Простительные грехи

Глава 23

Лино

Мне хотелось биться головой о стену. Какого хрена я спросил Самару, где я могу ее трахнуть? Зачем я сказал ей, что мне не терпится войти в нее?

С того дня, как ее задница оказалась на моей островной стойке в ночь мероприятия в Indulgence, я чувствовал себя неспособным функционировать. Я нуждался в ней со свирепостью, которая могла бы напугать ее, учитывая ее прошлое. И она имела полное право меня бояться.

Я никогда не причинил бы ей такой боли, как Коннор; я бы даже не подумал обидеть ее. Но я не был хорошим человеком, и она не имела ни малейшего представления о том, насколько глубоко во мне прячется зло. До самой сердцевины, до корней, где отец и семья запятнали мою душу в детстве.

Я убил первый раз мужчину в шесть лет, за много лет до того, как Самара вошла в мою жизнь. Она никогда не знала меня невиновным, она знала во мне только убийцу.

За годы, прошедшие с тех пор, как Маттео заменил своего отца, грязную работу выполняли другие люди. Я уже зарекомендовал себя, и мой опыт был гораздо полезнее в легальном бизнесе, но это не делало меня незапятнанным . Это не отменяло тех лет, которые я провел в окопах, сражаясь так, словно каждый день моей жизни был зоной боевых действий и единственным выходом была смерть.

Несмотря на все это, Самара любила меня. Я не сомневался в этом, особенно учитывая то, как она таяла от моих грязных слов и украденных поцелуев. Не с тем, как она погрузилась в мои объятия, как будто ей всегда суждено было быть там.

Но нет, настоящая причина, по которой она должна была бояться меня, не имела ничего общего с тем фактом, что я был закоренелым убийцей во всех тех случаях, когда она заставляла меня улыбаться.

Это было потому, что я никогда не отпущу ее.

Она была моей.

И неважно, что наступит день, когда она захочет чего-то другого, когда ее жизнь приведет ее к тому моменту, когда она захочет уйти от меня. Я бы выбросил ключи от ее позолоченной клетки, чтобы она оставалась моей, даже если бы я поклонялся ее алтарю.

Поэтому, когда она вдруг начала расхаживать в шортах вместо леггинсов, я понял, что моя Голубка намеренно нажимает на мои кнопки. Я знал, что в ней была бунтарская жилка, достаточно сильная, чтобы она хотела дразнить и мучить меня, учитывая, что она чувствовала себя в безопасности, предполагая, что я думаю, что у нее все еще месячные, но я знал момент, когда у моей женщины они прекращались. Я всегда мог это определить. Я позволил это, даже если мой член, вероятно, натерся бы до крови от слишком частой дрочки в душе.

— Самара, — прорычал я на неё, когда она согнулась в какой-то гребаной позе йоги в гостиной.

— Да, мой итальянский Жеребец? — промычала она, нижняя часть ее задницы выглядывала из-под чертовых шорт, которые я намеревался однажды сорвать с нее.

— Хочешь, чтобы я отшлепал тебя по заднице? — Я хмыкнул, заставив ее громко расхохотаться. Этот звук согрел мое сердце, растопив тот ледяной внутренний мир, который, казалось, всегда таял рядом с ней. Я был уверен, что если бы не она, не ее постоянное присутствие в моей жизни, я бы стал холоднее, чем Маттео или Райкер. Я бы вытерпел от нее что угодно, даже абсурдное прозвище.

— Возможно, — поддразнила она, пожав плечами, и снова обратила внимание на телевизор, где транслировалось видео по йоге. Хитрое выражение ее лица только привлекло меня ближе. — Мне это нравится. Думаю, с этого момента я буду называть тебя так.

Я подошел к ней сзади, скользя руками по обнаженной коже задней части ее бедер, и задрал шорты вверх, пока не увидел ее персиковую попку.

— Тебе нравится давить на меня? Думаю, я бы предпочёл, чтобы ты называла меня мужем, — сказал я, опуская ладонь на ее ягодицу с достаточной силой, и ее кожа покраснела.

— Да.

— Не очень приятно, когда я не могу тебя за это наказать, — пробормотал я, повторяя движение на другой ягодице, чтобы она соответствовала.

— Ты все время мучаешь меня. Почему я не могу отплатить тем же? — Ее голос стал хриплым. Моей Голубке нравилось, когда я шлепал ее по заднице, и это было то, что я намеревался запомнить, когда наконец смогу овладеть ею.

— Я иду в душ, — проворчал я, отступая от нее.

— Ты думаешь обо мне, когда ты дрочишь там? — спросила она, шокируя меня своим откровенным признанием, что она знает, почему я принимаю душ по крайней мере два раза в день.

— Ты думаешь обо мне, когда твои пальцы танцуют над этой маленькой киской?

— Я занимаюсь этим уже много лет, — призналась она, одарив меня дерзкой улыбкой.

— То же самое, vita mia.

✽✽✽

Я сразу понял, когда Самара переступила порог ванной, дверь которой я оставил приоткрытой. Это правда, что она целыми днями мучила меня, демонстрируя своё сексуальное маленькое тело по всему дому каждую секунду, и я знал, что хочу отплатить ей тем же.

Ничто не казалось более подходящим, чем дать Самаре впервые взглянуть на мой член.

Я сопротивлялся желанию ухмыльнуться, делая вид, что не замечаю, как она стоит там, когда я наклонился вперед и прижал руку к облицованной плиткой стене душа. Я знал, что пар в ванной скроет детали, и тот факт, что я едва мог видеть ее, был достаточным доказательством этого. Я закрыл глаза, когда вода стекала мне на лицо, моя рука обхватила основание моего ствола и сжала его так, как я представлял себе тугое влагалище Самары. С мокрой рукой я всегда мог хоть немного приблизиться к тому, чтобы представить себе реальную ситуацию, попытаться имитировать то, что я почувствую, когда буду скользить внутрь нее, преодолевая неизбежное сопротивление, которое я встречу.

Для Самары, как и для меня, это будет слишком долгим. Ей будет тяжело, и я держал себя в руках, пока двигал по своему члену вверх и вниз в медленном ритме, чтобы устроить ей шоу. Чтобы она увидела и прочувствовала каждую деталь. Ощущение ее взгляда на мне, когда я ласкал себя, было почти невыносимым, почти отправляло меня по спирали через край, как отчаявшегося подростка.

Но зная, что Самаре понравилось то, что она увидела, настолько, что она осталась и наслаждалась зрелищем, я не мог дождаться того дня, когда смогу по-настоящему изучить ее лицо. Увидеть ее реакцию, когда я заполню её каждым дюймом себя.

Мой темп ускорился, моя рука быстрее доводила меня да оргазма.

Мне нужно было, чтобы она это видела, нужно, чтобы она смотрела, как я кончаю, и знала, что это результат ее мучений.

Я также знал, что моя Голубка не позволит себе долго наблюдать из страха быть пойманной.

Поэтому я представил, как она лежит подо мной в постели, ее ноги крепко обхватывают меня и сжимают при каждом толчке — ее рука вцепилась в мои волосы, ее стоны звучат у меня над ухом.

Этого было достаточно, чтобы отправить меня по спирали через край, и я кончил, выплеснув свою сперму на кафель, с прерывистым дыханием.

Когда я повернулся, чтобы посмотреть на дверь, Самары уже не было.

Но я намеревался помучить ее по поводу того факта, что она наблюдала.