Простительные грехи

Глава 16

Самара

— Пора одеваться, — сказал Лино, похлопывая меня по бедру, показывая мне, что нужно сесть. Мне было удобно, положив голову на подушку у него на коленях, и я не хотела двигаться.

— Зачем мне одеваться? — Я провела неделю в пижаме или леггинсах и наслаждалась каждой минутой. Хотя мне нравилось наряжаться для работы, это не распространялось на другие аспекты моей жизни. Я была королевой комфорта. Он не ответил, вместо этого высвободил свое тело из-под меня и наклонился, чтобы поднять меня и отнести в свою спальню. Мои опасения возросли, потому что, в отличие от многих, именно тогда, когда Лино ничего не говорил, мне действительно приходилось волноваться.

— Лино?

— Не спорь со мной по этому поводу, — резко сказал он. — Ты не выиграешь.

— Я не понимаю в чем я не должен с тобой спорить, — надулась я. Я предположила, учитывая его задумчивость, что дуться лучше, чем огрызаться. Мой дискомфорт означал, что это были единственные два варианта, особенно когда он усадил меня на кровать и стал рыться в моей одежде в шкафу. Пришла его еженедельная экономка, взглянула на мою одежду, вывалившуюся из чемодана, и покачала головой, прежде чем аккуратно все убрать. Как будто им там самое место. Как будто мне там самое место.

У меня не было особых причин лезть в шкаф, нелепое ограничение Лино на мои прогулки обычно означало, что он брал мою одежду и раскладывал ее в ванной для меня. Во всяком случае, так я думала.

Но масса белой ткани, которую он вытащил из шкафа, была такой, какой я никогда в жизни не видела.

Оно было повседневным, без рукавов и с глубоким вырезом.

Красивое, но была одна очевидная проблема.

Это свадебное платье.

Я громко сглотнула, глядя в его каменно-холодное лицо.

— Что это такое? — Я прошептала. Он с насмешкой повернулся, отошёл к шкафу и вышел оттуда с платьем для меня.

— Не притворяйся дурочкой. Ты прекрасно знаешь, что это такое.

— Хорошо, — вздохнув, согласилась я. Видимо, у нас такой разговор. — Что ты делаешь со свадебным платьем?

— Мы женимся через два часа.

Кажется, я моргнула. Несколько раз. А потом я разразилась смехом, который был таким сильным, что казалось, он разорвёт мои легкие надвое. Я наклонилась, хрипя между коленями. То, что он сохранил невозмутимое выражение лица, произнося эту фразу, было, пожалуй, самой смешной частью шутки. Когда я наконец выпрямилась и вытерла слезы с глаз, Лино уставился на меня. На этом потрясающем лице было смирение, слишком серьёзное для слов, которые я приняла за шутку.

— О чем ты говоришь?

Он вздохнул, положил платье на кровать рядом со мной и встал на колени на пол. Положил руки на мои колени и раздвинул их, чтобы поместиться между ними, и его лицо оказалось почти на одном уровне с моим.

— Лучшая защита, которую я могу тебе предложить, — это мое имя, — объяснил он.

Пришло понимание, и в этот момент я поняла, что, хотя я думала, что он шутит, часть меня надеялась. Глупо, но я надеялась, что это будет признанием в любви, о котором я всегда мечтала. Ошибочный, но искренний, великий жест.

На самом деле это было средство для достижения цели.

Это ничего не значило. Даже после его поцелуя и слов о том, что мы будем исследовать что-то между нами. Я поняла, что он, должно быть, знал, что это произойдет, когда целовал меня, конечно же, он знал. Очевидно, он ожидал, что брак даст ему определенные права на меня.

Все мужчины так делали.

— Ты защищаешь меня, — прошептала я.

— Быть моей женой означает, что ты полностью запрещена. Человек, которому Коннор должен деньги, не может прийти за тобой, чтобы забрать долг. — Его большие пальцы рисовали круги на моих коленях сквозь леггинсы, и я тупо смотрела на него.

Несмотря на то, что я знала, что у него добрые намерения, несмотря на то, что он просто пытается обезопасить меня, что-то сломалось внутри меня.

