Пси-ON. Книга IV

Глава 13 Отмщение. Часть I

Владимир, после неудачной попытки подступиться к Алексеевой и, в каком-то смысле, к сестре, направился в свой личный дворец на востоке столицы.

Не самое большое и величественное здание раскинулось полукругом подле рукотворного пруда в самом центре одного из красивейших городских парков. Место достаточно тихое, немноголюдное и, по заверениям многих, одно из самых безопасных в Москве, ведь цесаревича и наследника нужно очень хорошо охранять.

Вот представители спецслужб и охраняли, что превратило и без того благополучный район благополучного города в элитный.

Но что больше всего ценил Романов, так это скрадываемое растительностью ощущение постоянного присутствия охраны. Парк сам по себе был довольно лесистым, а отсутствие «вертикальной компоненты» — близлежащих высотных зданий, позволяло делать ставку на контроль периметра, без распределения патрулей по всей защищаемой территории. Примерно та же ситуация, что и с академией, только площадь значительно меньше, и засечь неладное куда проще: всё же, тут не было огромной толпы студентов, постоянно создающих такой фон Пси и обеспечивающих информационный шум, за которым можно слона спрятать.

Полсотни человек снаружи парка, пара десятков подле основного строения — более, чем достаточно для охраны маленького дворца.

А ещё местная атмосфера положительно влияла на настроение цесаревича, которому близость к природе была очень даже по нраву. Вот и сейчас он, ступая по мощёной дорожке, петляющей среди старых деревьев и густого кустарника, как-то незаметно сменил пресное, задумчивое выражение лица на улыбающееся. Без какой-либо причины, просто потому, что вокруг резко стало тихо и спокойно.

Дела хоть и складывались пока не совсем так, как Владимиру того хотелось бы, но запасные варианты придавали планам стабильности. Сложно было разве что с Лаговым, под которого невозможно было «копнуть» — слишком уж глубоко и широко его контора пустила корни. Но цесаревич намеревался просто добиться от того конкретных шагов в качестве реакции на воплощение уже его, Владимира, планов.

И по тому, в какую сторону будут эти шаги направлены, сделать соответствующие выводы.

Сенин… Компромата у цесаревича на этого человека за столь малый срок накопилось прилично. Ничего сверхсерьёзного: хищение средств, злоупотребление положением в отношении аристо, преобладание личных желаний над государственной необходимостью и прочие «милые мелочи», использовать которые можно было лишь в самом крайнем случае.

Слишком ненадёжный крючок для человека, на котором, фактически, держалось целое научное направление. Его потому до сих пор и не сняли с поста, что этот учёный пока был незаменимым. Но Владимир собирался подойти к вопросу комплексно, и задействовать добытое вовсе не для того, чтобы подчинить учёного себе, нет.

Компромат был нужен ему в качестве дополнительной гирьки на чашу весов принятия Сениным правильного решения. Кнут, идущий в комплекте с пряником.

Цесаревич считал, что он учёл всё, что только было можно. Но от него, точно как и от его отца, ускользнула вся глубина проблемы, охватившей бескрайнюю Империю, могучую и непоколебимую лишь до тех пор, пока внутри неё сохранялось единство. Напряжение, вызванное резкой сменой отношения к внешним «соперникам», возросло в десятки раз. Привычное к простому и понятному порядку общество воспротивилось изменениям, а жёсткие и необходимые решения, в частности — ужесточение контроля над псионами, стали порождать в людских головах не самые лучшие мысли.

Вишенкой же на этом сомнительных вкусовых качеств торте стали волнения среди дворянских фамилий, которым меньше всех прочих нравился взятый на открытость к соседям политический курс.

А если высшие слои общества недовольны, то вылиться это недовольство может во что угодно. Достаточно лишь искры, триггера — и вот уже аристократ, десяток лет назад бросившийся бы грудью на защиту правящей семьи при малейшем намёке на угрозу для оной, отведёт взгляд и промолчит, когда заметит подготовку к покушению.

Так вышло и сейчас, сразу после того, как информация о Лжебоге и новом разломе, заставившем его пойти на контакт с ОМП, просочилась вовне.

Не сама, и уж тем более не случайно, но она оказалась в руках у тех людей, которым её просто нельзя было давать.

Артур Геслер, он же Сверхпсион и Лжебог, за три года своей жизни-после-становления нажил себе много врагов. Как правило — врагов кровных или идейных. Миллионы жертв не могли не оставить после себя мстителей, которые яро и всем сердцем желали хоть как-то, но ударить своего заклятого врага. В открытом бою тот был неуязвим: это уяснил даже самый тупой. Привязанностей у него тоже не оказалось, а бить по простым знакомым Лжебога смысла было не очень много.

