Простительные грехи

Глава 7

Самара

Огромная футболка Лино свисала почти до моих колен, название его любимой группы свободно растянулось у меня на груди. Смыв с себя липкое ощущение, которое оставил во мне мужчина из Bird Lounge от простых и почти безобидных прикосновений, я не могла дождаться, чтобы заползти в постель и проспать остаток ночи.

Но когда я вышла из ванной, вытирая насухо волосы полотенцем, мне показалось, что я увидела слабый свет из открытого дверного проема. Быстро схватив очки с тумбочки, я нацепила их на лицо, чтобы убедиться, что я не нервничаю и не параноик. Я взяла телефон в одну руку, и биту, которую прятала под кроватью, в другую и медленно прокралась в коридор.

Так тихо, как только могла.

Мои босые ноги ступали по полу, тщательно высушенные, что давало мне возможность бесшумно пройти через холл. Свет исходил из моего кабинета — кабинета, в который я не заходила весь день, и когда я выглянула из-за дверного проема, чтобы заглянуть внутрь, я поняла почему.

Коннор стоял на коленях возле моего стола, тикая цифровым сейфом в попытке угадать код. Я подняла биту выше, делая глубокий, судорожный вдох.

— Какого хрена ты делаешь? — спросила я, шагнув в дверной проем. Я крепко держала биту в руках, направляя весь страх, который я чувствовала, в эту хватку. Я не позволю ему войти в мой дом и напугать меня, не покажу ему, что то, что он сделал, до сих пор не даёт мне спать по ночам.

Едва бросив на меня взгляд, он в отчаянии ударил кулаком по сейфу, а затем полностью сосредоточил все свое внимание на мне.

— Роу всегда дает тебе огромную премию к празднику. Мне нужны деньги.

— И ты думаешь, что я буду хранить тысячи долларов наличными в сейфе у себя дома? Он не преступник, Коннор. Он платит мне прямым депозитом, как любой нормальный работодатель.

Я закатила глаза, не в силах поверить, что не смогла разглядеть его отчаяние во время нашего брака. Он был умен, привлекателен, обаятелен. То, что от него осталось, совсем не походило на мужчину, за которого я выходила замуж, — лишь тень того пристрастия, которое его мучило.

— Нет, это просто парень, перед которым ты раздвигаешь ноги, как хорошая маленькая шлюха, которой ты всегда была. — Он встал, разворачиваясь всем своим телом в костюме, и посмотрел на меня сверху вниз.

Я прикусила язык, потому что спорить, что я не шлюха Лино и никогда ею не буду, было бессмысленно. Он не понял этого за почти пять лет нашего брака, и он не поймёт этого теперь, когда мы расстались.

— Просто убирайся, — прошипела я. — Или я позвоню копам и скажу им, почему мы разводимся.

— Копы не придут и не выгонят меня из моего дома, Самара, — засмеялся он. — Мои деньги платят за это.

— Мы оба знаем, что твои деньги уже много лет ни хрена не оплачивают, — возразила я, отступая от двери кабинета, давая понять ему, чтобы он уходил. — Кроме того, у нас сделка. Ты держишься от меня подальше, и я не выдвигаю обвинений в изнасиловании и не пачкаю твою драгоценную фамилию чем-то «непристойным» вроде этого.

Он обошел вокруг стола, и я сдержала дрожь, грозившую пройтись по моему телу. Я не позволю ему увидеть, что со мной делает его близость, не позволю ему узнать, что его присутствия в доме, где никто не может вмешаться, было достаточно, чтобы мой пульс участился. Я просто хотела, чтобы он ушел из моего пространства.

— Мне нужны эти деньги, Мара, — прошептал он, и в его голосе что-то надломилось. Я проигнорировала момент жалости, который почувствовала, понимая, что это еще одна уловка, чтобы сыграть на моем сострадании, на том факте, что когда-то я любила его.

— Прибереги свою жалость к себе для того, кому не наплевать. Это больше не я, — прошептала я, кивком головы указывая на дверь. Он кивнул, скривив губы, показывая, что мне не понравятся его следующие слова.

Я должна была этого ожидать. Я должна была увидеть безумие, играющее под поверхностью его спокойствия.

Но я этого не сделала и едва успела ударить его битой по туловищу, когда он потянулся ко мне.

— Чертова сука! — гаркнул он, схватив биту и вырвав ее у меня из рук, чтобы отбросить в сторону. — Ты принесёшь мне эти деньги. Ты должна мне за все те годы, что я терпел, как ты издевалась надо мной.

— Ты бредишь, — закричала я, делая шаг назад и дергая руку, которую он держал крепкой хваткой. — Отпусти меня!

Паника в моем голосе могла бы испугать меня при других обстоятельствах, могла бы заставить меня дважды подумать. Я не хотела, чтобы он это услышал, но я знала, что не переживу еще одно изнасилование.

Первое почти сломало меня.

Резким движением он швырнул меня на пол кабинета, так что я приземлилась на живот и с трудом поднялась на ноги. То, как он усмехнулся позади меня, заставило мои внутренности сжаться.

— Где сейчас твой драгоценный Лино? — прошипел он, и я перевернулась на спину и отпрянула от него назад, игнорируя его слова.

Когда он оседлал мои бедра, я на мгновение почувствовала облегчение от того, что он не раздвигает мои ноги силой. Что его пальцы не раздвигают мои ноги, чтобы взять то, что я не готова отдать. Это облегчение улетучилось с резким вздохом, когда обе его руки обхватили мое горло и сжали его, сжимая до тех, пока мое зрение не помутнело, и я не смогла сделать ни единого вдоха. Я брыкалась ногами, дёргала бедра. Но передышки не было.

Не было воздуха.

Он убьет меня. Я знала, что пройдёт совсем немного времени, прежде чем все погрузится в темноту.

— Ты будешь хорошей девочкой и принесешь мне все, что у тебя есть на счету, не так ли, детка? — Я пыталась кивнуть, пыталась говорить сквозь камень в горле, который ничего не пропускал. Его руки сжались еще крепче, подчеркивая ласковое обращение, которое я ненавидела каждый раз, когда он его использовал, такой хваткой, что у меня закружилась голова, а перед глазами потемнело.

— Я вернусь за ними завтра, и если у тебя их не будет, я найду другой способ получить с тебя эти деньги. Ты поняла?

Я попыталась кивнуть еще раз, глубоко и судорожно вздохнув, когда он отпустил меня, и мое тело содрогнулось от кашля.

— Хорошая девочка, — вздохнул он, вставая на ноги и поправляя костюм, как будто не он чуть не убил меня.

Я не смотрела, как он уходит, но каким-то образом слышала его шаги, когда он спускался по лестнице, даже когда у меня звенело в ушах, а в мое тело вернулось ощущение, будто его проткнули тысячей иголок. Я не двигалась, не могла найти в себе силы заставить свои руки работать, казалось, целую вечность.

Когда я, наконец, повернула голову, я обнаружила, что мой телефон лежит там, где я уронила его у двери, и встав на четвереньки, поползла к нему.

Линда была номером четыре в моем быстром наборе, и она была единственным человеком, которому я могла позвонить с этим. Единственная, кто не начал бы охоту эпических масштабов.

— Самара? — спросила она сонным голосом. Я знала, что должно быть уже поздно; уже было поздно, когда я вернулась домой из ресторана.

— Мне нужна п-помощь, — выдохнула я. Мой голос был едва слышным шепотом, хриплым и чужим. Как будто он не принадлежал мне.

Она все равно пришла.