Противоположные начала

Глава 11

Задумал Род явить такого бога, который бы отвечал за созидание, сохранение истины, им и стал Белобог. Нет в нём ни одной капли зла, тьмы и неправды. Он сам верит только в доброе и светлое, у него есть постоянное желание найти выход, решение для какого-либо дела.

Шла уже не первая седмица, как отсутствовал Велеслав. Ягла закручинилась пуще прежнего, стала всё больше донимать Беломира расспросами всякими, да свои опасения высказывать. Вот и сегодня прямо с раннего утра случилось то же самое. Беломир наведался к соседке, чтобы помочь со сбором урожая. Погода стояла солнечная, но, несмотря на тепло, природа стала потихоньку увядать. Берёзки, осины и липы скоро примерят свои янтарные наряды, все поля станут золотыми и тоскливыми. А пока люд наслаждался последними жаркими солнечными лучами, которые не только светили, а ещё и согревали плодородную землю, но с каждым днём всё меньше.

— Беломир, что-то приключилось, сердцем чую. — проговорила Ягла, провожая взглядом клин громко кричащих журавлей на ясном небе.

— Но мы этого, конечно же, не узнаем, пока Велеслав сам не явится. — вздохнул Беломир, вытирая бусинки пота со лба тыльной стороной грубой ладони.

Парень закончил работу на сегодня, и устало пристроился на земле. Подле него возвышалась приличная куча репы, а в стороне расположилась такая же добрая куча ботвы.

— Мы не можем больше сидеть и ничего не делать. Мы слово давали. Может его выручать нужно, а мы сидим, сложа руки. — встрепенулась Ягла, но, поглядев на раскрасневшееся от работы лицо Беломира, прикусила язык и молча насупилась.

Помогал Беломир девушке, как и обещался брату, приглядывал. Даже козу где-то раздобыл и приволок недавеча. Назвали животинку Седунь, уж больно окрас показался Ягле интересным, неестественным: бела была коза, да не совсем, точно седая. Мастер Данила Яглу тоже не оставил, как разузнал он, что Весея пропала — пожалел девушку и тоже стал по хозяйству подсоблять изредка. В основном вся забота легла на плечи Беломира, да он и рад был проводить с Яглой больше времени, тёплые чувства до сей поры не отпускали его. Хотя Ягла и отдала своё предпочтение Велеславу, в душе Беломира теплилась надежда. Ещё и брат куда-то запропастился, и сделать чего-то, чтобы того воротить, он был не в силах.

— Ягла. — Беломир поднялся с земли, приосанился, и подошёл ближе, выдёргивая из растрёпанных волос девушки сухой листочек. — Если Велеслав княжить стал, то неволить его там никто не станет. Знать, ещё не время ему возвратиться. А может…

Беломир многозначительно замолчал, Ягла же подняла на него грустные глаза и прочитала во взгляде парня страшное, в чём сама себе боялась признаться: «Может, и вовсе не хочет возвращаться?».

— Гой еси, люди добрые!

Громкий возглас, донёсшийся у калитки, заставил пару обернуться. У ворот стояла статная светловолосая девушка с узелком в руках и махала рукой.

— Помощи хочу просить. — продолжила она, оглядев беглым взглядом огородчик. — Ночлега ищу я, три дня и три ночи в пути уж как, отдохнуть надобно. Отплачу трудом своим, вижу, лишние руки вам не помешают.

Ягла двинулась навстречу незнакомице, Беломир уверенно зашагал позади, отряхивая руки от засохшей на ладонях земли.

— И тебе не хворать, коль не шутишь. Далече путь держишь? — Ягла оказалась у самой калитки и отворила её, приглашая путницу во двор. — Заходи, гостьей дорогой будешь.

— Купавой меня величать. — кивнула путница, лёгкой походкой вспорхнув во двор, и остановилась, сунув свой узелок в руки Беломиру, глядя на него лукавым взглядом. — Так, приютите?

— Так я это… — растерялся парень от смелости гостьи. — У хозяйки расспрашивай. А мне пора и честь знать.

Беломир вручил узелок Купавы Ягле, и скрылся за воротами.

— Что-то скромный он уж больно, хотя в глазах величие читается и доброта. — Купава мечтательно закатила глаза, в которых промелькнул азартный голубой огонёк.

— Хороший он. — проговорила Ягла. — Да ты не стой столбом, проходи в избу. Чаем напою.

Не успели девушки сдвинуться с места, как за их спинами раздался мальчишеский грубый голос:

— Здравствуй, Ягла!

Хозяйка обернулась и заулыбалась, узрев перед собой старого знакомого.

