Противоположные начала

Глава 12

Думалось ему, что благо великое дело учинит, коли сии тайные знания по миру Яви разольются. Но, может, ведал о том, а может, и нет, что не будет в том блага никакого, а только всё разрушится, остановится, да перепутается…

Ягла брела домой одна, так и не догнав Купаву с Василисой и не встретив Святогора, да она и не пыталась. Девушке хотелось тишины и спокойствия, она снова вспомнила о Велеславе, мысленно сравнивая себя с ним. Только сейчас до неё стало доходить, что одиночество — это совсем не плохо. Такое редкое уединение, как сейчас, для Яглы стало редкостью. Вокруг неё постоянно были люди, то жалея её, то помогая. Забота стала душить Яглу, и она поймала себя на мысли, что устала от чрезмерного внимания и опеки. Свернув на тропку, ведущую к болотной топи, девушка ускорила шаг.

Добравшись до кромки редкой молодой рощицы, Ягла заприметила одиноко стоящую красивую берёзку и зашагала прямо к ней. Обхватив белый ствол руками, Ягла приникла к нему лбом и прикрыла глаза, прислушиваясь к звукам окружающей её природы. После дуновения лёгкого ветерка листья берёзки тихо зашумели, было слышно, как размеренно шурша, налетая на ветви, пару листиков опустились под ноги. Согреваясь под последними солнечными лучами, жужжат мухи, где-то совсем рядом начинает громко куковать кукушка, но внезапно замолкает. А с опустевших полей доносится, так полюбившийся, прощальный крик журавлей. Тому, кто не умеет слушать природу, невнятны советы, которые даёт лес. Ягла же всё понимала, не просто так она сюда забрела. Вдоволь наобнимавшись с берёзкой, девушка опустилась на мягкую пожелтевшую траву. Сначала Ягла аккуратно присела, опираясь на белый ствол, а затем отклонилась назад, раскинув руки в стороны, точно крылья. Её спина коснулась прохладной земли, а глаза широко распахнулись, глядя на голубое бескрайнее небо.

Краем уха Ягла услышала шорох в траве, а когда повернула голову вправо, заметила маленького милого ежа, который шустро скрылся за пеньком. Но вдруг её взгляд зацепился за совсем иное: там, где только что пробегал ежонок, лежал какой-то деревянный маленький предмет. Чтобы разглядеть его поближе, Ягла приподнялась на локтях, перевернулась и подползла ближе, сощурившись.

— Да это же… — удивлённо сорвалось с губ девушки. — Велес…

То, что нашла Ягла, оказалось ничем иным, как оберегом Рода, и принадлежал он именно Велеславу. В голове веды стали мелькать чёткие картинки прошлого: Велеслав наматывает верёвку на локоть, не замечая, как случайно задевает нить оберега, и тот падает прямиком в густую зелёную траву, сорвавшись с груди парня.

— Велес, услышь мой зов, пусть дарованный науз даст о себе знать, пробудит свою силу. — прошептала Ягла, крепко сжимая обережку в руках, прижав её прямо к своему сердцу. — Тоскую по тебе сильно. Люблю я тебя.

Ягла надела оберег на шею, крепче завязав узел на нити, поднялась с земли и помчалась домой, мысленно поблагодарив лес за данный ей знак.

А в избе во всю кипели чугунки. От растопленной печи шёл жар, по светёлке витал ароматный запах свежеприготовленной грибной похлёбки и горячей выпечки. Купава хлопотала по хозяйству, пытаясь не уронить тяжёлый ухват, а Василиса и Святогор сидели за столом и играли причудливыми самоцветами, которые пускали разноцветные блики по стенам избы, когда на них попадали солнечные лучи.

— Ягла бежит. — проговорила Купава, завидев хозяйку в небольшое оконце. — А где ж остальные? Уже обедать пора.

