Пси-ON. Книга III

Глава 7 В преддверии бала

Мне не пришлось высказывать горе-профессору ничего из того, что я о нём думал, ибо, во-первых, вспышка негативных эмоций благополучно ослабла спустя час-другой субъективного времени, а во-вторых об этом уже заботилась Хельга, популярно объясняющая этому человеку его дальнейшие перспективы. Печальные перспективы, ведь на случайность произошедшее списать не получилось бы: собственные помощники Воробьёва и инициировали «разбирательство», при посторонних, — сиречь мне и Хельге, — заявив, что детонацию разлома спровоцировало использование экспериментальной установки, и такой эффект был вполне прогнозируемым. Её для того и разрабатывали: закрывать разломы путём их дестабилизации. Просто этот выезд «на природу» для игрушки умных дядей был первым, так как с момента доведения прибора до ума разлом впервые образовался там, где даже подрыв тактического ядерного боеприпаса не привёл бы к катастрофе и жертвам…

Стоит ли говорить о том, что я во всю пользовался телепатией, и потому имел наиболее полное представление о мотивах профессора, нежели кто-либо ещё? Эта усатая скотина и правда не считала себя виноватой, а радость от успешного закрытия разлома, весьма оправданную, в общем-то, радость, сдерживала из опасений получить по шапке потоком плазмы. Или прикладом, так как солдаты из числа его личной охраны после услышанного более не пылали решимостью защитить светило науки, а очень даже наоборот. Слишком много смертей случилось оттого, что профессор даже не подумал о том, чтобы предупредить военных.

Я втянул носом дурно пахнущий, насыщенный пылью воздух, с запозданием подумав о том, что теперь можно и обеспечить себе комфорт при помощи псионики. Тут же проведя все необходимые манипуляции, — почистил костюм и образовал вокруг себя область с очищенным воздухом, поддержание которой не отнимало у меня слишком уж много сил, — я в последний раз пробежался взглядом по окружению. Тем кому было действительно надо я, по большей части, помочь не успел: пространство аннигилировало несчастных, обратив тела в ничто. Два десятка спасённых на фоне семи десятков мёртвых, мягко говоря, не котировались. Не в мою пользу математика, в общем. Что до выживших, то ими уже занимались санитары, костерящие на все лады необычные раны, оставленные пространственной аномалией.

Тихо и не привлекая внимания я развернулся, в считанные минуты добравшись до своего автомобиля. Гектор, мой водитель на сегодня, уже сидел на своём месте, нервно докуривая сигарету и поглядывая куда-то в сторону эпицентра катастрофы. Его поверхностные мысли полнились опасением, так что его самое истовое желание я тут же и удовлетворил, приказав рулить в город, в ателье, на которое мне, опять же, указал цесаревич как на место вполне приличное, и способное в считанные часы подогнать одежду по размеру. Хотелось бы мне ещё немного повалять дурака во дворце, но произошедшие события удручали. Да, появление инструмента, способного схлопывать разломы — это несомненный плюс, да только на выбросы Пси это, как мне показалось, ничуть не повлияло. В момент детонации с той стороны пришло столько Пси, что и без того высокий фон вырос в двенадцать-пятнадцать раз.

Лично я вряд ли смогу фонить сравнимым образом, даже если буду месяц кряду целенаправленно занижать КПД своих манипуляций, и в итоге порвусь от натуги.

Телефон прыгнул в руку за мгновение до того, как на него позвонили.

— Слушаю.

— Ну что, как всё прошло? — На другом конце провода обнаружился Владимир Романов, по тону которого я, к сожалению, не мог сказать, издевается он или действительно интересуется, ещё не получив отчёт о произошедшем. Телепатия не позволяла прорваться сквозь сотни километров, а ноосферой я на таком уровне пользоваться пока не пробовал.

— Ты правда не знаешь, или шутишь? — Решил всё-таки уточнить я.

— Не знаю. Что-то произошло? — Уже куда серьёзнее ответил парень, вынудив меня чуть ли не наяву представить, как он хмурится и ровно садится в своём кресле. Разум таким образом пытался компенсировать недостаток привычной информации, — эха эмоций и обрывков мыслей, — откровенно занимаясь самообманом и выдавая домыслы за факты. Благо, я это, вроде как, осознавал, и потому не рисковал попасться в своеобразную ловушку.

