Проститутка Дева

2.

– Как дела? – спросил Борщанский Владислава. – Какие новости?

Борщанский на двое суток выключился из арбайт-процесса.

Эти двое суток он отдал не своей "Норме Ти-Ви", а Анне Захаровой.

– Как дела? – переспросил Владислав. – А ничего дела, Вера Мигунова на шоу вернулась, и очень кстати вернулась, потому что итальяхи эти снова в "До-До" нагрянули, ну эти, из "Бель-Эттона", спонсоры наши генеральные Серджио Боччини и Джованни Росси. А скандал покупателей в "До-До" у генспонсора нам не кстати.

– Ну, – гукнул Борщанский, поощряя Владиславово побуждение поделиться новостями, – что дальше?

– А дальше главная новость, – Владислав заговорщицки стрельнул глазками на шефа.

– Алину нашу Милявскую итальяхи к себе забирают.

– Как забирают? – не поняв, насупил брови Борщанский.

– А так вот забирают! Они ей предложили должность управляющей московской сетью магазинов "До-До" вместо Константина Петровича.

– Да ну? – недоверчиво воскликнул Борщанский.

– Я отвечаю! – сказал Владислав, для убедительности хлопая себя по коленке. – Они ей официально предложили и главное, главное что она-то – согласна!

– Ну и дела тут у вас, – покачивая головой сказал Борщанский. – Нельзя вас на два дня оставить, как у вас тут черти-что начинает твориться!

– Уходит Алинка наша, подсидела она Константина Петровича, во как в жизни бывает! – не скрывая своей радости, гоготал Владислав.

– А ты обрадовался, – хитро поглядев на главреда, заметил Борщанский. – Не любишь ты Константина Петровича, не любишь.

– А за что его любить – не любить? – изумился Владислав. – Он мне не жена.

– Ну да! – возразил Борщанский. – А вот возьму я его на место Алины? Что тогда скажешь? Мне ведь надо кого-то на ее место на должность коммерческого?

– Ты что? Натурально его возьмешь? – надулся Владислав.

– Не знаю – не знаю, – с показной загадочностью ответил Борщанский. …

Алина ходила по коридорам с видом невесты принца Уэльского.

– Когда проставляться будешь? – спрашивали завистливые сотрудники.

– Сколько тебе итальянцы предложили? В Италию командировки будут? Замуж звали?

Так или иначе, но Алина с удвоенной и даже с учетверенной энергией взялась за доведение шоу до его победного конца.

Во-первых, в целях подогрева как зрительского интереса, так и интереса самих участников их скандальной программы, Алина объявила, что фирма "Бель-Эттон" учреждает три дополнительных приза: это свадебное путешествие по Италии с посещением Венеции, Пизы и Флоренции для той пары участников, если такая образуется и пожелает пожениться.

Алина сама была в возбужденном, истерически-восторженном состоянии и все время взвизгивала:

– Представляете, итальянцы для нашей парочки – барана и ярочки – брачную ночь любви готовы организовать на Вилле Боргезе, а в Венеции новобрачным отведут спальные покои во Дворце Дожей, да только ради этого стоит пожениться!

– А второй приз? – спрашивали набежавшие журналисты.

– А второй приз, – подсасывая слюньку, быстро говорила Алина. – Второй приз это – приз нетрадиционной паре, если такая образуется, розовая или голубая, это поездка на двоих в Италию на фестиваль Бьеннале.

– Тоже со спальней на Вилле Боргезе для первой брачной ночи?

– Нет.

– А третий приз?

– А третий приз, если после этого шоу ребенок родится, его и его мамашу пожизненно будут одевать в магазинах "До-До".

Но самое главное, Алина принесла на "Норму" проект договора о проведении нового совместного риэлити-шоу – "За витринами магазина".

Следующее шоу итальянцы собирались организовать прямо в одном из магазинов своей сети, причем с привлечением случайных покупателей из толпы, то есть любой из покупателей, если очень бы захотел, мог бы сутки побыть в студии за стеклом вместе с постоянными участниками.

– Интересно, она что, действительно с ними с обоими? – недоверчиво спрашивал Борщанский, глядя Алине вслед.

– А ты думал! – цокал языком Владислав, хлопая шефа по спине. – С такой задницей и с такой решительностью, как у неё, она и в Кремль, и в Европарламент пролезет, и если надо, так хоть и с тремя и с четырьмя переспит, от нее не убудет, к ней разве что только прибавится.

Присутствие Алины в качестве новоиспеченного представителя спонсора очень оживило редакционные летучки.

