Простительные грехи

Глава 10

Самара

Я уставилась на пол BMW. Рука Лино легла на мое голое бедро, и я знала, что он хотел успокоить меня. Чуть выше колена, в этом не было ничего неуместного. Ничего такого, что могло бы пробудить мое тело, особенно учитывая тот факт, что менее двух часов назад меня чуть не задушили.

Но это произошло. Почему-то вместо того, чтобы успокоить, его прикосновение ощущалось как заявление. Как клеймо.

Отдалённо я знала, что воздух холодный, слышала, как спереди работает обогреватель, чтобы согреть его. Лино снял пиджак и накинул его мне на плечи, но это не имело значения. Я все равно не чувствовала холода.

Я чувствовала его взгляд на себе, чувствовала неловкое напряжение, когда он смотрел на Энцо прося совета. Я знала Лино так хорошо, что это было не смешно, знала все его манеры и особенности. Я знала выражение его лица, которое означало о том моменте, когда мой веселый друг исчезает, уступив место безжалостному бизнесмену, который добивается своего любой ценой.

Я также знала, что то, как он слишком неподвижно сидит на сиденье рядом со мной — это просто затишьем перед бурей. Я чувствовала, как он кипит под поверхностью и ждет своего часа, чтобы вспыхнуть. Я знала, что только ради меня он откладывает этот взрыв. Произошло то, чего я никогда не хотела. Даже если он еще не знает всей правды, он, без сомнения, скоро узнает ее.

Коннор мертвец.

И я буду нести ответственность за пятно, оставленное на душе моего лучшего друга. Это знание как удар под дых, осознание того, что я стану причиной гибели человека, которого любила больше всего на свете.

Мое сердце колотилось в груди в бешеном ритме, а в голове крутилось одно и то же слово на повторе.

Черт. Черт. Черт.

Он не должен был узнать, не должен был увидеть меня такой слабой. Мое тело словно окаменело, а мозг лихорадочно перебирал все, что я могу сказать, чтобы спасти нас от ситуации, в которой мы не должны были оказаться. Но ничего не осталось, никакой лжи. Осталась только правда.

— Самара, — пробормотал он, пытаясь поймать мой взгляд, повернув лицо в мою сторону. Я проигнорировала его, обнаружив, что на этом пятне на ковре гораздо легче сосредоточиться, гораздо легче погрузиться в оцепенение, которое делало все немного менее болезненным.

— Голубка, посмотри на меня, — мягко приказал он. Взяв меня за подбородок, он проигнорировал вздрагивание, которое меня напугало. Руки слишком близко к моему горлу, слишком близко, чтобы обхватить и сжать. — Я никогда не причиню тебе вреда. Ты знаешь это.

Он повернул мою голову, чтобы заглянуть мне в лицо, но я все еще не могла заставить себя встретиться с ним взглядом. Эти теплые карие глаза слишком понимающие, слишком знакомые. Каждый раз, когда он смотрит на меня, мне кажется, что он заглядывает мне в душу. Я не хочу, чтобы он увидел, насколько я сломлена. Не тогда, когда я знала, что он будет искать это.

— Господи, блядь, — простонал он, прижимаясь лицом к моей шее. Его тело задрожало от ярости, как будто он мог видеть это даже без моего взгляда.

Я позволила ему обнять меня, позволила вывести нас из машины так, чтобы мои босые ноги не касались холодного пола его гаража. Его запах, наполняющий мои ноздри, ощущался как знакомое утешение — пряная ваниль и чистый мужчина. Я хотела погрузиться в то ощущение, когда меня так нежно обнимают его руки. Почувствовать, что я важна для кого-то необратимым образом.

Неизбежно.

Проведя так много лет под властью того, кто стремился только контролировать меня, использовать меня и манипулировать мной, одной мысли о том, что у меня есть власть над Анджелино Белланди, которая приходит с любовью и привязанностью, было достаточно, чтобы немного отодвинуть оцепенение. Немного помутнения.

