Проклятая в Академии Стражей, или "я случайно, магистр"!

20

Я с опаской покосилась на своего преподавателя, так и не решив для себя окончательно, стоит ли ему рассказывать об инциденте с тьмой в осколке. В смысле, не влетит ли мне от него сейчас за такие новости пара неудов по основному предмету и автоматическая пересдача. Но, слово не воробей и пришлось говорить как есть. Потому что врать магистру мне было отчего-то боязно.

— Ну, вот как-то так. А потом Мэллорд швырнул осколок в стену, а вы заставили его отрабатывать.

Фарлоу недобро нахмурился и поджал губы, а я подумала что последние мои слова выглядели, как укор его методам преподавания. А может им и были? Но какого зеленого ежика я вдруг стала заступаться за задаваку Мэла?!

— Все это странно… - задумчиво протянул он, постучав пальцами по столу перед собой, - и все же может быть объяснимо, если вы уже раньше контактировали со своим фамильяром. Но прочной связи между вами по какой-то причине не возникло. Только тонкая ниточка, не давшая ничего существеннее этого явления.

Все еще летая где-то далеко, в своих магистерских мыслях, Фарлоу подвинул к себе книгу в красной обложке и начал ее быстро листать, явно ища что-то определенное.

— Это нам поможет.

С легким шелестом книга скользнула к краю стола и остановилась передо мной, раскрытая практически на развороте.

“Призвание утраченного посланника” - гласило заглавие, а текст начинался с описания какого-то ритуала: “Для сотворения чар оголитеся пред полной луною и совершите обряд приношения жертвы. В качестве оной окропите аметистову жеоду своею кровию и заложив в оною осьмнадцать листов эстрагону, выпейте, прежде произнеся над нею сие заклинание...”

Оголиться значит? Кровушки, значит, с эстрагоном на ночь попить? Чего-о?!

— Вы сейчас серьезно что ли? - спросила я резко, позабыв обо всякой субординации. - Что это вообще за сказания древних? Какой еще эстрагон?! Ничего я пить не буду и раздеваться тоже!

Вместо ответа мой преподаватель как-то излишне спокойно обошел стол, оказавшись прямо передо мной и слегка оперся на него упругим местом, об упругости которого вообще-то недостойно рассуждать его студенткам. Посмотрев на меня сверху вниз и наверно отметив, что добился желаемого эффекта устрашения, тихо и вкрадчиво сказал:

— Говоря о вашем будущем, Итмонт, я абсолютно серьезен во всем. Вы все еще сомневаетесь в своем предназначении? В том, что попали именно туда, куда вам всю вашу жизнь было нужно? Что ж… тогда подумайте вот о чем. Кем бы вы ни были и какими бы силами не обладали, этот мир не станет нянчиться с вами. Он поглотит вас при первой же возможности. Раздавит ордой тварей, хлынувших в разрыв прямо над вашей головой, сметет энергетической волной от удара, посланного вам в спину недоброжелателем. И от всего этого вас никто не сможет защитить, кроме вас самой. Даже если захочет. Единственная ваша надежда на выживание - смириться с участью и наложенными на вас судьбой тяготами вашего громкого имени, обрести связь с вашим фамильяром и прилежно учиться, внимательнейшим образом слушая все что говорю я, и другие ваши преподаватели.

С этими словами он с совершенно варварским треском вырвал из ни в чем неповинной книги лист с тем самым ритуалом и, свернув его пополам, вернул мне.

— Думаю, вы справитесь с этим без меня.

Ничего мне в этот момент не хотелось больше, чем взять проклятый листок из его руки и убежать прочь из кабинета. Чтобы забиться в какой-нибудь темный тихий уголок и как следует прореветься. Но вместо этого я нашла в себе силы стиснуть зубы и слезные железы, чтобы сказать магистру гордо и решительно:

— Знаете что? Достали меня эти ваши проклятья и нафталиновые нравоучения! Я уже совершеннолетняя и, знаете ли, сама могу решать что для меня лучше! Так вот, мне даром не сдалась вся эта ваша Академия с волшебством и сложновыдуманной магией! Оставьте ее себе, а меня обратно верните, в мой скучный мир, где таким, как вы не место!

Вот вроде бы и смелости хватило сказать, и голос при этом не дрогнул, а стоило взглядом с глазами магистра встретиться, и все будто поплыло… от слез или страха уже не важно. Словно тая под его взором и растекаясь лужицей по стулу, я отклонилась на его спинку, а Фарлоу медленно подался вперёд. Нависнув надо мной, словно грозовая туча, мгновенно заслонившая собою солнце, он тихо произнес:

— Проклятье, адептка Итмонт, это вам не какая-то банальная простуда. Тарелка куриного супа и хороший сон тут не помогут. Вас выбрали, как сосуд для абсолютного зла. И только в стенах Академии вы сможете найти спасение от этого тяжкого бремени.

Не зная куда смотреть, в его удавьи омуты-глаза, на сильные пальцы, ухватившиеся за край стола, словно их владелец из последних сил сдерживался, чтобы не вцепиться ими мне в горло, или на скалющуюся за спиной магистра голову обезьяны, я зажмурилась и на выдохе произнесла:

— Знаете… я наверно всё же пойду. Ну, жила же как-то без этой вашей магии восемнадцать лет. Авось и ещё маленько… протяну…

Но едва я осмелилась подняться с места, как Драйк по-кошачьи ловко оттолкнулся от стола и поймал мою правую руку.

— Что это? - Мужчина бесцеремонно потянул ее на себя, словно и не заметив моего сопротивления.

— Не ваше дело! - предприняла я отчаянную попытку вырваться, но тщетно.

Магистр Фарлоу со странной смесью удивления и узнавания взглядом впился в мое несчастное запястье, на котором тонкой серебряной линией поблескивала еще не успевшая зажить татуировка.

— Это не мое дело?

Я в очередной раз дернула руку и едва не упала от неожиданности, когда он спокойно разжал свои длинные цепкие пальцы.

— Это, просто чтоб ты знала, брачная метка моего рода. А теперь потрудись объяснить мне, какого черта она делает на запястье девушки, с которой я до этого дня даже не был знаком?!