— С той стороны разлома очень активно лезли хищные твари. Настолько активно, что этот самый разлом начал подавать признаки дестабилизации, и профессор Воробьёв не придумал ничего лучше, чем испытать экспериментальное устройство, о котором ты наверняка в курсе. — Цесаревич согласно угукнул, не решаясь меня перебивать. — Итогом применения устройства стала дестабилизация разлома, который уничтожил всё живое в радиусе нескольких десятков метров. Мёртвых — семьдесят два человека, серьёзные травмы получило ещё три десятка. При этом разлом выбросил в наш мир столько Пси, сколько, наверное, не прошло бы за всё время его существования: фон вырос в двенадцать раз, если считать средние значения, и в пятнадцать, если брать пиковые области. Уж не знаю, кто курировал эту часть эксперимента из «верхушки», но на их месте я бы Воробьёва без контроля и на пушечный выстрел к разломам не подпускал бы.

Несколько секунд Владимир молчал, переваривая услышанное и решая, как лучше поступить. Но и обо мне он не забыл, своевременно спохватившись:

— Это плохо, с какой стороны ни посмотри. Ты-то узнал, что хотел?..

— Ни разу. С самого начала профессор попросил никак не вмешиваться, так как псионические воздействия могли повлиять на ход экспериментов, сделав те недействительными. Зато я понял, почему этот несчастный батальон уже несколько раз уходил на доукомплектовку, а у некоторых солдат в его составе в мыслях сквозит неиллюзорное желание прикладом расквасить морду одного почтенного профессора. — Я как-то походя, не меняя расслабленной позы телекинезом перехватил едва не ткнувшийся нам в зад автомобиль, водитель которого тут же бросился благодарить Господа-бога, отвёдшего беду. Я же, как эталон скромности, довольно ухмыльнулся, приняв эти молитвы на свой счёт. — В общем и целом вся эта ситуация вызвала много вопросов, касающихся среднестатистических потерь среди отрядов подавления и зачистки в случае высокой активности и трафика разломов…

— От тебя эти данные прятать не будут, если ты об этом. Обратись к своему водителю, и уже к вечеру тебе предоставят всё и даже чуть больше. — Секундная пауза. — А пока я, к сожалению, вынужден удалиться. Мне как раз пришли отчёты по этому… инциденту.

— Больше не отвлекаю, Владимир. До связи, и удачи тебе со всем этим разобраться. — И не свихнуться при этом. Вот честно: скорость мышления не наделила меня ни способностью к пониманию людских мотивов, ни желанием в этом дерьме копаться. Чуть проще было за счёт телепатии, но и она — не панацея, я уже просто при телефонном разговоре ловлю странные глюки, ведь разум пытается заполнить неестественную для него пустоту. А что будет спустя месяцы и годы реального времени? Проблемно…

— И тебе, Артур, и тебе. Не забудь про бал!

Растянутые гудки оповестили меня о конце разговора, а я тяжело вздохнул:

— Забудешь тут, как же…

Печально, но навести мосты с аристократией мне и самому бы не помешало. Я всё ещё не до конца принял своё новое положение, но умом понимал, что в-перспективе-тайному-советнику и не-совсем-секретному-оружию нужно было примелькаться и обрасти знакомствами. О том, что новые контакты помогут мне в делах я даже не заикался, ибо дел этих самых у меня как будто и не было. Откуда им взяться, если этим прекрасным кровавым днём я окончательно уверился в необходимости все доступные силы бросить на освоение своих сил?..

За всеми этими непростыми размышлениями я не заметил даже, как мы въехали в городскую черту и даже добрались до внушительного здания со шпилями, барельефами, статуями разномастных фэнтезийных существ вроде гаргулий и, конечно же, скромной вывеской, оповещающей о том, что внутри находится известное с тысяча шестьсот какого-то там года ателье мадам Ла Тур д’Овернь. У этой дамы обшивалась вся царская семья за исключением случаев, когда в дело вступали собственные портные Романовых. Редких случаев, ибо что ни говори, а следовать моде, трудясь лишь на благо горстки конкретных людей было почти невозможно: мало практики, да и такая работа подразумевает некий отрыв от социума.

Но само здание, как и открывшееся передо мной внутреннее убранство, не могло не внушать. Строгий, но одновременно с тем шикарный стиль — нечто, способное одинаково эффективно впечатлять и настоящих аристократов, и нуворишей вроде вашего покорного слуги, непривычного к роскоши, но при этом могущего себе позволить практически что угодно. Цесаревич меня в последнем лично уверил, когда за разговором предлагал мне приобрести виллу по соседству с принадлежащей императорской семье. И он был уверен в том, что мой счёт, который я не проверял уже десять тысяч лет, такую покупку потянет без особых проблем.