Реальность ворвалась обратно, заполнив пространство, в котором я временно позволила надежде зародиться. После того, как я почувствовала себя такой наполненной от времени, проведённого с Лино, и от всех этих объятий, внутри меня образовалась пустота, которую оставила потеря надежды.

— Нет. — Я подтянула ноги на кровать, отползая, чтобы встать с другой стороны и подойти к шкафу. Он казался застывшим; застыл на том месте, где я его оставила. Я поспешила запихнуть некоторые вещи обратно в чемодан, который привезла с собой. Я знала, когда он поцеловал меня, что это может закончиться только катастрофой. Я просто не ожидала, как скоро эта катастрофа сожжет все дотла.

— Нет? — наконец спросил он, и я выглянула через дверь шкафа, чтобы увидеть, как он напрягает свои длинные, поджарые мышцы, чтобы встать. Что-то в его позе заставило меня задуматься, каким-то образом он казался намного больше, чем обычно, со всей его разаязностью.

— Нет, — шепотом повторила я, застегивая сумку и направляясь в спальню. Мне пришлось пройти через него, чтобы добраться до своего телефона внизу, чтобы я могла позвонить Явину и попросить забрать меня.

Он шагнул в дверной проем, заблокировав меня, и его темные глаза опасно сверкнули.

Мое сердце забилось в груди, пульсируя как предупреждение.

Опасность.

Опасность.

Казалось, оно пульсировало с каждым ударом, и я отступила на шаг, когда он сделал один шаг ко мне.

— Я не помню, чтобы спрашивал, — медленно сказал он.

— Ты не можешь просто решить, что мы поженимся! Я больше никогда не выйду замуж, — прошипела я. — Я в разводе всего три дня!

Его взгляд потемнел, губы скривились в рычании, а на лице отразилась дикость.

— Это был ненастоящий брак. Ни один мужчина не относится к своей жене так, как он причинял боль тебя.

Мой голос прозвучал едва слышно, когда я рисковала всем, чтобы отстоять свою позицию. Он сошел с ума.

— И так тоже.

Он сделал еще один шаг ко мне, его ноздри раздувались, когда его грудь и торс прижались ко мне. Я осмелилась взглянуть на него снизу вверх, когда он нежно прикоснулся к моей щеке. Это дало мне мгновение утешения, мгновение уверенности в том, что мой милый Лино все еще здесь. Где-то здесь.

— Ты оденешься. Мы поедем к Маттео, где нас ждет священник, и когда мы придем туда, ты наденешь это чертово платье, Самара.

— Или что? — Выдавила я. Что-то внутри меня хотело взбунтоваться, хотело знать, как далеко он зайдет. Я не знала, была ли это та часть меня, которую он сломал, признав, что свадьба будет ради моей безопасности, или это просто разожигало пламя того, что создал Коннор, когда предал меня.

— Ты не покинешь этот дом. Ты не вернешься к работе. Я буду держать тебя взаперти в позолоченной клетке, где только я смогу услышать, как ты поешь, Голубка. Я не буду рисковать тобой, даже если для этого придётся заставить тебя ненавидеть меня, чтобы сохранить твою безопасность.

Я удивленно выдохнула, глядя на него в шоке, моя нижняя губа задрожала, когда слезы обожгли горло. Его большой палец погладил мою скулу, как будто он почувствовал, как трещина внутри меня стала еще больше.

Как линия разлома, разрывающая мой мир на две части.

Две стороны линии боролись во мне, одна умоляла меня принять ее такой, какая она есть. Лино будет моим, моим мужем.

Но другая сторона цеплялась за реальность. Что этого не было реальностью и никогда не будет.

— Тогда ты ничем не лучше его! — прошипела я. — Заманиваешь меня в ловушку брака, которого я не хочу во так.

Его лицо исказилось от боли, и я тут же пожалела о своих словах. Я знала, что он другой до глубины души, но я не позволю другому мужчине сделать меня пленницей в моей собственной жизни.

Его глаза потемнели, когда он посмотрел на меня сверху вниз, его челюсть сжалась от гнева.

— Я совсем не такой, как он. Все, что я делаю, — это для того, чтобы ты была в безопасности. Все. Даже это.