За столом все собрались, немного погодя. Намывшись в жаркой баньке, приступили к обеду. Никогда в избе Яглы не собиралось такого богатого застолья: сама она сидела во главе стола, по правую руку устроился Беломир с Данилой, по левую Купава с детьми, а вот место напротив пустовало. Ягла сразу же подумала о Велеславе. Непременно, когда-нибудь он будет сидеть именно там, и соберутся за этим столом все близкие и дорогие им люди.

— Ох, и справная похлёбка получилась. — довольно, гладя себя по животу, произнёс Данила. — Хорошая хозяйка из тебя получится, Купава. Мне бы такую зазнобу.

За столом послышались детские смешки. А Купава, ничуть не смутившись, подняла голову от уже опустевшей тарелки и произнесла:

— Стар ты для меня, Данила. А вот для Беломира я как раз сгожусь. Я собою хороша, да и он под стать мне!

Беломир поперхнулся и закашлялся, а Данила залился краской, но на такой выпад ответил:

— Ну, коли так, можно и это дело сладить. Беломир, ты как на это смотришь?

Беломир прочистил горло, отпив из ковша студёной воды, оглядел всех властным взором и поднялся из-за стола.

— Я бы не хотел с таким делом спешить. — нахмурившись, произнёс он.

— Велеслав уже, кажись, давно это дело сладил, раз не возвратился до сих пор. А ты чего тянешь? — Данила продолжил давить на Беломира и тоже привстал из-за стола, отодвигая от себя тарелку.

Не успел он снова открыть рот, порываясь высказаться, как пошатнулся и выпучил свои глаза, схватившись за шею.

— Не могу дышать… — просипел Данила и осел обратно на табурет.

Лицо мастера побледнело, в уголках его губ стала скапливаться слюна, тихие хрипы и бульканье вырывались из его горла. Беломир с Яглой засуетились, не зная, чем помочь.

— Купава, что ты добавляла в похлёбку? — Ягла остановилась и вопросительно уставилась на светловолосую девушку, растерянно хлопающую глазами.

— Грибы. — коротко ответила она. — Ну, ещё травки вкусные какие-то…

Купава судорожно сглотнула и тоже схватилась за горло, начав жадно хватать ртом воздух.

— Беломир! — Ягла подбежала к парню, вцепившись в его рубаху. — Беда! Потравились мы все. Бегите скорее на двор, пейте воду и выводите из себя все кушанья. Живее!

Беломир округлил глаза. Он чувствовал себя как обычно. Может, это было из-за того, что он съел меньше всех? Данила две плошки навернул уже, дети половину ещё не доели, как и Ягла. А вот Купава как раз закончила свою тарелку похлёбки.

— Беломир? Дети! — Ягла снова потрясла парня за ворот, указывая на Василису и Святогора, последний выглядел тоже как обычно, а вот девочка бледнела на глазах. — Выведи их, а я займусь Купавой и Данилой.

— А тобой же, кто займётся, Ягла? — повысил голос Беломир, развернулся к Святогору и скомандовал. — Слыхал, что делать нужно? Бери Василису, воду и на двор.

Мальчишка ловко схватил девочку на руки, поддел со стола ковш с водой и вышел за дверь. Ягла же начала нервно шарить по мешочкам с травами, выискивая нужные, и откладывала в сторону те, которые ей пригодятся. Беломир принялся поить Купаву водой, придерживая её за подбородок, вливал содержимое кружки в приоткрытый рот девушки.

— Ягла, что она добавила? — меж делом обмолвился Беломир.

— Белена то была, дурман или болиголов, я точно не скажу. Но дело, и впрямь, худо. — Ягла уже всыпала травы в ступку, что-то растирала, наливала, мешала.

— А зачем тебе такие травы да коренья, от каких так худо? — всё ещё недоумевал Беломир.

— Они полезны в мазях, примочках, но никак не в еде. — Ягла протянула парню кружку с мутной жидкостью, поверх которой плавали ещё не настоявшиеся листочки. — Делай глоток и Купаве влей.

