Пропавшая

Глава 26

Расположившись в одной из таверн города порта, мы начали свою регистрацию в местной администрации. Дело продвигалось достаточно туго и для меня и для Ежина: мне, потому что училась и служила в ополчении, где указывалось, что пропала без вести, ему, потому что проверяли личность. К тому же я не могла просить сделать все быстрее, так как мои глаза вовсе стали зелеными. О таком цвете, пришлось объяснить и все рассказать Ежину, кто я на самом деле, как попала и что со мной случилось. О принце и моих приключениях с помощью дяди, не сказала. А потом попросила обойти всех зельеваров, и найти мне такие капли, что смогут сменить цвет на черный.

В плане денег все как-то получилось неплохо. Когда он с матерью покидал корабль, то та надела на него несколько штук подвесок с драгоценными камнями и приколола пару брошек ему под сюртук. Золотых монет также отсыпала во внутренние карманы. Вот на эти чудом сбереженные изделия, мы и жили: снимали комнату на двоих, сказав, что родные брат и сестра, ели тут же, заказывая в номер. Мне уже нельзя было спускаться даже вниз, глаза не спрячешь, хотя и надевала шляпку пониже на лоб, и даже небольшую вуальку на глаза придумала. На меня оборачивалась женская половина города, но я часто и не ходила, старалась сидеть в комнате, если только в администрацию. Да там и не очень присматривались, кому нужны какие-то перебежчики. Их было, оказывается, достаточно много, особенно сейчас, когда начались массовые налеты. А вот по службе безопасности были вопросы, которые будут скоро решать. Ежин, каждый день с утра до вечера, искал мое зелье. И, в конце концов, нашел травника, готового такое сварить за хорошую сумму. Я с нетерпением ждала результат и в то же время осторожничала.

— Как доверять чужому, это тебе не Гула. Можно и слепой остаться.

Но мои сомнения развеялись, как только сделала первую пробу, пока на один только глаз, на всякий случай. Проходив сутки, не ощутив дискомфорта и не ослепнув, закапала и второй. И уже на следующий день гуляла по городу с непокрытой головой. А тут и вызов на разговор от безопасности.

В кабинет зашли вместе, но нас разделили: я была у молодого дознавателя, а Ежин у старого и, видимо, опытного следака. С молодым быстро все выяснили, тем более, что пришел ответ и совпала моя аура с образцами. Там же был приказ о немедленном прибытии в университет и даже высланы пропуска и деньги на проезд. С Ежином было несколько сложнее, хотя мы заранее проговорили все, что надо рассказать: всю правду, кроме того, что тот был внебрачным сыном Верховного. Все-таки власть, пусть и криминального мира, тем более не подчиняющаяся гражданским законам, вызывала подозрения и в империи. Спасало только то, что парень — Ворон, уже обернувшийся, не принадлежащий ни к какому из кланов, мать — человек, и ему всего шестнадцать. Мал еще быть шпионом либо разведчиком и все же нас просили подождать еще пару дней, для окончательного решения в администрации императора.

Через три дня мы уже ехали в столицу.

Экипаж, рассчитанный на шесть человек, слегка покачивался, и я дремала, откинувшись на стенку. Ежин сидел рядом и читал книжку, которую я ему купила, для ознакомления с законами государства. О некоторых рассказала еще в таверне, когда ждали ответа. Потом отвечала на его вопросы, об университете, о возможном провале на экзаменах, о его дальнейшей жизни без учебы. Я тоже думала об этом и решила, если не примут сразу, то отошлю на время к Гуле, она не откажет, у нее доброе сердце.

Время шло. К вечеру мы останавливались в трактирах и с утра продолжали путь. Уже через четверо суток добрались до столицы. Там я сняла комнату для Ежина в доме типа пансиона с прокормом два раза в сутки, а сама направилась в университет.

Альма матер встретила меня равнодушно. На территориях было тихо. Более половины студентов на практике и в ополчении, остальные, а это первый и второй курсы, частично на учебе, частично в общежитиях, библиотеках, столовой.

Я взбежала на свой этаж и, с замиранием сердца, ринулась в свою комнату. Она была закрыта.

— Ах, да. Соседка Магда должна быть на занятиях. Бытовиков почти не брали в армию. Но вот тогда придется бежать за ключом.

Сбежав на первый этаж, заглянула в комнату дежурных и увидела там…Карта!

— Ничего себе, — ахнула я, — Карт?

Тот поднял голову от книги, что лежала перед ним на столе. Внимательно вгляделся и резко вскочил. Откинув в сторону стул рванул ко мне и, схватив в охапку, закрутил на месте. Потом поставил на ноги и принялся целовать в щеки, нос, куда только попадали его губы.

— Да перестань, — смеялась, отпихивая его от себя, — Все-все…поняла. Ты так рад меня видеть.

— Лана, моя Лана. Ты жива? Я тебя уже похоронил, — вновь прижимал к себе, и я снова отталкивала уже с нетерпением.

— Ну, пожалуй, не твоя и это во-первых, а во-вторых рано меня упокаивать. Слух о моей смерти — преждевременен, — вспомнила я слова писателя Марка Твена, — И сейчас же найди мне второй ключ от моей комнаты.

Он отошел на шаг и как-то сконфузился.