— Святогор, ты как раз вовремя. Можешь баньку истопить? А то у Беломира появились свои дела. — пожала плечами Ягла. — Я бы и сама, так гостью принять нужно.

Святогор кивнул, по-молодецки перепрыгнул невысокий заборчик и последовал к поленнице, аккуратно выложенной у клети.

— Хороший малый. — удивлённо, улыбнувшись, произнесла Купава. — Сколько тут добрых молодцев у тебя. Выбирай, кого хошь!

— Мал ешё Святогор. — хихикнула Ягла. — А вот к Беломиру приглядись.

— Значит Яглой звать тебя? — хмыкнула гостья и уверенно вошла в избу.

Купава показалась Ягле довольно интересной, речи из её уст текли словно звонкий весенний ручеёк, глаза лукаво поблёскивали, она потешно раскидывала руки, когда слишком заговаривалась.

— Погорела изба моя, вот и отправилась счастья искать, судьбу пытать. — закончила Купава и снова всплеснула руками. — Хатку бы какую сыскать или жениха, чтобы сразу при месте быть.

Ягла слушала внимательно, разливая по чашкам дымящийся травяной сбор, то хмурясь, то улыбаясь. Купава тут же схватилась за напиток и жадно отхлебнула его, обжигая язык.

— Вот те раз! — замахала гостья руками, пытаясь остудить рот. — Очень вкуфно, фпасибо.

Ягла залилась смехом, а на пороге появился Святогор, который тут же присоединился к чаепитию.

— Я — Купава. — широко улыбнулась девушка, больше не решаясь браться за ещё неостывший напиток. — Чем ты занимаешься? Охотой? Или лесоруб?

Купава бесцеремонно ощупала крепкие руки мальчика, заставляя его чуть засмущаться.

— Всем понемногу. — пробубнил Святогор, отодвигая табурет от гостьи, и потянулся за румяным калачом и мёдом.

— Кушай, Святогор. — кивнула мальчику Ягла, пододвигая ближе к нему ковш с лакомством. — Ты не видел Василису? Обещалась зайти, и что-то нет её.

— Мы с ней поспорили вчерась. — набив полный рот, пробубнил Святогор. — Говорю ей, что медведя могу поймать, а она обсмеяла меня. Говорит, простофиля я!

Купава дёрнула бровями, с любопытством и удивлением уставилась на мальчика, затем облокотилась на столешницу и заговорчески шепнула:

— Ты и впрямь так силён?

— Думаю, что да. Я тогда дубок повалил для Беломира, когда у него топорище поломалось. — гордо вскинул голову Святогор. — И медведя повалю.

— А где-ко ты его сыщешь?

— Дак, в лесу же.

— Не боишься?

— Не боюсь!

— Купава! — прикрикнула Ягла, понимая, что гостья подстрекает мальчонку на глупый и опасный поступок.

— Ты его руки видела?

Услышав до боли знакомую фразу, Ягла понуро опустила голову. Когда-то и Велеслав произнёс то же самое, впервые ворвавшись без приглашения в её избу. И вдруг такая тоска накатила на девушку, что не сдержала она невольно скатившуюся по щеке горячую слезу.

— Ты чего, Ягла?! — изумились хором Святогор и Купава.

— Ничего. — Ягла встала из-за стола, утерев слёзы, и принялась искать что-то на печи, дабы занять себя хоть чем-то. Отвлечься ей нужно было от мыслей грустных. — Вы отдыхайте, а мне в лес нужно, грибов наберу и вернусь. Святогор, повесели гостью, Василису дождитесь.

Вот так запросто Ягла, оставив свою новую знакомицу со Святогором, схватила с печи запылившееся, покрытое тенётами лукошко, и со всех ног пустилась в сторону леса, на бегу повязывая косынку. Не могла она не думать о Велеславе, скучала и горевала по нему всё сильнее с каждым днём. Не успела она насладиться чувством покоя, которое ощутила от его объятий, не успела во всей мере познать чувства близости и любви, будто осталось меж ними что-то недосказанное и крайне важное.

Ягла довольно быстро насобирала полное лукошко грибов, но домой возвращаться не спешила. Лес успокаивал девушку своим монотонным шелестом чуть пожелтевших листочков. Совсем близко с полей послышалась жалобная прощальная песнь журавлей. Когда они улетали, на душе у Яглы становилось всегда грустно, девушка любила слушать их протяжные крики, ведь они знаменовали новое колесо перемен. Совсем скоро землю накроет белым снежным одеялом и начнётся иная жизнь — студёная, точно вода в подземном роднике, и чистая. Совсем скоро… Но Велеслав всё ещё не возвращается. Мысли Яглы прервал громкий крик о помощи. Кричала женщина.