Беломир сделал всё, как было велено. Девушка тут же закашлялась и захрипела.

— Бегом на двор её! — закричала Ягла, придерживая дверь.

Пока Беломир возился с Купавой, Ягла влила отвар Даниле, потом вынесла детям. Василиса оставалась бледной, а Святогор пребывал в добром здравии. Ягла поймала себя на мысли, что самочувствие у неё такое же, как и всегда, хотя и отвар не пила, и похлёбку ела.

— Ягла, Василису положу в избе? — кивнул Святогор на девочку, уже приоткрывшую свои тяжёлые веки.

— Неси, Святогор. Укутай потеплее её, может знобить сильно. — выкрикнула Ягла, ища глазами пару Беломира и Купавы.

Она сыскала их прямо за баней. Купава стояла на коленях, низко склонив голову, а Беломир жалостливым взглядом взирал на неё сверху вниз, прислонившись к бревенчатой стене.

— Ну вот, какая ж я хозяйка? — Купава обессилено всплеснула руками на свой обычный манер. — А Данила нахваливал…

— Идём в избу, как раз и Данилу проверим. — Ягла развернулась к крылечку, и хотела было уже ступить первый шаг, как дверь с шумом распахнулась, сильно ударяясь о стену сеней.

На ступенях появился Святогор, но держал он в руках уже не Василису, а бездыханное тело мастера Данилы.

А в царстве Нави Велеслав уже держал свой путь к Калинову мосту. Чинно восседая на своём вороном коне, он оглядывал простирающуюся на горизонте реку Смородину и до сих пор удивлялся её размахом. Больше с ним не отправился никто: ни Морена, ни прислужники. Хотел Велеслав самолично прочувствовать всё, то величие, которое даровала ему власть всепоглощающая. Остановив коня аккурат перед мостом, Велеслав ещё раз внимательно огляделся, никого не было видно, и тишина стояла мертвецкая. Так как и при жизни в Яви Велеслав любил тишину, то это его совсем не насторожило и уж тем более не испугало. Да и кого ему бояться? Теперь он тут всем заправляет.

Вдруг, в какой-то миг, грудь князя навьего что-то сильно обожгло, но он почувствовал только приятное тепло. Провёл своей дланью по холодной броне — ничего не почуял тёплого. Тогда Велеслав стянул с себя чёрную защиту через голову. Что-то яркое промелькнуло перед его взором и тут же затерялось в высокой траве. Велеслав раздражённо спрыгнул с коня, склонился, и начал шарить по земле руками. Его шершавая ладонь наткнулась на что-то мягкое и горячее, сначала он в недоумении отдёрнул руку, побоявшись обжечься, но потом, вспомнив, что с недавних пор совсем не чувствует боли, решительно поднял с земли красную нить с узелком, образовавшим две петли.

— Науз Яги… — Велеслав смотрел сквозь неразлучника немигающим взглядом и чувствовал, как приятное тепло разливается по всему его телу, сменяя мёртвый холод. — Душа… Моя.

В памяти проносился хоровод событий: болото, Яблонька, Яга, купалье, Беломир, Наволод….

— Наволод! — хищно оскалившись, проговорил навий князь, пряча науз за кожаный пояс брони. — Я до тебя сейчас доберусь.

Велеслав уже позабыл и о Смородине, и о душе, которую должен был встретить на мосту. А ведь он хотел Устинью обратно в Явь отправить, чтобы Святогора на ноги подняла. Да теперь всё стало неважно. Вспомнил Велеслав о том, что не хотел он власти, вспомнилась ему и Яга, которая наверняка ждёт его в Яви, горюет.

Развернул он своего коня от моста и помчался по просторам своих огромных тёмных владений, намереваясь отыскать старого волхва.

А Морена тем временем с Наволодом разговор держала. Кружила темновласая над старцем, словно орлица, а тот сидел в избе её горницы, испуганно вжавшись в резной массивный стул.

