Пропавшая

Глава 36

СВЕТЛАНА.

Очнувшись, я посмотрела в чуть светившееся оконце и поняла, что уже разгорается утро. Присев, поводила затекшими от неловкой позы и твердой поверхности лавки, плечами и всем телом. Потом встала, несколько раз наклонилась взад-вперед и побрела к двери, гремя цепью. Хотелось пить и в туалет.

— Эй, кто-нибудь? — постучала кулаком и прислушалась.

За дверью было тихо. Вновь стучала и прислушивалась, и когда уж было искала угол для опростания, послышался скрип ключа и дверь открылась. На пороге, хмурясь, стоял невысокий худощавый мужичок, и в руках держал ковш и кусок хлеба.

— На вот, — протянул мне принесенное, — Когда захочешь на двор, постучишь. Выведу.

— Мне надо сейчас, — держа ковш в руке, — еле терплю.

Тот посмотрел на меня и, помолчав, двинулся ко мне и присел. Достал ключ и повернул в замке. Как только щелкнуло, я со всей силой обрушила на его голову ковш, расплескав воду. Тот охнул и свалился под ноги. Потом я быстро выпуталась из цепи, обмотала того за ногу, своими оторванными тряпками связала, как смогла, ему руки за спиной и воткнула в рот кусок от юбки. Тот уже очнулся и замычал, задергался. Я вновь подхватила ковш и еще раз огрела им по голове. Мужичонка вновь затих. Приложив пальцы к шее, поняла, что жив, просто в обмороке. Проверила голову — крови не было.

— Слаб на головку-то, — съязвила в пол голоса, глядя на неподвижную фигуру тюремщика, — Надо бы еще и обыскать. Вдруг еще ключи какие есть.

Я понимала, что он здесь не один, что есть еще кто-то, тем более, что помнила сражение и свою охрану в количестве семи человек. Тех должно было быть больше, если только не предательство Кадо. Теперь я знала, кто он и должна была срочно попасть во дворец. Выглянула из двери и поводила головой, высматривая дорогу и возможных напарников связанного охранника. Было тихо и пусто. Прикрыв дверь, повернула замок и прокралась на цыпочках по узкому полутемному коридору. Он освещался одним фонарем со свечой внутри. Остановилась у следующей двери и прислушалась. Там было тоже тихо. Начала потихоньку тянуть двери на себя. Приоткрыв, заглянула. Там была небольшая комната, со столом и остатками пиршества, с четырьмя топчанами и скомканными на них одеялами и подушками, в углу стоял сундук и около небольшого окна лавка. Людей не было. Выглянула в окно. Сквозь грязные разводы магического пузыря, разглядела участок с небольшими кустами и дальше овраг, а потом лес до самого горизонта. Осторожно прошла комнату и медленно открыла другую дверь. В щель потянуло воздухом, и я поняла, что она выходит во двор. Приоткрыв, поняла, что туда ходу нет — недалеко трое мужчин седлали лошадей, а еще двое копошились в сарае. Я заметила их в открытые настежь ворота. Быстро прикрыв дверь, вернулась к окну и, применив ножик, который нашла на столе, резанула по оконному пузырю. Тот лопнул и ворвался в комнату свежий ветерок. Я оглянулась. На столе лежал ломоть хлеба, недопитая бутылка с чем-то, видимо с вином. Сгребла это, прихватив еще и кусок жаренного мяса, завязала все в юбку, потом оглядела комнату и увидела небольшой длины округлый предмет, похожий на земной тубус с ремешком. Слегка приоткрыла и увидела картон, цветастый свернутый в рулон, подумала, что карта и повесила себе на шею. С трудом вылезла из окна. Упала на бок, ударившись о землю, резво поднялась и, прячась за кустами, в три погибели, побежала что есть силы. Добежала до оврага и, не глядя, съехала по крутому склону вниз. Получился не съезд, а скат, с его последствиями я разбиралась потом, когда достигла кромки леса и углубилась в него.

Шла быстро и долго, не останавливаясь, понимая, что скоро за мной бросятся, поняв, куда я побежала. А вот попадать в их руки, мне категорически нельзя. Уж, что могут сделать со слабой девушкой разъяренные мужики, тем более разбойники, я себе даже отказывалась представлять. Шла, петляя, уходя то в одну, то в другую сторону. Если с ними следопыт, то надо найти хотя бы ручеек. На воде следов не видно. На мое счастье встретилось болото, с котором я чуть не увязла. Еле выбралась. На честном слове. Ухватилась, падая, за куст, растущий возле воронки, и вцепилась в него мертвой хваткой. Тем и спаслась, лишь испугалась и слегка измазалась. Отдышавшись, поняла, что могу этим себе помочь. Бросила один сапог рядом в грязь, будто утонула в яме, а сама же пошла, уже босая, об одной обутой ноге. Теперь идти было сложно. Нашла кусок сломанного ствола дерева или его подобия и срезала ножиком кору. Она была жесткой, и я ранила пальцы, пока добилась того, чего хотела — сделать подобие подошвы, как у сабо, примотав к ноге куском оторванного от многострадальной юбки. Там же осмотрела себя на ссадины и занозы в мягком месте и спине. Пришлось повозиться, но до чего дотянулась, то и залечила, лежа на животе, схоронившись под кустами. Потом прислушалась к звукам погони, но ее не было. Вздохнув, решила посмотреть на карту-не карту, что была в тубусе. Сдернула крышку, и вытащила рулон картона, развернув его по ширине. Да! Это была карта, но какая! На ней, кроме местности, были еще какие-то значки, цифры, крестики. Я долго разбиралась и, не поняв, свернула и положила вновь в тубус.

— Думаю, что это не просто карта, — хмыкнула я, задумавшись, — Карта специальная. А для чего? Для диверсантов?