Что же мстителям оставалось?

Искать единомышленников, тренироваться, совершенствоваться… и ждать.

О, самые терпеливые ждали достаточно долго, чтобы встретиться с теми, для кого Лжебог был хуже застрявшей поперёк горла кости. И теневые правители со всего мира, — а больше всего пострадали, конечно же, именно они, — с радостью принимали под своё крыло всех, кто изъявлял желание отомстить Артуру Геслеру. Обычные люди, слабосилки-одарённые, обученные псионы — они подбирали всех, используя несчастных в своих целях, обещая им помощь в свершении мести.

И теперь, когда стало известно о разломе, который Лжебог посчитал достаточно ценным, чтобы впервые за три года пойти с людьми на контакт, уровень волнения возрос настолько, что короли преступного мира просто не могли больше тянуть. Но и напрямик бить по разлому они тоже не стали, предприняв попытку выгадать из ситуации максимум пользы для своих организаций.

Ведь желающих отомстить, как и «списанных» подчинённых, у них было в достатке, чтобы реализовать колоссальных масштабов и большой наглости операцию.

Транспорт террористов, — замаскированные под гражданскую технику вертолёты, — заметили незадолго до того, как те оказались над окружающим дворец парком. И виной тому была череда диверсий, кратковременно лишивших охватывающую столицу систему наблюдения способности адекватно реагировать на возникающие угрозы.

Тем не менее, даже так охранение парка и дворца успело поднять тревогу, и превентивный удар со стороны налётчиков, которых кто-то снабдил актуальной информацией по структуре охранного периметра парка и дворца в нём, не стал фатальным. Больше всего пострадали обычные солдаты, меньше — псионы, и практически сразу в воздухе и на земле завязался скоротечный и жестокий бой: ни одна из сторон не торопилась отступать, жалеть противника или аккуратничать ради сохранения жизней гражданских.

Случилось всё быстро и резко, словно по щелчку пальцев, отчего цесаревич в первые секунды несколько растерялся. А когда понял, — во многом из-за пролетевшего в воздухе объятого пламенем, перекрученного вертолёта, который сам по себе так забирать боком точно не мог, — то ринулся не во дворец и не назад, к оставленному на внешней парковке транспорту. Он здраво рассудил, что никакой форс-мажор в нормальных обстоятельствах к такому не привёл бы, а значит всё происходящее — теракт или покушение на него лично.

Следовательно, во дворце и у машин его наверняка будут ждать.

И на такой случай у него был согласованный с охраной план.

Владимир на ходу сбросил с себя пиджак, сорвал пуговицы с горловины рубахи и избавился от манжет, оставив те в ближайших кустах: так сходу и не заметишь. В остальном его одежда худо-бедно, но подходила для активных действий, а оставленная во дворце рапира, с которой он обычно таскался везде и всюду, в настоящем бою лишь мешала бы. Не лишней был бы наруч от любимой брони, упрощающий формирование пси-лезвия, но возвращаться за ним во дворец сейчас было, прямо скажем, небезопасно.

Даже выходить на связь юноша, прикинув все «за» и «против», не стал. Мог, но решил сразу перейти к наименее рискованному плану действий, подразумевающий поиск неожиданного укрытия. Такого, где чёрта с два будут искать наследника трона Российской Империи, который на людях зачастую выглядел точно напыщенный сноб.

Таким укрытием цесаревич счёл резкий обрыв у самого берега, куда и спрыгнул, оказавшись по щиколотку в воде. Густая растительность надёжно прикрывала его от чисто визуального обнаружения, а с маскировкой теплового излучения пиро- и телекинет мог справиться лучше любой брони.

Владимир Романов не считал себя со своим формальным третьим и фактическим четвёртым рангом достаточно сильным для того, чтобы с шашкой наголо бросаться против пришедших за ним недоброжелателей, которые, судя по то и дело прокатывающемуся по парку грохоту, сдаваться не планировали.

Укрыться в надежном месте намного проще и эффективнее, а начальник охранения цесаревича предупреждён о том, что его подопечный, в подобном этому случае, постарается найти укромное место, которое не нанесено загодя на всевозможные планы эвакуации или схемы с укрытиями. И только если спрятаться не выйдет, то он воспользуется смартфоном, который с аналогичными гражданскими устройствами роднили только форма и название.