— Ты не поступишь так со мной, — прошептала я, но слеза, упавшая на большом палец Лино, говорила об обратном. Он сделал бы это. Я знала, что Лино имеет в виду каждое слово, которое он когда-либо говорил мне. Оказалось, что он имел в виду именно это, когда сказал, что однажды женится на мне, хотя в то время он не мог этого знать.

— Ты когда-нибудь видела, чтобы я говорил, что сделаю что-то и не доводил дело до конца? — Его голос стал грустным, печальным, как будто он чувствовал, как я близка к критической точке. — Позволь мне защитить тебя, vita mia.

Перевод: Жизнь моя.

Я судорожно вздохнула, чувствуя, как мои ноздри раздуваются, когда я пыталась найти слова для того, что мне нужно было сказать.

— Если я это сделаю, ты позволишь мне уйти? Пойти на работу?

Будучи самым честным человеком, которого я знала, он дал мне ответ, который, как он понимал, мне не понравится.

— У тебя будет собственная охрана, но да. Тебе будет разрешено приходить и уходить по мере необходимости.

Я сглотнула, прежде чем кивнуть. Я знала, что после того, что случилось с Айвори, Лино не станет рисковать моей безопасностью. Жена Белланди — ценный товар, даже если она не настоящая жена. Ни один Белланди не потерпит оскорбления, если у него отнимут что-либо принадлежащее им.

— Я никогда не прощу тебе этого, — прошептала я. Я знала, что эти слова были правдой. Меня пронзило чувство предательства: он заставляет меня делать то, чего я не хочу. То, что, как я думала, он никогда не сделает со мной, даже если это будет ради моей же безопасности.

Я доверяла ему, а он это нарушил.

— Ты простишь. Это может занять время, но для Белланди развода не существует. У нас есть целая жизнь вместе. — Его губы ненадолго коснулись моего лба, прежде чем он отстранился. Он схватил платье с кровати, взял из шкафа один из своих костюмов и направился к двери.

— Лино! — запротестовала я, следуя за ним в порыве движений. — Так приставь ко мне охрану. Мне не обязательно быть твоей женой, чтобы быть защищенной. Я сделаю все, что ты скажешь, чтобы оставаться в безопасности. Обещаю. Только, пожалуйста, не заставляй меня делать это, — рыдала я.

Он повернулся и посмотрел на меня, дикий взгляд его глаз заставил меня отступить на шаг.

— Одевайся, — прорычал он, выходя за дверь. — Мы уезжаем через десять минут. Когда мы доберемся, Айвори поможет тебе с макияжем.

Он закрыл за собой дверь, оставив меня смотреть на платье со слезами на щеках. С последним беззвучным рыданием я пошла в ванную, чтобы высморкаться.

Чтобы скрыть покраснение вокруг моего носа, им потребуется какой-нибудь креативный макияж, но я знала, что они это сделают.

Если мне придётся выйти замуж, я не буду выглядеть как благотворительная акция.

Даже если это было правдой.

✽✽✽

Я оделась, но не с намерением идти с Лино.

Чем бы он ни угрожал, я не могла смириться с мыслью о том, что выйду замуж за другого мужчину, который меня не любит. С мыслью о страданиях на протяжении всей жизни в браке, где я буду любить своего мужа больше, чем он когда-либо будет любить меня.

Я прокралась в коридор так тихо, как только могла, спустившись по лестнице в гостиную. Если я доберусь до своего телефона, я могу позвонить Явину, чтобы он забрал меня. Возможно, он не такой могущественный, как Лино, но, по крайней мере, поможет мне.

Спустившись по лестнице, я поспешила в гостиную. Я все еще была босиком, если не считать носков, которые больше помогали красться по дому. Я вздохнула с облегчением, когда добралась до комнаты незамеченной, но в замешательстве огляделась, не обнаружив телефона на столе, где он должен был лежать.

— Ищешь это? — спросил Лино, и я обернулась, чтобы посмотреть на него в дверях холла. Он уже оделся в свой костюм, а платья нигде не было, но мой фиолетовый телефон оказался в его руке на мгновение, прежде чем он сунул его в карман брюк.

— Это второй раз, когда я ловлю тебя со своим телефоном, — обвинила я. — Если бы он не был защищен паролем, я бы подумала, не просматривал ли ты его.

В ухмылке, появившейся на его лице, не было той теплоты, которую я привыкла видеть, это был язвительный взгляде, в котором не было ни капли веселья от моих попыток отвлечь его от идеи свадьбы.