Поняв вдруг, охнула и схватилась за горло.

— Вот я влипла! А если это так, то мне кранты! Надо убираться и побыстрее добраться до своих. Диверсанты они или нет, пусть разбирается тайная канцелярия. Кстати и о Кадо надо сообщить. Еще та сволочь. Крупная рыба! Вот куда затесался — предатель! А ведь ему, наверняка, известно все, ну, или, по крайней мере, многое в империи. И еще надо проверить, может, именно он, виноват в похищении принца.

Я подскочила и бросилась по направлению захода светила. Ведь именно там, углядела по карте, есть небольшое селение. Мне нужно побольше людей, свидетелей моего присутствия и потом буду думать, что делать дальше.

Я шла и шла, изредка присаживаясь для отдыха и питья. Воду набрала в первом же родничке, вылив вино из бутылки. Подошва моих самодельных сабо потерялась в одном из небольших болотцев, что попались на пути, просто спало с ноги, когда перебиралась через них. Устала ужасно. Светило шло к горизонту и уже темнело, когда я, наконец, вышла к окраине большого поля, засаженного пшеницей или чем-то похожим. Дальше виднелись короба жилых домов. Над ними не было магкупола.

— Значит близко либо воинская крепость, либо слишком бедная деревушка, — подумала, оглядывая окрестности на предмет разбойников или как их там. Оказалось второе.

Я проковыляла до первого неказистого домишки на окраине и, приблизившись к окошку, без магического пузыря, затянутого чем-то похожего на бычий, постучала в раму. Раз, другой, третий. Было тихо, никто не откликался. Прошла медленно до двери и стукнула еще пару раз. Опять тишина. Осторожно толкнула двери и вошла в предбанник, по-нашему сени. Потом стукнула в другую дверь, рядом. Тишина. Толкнула и ее и вошла в полутемную комнату.

— Есть кто дома? — спросила негромко, — Ау, откликнись кто?

Послышалось негромкое кашляние и кряхтение. Потом услышала старческий голос.

— Кто там?

— Можно войти? — остановилась я около дверей.

— Уже ж вошла, — проворчал кто-то, и из-за темной занавески вышла маленькая женщина.

— Гном, что ли? — уставилась я не нее, а она на меня.

— Кто ты и зачем пришла? — голос был приглушен.

— Вот зашла попроситься переночевать, — опомнилась я, приглядываясь к хозяйке дома, — помогите мне. Пожалуйста.

— Давно идешь? — кивнула она на мои грязные ноги.

— Недавно, но трудно, — ответила я.

— Ну, тогда присядь, раз так. Устала, поди.

Она показала рукой на лавку, стоящую у стола и сама присела напротив. Приглядевшись, я поняла, что это не гном, слава Богу, а женщина с горбом, который искривил ее фигуру. Да и сама, видимо, была небольшого роста, и еще это, вот и показалась сразу чем-то вроде гнома. Хотя, откуда я знаю, какие они. Разве что по книгам да фильмам. И еще этот странный мир с его магией и перевертышами.

— Есть хочешь?

— Да, — кивнула я, — и еще можно попить?

Она резво вскочила и прошла в угол. Принесла ковш с водой.

— Меня зовут Рутиша, можно просто Рут, — говорила она двигаясь по небольшому пространству комнаты и кухни одновременно, выставляя на стол хлеб, чашку с кашей, бутыль с молоком.

— А тебя как? — спросила она, присев уже за стол и подперев подбородок рукой, поставив локоть на стол.

— Лана, — сказала я, улыбаясь, между ложками с вкусной горячей кашей.

— Откуда и куда путь держишь, Лана?

— Иду в столицу. Вот заблудилась. Оторвалась от своих и иду уже, Истинный знает, сколько времени. Здесь есть, где можно одолжить лошадь, на время? Оставлю в залог вот, — и я сняла серьги, еще земные покупки.

Рут поглядела на них.

— Можно. У старшины есть. Пока не начался покос, можно и попросить. Думаю, что даст. Ведь судя по твоей хоть и рваной одежде, ты женщина из богатых?

Я кивнула, подтверждая.

— Во-от, — протянула она, — а сейчас протоплю тебе угол в конце коридора. Там печь, а воды сама наноси. Как протопится, вымойся. Рубашку дам и порты тоже. Уж не обессудь, от мужика осталось. Мое-то на тебя не полезет, — улыбнулась она и ушла за дверь.

Я сидела, прислушиваясь к ее возне за дверью. Потом склонила голову на руки и глаза закрылись как-то сами. Очнулась от легкого толчка в плечо. Передо мной стояла, улыбающаяся Рут.

— Тю-ю-ю, — пропела она, хихикая, — Ты уж вовсе уморилась. Иди. Я сама воду наносила. Жаль было тебя будить. На вот, — и сунула мне в руки какие-то вещи, — потом наденешь и вон туда спать ложись.

Она указала за занавеску, откуда вышла сама.

— А как же вы? — уставилась на нее сонными глазами.

— Не боись. Мне найдется ложе. Чай я не в гостях, дома.

Я кивнула еще раз и вышла в коридор. Уже почувствовав тепло, прошла за дверь в угол. Там была небольшая печка с чаном и лавка вдоль стены. Рядом стоял еще один чан с водой. Разбавив его ковшом с горячей, разделась, свалив кучкой рванье в сторонку, и начала помывку. Сначала было неудобно, потом приспособилась и даже разнежилась на мокрой лавке, в тепле, с водой и мыльным раствором.

Через час уже лежала в темном углу на мягком матрасе, вытянув усталые ноги и через минут пятнадцать, после магического лечения стопы, что пришлось больше всего потрудиться, уснула сном младенца.