— А ты там уже не живешь, — виновато сказал он, — Тебя же записали в смертные списки. Вот и подселили на твое место новую девушку. Кстати сокурсницу твоей соседки. Они даже вроде как подружки.

Я опешила.

— И что же мне прикажешь теперь делать? И где тогда мои вещи?

— Тебе надо идти в приемную к декану факультета и там дадут направление в новую комнату. А вещи твои на складе. Еще не вывезли.

— Ах, еще и вывезти могли, — хмыкнула невесело, — Что за дела. Ведь мне сказали, что я в списках как без вести пропавшая. А тут уже и из комнаты вон и вещи в яму. Отлично. Так теперь идти придется на поклон. Ну, что ж, я пошла. Пока.

Повернулась и вышла. На душе скреблась обида и за соседку, что быстро нашла мне замену, и за объявление о смерти, не разобравшись. Остановилась, похлопала по щекам.

— А ну, прекратить хныкать и себя жалеть! Взяла в руки и вперед пошла. Там уже все знают, раз прислали пропуск и деньги. Сейчас все оформлю, и все войдет в колею. В городе меня ждет братик. Ему сейчас хуже, чем мне. Кстати, нужно узнать, как пристроить его сюда же. Слышала, что есть подготовительный курс. Может быть туда?

Пока я решала собственные жалости, дошла до кабинета декана. Вошла без стука и направилась к девушке за столом. Представилась и попросила помочь в бытовом плане. Та откликнулась и протянула мне ключи и предписание на оформление гражданства. Я обрадовалась и еще и тем, что такие курсы для подготовки при университете были, правда, без предоставления жилья. Об этом я побеспокоюсь потом. Главное, что будем весь день рядом, а спать и есть можно и порознь, тем более на полгода.

В комнату, предоставленную мне, уже как официальному гражданину государства, да ещё и служившую в ополчении, предоставили на меня одну. Правда она находилась на последнем этаже и была очень маленькой, зато со своим туалетом и крохотной душевой.

Карт притащил из склада мои вещи, а я занялась уборкой, так как комнатой явно давно не пользовались. Здесь вообще все было на самообслуживании, тем более что уж навыками бытовой магии владели все студенты. Я же пока лишь усиливала свои способности к уборке, то есть подогревала воду, быстро мыла и не уставала, как раньше. Потом мы в четыре руки закончили с уборкой, и я раскладывала свои вещи, а он сбегал в столовую и принес несколько сладких булочек и чайник с чашками. Где раздобыл, не знаю, но мы сели пить чай уже за полдень. Тут он выпытал у меня, где я была, как очутилась вновь здесь. Я ела и рассказывала о своем плене, о побеге, о старике-травнике и лечении дочки старосты, о столице порте Диких, о тамошней архитектуре, людях, законах, криминале. Как лечила молодого Ворона и как он спас меня при крушении. О нашем путешествии и нашем братании.

— Вот, теперь я не одна, как видишь, — прихлопнула по столу ладонью, — у меня есть младший братик Ворон и я хочу пристроить его на подготовительные курсы, а потом в университет. Он у меня умненький и смелый. А главное — у него доброе сердце и я его люблю.

— А как же я? — протянул, улыбаясь, Карт, хватая мою руку, — Я тоже славный и добрый. А меня ты любишь?

— Отстань, — шутливо хлопнула его по руке, — И не цапай меня без разрешения. Тебя тоже люблю, но ты мне не брат. А хотя хочешь им быть? — со смехом взглянула в его черные глаза.

— Нет, — дернулся тот, убирая руку, — Мне надо другое.

— И что же? — хихикнула я.

— Другое, — уклонился он, — потом, как-нибудь скажу. Не сейчас.

— Не сейчас, так не сейчас, — облегченно вздохнула я.

Я догадывалась, о чем он не хотел сейчас говорить, и мне не хотелось слышать его признания, так как ответить на них не могла. А видеть его возле себя уже привыкла. Он меня устраивал, как друг, помощник, ведь я уже поняла его и по учебе и по работе. Он умел подчиняться и делал это с удовольствием. Чем-то напоминал мне Клима. Тот тоже часто делал так, как мне было удобно, и даже предугадывал мои желания.

Я глубоко вздохнула, вспоминая свою жизнь в том, старом мире, где все было знакомо, где я уже, видимо, никогда не появлюсь. Теперь у меня был якорь в виде Ежина. Его не смогла бы бросить одного в неизвестном государстве, без поддержки, без родных. К тому же обязана ему, хотя понимала, что мы квиты, ведь ему как-то, и я помогла. Но пока в этом мире — его не брошу. Буду при нем всегда, пока он не скажет, что готов жить без моей опеки. Тогда посмотрим.

— Эй, — услышала голос Карта и увидела его щелчки пальцами перед лицом, — Чего замерла? Я уже второй раз к тебе обращаюсь. Ты тут будешь ночевать или в городе? Скоро уж паром отойдет.

— Да-да, ты прав. А ты давай на свое место дежурного валяй, а то заметят и тебе влетит.

Он засмеялся, и мы вместе вышли из комнаты. Потом он проводил меня до ворот, подозвал экипаж, стоянка которых была недалеко, и помахал мне рукой.

— Жду завтра к утру. Не опаздывай. Первая лекция магическое лечение при боевых ранах.

Я засмеялась.

— Вот этого мне только и не хватало, — и залезла в повозку.

— Теперь к Ежину. Как он там без меня?