Многие даже выступят против, простите, никому не известного плебея, выскочки, хоть и народного любимца. И найдут какого-нибудь родовитого индюка, не имеющего ни ума, ни воли. Народ это не одобрит, но кому интересно мнение народа!

Гай Антоний с сожалением вздохнул и развёл руками, а я, почти не слушая его витиеватую речь, ждал, когда он перейдёт к делу и назовёт свои условия.

– …таким образом, тогда удастся заинтересовать нейтральное большинство встать на вашу сторону, и содействие Сената вам обеспечено, а это уже победа. Против любимца народа, поддержанного большинством сенаторов, никто не посмеет возразить.

– И как мне заинтересовать это нейтральное большинство?

– Вам – никак! – обезоруживающе развёл руками сенатор. – Я же говорю, у нас разные инструменты и возможности. Я, например, совершенно бессилен на поле боя или в проведении торговых операций. А вы точно также беспомощны в политических интригах, даже в масштабе Сардинии, не говоря о римском Сенате. Давайте каждый будет заниматься своим делом, а вместе мы сделаем очень много: вы обеспечите сильную и процветающую империю, а те, кто вас поддержат в трудную минуту своими голосами – ощутимую материальную поддержку. К сожалению, бескорыстный патриотизм не является их достоинством.

– И что же взамен захотят сенаторы, поддержавшие нового императора?

– О, совсем немного, в масштабах императорской казны, разумеется. Понятно, что казна в данный момент весьма истощена, поэтому вполне достаточно будет дать им некоторые преференции в будущем. Одному – уменьшения ставки податей в его провинции, другому – снижение пошлины на товары, привозимые его кораблям, третий удовлетворится хорошей должностью для своего сына в канцелярии императора. Попозже я предоставлю вам полный список тех, кто будет вас поддерживать. Ну и, разумеется, список благодарностей, на которые они смогут рассчитывать.

– Спасибо за чистосердечие, мой дорогой друг, – я поднялся со стула, то же сделал и сенатор, – я очень ценю вашу преданность и откровенность, но мне нужно время, чтобы принять решение, ведь я даже не знаю, в каком состоянии римская казна. Давайте встретимся через два дня и вновь обсудим наши с вами дела.

– Понимаю вас, Алексий, но учтите, что время дорого! Очень дорого, в некоторых случаях даже дороже золота.

– Согласен, – я кивнул, – тянуть не буду. И уже сейчас могу сказать одно: своему другу в Сенате я могу обещать поддержку, привилегии и другие нужные и полезные вещи. А насчёт прочего – решим при следующей встрече. Всего доброго, мой друг!

– До свидания, любезный Алексий! Надеюсь, мы сможем договориться со всеми заинтересованными лицами.

Я устало опустился на свой стул. Создавалось полное ощущение, что легче выдержать бой с варварской конницей, чем приручать сенаторов и прочих политиков. Прав Гай Антоний, политика – это не моё. И, пожалуй, нужно осознать, что пора возвращаться на Сардинию. Если выполнить все условия сенатора, я стану лишь номинальным императором, марионеткой в руках Гая и его клики. Надо же! Мало им снижения податей и пошлин, так ещё и сынков их пристраивай! Нет уж, лучше иметь полную власть в провинции, чем сидеть болваном на имперском троне!

Следующему посетителю я был очень рад, хотя при этом чувствовал вину. Марк заявился в своём воинском облачении, с мечом на боку, причём выглядел совершенно по-взрослому, для своих двенадцати лет. Сразу было видно, что парень с полной ответственностью занимается серьёзным делом. А вину я чувствовал, так как снова забыл про сына, занятый государственными делами. Впрочем, парню уже пора переходить к самостоятельной жизни, мне только надо правильно его сориентировать и на первых порах поддержать.

– Салют тебе, император Алексий! – абсолютно серьёзно приветствовал он меня.

– И тебе салют, легионер Марк Деций, – так же серьёзно ответил я, – значит, ты тоже признаёшь меня новым императором?