Свадьбы не будет.

— Мой день рождения не самый креативный из кодов доступа, Голубка. — Его лицо дернулось от высокомерия, и я подавила румянец стыда, заливший мои щеки. — Знаешь, как я догадался, что он твой?

Я покачала головой, сглотнув, когда он медленно подошел ко мне.

— Потому что твое — это мое. — Он заправил прядь волос мне за ухо, его напряжённые черты лица смягчились в тот момент, когда он коснулся меня. — Иди за обувью.

— Нет. Я никуда с тобой не пойду. — Я оттолкнула его руку, и то, как его глаза снова расплавились, заставило меня с тревогой сглотнуть. Что-то изменилось в этот момент, как будто щелкнул переключатель, и он вернулся к той стороне, с которой мне никогда не приходилось иметь дело. С рычанием он наклонился вперед и поднял меня на свое плечо. Я взвизгнула, ударив его в его чрезмерно накачанную задницу.

— Опусти меня, бабуин-переросток! — Я закричала, когда он повернулся и направился к входной двери. — Лино!

— Тихо, Самара. Так не должно было быть, но ты слишком чертовски упряма, чтобы просто слушать меня. Так что мы пойдем по трудному пути.

— Ты мудак!

Когда он распахнул дверь и шагнул наружу, холодный воздух ударил по моим бёдрам, отчего по коже побежали мурашки. Я прижалась к его плечу, пока он торопливо спускался вниз по лестнице к машине, ожидавшей на подъездной дорожке. Я подняла голову, чтобы посмотреть через его плечо, куда мы пошли, и увидела знакомую фигуру, выпрыгивающую из машины. Он схватился за ручку задней двери, и на этот раз Лино, не возражал против того, что кто-то другой открыл дверь для меня.

— Джорджио, не смей!

— Простите, мисс Махони, — пробормотал он, и его лицо покраснело от вида моей ярости.

Лино сбросил меня с плеча, каким-то образом поймал в свои объятия и затащил в машину прежде, чем я успела высвободиться из его хватки. Я немедленно ринулась к другой двери, яростно дергая ее, но она не открывалась. Они включили чертову блокировку от детей.

— Лино, да помоги мне Боже, выпусти меня из этой машины прямо сейчас! — потребовала я, когда он забрался в машину рядом со мной, сел на сиденье и поправил галстук, пока я злилась на него. — Это не смешно.

— Разве я похож на того, кто шутит? — спросил он, и машина дернулась, когда Джорджио съехал с подъездной дорожки. До дома Маттео было недалеко, и у меня не оставалось времени, чтобы убедить его, насколько это плохая идея. Но логика ускользала от меня, и я чувствовала себя не более чем загнанным в угол животным. Я вздрогнула, когда он попытался дотянуться до меня, мое тело напряглось, чтобы отбиться от него.

— Черт возьми, Самара! Это для твоего же блага.

— Есть способы получше. Это неправильно, — возразила я, и он протянул руки и обхватил меня. Притянув меня на колени, он прижимал меня к себе, пока я извивалась.

— Шшш. Нет ничего более правильного, чем это, Голубка, — смягчился он, и я с всхлипом рухнула на него. — Это всегда были ты и я. Это всегда будем ты и я, Самара. Ты должна позволить мне позаботиться о тебе.

Казалось, что вся борьба исчезла с этими словами, как будто они задели что-то внутри меня. Мы всегда были вдвоем, вот почему было так больно, что он рисковал тем, что у нас было, ради чего-то столь ненужного.

Его куртка промокла от моих слез, когда мы добрались до дома Маттео.

Он был достаточно мил, чтобы сделать вид, что ничего не заметил.

✽✽✽

Когда мы наконец въехали в ворота, Лино посадил меня на сиденье и вышел из машины. Я не вздрогнула, когда он потянулся, чтобы взять меня. Все в моем теле казалось меланхоличным, как будто оно было полностью отделено от мыслей в моей голове. Джорджио последовал за нами, прихватив платье с пассажирского сиденья.