И если раньше Владислав еще мог рот раскрыть, вставляя пару слов между репликами Константина Петровича, то теперь Алина не оставляла главреду никакой щелки, куда бы он мог встрять, говорила и креативила теперь только она одна.

– Так, сегодня продолжим освещать интригу любовного треугольника между Волком, Нежкой и Бармалеем, сперва на кухне начнем, а потом в спальне. И параллельно Ивана с Верочкой, то есть Бабасика с Алочкой, как у них романтично, мы ведь решили, что Верочка у нас с призом выйдет!

– Это что же? – шепотом спросил Владислав технического директора Арановича. – Она уже такие решения принимает?

– А ты думал! – многозначительно подмигнул Аранович. – Она еще и Берлускони скоро директивы примется писать, с нее станется. …

Выдержки из дневника участницы риэлити-шоу "Последняя девственница" Русалочки.

Пишу…

По отношению к памяти папы я совершила предательство.

Но ведь с другой стороны, жизнь должна идти своим чередом.

И если любовь ко мне пришла именно тогда, именно в тот момент, когда умер отец – это искушение? Это знак? Или это простое совпадение?

И что бы сказал сам папа, окажись он теперь здесь?

Он порадовался бы за меня? Одобрил бы он мой выбор?

Сколько вопросов, на которые я не могу ответить!

Я пришла сюда заработать миллион для папы, чтобы спасти его, чтобы сделать его счастливым, чтобы вернуть ему мой дочерний долг, чтобы отплатить ему за его любовь ко мне.

Я помню, как он возил меня по Европе, а ведь мог поехать в отпуск с какой-нибудь женщиной, но ездил со мной. И я этого не забыла. И как он посылал меня в Испанию в школу тенниса, и как баловал меня, покупал всякие подарки на зависть моим одноклассницам.

Но это правда, что когда-то наступает время отлепиться от папочки… Наступает время, когда дочка, девочка перестает воспринимать папу как главный образец мужества, как главный предмет восхищения, и вдруг однажды начинает видеть мужчину не в папе, как в священном сосуде, собравшем все обожаемые ею качества, но начинает восхищаться другим мужчиной…

И это будет уже взрослость. Это будет уже любовь.

Так у меня с Иваном.

И еще я врач.

Я пришла сюда спасать отца, а встретила человека, которого тоже было необходимо спасать. Я встретила Ивана. А Иван болен… Надеюсь, что теперь это в прошлом, то есть был болен любовью. Ненормальной, стыдной, на мой взгляд, любовью к женщине, которая по возрасту годится ему в матери.

Я врач.

Я нужна больным.

Я вылечила Ивана.

И теперь он мой возлюбленный.

Я пришла сюда заработать миллион для папы, но папа умер.

Теперь мне не нужен этот миллион.

И более того, теперь, после того, что произошло между мной и Иваном, когда я стала женщиной, я не имею морального права на этот миллион – и я его уже не получу.

А мне и не нужны деньги.

Мне нужен Иван.

Поэтому я осталась на этом шоу только ради него.

Ради моего Ивана.

Первоначальный смысл быть здесь на "проекте", как начальство называет наше теле-шоу, для меня теперь потерян. Я пришла за миллионом для отца, чтобы он не впал в уныние, чтобы он, как мечтал, купил бы себе дачу на реке Оке в Поленово. Да писал бы там свои книжки.

Но я опоздала со своей помощью – папа ушел из жизни.

И я, наверное, плохая дочь, я не дождалась конца положенного обычаями траура и позволила себе некий радостный момент, нет, уже не девичьего, а женского счастья.

Я виновата перед отцом.

И потому что не успела или не смогла удержать его от ухода из жизни, ведь, не будь я на этом шоу, на этом проекте, а будь я рядом с ним, просто рядом, может, он бы и не совершил этого отчаянного поступка? Но я виновата еще и в том, что не выдержала траура и была счастлива с Иваном.

Так прости меня, папочка!

Прости меня! …

Таня Середа

Типа любовь.

Роман

Продолжение …

А случилось дальше так.

За день до ограбления меня, как всегда в последние две недели, приковали к батарее.

А сторожить меня поставили Снежанку-дурочку.

Проститутку копеешную – она мне больше всех завидовала и, когда Леша с Лысым меня били, тоже все норовила всякий раз мне по голове заехать.

Ну…

Последняя надеждочка у меня осталась, последняя жизненная лазеечка честной девчонкой остаться и не замарать себя, отплатив черным за то доброе, что сделала для меня Маргоша.

Долго я думала, все решиться не могла, а потом решилась.