– Ну, разумеется! Больше ведь некому. Вот я и хочу спросить: какие у тебя теперь планы?

– И ты, Брут! – я схватился за голову, но тут же взял себя в руки. – Извини, сын, просто мне сегодня этот вопрос задают постоянно. Я ещё сам не во всём разобрался, но с тобой мне нужно поговорить, рассказать тебе, какова ситуация в Риме, и что нам нужно делать. Тебе пора уже участвовать в управлении империей.

– Да, папа, я помню, ты у нас на Сардинии учил меня управлять.

– Верно, Марк, учил. Многое тут очень похоже, но всё равно, разница огромная: Сардиния и Римская Империя. На должность ректора провинции меня назначил викарий, которому я просто заплатил, и никаких подтверждений мне не потребовалось. А в Риме всё значительно сложнее. Конечно, император сейчас – фигура не столь значительная, как в прежние времена, но всё же очень важная. И многое зависит от личности этого императора. Не все сенаторы хотят видеть сильного правителя, им бы больше подошла фигура вроде недавнего шута Валентиниана, или кого ещё похуже…

– Но как же так? Неужели им, этим сенаторам, не нужна сильная империя?

– Может, и нужна. Но они в первую очередь думают не об империи, а о своих амбициях – власти, богатстве.

– Но почему же тогда император их не разгонит и не найдёт других? – воскликнул Марк.

– Не всегда это можно сделать вот так, запросто. Да и правитель иногда сам не хочет их разгонять. Они часть денег отдают ему, и он закрывает глаза на все их безобразия.

– Но ведь это неправильно! – горячился юноша. – Так не должно быть!

– Если я всё-таки стану императором, то обещаю, что так не будет…

– Почему же «если»? Разве тебя не признали? – удивился Марк.

– Признали. Папа Лев сказал, что народ хочет, чтобы императором был я, церковь меня поддержит, а в своих воинах я не сомневаюсь. К сожалению, этого недостаточно.

– Но почему?

– Потому что правитель почти всегда избирается из родовитых патрициев, аристократии, древних родов. А мы с твоей мамой плебеи, торговцы, хоть и очень богатые. Мне пришлось столкнуться с неприятием себя властителем Сардинии, только одной из провинций Империи. Местные аристократы воротили нос от меня, подчинялись, скрипя зубами и были бы рады сожрать с потрохами. Мне удалось победить их только с помощью Флавия Аэция, фактического правителя Империи. А сейчас я сам претендую на то, чтобы стать этим правителем, но у меня нет уже такого высокого покровителя!

– Мне очень трудно понять это… Насколько всё проще в легионе!

– Ты прав, Марк, армейская дисциплина во многом лучше гражданского разгильдяйства!

– Тогда надо сделать такую же дисциплину во всей Империи!

– Не так это легко сделать. Но попытаться нужно, иначе всё будет впустую… Ладно, сын, давай пока примем к сведению наш разговор, а сейчас я поручаю тебе важное дело: отыщи центуриона Меркурия Фавста и передай ему мой приказ: найти нам временную квартиру, чтоб можно было поспать, отдохнуть – нам по комнате и помещение для охраны, он знает, что нужно, да и ты подскажешь. Потом начнём искать постоянное место, а пока достаточно будет и этого.

Марк ушёл, а на меня навалилась страшная усталость. Нестерпимо хотелось упасть в кровать и крепко уснуть, чтобы восстановить свои растаявшие силы. Вскоре Меркурий Фавст явился ко мне и доложил, что хорошие комнаты для меня с Марком найдены и ожидают нас.

– Спасибо, – я слабо улыбнулся, – тогда я иду отдыхать…

– Прошу прощения, господин Алексий, но вас ожидает гонец от императрицы Лицинии. У него письмо к вам, – сообщил слуга.

Как ни хотелось спать, игнорировать важного гонца не следовало. Лициния была вдовой Валентиниана III, к которому я, мягко говоря, не питал симпатий. Но в то же время, не было никаких данных о том, что она поддерживала его в тех неблаговидных делах, в которых он был замешан.