— Молодой господин?.. — Я не был совсем уж дураком, чтобы являться за обновками в полном облачении «имперского агента», так что сейчас перед обворожительной девушкой, встречающей гостей, стоял самый обычный студент известнейшей в стране академии. Да-да, в салоне машины переодеваться, конечно, было не слишком удобно, но на что не пойдёшь ради того, чтобы не стать источником странных слухов и пересудов? От грима я тоже избавился, посчитав его роль на этом выполненной. Уж по магазинам-то я и в своей личине побродить могу. — Позвольте поинтересоваться целью вашего визита и сроками, которыми вы располагаете…

— У меня есть два часа времени и неистовое желание сменить форму на костюм, пригодный для выхода в свет. — Не стал мудрить я, чётко всё обозначив. Что удивительно, в мыслях девушки тут же вспыхнуло осознание, за которым подтянулись данные о том самом приёме, на который я собирался. Признаться, осведомлённость сотрудников ателье было на высоте, ибо простому люду о сборищах аристократов точно ничего известно не было.

— Прошу за мной, молодой господин. — Девочка указала на одну из нескольких дверей, в то время как её место в холле заняла новая, выскочившая точно чёрт из табакерки сотрудница. Я позволил себе чуть улыбнуться — и последовал за своей проводницей, оказавшись в небольшом помещении с изящными диванчиками и рядом дверей, ведущих в, грубо говоря, «технические помещения». Именно оттуда показалась статная женщина в сопровождении двоих помощниц, которые и занялись снятием с меня мерок. Параллельно с тем меня попросили внести предварительный залог, — банковская карта эту задачу выполнила с успехом, — и начали расспрашивать о массе мелочей, способных сильно повлиять на одеяние аристократа.

— Позвольте поинтересоваться вашим титулом?..

— Я простолюдин. Это проблема? — Благо, сие известие «огорчило» только привёдшую меня сюда девушку, в мыслях которой вертелись разваливающиеся надежды на хорошие премиальные, процент с приобретённого мною. Остальным же, включая наблюдающую за снятием мерок женщину, это ничуть не расстроило. Единственное, о чём она думала — это о том, как можно извернуться, чтобы удалить с готового костюма свойственные дворянству элементы и добавить новые так, чтобы это выглядело не хуже, чем было изначально.

— Ни в коем случае, молодой господин. — Девица натянуто улыбнулась, заметив при этом взгляд, который на неё бросила почуявшая неладное женщина. — Этот вопрос задаётся для того, чтобы понять, какие элементы и цвета желательно использовать в вашей одежде. Старые традиции и негласные правила многое запрещают, и вы, если у вас возникнет такое желание, во время ожидания можете ознакомиться с соответствующим буклетом…

Обозначенная «литература» нашлась здесь же, так что я получил в свои загребущие руки внушительную в плане размеров и оформления, но не числа страниц книжку-альбом. С меня как раз закончили снимать мерки, так что я получил право с комфортом разместиться на очень удобном диванчике.

— Благодарю. Это наверняка будет познавательно. — В теории я и так знал, что можно а что нельзя, но по текстовому описанию не всегда можно было понять, что именно имелось ввиду. Здесь же все негласные правила были проиллюстрированы так, что даже человек с моим чувством прекрасного узрел разницу.

— Через несколько минут вам представят каталог костюмов, которые можно будет подготовить в срок. До этого момента я могу предложить вам лёгкие закуски и лучшие вина Франции…

— Ничего из этого, спасибо. — Я зарёкся есть и пить то, в чём не был уверен, ибо именно разного рода отрава представляла для меня наибольшую угрозу. — Не беспокойтесь, я не умру со скуки.

Девушка не нашлась, что на это ответить. Лишь поклонилась, да скрылась за дверью, оставив меня наедине с альбомом, с которым я наконец-то разобрался во всех этих хитросплетениях одежды аристократов. Запонки, пуговицы, украшения, ткань на изнанке, аксессуары — всё это не бралось с потолка, а вполне себе подбиралось в соответствии с положением дворянина в обществе. И роль играл не только сам титул, но и текущий уровень влияния конкретного индивидуума. Так, какой-нибудь великий князь ещё мог позволить себе роскошную трость и драгоценными камнями в оголовье, а графья да маркизы с баронами были вынуждены ограничиваться заметно менее приметными украшениями. Иронично, что для меня всё это золото и камни были скорее признаком дурного вкуса, нежели влияния. Были до того, как я несколько дней назад прочёл ту книгу, а сейчас оценил всю глубину этой пропасти глазами…

— Молодой господин, ваш каталог. Если вас заинтересует конкретный вариант, мы продемонстрируем его вживую. — В мои руки перекочевало «меню» с вынимающимися листами, на которых я, к своему величайшему огорчению, увидел сплошь нуворишские поделки, вычурные и лично мне неприятные. И что-то такое, видимо, промелькнуло на моём лице, ибо девочка в спешке прошептала что-то своей спутнице, и та скрылась за одной из дверей. чтобы спустя минуту вернуться с ещё одним каталогом. — Есть варианты с меньшим количеством украшений… и не столь высокой ценой.