Когда я открыла глаза, он смотрел на меня сверху вниз. Его дыхание сбилось, когда наши глаза наконец встретились, и мои руки сжались вокруг его шеи в ответ.

— Вот она, vita mia, — пробормотал он.

Перевод: Моя жизнь.

— Что это значит? — прошептала я, мой хриплый голос заставил его ноздри на мгновение раздуться. Он поднялся наверх по лестнице, свернул в спальню и осторожно усадил меня на кровать. Сев на край, он посмотрел на меня, где я свернулась калачиком.

— Моя жизнь. — Мое сердце сжалось, и в горле застрял стон. Я хотела этого. Больше всего на свете я хотела быть для него всем так же, как он всегда был всем для меня.

— Здесь ты будешь в безопасности. Энцо останется, пока я не вызову кого-нибудь из других парней, чтобы присмотреть за тобой. Он будет внизу, если тебе что-нибудь понадобится.

Мои глаза расширились, я метнулась к нему, когда он встал с кровати.

— Куда ты уходишь?

— Я должен найти его, — пробурчал он. — Он не может просто так уйти после того, что сделал с тобой.

Я схватила его за руку и потянула, пока он не сел со мной на кровать.

— Пожалуйста, не оставляй меня, — умоляла я. Я не знала, почему мне казалось таким важным, чтобы он остался со мной, но когда он наконец узнал правду о моем браке, я нуждалась в нем. Мне нужно было знать, что он не собирается уходить, нужно было знать, что он не испытывает ко мне такого же отвращения, как я сама, за все, что я терпела. Это было неразумно, даже в этот момент я знала это.

Но когда паника охватила мои легкие, я забралась к нему на колени и оседлала его бедра, чтобы обвиться вокруг него, как обезьяна.

— Самара. — Его голос стал неровным, как будто я мучила его, заставляя остаться со мной.

— Пожалуйста, Лино, — прошептала я с прерывистым рыданием. — Пожалуйста, не уходи. Ты мне нужен.

— Хорошо, — вздохнул он, наклонив голову вперед, чтобы прижаться губами к моей макушке в нежном поцелуе. Я знала, что это самое близкое к настоящему, что я когда-либо получу от него. Если это все, что я могу получить, этого будет достаточно. Это должно быть так.

Он встал, держа меня в своих объятиях, демонстрируя удивительную силу. Я, конечно, знала, что он сильный. То, как его костюмы облегали руки и грудь, не оставляло в этом сомнений. Но что-то в мужчине, который может встать без посторонней помощи, неся мой вес на себе, кажется таким нереальным. Таким надуманным.

Таким Лино.

— Давай вымоем тебя и немного поспим. Ты больше никогда не заснешь с его прикосновениями на твоей коже.

Я кивнула в знак согласия ему в шею, почувствовав, как его руки на мгновение сжали мои бедра. Он провел нас в смежную ванную комнату, усадил меня на туалетный столик и освободился от моей хватки. Застенчиво скрестив ноги, я старалась не думать о том, как я обвила его.

Что бёдра Лино были у меня между ног.

— Ты можешь принять душ? — спросил он, рассматривая ванну и отдельный душ.

— Да. Я хочу смыть его, а не сидеть в воде, испачканной им.

Он кивнул, потянулся, чтобы включить массивный гранитный душ, затем вернулся ко мне, поднял меня со стойки и спустил вниз по своему телу, пока мои ноги не коснулись теплого кафельного пола.

Он сглотнул, что-то мелькнуло на его лице, прежде чем он отстранился и начал расстегивать свою белоснежную рубашку.

— Что ты делаешь? — пискнула я.

— Помогаю тебе принять душ.