Я вышел в смежную комнату, служившую приёмной, взял у гонца письмо, распечатал. Если отбросить витиеватые обороты придворно-дипломатического этикета, это было приглашение вдовствующей императрицы кандидату на престол на «чашку чая». И вряд ли это было пустым протокольным мероприятием, здесь явно крылось нечто важное. Я велел гонцу передать Лицинии своё согласие и отправился в «императорские покои».

Я неплохо отоспался, никто мне не мешал и не ломился со сверхсрочными делами. В городе было довольно спокойно, немногочисленные мародёры и грабители быстро отлавливались моими воинами и без колебаний умерщвлялись с полного одобрения жителей. Благодаря решительности легионеров в этом вопросе, грабежи на второй день прекратились практически полностью.

Вопросы, которые приходилось мне решать были обычной текучкой, ничего сложного. Марк находился под присмотром центуриона Меркурия Фавста, таков был мой приказ. Но выглядело это всё как будто два товарища, старший и младший, занимались общим делом. Вообще, я заметил, что воины относились к Марку не как к избалованному сынишке начальника, захотевшему поиграться в войнушки, а как к новобранцу, постигающему воинскую науку всерьёз. С ним делились знаниями, рассказывали и показывали всякие воинские премудрости, но при этом не забывали опекать его как младшего.

Таким образом, у меня не было повода беспокоиться за сына, пока он находился среди воинов, а я занимался государственными делами. Итак, Лициния Евдоксия. Из хорошего императорского рода, дочь Феодосия II. Дважды вдова – слабовольного и подлого, но законного Валентиниана III, а потом не вполне законного, но не менее подлого Петрония Максима, который вынудил её вступить в брак, чтобы его признали императором.

Впрочем, сейчас не так важны были деяния её бывших мужей, как её собственное отношение к нынешнему положению и ко мне лично, как будущему императору. Что захочет бывшая императрица? Предложит свою поддержку, но какой ценой? Да и в чём выразится эта поддержка? Насколько я знаю, её с дочерьми буквально сняли с вандальского корабля, готового отвезти их в рабство. Или, наоборот, будет просить поддержки у меня – она ведь теперь никто.

Ладно, посмотрим на месте. Предупредив слугу о своём местонахождении, я отправился во дворец Флавиев на Палатине, куда вернулась Лициния с дочерьми после освобождения от вандалов, и прихватил с собой нескольких легионеров – не столько из опасения нападения, сколько для солидности: негоже потенциальному римскому императору ходить в одиночку по городу!

Конечно, дворец сильно пострадал от разграбления вандальскими завоевателями, но Лициния принимала меня во вполне приличных покоях, очевидно, на скорую руку восстановленных.

Это оказалась довольно высокая женщина, с острыми чертами лица, ещё довольно молодая, но уже успевшая наполучать «подарков» от жизни. Несмотря на все пережитые неприятности, она сохранила родовитую выправку и стать. Приветствовала меня очень тепло, держала марку бывшей императрицы, но показывала, что это встреча на равных.

Мы уселись за небольшой столик с минимумом яств на нём: кувшин с вином, чаша с водой, фрукты.

– Прежде всего, я хочу поблагодарить вас за то, что вы освободили Рим и нашу семью – меня и дочерей. Я поздравляю вас с такой своевременной и мощной победой, и надеюсь, что ваше правление принесёт Римской Империи силу и процветание!

– Моё правление ещё под вопросом, – улыбнулся я.

– Об этом я и хотела с вами поговорить. – заявила Лициния. – Кроме вас сейчас нет реальных претендентов – вы кумир народа, за вами сильная армия, вас поддержит Святая Церковь. Жители Рима называют вас Алексий Деций Либератор, и это будет имя, с которым вы войдёте в историю возрождённого Рима.

– Вы прекрасно понимаете, что этого недостаточно, – решил я прощупать почву. Надо держать ухо востро, слишком много знает эта вдова, слишком быстро получает информацию – лучше иметь её другом или хотя бы союзником, чем врагом.