— Мы так не договаривались, Наволод! — склонилась Морена, заглянув в глаза волхву. — Вечную жизнь с ним мне обещал, а теперича что? Ходит — точно камень! Ни ласки, ни любви! Постель остыла уж давно!

— Ты мне тоже, кажись, молодость вечную обещала. — крякнул Наволод, несмело поднимая взгляд. — А теперь, ну-ка, взгляни на меня. Что видишь?

Морена со злостью схватила волхва за длинные, ниспадающие на худые плечи, седые волосы и потянула их вниз так, что теперь голова Наволода была высоко поднята, а его пустые глаза смотрели в глаза девушки, пылающие яростью.

— Ты был ниспослан Родом, для того, чтобы не допустить нарушения равновесия. — Прошипела Морена. — Как оказалось так, что эта дрянь теперь может влиять на весь исход? Велеслава нужно пленить здесь на веки вечные, иначе он сможет вновь вернуться в Явь! Тогда битвы не миновать!

— Ты хочешь сделать Чернобога кощем? Вечным пленником Нави? — Наволод нервно сглотнул, когда девушка разжала свои холодные пальцы и выпустила его волосы из своей хватки.

— Я хочу сделать его своим! — процедила сквозь зубы Морена. — Пусть думает, что он тут главный, но править навьим царством буду я! Его дланью стану управлять — отдавать приказы.

— Не думай, Морена, что тебе удастся так легко провести Велеслава. Он не так уж и….

Наволод не договорил, он отвлёкся на входную дверь, которую чуть не сняли с петель, открыв её рывком так, что стены задрожали. На пороге стоял сам властитель Нави. Ноздри его широко раздувались, грудь вздымалась от тяжёлого шумного дыхания, ладони сжаты в кулаки до побелевших костяшек пальцев.

— Что тут происходит? — рыкнул громко Велеслав, уставившись на волхва и Морену. — За моей спиной перепоны чинить вздумали?

Морена поменялась в лице от удивления. Хотя она и считала себя сильнее, но сейчас в её глазах читался испуг.

— Наволод, вот и свиделись. — хмыкнул Велеслав, ловко схватив табурет, приставляя его очень близко — прямо напротив волхва.

Он опустился на него, широко расставив ноги, не отрывая своих чёрных глаз от пустого безразличного взгляда собеседника.

— Здорово, Чернобог. — Наволод говорил спокойно и решительно. — Исполнил, знать, предназначение своё…

— Морена, выйди вон. — бросил Велеслав, даже не оглянувшись.

— Чернобог, но… — начала было Морена, но, увидев как под чёрной бронёй напряглась спина навьего князя, поспешила за дверь.

— Надобно встречу справить. — со злой ухмылкой проговорил Велеслав, схватив со стола кубок с хмельным мёдом, затем, чуть приподнимая его вверх, кивнув волхву. — За предназначение, стало быть?

Велеслав одним махом осушил кубок и отбросил его в дальний угол избы, от чего тот издал громкий звон, ударившись о большой стальной сундук, да так громко, что Наволод невольно вздрогнул. Не спуская глаз с волхва, навий князь медленно прислонил свой холодный большой палец к уголку губ, стирая с них остатки напитка, и нагло ухмыльнулся.

— Начинай свою речь, Наволод. Я не прошу, а приказываю. Это значит, что повторять свой приказ я не намерен.

— Твоё слово — кон. — кивнул Наволод, соглашаясь. — От какого места начинать баять?

— От изначального. — в голосе Велеслава прозвучали стальные холодные нотки.

— Э-эх, Велес… — тяжело вздохнул волхв, медленно качая головой.

Услышав, как Наволод назвал его, Велеслав напряг плечи и выпрямился, но промолчал. Хотел он запомнить и уловить всё сказанное, дабы и впредь больше не быть обманутым на пустом месте.