— Не в цене дело, мисс. — Я перевёл взгляд на девушку, приняв из её рук второй каталог, внешне куда более простой. — Просто я рассчитывал увидеть здесь не только «модные» одежды, каких полно в любом другом ателье, но и что-то более строгое, при том соответствующее самым высоким стандартам вашего искусства. Я искренне недолюбливаю изобилие благородных металлов и камней, и предпочитаю здоровый минимализм.

— Такие варианты тоже имеют место быть, молодой господин. Дайте нам пару минут, и мы вам их предоставим! — Я невольно задел горячо любимое девушкой честное имя ателье, так что она действительно воспылала желанием удовлетворить мои специфические, — для местной публики, — вкусы, и мысль её устремилась к «офицерским» одеяниям, что меня вполне себе устраивало. Тот же цесаревич не выглядел наряженным клоуном, как многие другие аристократы, и предпочитал как раз-таки «военную» форму.

Прошло несколько минут, прежде чем мне представили новый каталог, заметно более «худой», но при этом со вполне приличными вариантами. Один из таких мне приглянулся, но я решил внести несколько корректировок: убрать лишние украшения и всё такое прочее…

— Так нельзя, молодой господин! Вы, фактически, просите сделать из высококлассного костюма, над которым несколько месяцев трудился известный немецкий дизайнер, нечто… обычное! — Её негодование было искренним настолько, что я на мгновение даже задумался над разумностью своих решений. Вряд ли дворяне оценят «явление царя народу», если этот самый царь одним своим внешним видом продемонстрирует пренебрежение по отношению к установившимся в их слою общества нормам. С другой стороны, я кровью нигде не расписывался, и блюсти законы знати не клялся. Мне и обещанный титул ещё не вручили, так что с этой стороны я тоже чист. — Если совсем избавиться от вышивки, то исчезнет эффект глубины на ткани! А запонки-черепа — это фирменная деталь, позволяющая даже не сведущему в моде человеку понять, из-под чьей руки вышел дизайн!..

— И тем не менее, я бы хотел, чтобы всё было сделано именно так. — Отступать я не собирался. — Строгий минимализм, но высокий уровень в плане качества.

Девушка хмуро посмотрела на меня, явственно не понимая, как я со своим чувством прекрасного вообще оказался в этих стенах. Естественно, говорить о том, что меня сюда послал сам цесаревич я не стал, ибо не хватало мне ещё лишнего внимания поверх того, что уже имелось.

— Мы выполним этот заказ, молодой господин. Вы подождёте здесь, или прогуляетесь? Мы можем позвонить вам или просто подготовить всё к обозначенному сроку…

Лично мне и Голоду в частности хотелось прогуляться, дабы окончательно нафаршировать этот день новыми впечатлениями, но зная меня… Что-нибудь всенепременно случится, и я опять потрачу время на решение чужих проблем или разгребание свежеобразованных своих.

— Я подожду, мисс. Тем более, у вас здесь представлено весьма большое количество каталогов. Кто знает, может я проникнусь увиденным и осознаю все свои ошибки в выборе одежды?..

— Тогда у нас может не хватить времени на переделку костюма, молодой господин…

Мне оставалось только вздохнуть, да поудобнее устроиться на диване, приготовившись к субъективно долгому ожиданию. Самосовершенствование мне никогда не надоест, ибо только чертоги собственного разума были способны меня по-настоящему занять. Наедине с собой я мыслил, как должно, и не был вынужден опускаться на много порядков ниже, чтобы встать вровень с собеседниками, для которых даже двадцатикратное ускорение работы сознания — это уже невероятно много. Кто бы знал, как меня угнетает эта необходимость, но с этим ничего нельзя было поделать. Разве что на лоботомию записаться, но и это вряд ли мне поможет.

Потому я проводил взглядом работницу ателье, закинул ногу на ногу и, устроившись поудобнее, крепко задумался.

Здесь и сейчас у меня были дни, недели и месяцы «свободного времени»…