— Ты…что? — Я смотрела, как он снимает рубашку с плеч, и мой взгляд остановился на татуировке на его груди — глаз, смотрящий на меня. Он был реалистичным, расплывался в облачке тумана и абстрактных племенных деталях, а единственным вспышкой цвета была сама радужка, бледно-серого цвета с голубым оттенком. Моя рука потянулась, чтобы коснуться его, пальцы провели по ресницам, которые расходились веером от глаза. Лино тихонько вздохнул, так тихо, что я чуть не пропустила это.

— Что это?

— Мое все. Все, что я защищал годами. Все, что я хочу для себя.

Я в замешательстве нахмурила бровь и посмотрела на него, обнаружив, что он весело улыбается мне.

— Однажды ты поймешь, Голубка. А пока давай помоем тебя.

— Я могу это сделать, — слабо запротестовала я, вздрогнув, когда его пальцы пощекотали мое бедро, и он потянулся к краю моей футболки. Я заметила момент, когда он, казалось, узнал эмблему группы, смотрящую на него, и редкое мгновение самодовольного удовлетворения промелькнуло на его красивом, угловатом лице.

— Ты часто спишь в моей футболке, vita mia? — Я поборола желание скрестить руки на груди, слишком сбитая с толку его близостью и этими предательскими пальцами, танцующими на моей коже.

Перевод: Моя жизнь.

Улыбка, которую он мне подарил, одновременно разозлила меня и заставила мой пульс участиться. Такова была сокрушительная красота идеальных зубов и полных губ Лино, приподнятых вверх, чтобы показать ямочку справа от его рта.

— Ты спала в ней, когда была с ним?

Мое лицо вспыхнуло, внезапно я почувствовала, что надевать одежду друга в постель было неуместно. Не то чтобы я представляла Лино, когда была с Коннором; я не использовала человека, которого когда-то называла своим мужем, чтобы заполнить пустоту. Но несмотря на то, что наши отношения никогда не были романтическими, если бы мне пришлось выбирать между Коннором и Лино, даже в самые счастливые моменты нашего брака, не было сомнений, кого бы я выбрала. Лино просто часть меня.

Вторая моя половина. Даже как друг.

— Ты надела мою футболку. — Он задрал ее, но она зацепилась за мои руки, когда я опустила ее вниз.

— Я могу принять душ одна, — прошипела я, борясь с ним, когда он снова потянул.

— Голубка, ты едва стоишь на ногах. Я ни за что не оставлю тебя принимать душ одну.

Свободной рукой, он поднял мои руки вверх, чтобы удерживать их над моей головой. Я не могла дышать. Не могла найти пути к действиям, не с моим обнаженным торсом, открытым для его глаз, и так близко к прикосновению его голой груди.

— Расслабься. Ты можешь доверять мне.

Я кивнула, глубоко вдыхая. Изнеможение было реальным, оно наступало все больше и больше, чтобы одолеть меня с каждой секундой, которую я тратила на сопротивление. Я знала, что если мы не покончим с душем в ближайшее время, то я свалюсь с ног. Моя грудь вздымалась от дыхания, соски мягко царапали его кожу, посылая покалывание прямо в мою сердцевину. Его глаза не отрывались от моего лица, не опускались ниже, чтобы увидеть обнаженную женщину практически в его руках.

Это было подтверждением того, что Лино никогда не будет чем-то большим, чем другом, никогда не увидит во мне никого, кроме лучшего друга и младшей сестры своего другого друга. Он отступил на полшага, его пальцы расстегнули брюки, так что они упали к ногам, и он сделал неловкое движение, снимая их и освобождая ноги от носков и ботинок. Я не смотрела вниз, не осмеливалась взглянуть, носит ли он нижнее белье или как он может выглядеть, если не носит. Мои эмоции кружились, усталость вывела их на передний план.

Мужчина, которого я всегда хотела, даже не замечал меня. Поэтому, я решила, что буду учиться сопротивляться его обаянию и тоже не замечать его. Медбрат. Он стал медбратом, который собирался профессионально помыть меня с губкой.

В душе.

Голый.