— Род — изначальная беспричина всего сущего, он един и множественен одновременно. Белобога он сотворил, для того чтобы он являл собой силы света, проникающей и оживляющей всё сущее. А ты был сотворён изначально — богом царства тьмы и разрушения сил природы, кои являются не олицетворением сил зла, а необходимым действием очищения, предвещающим новый акт творения мироздания. — Наволод остановился и взглянул на Велеслава с любопытством, он хотел узреть, как навий князь воспринимает его рассказ. — Род к людям вас отправил для того чтобы поддерживать гармонию в их мире — Яви…

— А где же сам Род? — перебил Велеслав волхва, перекинув ногу через табурет, и поднялся с места, возвышаясь над ним.

— В Прави, знать. Туда нам путь закрыт. — пояснил Наволод и продолжил свой рассказ, говоря размеренно и тихо. — Я оказался под покровительством Рода, когда он доверил вас мне.

— Ты его видел собственными глазами? — изумился Велеслав и подозрительно прищурился.

— Нет, не видал. — потёр задумчиво свою бороду Наволод. — Видение было, голос слышал. А утром нашёл корзину плетёную, а там два младенца и свитки.

— Обереги где? — поинтересовался Велеслав, даже не уточнив, что имеет в виду. Он понимал, что волхв его поймёт и так.

— Обереги в реку скинул.

— Он так велел?

— Велел. Только не понимаю, для чего ж их было вообще на вас надевать в таком случае.

— О чём с Мореной говорили?

— Желает она пред собой коща безвольного видеть, а не Чернобога. — признался Наволод. — Не мог я у себя оставить свитки со знанием тайным. Один, что Белобогу принадлежал, утерял я случайно, вот и задумался, как бы второй сберечь. Воззвал я, значится, к черни, она и откликнулась тут же, взяв с меня слово, что один из вас ей будет принадлежать. А уж как Морена прознала про то, что ты можешь правителем стать, так и вцепилась в тебя мёртвой хваткой.

— То есть как, могу стать? — удивился Велеслав. — Мог и не становиться вовсе?

Велеслав стал измерять комнату широкими шагами, пытаясь собраться, для того, чтобы навести порядок в своей голове. Сейчас в неё вдруг закралась мысль, что цель, к которой он шёл через боль и жертвы, цель, к которой он стремился больше всего на свете, совершенно того не стоила.

— Мог. — вздохнул Наволод. — Прознала Морена, что в деревне девушка есть, которая имеет отношение к ведовству. А если вы с Беломиром там для порядку, то Ягла, стало быть, этот порядок нарушает. А во избежание перевеса тёмных сил тебя следовало отправить в Навь. Ну, или Яглу.

— Так Род велел?

— Так устроено в трёхъмирье. — пояснил Наволод, крякнув. — А ещё заведено так, что тьма к тьме. — Волхв поднял палец вверх, взывая к мудрости бытия, и замолчал, дожидая реакции Велеслава, на что тот лишь раздражённо прикрикнул:

— Не тяни же, ну!

— Сила неведомая вас тянула друг к другу. Тебя и Яглу.

— Что значит тянула? Мы и теперь любим друг дружку!

Наволод, наконец, поднялся с насиженного места и обомлел. Он удивлённо вскинул свои густые белёсые брови и вопросительно глянул на Велеслава.

— Чего не так? — Велеслав удивился больше волхва.

— Цветок тот, что вы с Яглой сорвали… Сияние. Оно должно было притупить ваши чувства, а то и вовсе искоренить их. — прошептал Наволод, попятившись, но наткнувшись на деревянную скамью, остановился. — Морена так хотела, близки вы с ней стали, вот и не хотела тебя терять. А потом о власти грезить начала…

Велеслав широко размахнулся своей тяжёлой дланью и одним махом смёл всю утварь со стола.

— Да как вы посмели?! — закричал он во всё горло, глаза его яростно блеснули.

Морена, услышав шум, показалась в дверях, и несмело промолвила:

— Чернобог, там Данила на Калинов мост ступил. Надобно встретить.