– Да, этого мало. Необходимо заручиться поддержкой Сената и правителя Восточной Империи. Есть и другие моменты, но мы перейдём к ним чуть позже. Простите, что вмешиваюсь в ваши дела, но у меня тут свой очень большой интерес. И я – ваш союзник. Возможно, главный. Я предлагаю вам очень серьёзную поддержку в обмен на безопасность меня и моих дочерей.

– А вам грозит опасность? – осторожно поинтересовался я.

– Не сколько прямая опасность, сколько очень шаткий статус. Я дважды вдова, и оба моих мужа не оставили в народе добрых воспоминаний. Поэтому, несмотря на свой древний и знатный род, я никогда не стану императрицей. Мало этого, в любой момент мне могут припомнить грехи и Валентиниана и Максима Петрония, и в лучшем случае выслать в глухую провинцию. А я хочу жить в Риме, удачно выдать замуж дочерей и не опасаться перемены в настроении плебса.

– И для этого заручиться поддержкой нового императора, оказав ему некоторые важные услуги?

– Именно так, будущий император Алексий! Простите, вы написали правителю Константинополя?

– Да, в первый же день. Я не говорил прямо, но намекнул, что народ видит императором меня, и я ожидаю поддержку от него.

– Конечно, ответа ещё нет. Но заверяю вас, что поддержки из Константинополя не будет – император Маркиан видит в вас соперника: он хочет, воспользовавшись неразберихой в Риме, получить власть над обеими частями Империи, и сильный правитель Рима ему совсем не нужен. Далее – сенаторы. Поддержит ли вас Сенат?

– Думаю, поддержит, – я решил не раскрывать все карты, – у меня есть там союзники…

– Но за поддержку они требуют слишком много денег, или, что хуже, слишком большое влияние в будущем?

– Да, примерно так… – притворяться, что у меня всё схвачено в Сенате, смысла не было: наверняка Лициния, проведшая всю жизнь среди дворцовых интриг и борьбы за власть, разбиралась в этих вопросах лучше меня.

– Ну, разумеется! Наш Сенат остаётся тем же, что и десятки лет назад. Теперь, смотрите: однозначно за вас церковь, народ и войска. Это замечательно для поддержки уже действующего императора, но не для нового. Константинополь не поддержит, в самом лучшем случае – сохранит нейтралитет. Сенат себе на уме: одной рукой поможет, другой постарается загрести себе побольше. И ещё, простите за откровенность, вы из купцов, плебей непонятного происхождения, как и ваша жена.

– А это так важно?

– Очень важно! Да, бывали у нас на троне императоры из плебеев, например, всем известные Август или Веспасиан, но это редкие исключения. Они принесли для империи много пользы, и за это все терпели их происхождение. Но, скажу откровенно, родовитый дурак имеет гораздо больше шансов стать императором, чем умница из простолюдинов.

– И что мне теперь делать? – мрачно спросил я. – Насколько я знаю, принадлежность к знатному роду не купишь ни за какие деньги!

– Верно, не купишь. Но в знатное родство можно вступить посредством брака!

– Что? Браком? Вы предлагаете мне вступить в брак…

– Нет, не предлагаю. У вас есть супруга, и насколько я знаю, ваша ближайшая помощница, и я не собираюсь разрушать этот союз. Но у вас есть сын…

– Два сына, – поправил я, просто, чтобы сбить собеседницу с позиции всезнайки.

– Неважно, – отмахнулась Лициния, – у меня тоже две дочери, но речь сейчас только о младшей из них, и о вашем старшем сыне, Марке. Они близки по возрасту, и если мы объявим об их помолвке, то оба получаем то, что нам необходимо: я – безопасность своей семьи и статус родственницы действующего императора. Вы – родство с дочерью законного императора Феодосия II, и вдовы также законного Валентиниана III, принадлежащей к древнему и знатному роду. И на престол восходит не безродный плебей, а человек, приближённый к императорскому роду, поддержанный церковью, армией и народом. В таком случае, содействие Маркиана и даже Сената становится желательным, но вовсе не необходимым! Что скажете на это, будущий император Алексий?