Дон открыл для нас входную дверь, и как только Лино занёс меня внутрь, он поставил меня на ноги. Взглянув вниз на мои носки, я поморщилась. Должно быть, я выглядела нелепо, выйдя из дома без обуви, но у меня была только минута, чтобы ощутить весь ужас происходящего, прежде чем Дон заполнил мое поле зрения.

Он протянул руку и его пальцы неуверенно коснулись светлых, поблекших синяков на моем горле. Звук шагов в вестибюле прервал момент, и он откашлялся, его ноздри раздулись. Он повернулся и посмотрел на Айвори, которая стояла рядом с Маттео, Шрамом и Энцо.

— Ты можешь скрыть это, да? — спросил он Айвори. Она кивнула, ее брови нахмурились, а на глаза навернулись слёзы.

— Да, Дон, я могу это скрыть, — согласилась она.

— Хорошо. Моя девочка не выйдет замуж со следами этого stronzo на ее коже. Ты меня слышишь? — спросил он, и я сглотнула слезы, услышав ярость в его голосе. Как он, должно быть, был зол, чтобы выругаться. Притянув меня в свои объятия, он сжал меня так крепко, что я подумала, что могу перестать дышать.

Перевод: Ублюдок.

— Я в порядке, — прошептала я, но он не ответил. Его тело просто дрожало, когда он провел руками по моей голове.

— Я услышала тебя, дорогой, — пробормотала Айвори. Дон отстранился, кивнув ей и моргнув слезящимися глазами, прежде чем повернуться на кухню. Из-за внезапного возникшего пустого пространства передо мной я старалась не чувствовать себя неловко. Я уже бывала в доме Маттео и раньше, но как-будто что-то было по-другому, как будто что-то изменилось с тех пор, как Айвори в последний раз приглашала меня на ланч.

Все лица были мне знакомы — это были люди, которых я знала и с которыми проводила время, — но то, как они смотрели на меня, изменилось. Лицо Маттео исказилось от ярости, его взгляд прилип к моей шее, и только то, что Айвори прочистила горло, заставило его отвести ужасающий взгляд. Лино ненадолго притянул меня к себе и поцеловал в висок, а мой взгляд опустился к свертку, который Маттео держал в руках.

— Я присмотрю за моей Маленькой Луной, пока ты поможешь Самаре подготовиться, Ангел, — пробормотал Маттео, кратко поцеловав жену в губы, прежде чем снова переключить

внимание на маленький сверток в своих руках. Она шагнула вперед, взяла меня за руку и мельком взглянула на Лино, словно призывая его отказать ей в праве забрать меня.

— Ты можешь положить платье в первую спальню наверху лестницы, Джорджио, — сказала Айвори и он кивнул, прежде чем в спешке направился к лестнице. Я не сомневалась, что мужчины не могли дождаться, когда смогут посплетничать, как женщины, как только мы уйдем с дороги.

Честно говоря, они были хуже большинства женщин, которых я знала.

Она повела меня вверх по ступенькам, и я удержалась от желания оглянуться на Лино. Я бы не доставила ему удовольствия видеть, как я чувствую себя так неуверенно.

— Ещё немного. Потом ты сможешь передохнуть, — настаивала она, обнимая меня за плечо. Я кивнула ей, сдерживая слезы.

— Ангел, — позвал Маттео, и мы вдвоем замерли на ступеньках. Я обернулась и увидела, как он приподнял брови, глядя на жену, словно почувствовал ее сочувствие ко мне. — Она будет готова через час, да?

Стены моей клетки сомкнулись плотнее, сжимаясь вокруг меня с подтверждением того, что они все знали. Они все знали, что я не хочу этого, что я не хочу быть там.

Их это нисколько не волновало.

— Да, Тео, — пробормотала Айвори в ответ, и мы продолжили идти. Джорджио поспешил мимо нас наверх лестницы, и мгновение спустя мы вошли в спальню. Белая ткань платья искусно ниспадала на темно-синее постельное белье, словно Джорджио нашел время, чтобы разложить его именно так, а не просто бросил его и убежал, как это было на самом деле.

Дверь в ванную была открыта, и Айвори повела меня туда.

— Все в порядке. Ты же знаешь, что Лино любит тебя, — заверила она меня, и я сдержала слезы. Я не могла снова плакать, не могла сломаться.

Не тогда, когда у меня был всего час.