Снежана, говорю, слышь, Снежана, тебя достало-допекло, что я в чистые белые люди имела шанс выйти из нашей проституточной команды? Ты мне за это мстила? Да?

Ну, гляжу, в самую точку попала, Снежка наша совсем осатанела, материться стала – сто слов матом, одно по-русски – вижу, значит, права я оказалась, именно это ее допекло, а совсем не то, что я общачок наш, триста долларов потырила.

Дождалась я терпеливо, покуда Снежанка выматерится до конца, ну и сказала я ей, ну и предложила…

Говорю, что, думаешь до конца дней своих в плечевых придорожных шлюхах проторчать?

А не хочешь вместе со мной в белые люди, как человек?

Вижу – примолкла, слушает…

Ну, я и говорю ей тогда весь свой нехитрый план.

Я, говорю, я твой единственный шанс из проституточной ямы, из под Леши с Лысым вырваться, так что решай: или со мной в белые свободные барышни, или с Лысым и с Лешей до скорого конца деньков своих.

Только, говорю, если ты меня и заложишь Леше, то я все равно, если живой останусь, сбегу, но уже без тебя. Так что – я твой шанс, думай, Снежка, решайся!

А предложила я ей вот что.

Покуда я прикованная тут ночевать буду, Снежка пусть пойдет и по мобильному телефону, с улицы, чтобы ни Леша, ни Лысый не могли подслушать, пусть позвонит…

Не в милицию, а Маргоше – я ее номер на память помнила, как Отче Наш!

А Маргоше она должна была сказать, что завтра ночью ее дом грабить должны и проникнуть в дом должна ее подружка, та самая Танька, то есть – я.

И что Танька вовсе не предательница и изменница, а просто ее похитил старый ее хозяин сутенер и пытками на это ограбление вынудил.

И дальше я просила передать, чтобы они с милицией в подвале уже сидели и меня там ждали, и чтобы всю эту Лешину банду с поличным…

А Снежке я сказала:

– Не передашь – сдохнешь через полтора года от герыча или от СПИДа. А передашь, как я прошу, я обещаю, что вместе с Маргошей помогу на ноги встать, учиться, замуж выйти и все такое.

Ушла Снежка.

Я полтора часа вся не своя на привязи сидела – все ждала, как придут сейчас Леша с Лысым и забьют меня насмерть…

Но не пришли.

Не выдала меня Снежка.

Пришла через полтора часа.

Глядит на меня не моргая. …

Ну, не буду подробно про всю эту хренотень описывать – как мы на дело поехали, да как я, вся трясясь, сперва через ограду, а потом в окошко подвальное лезла, да как Леша мне сто раз напомнил про то, что мать мою в Великих Луках, да брата Сергуню вместе с ней порежет…

Прости меня, мамка, если что!

Кабы сорвалось, кабы заложила нас Снежанка-дура, так и не жить бы нам всем, всей семейке нашей непутевой. А и зачем нам, маманя, зачем нам такая жизнь? Жизнь, в которой ты, маманя, кроме стирки сраных кальсонов этих своих вечно пьяных хахелей да кроме подтирания заблеванных полов в нашей столовке, ничего хорошего не видала, да моя житуха, кабы не вырвалась я с помощью Маргоши – на что мне такая жизнь: отсасывать хачикам на заднем сиденье за пятьсот рублей? Да еще и по роже потом от Леши получать? Когда единственный оттяг – это риэлити-шоу по телику в нашей девичьей квартирке!

На хрена такая жизнь, маманя?

Так что рискнула я, а выскочили мы в дамки – срослось, как я запланировала, и жизнь наша обрела иной смысл!

Так что не за что мне, выходит, и прощения у тебя просить…

Одним словом, приехали мы под утро в квартал таунхаусный, где Маргоша обитала.

На двух машинах приехали. Леша, Лысый и еще два шкета, я их не знаю. Все бандюги отмороженные, клейма негде ставить. Сперва час выжидали, присматривались. Потом Леша меня вытолкал, под задницу подсадил и через ограду перебросил. У меня мобилка – для связи с ним. Нашла я то самое окошко.

И дальше – как по писанному.

Залезла я в окошко, ныряю вниз головой, там руками на скамейку, перекувырнулась…

Тихо!

– Есть кто-нибудь? – спрашиваю шепотом.

Глядь – два опера с пистолетами ко мне из углов выскакивают.

– Где остальные? – спрашивают меня.

Я им мобильный достаю, говорю, мне позвонить надо, надо сигнал подать.

Они мне – давай, звони!