— Спасите! Святогор!

Ягла кинулась сначала в одну сторону, потом в другую, затем, прислушавшись внимательнее, определила верное направление и побежала на отчаянный зов.

Девушка оказалась на тихом лесистом участке, покрытом мхом и хвойными деревьями, на земле она увидела следы борьбы и свежий кровавый след, уходящий в тёмную чащу. Тут до Яглы вмиг дошло, что случилось страшное. Помощи просила мать Святогора — Устинья, скорее всего её-то и утащил медведь. А это был именно он, в этом Ягла не сомневалась. Идти по следу было боязно, тогда Ягла решилась бежать в деревню и скликать Беломира. Девушка теперь наверняка знала, что у парня всё ж имеется дар, который она узрела самолично, значит, Беломир непременно поможет.

Оказавшись близь двора, Ягла истошно закричала, выпустив лукошко с грибами из дрожащих рук, которые рассыпались по земле в разные стороны.

— Беломир, Данила, скорее! Беда приключилась!

На двор сразу же выбежал перепуганный Беломир, за ним следом из мастерской показался Данила. Ягла даже не заметила, что с её двора за происходящим наблюдают три пары любопытных глаз.

— Ягла? Что стряслось? — Беломир обхватил плечи Яглы, которые судорожно то опускались, то поднимались от надрывного плача и легонько потряс её, призывая к спокойствию. — Говори, Ягла! Велеслав?

— Там Устинью медведь задрал. — выдохнула, наконец, Ягла, глядя в глаза Беломира своими, полными слёз. — И опосля в чащу уволок.

Только теперь Ягла заметила, что с её двора, чуть не сняв калитку с петель, выбежал Святогор и помчался прямиком в лесную чащу.

— Чего стоим? — прикрикнул Данила, срывая с себя рабочий пыльный передник. — Гойда! За малым!

Все тотчас же пустились вдогонку за Святогором. Минуя извилистую дорогу, они потеряли паренька из виду.

— Ягла, веди, ну же, скорее! — подал голос Беломир, остановившись. — В какую сторону?

— Кажется туда. — Ягла пыталась вспомнить, откуда она пришла, но мысли её с перепугу путались, дыхание сбилось, сердце зашлось в бешенном ритме.

Беломир и Данила рванули в нужную сторону, скрывшись в глухой непроглядной чаще, Ягла и Купава так и остались стоять на опушке, нервно переминаясь с ноги на ногу.

— А Василиса где? — опомнилась Ягла, не найдя глазами девчушку.

— Тут я. — Василиса подошла сзади, сжимая лукошко Яглы в ручонках, она даже все грибы с земли умудрилась собрать. — Это я виновата. Я беду с медведем накликала. Святогор!

Девчушка разрыдалась, утыкаясь мокрым носом в подол Яглы, та же принялась её уговаривать, гладя по голове.

— Василиска, ты чего? — бодро воскликнула Купава. — Руки-то, вон какие богатырские у твоего друга! Вмиг медведя одолеет.

Ягла с укором глянула на новую знакомицу, а та по обыкновению всплеснула руками, мол: «Чего?». Совсем рядом послышался хруст сухих сучьев, девушки так и ахнули от увиденного: первыми из под тени еловых деревьев показался понурый Беломир, за ним Данила с опущенными руками, а последним вышел Святогор. Он с огромной силой и мужеством тащил на себе окровавленную тушу большого бурого медведя, закинув её прямо себе на горбушку. Всё тело Святогора было напряжено, а детское лицо выражало решимость и уверенность. Богатырь нёс с собой отмщённую добычу, демонстрируя всю свою силу и отвагу перед собравшимися на лесной опушке. Девушки застыли в безмолвии, не в силах и с места сдвинуться. Беломир и Данила также молчали. А Святогор всё приближался. Василиса отпрянула от Яглы, ошарашено округлив свои из без того большие глаза.

— Никакой я не простофиля! — фыркнул Святогор сбросив тушу со своих плеч прямо к ногам девушек, а у самого голос, хоть и грубый, но подрагивающий. — Богатырь я настоящий. Это чучело ответило за погибель моей матушки, долг свой уплатило сполна.

После громко сказанных слов, мальчонка, весь перемазанный кровью жертвы, усвистал в сторону деревни. Ягла было хотела кинуться за ним, но Беломир остановил её строгим возгласом:

— Не надобно за ним идти. Не гоже слёзы богатыря девицам видеть. Пусть отплачет мать, как следует. Вот вам и кровь, вот вам и события, о которых ранее Наволод пророчил.