Быстро сглотнув, я скользнула пальцами под пояс трусиков бикини и позволила им упасть к ногам. Я отвела взгляд от Лино, делая первый самостоятельный шаг с момента нападения.

Когда мои ноги дрогнули, он оказался рядом, прижимая меня к себе. Сильные руки схватили меня сзади за бедра, приподняв над полом ровно настолько, чтобы он мог затащить нас в массивный душ под струю воды в центре. Как только мои медно-рыжие волосы намокли и прилипли к моим плечам, как мокрая крыса, он отвернул меня от себя.

Я была благодарна за эту отсрочку. Избегать зрительного контакта почти невозможно, когда он находился так близко. Прикасаясь ко мне. Крышка бутылки открылась, и вскоре его пальцы скользнули по моим волосам и медленно массировали кожу головы так тщательно, что, кажется, я застонала и закрыла глаза.

— Пахнет тобой, — прошептала я.

— Мой шампунь обычно так пахнет. — Юмор вернулся в его голос, но в нем чувствовалось напряжение. Как будто находиться так близко ко мне обнаженной причиняло боль. Я могла только представить, что это похоже на то, как если бы ты увидел свою сестру голой, учитывая то, как он не отреагировал на меня. Я думала, что в наших отношениях что-то изменилось, думала, что не только я почувствовала внезапную искру и желание с тех пор, как объявила о разводе.

Но, похоже, я снова ошиблась, когда дело коснулось Лино. Я сомневалась, что это в последний раз.

— Это твоя комната?

Он замер, словно осознав, что что-то имеет вес. Что-то в этот момент имело значение для него, но я не знала, что именно. Просто я знала его достаточно хорошо, чтобы услышать, как крутятся шестеренки в его голове.

— Да, Голубка. Это моя ванная. Это моя кровать.

— Почему ты не привёл меня в комнату для гостей?

— Завтра. Мы поговорим о таких вещах утром. После того, как ты расскажешь мне правду, я открою тебе свою правду.

Я сглотнула, пока он ополаскивал мои волосы, понимая, что пришло время быть честной. Но утром. На ночь я просто хотела забыться. Притвориться, что, возможно, существует версия жизни, в которой Лино может быть моим. Где кто-то может заботиться обо мне так, как он.

Где я имею значение.

Поэтому, когда он наносил кондиционер на мои волосы, я погрузилась в ощущения того, как его руки касаются моей спины, как его покрытый тканью пах касается моей задницы. Горячая вода казалась моей коже раем, но ничто не могло сравниться с тем, как Лино проводил мыльной мочалкой по каждому дюйму моего тела. Он не колебался, не задерживался ни на одном ключевом месте и был совершенно методичен в том, как мыл меня, но ничто не могло отнять того факта, что он заботится обо мне. Что он любит меня настолько, чтобы пройти через что-то подобное вместе со мной.

Ради меня.

К тому времени, как он медленно раздвинул мои ноги, чтобы провести мочалкой по самым интимным частям моего тела, я настолько расслабилась, что наполовину заснула, и мое тело содрогнулось со стоном. Он замер в ожидании, и я почувствовала его дыхание у своего уха.

Словно мои бедра думали сами за себя, они откинулись назад и прижали мою задницу к его бедрам.

— Самара, — простонал он на мучительном вздохе. Его рука быстро вернулась к мытью меня и он отстранился, чтобы смыть с меня мыло. Сдерживая слезы, я внезапно поддалась усталости, просачивающейся в мои кости, и позволила ей смыть боль.

Отказ.

Вода выключилась, и он вышел, чтобы взять полотенце и вытереть меня. В оцепенении я позволила ему провести меня в спальню, почти не сопротивляясь, когда он надел одну из своих рубашек мне через голову. Через минуту он уложил меня в постель, и прошло всего несколько мгновений, прежде чем он подполз ко мне сзади и обнял меня.

Это было самое быстрое засыпание с той ночи, когда Коннор напал на меня.

И на данный момент сон был всем, что имело значение.