Я звоню Леше, говорю, все, мол, чисто, залезайте…

Ну, а дальше, сами понимаете, повязали всех – и Лешу, и Лысого…

Те двое шкетов, что на улице во второй машине дожидались, попытались было удрать, да где уж там! Маргоша, кроме ментов, ведь на всякий случай еще и своих ребят припахала-впрягла.

Так что – всех чисто взяли.

Меня после допроса сразу отпустили.

И Снежку тоже – под подписку отпустили.

Я к Маргоше поехала, она меня как родную сразу забрала.

И не надо думать, что я про Снежку забыла!

Я про Снежку Маргоше все рассказала, что кабы не она – ничего бы не вышло у нас…

Маргоша Снежке очень потом по жизни помогла.

Устроила ее на работу, на курсы компьютерного дизайна устроила, с квартирой съемной все организовала и оплатила на первое время, так что не забыла я про Снежку. ….

А дальше история вообще сказочная.

А дальше Маргоша мне и говорит как-то вечерком, когда все устаканилось, когда я уже снова обжилась в доме у нее, говорит:

– А не махнуть ли нам, подруга, в Испанию? Недельки на три, есть там у меня и дела, и где и у кого пожить и покупаться!

Ну, у меня возражений нет.

В Испанию, так и в Испанию!

За неделю мне Маргоша паспорт заграничный оформила, а еще через пару дней, мы уже в Барселону с нею вылетали.

Я-то вообще в первый в жизни раз и в самолете, и вообще заграницу.

Бизнес-классом, в комфортном салоне…

Сказка, да и только! …

Прилетели мы в Барселону, а там в аэропорту нас с Маргошей уже ее друзья дожидаются.

Мигель и Хуан.

С Мигелем, как я поняла, у Маргоши старая-престарая любовь была, еще с доисторических советско-социалистических времен (да простит меня Маргоша, если прочитает это и обидится, что я ее таким образом в старухи записала).

А Хуан – тот помоложе, ему лет тридцать, тот все на меня черненькими глазками сверкал, бровками знаки подавал, сам по-русски ни гу-гу, а я по-испански – сами понимаете. Но Маргоша ему сразу насчет меня как отрезала, говорит, через Мигеля, мол, переведи, дескать Тата (то есть я) – девочка правильная и очень-очень хорошая.

На вилле, где нас поселили совершенно одних, если не считать прислуги – горничной Люсии, повара Анастасьо и шофера дяди Коли, русского, кстати говоря, – на вилле был просто рай.

Маргоша первые четыре дня вся в дела ушла, и, как только позавтракаем, она в машину и дядя Коля ее куда-то увозит. Я же – одна-одинешенька, хорошо, на вилле свой сад с бассейном, а погода стояла – плюс тридцать три на солнце и двадцать шесть в тени.

Загорала голяком, без всего, в шезлонге и купалась в бассейне до одури.

Вечерами телик глядела по тарелке, наш российский, они тут позаботились, настроили на "НТВ Плюс", глядела риэлити-шоу всякие да фруктами объедалась.

Маргоша только поздно вечером подгребала – усталая и выжатая вся.

Принимала ванну и валилась в кровать в своем будуаре.

Я ее по утрам расспрашивала, что да как? А она только рукой отмахивалась, мол, дела, дела и еще раз дела. Бизнес, одним словом. Но при этом обещала, что к исходу недели все обтяпает шито-крыто и потом, наконец, нашим с нею отдыхом займется.

На четвертые сутки Маргоша, уехав утром как всегда одна, без меня, вернулась чуть пораньше обычного, а с нею два господина.

Один русский, она его Макаровым называла, а другой испанец и вроде даже как герцог или гранд. Так Макаров и Маргоша его называли – ваше высочество.

Макаров, как я догадалась, тоже был старым Маргошиным приятелем, а может, даже и старой любовью.

Маргоша мне потом, когда вся эта история уже закончилась, призналась, что Макаров этот был еще из КГБ, и когда Маргоша при Советах по иностранцам промышляла, сами понимаете, чем она промышляла, этот самый Макаров ее и завербовал. Он ей потом, когда перестройка началась, и с бизнесом помог.

А сам Макаров потом из КГБ в ФСБ, что ли, перешел и аж до генерала, что ли, дослужился.

Одним словом, познакомили они меня с грандом с этим, его Альварес Алонсо де Куэльяро звали, а мне было предложено обращаться к нему просто – сеньор Алонсо.

Я его потом Аликом звала, и он у меня как миленький откликался на Алика. Но это было потом. ….