— Ай да малый! Вот руки-то у него, а! А как он его так? — Купава кивнула на тушу, поддев её носком лаптя, и с любопытством оглядела растопыренную когтистую лапищу.

— Схватил ствол берёзы, вырвал с корнем и ну его понужать. — проговорил растерянно Данила. — Насилу оттащили! Это уж Беломир недюжую волю проявил. Как глянул Святогору в глаза, тот и осел. Но к добыче-то своей не подпустил нас. Сам, говорит, упру!

— Вот, Василиска, говорила же тебе, что одолеет медведя-то. — Купава ободряюще похлопала девочку по плечу и протянула ей руку. — Идём грибы мыть, ужин сготовим.

— Что с Устиньей? — Ягла подошла к Беломиру и проговорила как можно тише, бросая нечастые взгляды на удаляющихся Купаву с Василисой. — Ничего не осталось да?

— Это хорошо, что не осталось. Хоть и схоронить нечего, зато малец не видал того, от чего бы ума лишился враз. — Данила вздохнул и кивнул на убитого медведя. — Надо бы с ним разобраться, Беломир.

— Ступай, Ягла домой. Сладим дело тут, да на ужин придём. Тебе уж козу доить пора, а сена я нанесу, не беспокойся. — Беломир ласково глянул на девушку, улыбнулся одними лишь уголками губ, и пошёл подсоблять мастеру, крикнув через плечо. — Святогора расспросами не донимать! Надо будет — сам обмолвится чем.

Тем временем в царстве Нави всё шло своим чередом, ведь там время текло совсем по-иному. На массивном каменном троне гордо восседал Велеслав, облачённый в чёрную броню. Его лицо было исполнено яростью, он держал в руках длинный кривой посох, готовый к поражению или больше — к нанесению всяких зол. Власть окутала Велеслава с ног до головы, делая его более угрожающим. Его поза была властной и уверенной, словно он считал себя правителем всего мира. Прислужники, окружающие Велеслава по обеим сторонам от трона, чувствовали страх, и подчинение перед навьим князем, чья власть казалась безграничной.

В ушах Велеслава отзывалась эхом его недавно прочитанная речь: «…принимаю на себя управление силами разрушения, готов следить за тем, чтобы мир Нави надёжно защищал другие миры от внешнего хаоса. Я постиг суть добра, познав тёмную сторону. Я готов посылать испытания, готов заставлять переживать самые ужасные времена. Ведь только в такое время возможно по-настоящему проявить отвагу, решимость и благородство. Нет света без тени, ибо суть мироздания — это равновесие».

Велеслав уже не чувствовал, как изнутри ломались его кости, как обнажившиеся раны тотчас же заживали и всё начиналось сначала. Он потерял счёт времени, растворяясь в пространстве, превозмогая боль, а когда открыл глаза, то стал совсем иным.

— Велеслав, тебе скоро встречать новых поселенцев. Ты как? — Морена прокралась в тронный зал тихо, точно змея, собравшаяся вот-вот атаковать свою жертву, и обвила шею правителя прохладными руками.

— Веди! — холодно бросил он, скинув руки Морены с себя, и устремил свой пустой взгляд перед собой.

— Ты знаком с Устиньей? — скривилась Морена, отойдя на пару шагов.

— Видал, но дружбы не водил. — так же безразлично ответил Велеслав. — Чего приключилось с ней?

— Медведь подрал.

— У неё малец один остался, знать… — на задворках сознания Велеслава промелькнула изба Яглы, где он в последний раз видел Святогора. — Негоже ей тут быть…

— Ты чего мелешь такое?..

Морена не успела закончить свою гневную речь, как Велеслав направил на неё свой посох, девушку резко приподняла от пола какая-то неведомая сила и она отлетела в сторону, глухо ударяясь о каменную стену, издав сдавленный стон полный боли и отчаянья.

— Не смей мне перечить, Морена! — громогласный выкрик Велеслава прозвучал властно и жёстко, эхом отражаясь от каменных стен и заполняя всё пространство.

— Ты обязался не нарушать равновесия. — простонала девушка, поднимаясь с пола.

— Можно забрать другую душу взамен и равновесие не нарушится. Веди её сюда.

— Правитель сам должен встретить душу, на мосту. — бросила со злостью Морена, и хотела было уйти, но услышав грозный голос Велеслава, остановилась.

— Думай хоть иногда, прежде чем вести к власти знающего, ведающего! Возможно, ты спасла меня от худшей участи, но теперь ты — жертва!

Морена гордо вышла из зала, дверь за ней с шумом затворилась, а Велеслав медленно привстал с трона, горделиво оглядывая свои владения. Вот и пришло время отправиться за первой душой, принадлежавшей теперь только ему.