— Не так, — прохрипела я, когда она притянула меня в объятия.

— Поздравляю, — прошептала я, издав сардонический смешок. — Я не могла ее видеть, так как Маттео держал ее закутанной, но я уверена, что она идеальна.

Мягкий смех Айвори раздался у меня над головой, и это немедленно напомнило мне о том, что мы были близкими друзьями в старшей школе. О тех днях, когда она была заразительной, счастливой и наполненной всей той радостью, которую принесли моей невинной подруге ее отношения с Маттео. После свадьбы она начала возвращаться к этому, и я не могла быть счастливее за нее.

— Так и есть, — вздохнула она, и я почувствовала улыбку в ее голосе. — У тебя тоже может быть такая, знаешь ли.

Я рассмеялась, потому что было смешно думать, что у нас с Лино будут дети. Еще два дня назад он ни разу даже не поцеловал меня.

— Я не хочу, чтобы он обижался на меня, — призналась я. — Если он женится на мне, что произойдет, когда он найдет ту, на которой действительно захочет жениться в будущем? Я буду мешать, и это будет по самой глупой причине.

Айвори отстранилась, положила руки мне на плечи и пристально посмотрела на меня.

— Поверь мне, когда я говорю, что этого никогда не произойдет, хорошо? У меня сложилось такое впечатление, что Лино очень похож на своего кузена, если предположить, что ты можешь просто магически читать его. Ничего страшного, что мы не можем, но даже Маттео сказал мне, что он любит меня за день до того, как надел мне кольцо на палец. Тебе нужно схватить Лино, встряхнуть его и заставить рассказать, что он к тебе чувствует.

— Не думаю, что хочу знать ответ, — призналась я.

— Ты хочешь его. Ты всегда хотела его, так почему же ты плачешь?

Айвори повернула меня к зеркалу, подняла мою голову и коснулась нежными пальцами моего горла.

— Он угрожал запереть меня. Это Лино. Я просто… Я никогда не думала, что он причинит мне боль.

Она вздохнула, убрала пальцы с моего горла и покачала головой с разочарованным лицом.

— Он не должен был этого делать. Эти мужчины, они не знают, как справиться с мыслью, что что-то может причинить нам боль. Это потребность защитить нас любой ценой, — это их способ сказать, что они любят нас, прежде чем они найдут слова. — Она возобновила свою работу над моим горлом, прикрывая мою кожу.

— Это не..

— Это не нормально. То, что он сделал с тобой, даже отдаленно не нормально, и я знаю, что ты сейчас задаешься вопросом, как ты сможешь пройти через это. Но ты сможешь, и я обещаю тебе, что то, что ждёт тебя по другую сторону, будет прекрасным.

Когда слабые синяки на моей шее наконец-то исчезли, она принялась делать мне макияж.

— А что, если это не так? Я так счастлива, что вы с Маттео прошли через все это, но что, если это никогда не произойдет для нас? Что мне остается?

— Если ничего другого, — ответила она, и ее голос был нехарактерно мягким. — Ты в большей безопасности с Лино, чем одна. Просто дай ему шанс. Ты должна попробовать, — вздохнул Айвори, подбирая подводку для глаз. — Кроме того, твоя мать скоро должна быть здесь.

Она поморщилась, когда мои глаза расширились, и провела огромную линию над моей бровью.

— Что?

— Я так понимаю, он не сказал тебе, что пригласил ее? — спросила она, и с каждым словом ее голос становился все громче. Как будто грусть момента осталась в прошлом, и я собиралась попробовать, и на этом все.

— Эм, нет. Зачем ему приглашать мою мать? Это жестоко по отношению к… — Я замолчала, выдохнув от возмущения. — О, этот манипулятор ублюдок!

Айвори улыбнулась мне.

— Он знает, что ты не устроишь перед ней сцену.

Я сглотнула, когда она убрала линию с моего лица.

— Явин?

— О, черт возьми, нет, — засмеялась Айвори. — Как бы я ни была уверена, что Лино больно, что рядом нет твоего брата, мы все знаем, какую сцену устроит Явин. Вы двое расскажете ему позже. Когда все будет решено окончательно.

Я закрыла глаза, позволяя ей суетиться надо мной и пытаясь смириться с очевидной реальностью.

Я выходила замуж.