Меж тем активный бой всё продолжался, и эпицентр его постепенно смещался вглубь парка. Дважды в воздухе мелькали вертолёты в характерной окраске групп спецназначения, мимо пруда пробегали гражданские, которым не повезло оказаться в «самом безопасном месте столицы» именно сегодня, но охранителей видно не было.

Зато группа из трёх псионов, облачённых в явно не имперскую, но весьма технологичную на вид броню, промелькнула в трёхстах метрах дальше вдоль берега — как раз там находилось одно из укрытий, в которых предполагалось находиться в случае появления подобной угрозы.

«С этим не прогадал. Но что-то очень уж глубоко и быстро они прошли…» — промелькнула беспокойная мысль, которую Владимир глушил как мог. Потому что напитанные сильными эмоциями образы телепаты чувствовали сильнее всего, а враг вполне мог прихватить с собой нескольких таких. И если им позволят свободно прочёсывать местность, — что вполне вероятно, судя по проверяющим убежища группам и отсутствию союзников, — то обнаружение наследника Российской Империи станет делом времени.

Абсолютной незаметности без склонности к телепатии достичь невозможно, а Владимир в себе такой талант развивал именно что преодолевая природную неспособность…

— Сюда, ну же!.. — Знакомый голос резанул по ушам сильнее, чем мог любой силы взрыв. Владимир, точно вставшая в стойку гончая, сначала развернулся в направлении звука, но понял, что от него его отделяет склон обрыва. Выдохнув, он одним слитным движением подтянулся, забросив себя наверх и оглядевшись: с этой стороны посторонних видно пока не было, но именно что пока.

Вокруг его правой руки задрожал воздух, обрисовав контур будущего плазменного лезвия, а ткань брюк стянули телекинетические канаты, готовые обеспечить псиону достойную мобильность. В считанные мгновения он подготовился к бою, с каким-то неприятным запозданием предположив, что голос Лины могли использовать просто для того, чтобы выманить его. Взгляд тут же различил среди деревьев и кустарников подозрительное марево, и лишь знакомое чувство прикосновения к разуму остановило цесаревича от того, чтобы ударить первым.

Это, всё же, была Лина. И не одна: судя по всему, они направились за ним следом, потому что Ксения что-то надумала.

Формально Владимир должен был быть рад, но с учётом обстоятельств…

Уж лучше бы вся его задумка с Сениным и Лаговым провалилась к такой-то матери, нежели сестра оказалась здесь именно сейчас. Шальная мысль или, можно сказать, неестественное желание оставить Лину здесь была задавлена сразу по появлении, но этого хватило, чтобы цесаревич ужаснулся: в былые времена он бы никогда даже не подумал о том, чтобы так избавиться от… конкурента? Препятствия? И из-за чего?..

— Братец, что за чертовщина у тебя тут творится⁈ — Почти прошипела Лина, силуэт которой выплыл из марева, поддерживаемого её подругой. Как заметил цесаревич, девочки на удивление хорошо сработались: пока одна обеспечивала пусть не идеальную, но приемлемую оптическую маскировку, вторая сканировала окрестности телепатически, и при необходимости отводила от них нежелательное внимание.

— За мной. И тихо, ваши разговоры за версту слышно! — Тихо ответил Владимир, двинувшись к прежнему укрытию. Пока что их не заметили, и он отчаянно хотел, чтобы так оно оставалось и дальше.

— Я блокировала и блокирую звуки во всех направлениях кроме того, где тебя ощущала Лина. — Так же негромко ответила Ксения, на лбу которой уже выступили бисеринки пота. Кто бы что ни говорил, а тонкие воздействия, вроде поддержания оптической маскировки, били по псиону куда ощутимее сравнительно простых силовых воздействий. — Снаружи настоящий ад творится. Мы насчитали пять вертолётов и почти три десятка псионов, зашедших на территорию парка. И нас не заметили только потому, что мы приехали на обычном автомобиле. Не стали ждать кортеж…

— И не прогадали. Давайте сюда. — Следом за Владимиром, обе девушки, — даром, что в совсем неподходящих для «зарядки» одеждах, — спрыгнули вниз. И хоть на их лицах отразилось что-то вроде недовольства, вслух они не высказали вообще ничего. — Мы сидим и никуда не высовываемся. Тепловой след я скрою, а вот наши разумы…

— Поздно. — Лина обернулась в сторону берега по левую руку. — Они идут к нам. Целенаправленно. Пятеро. И ещё две тройки сменили курс, но они значительно дальше. Три, четыре минуты — и они будут здесь. Первые пятеро через минуту, не позже…

— Телепат? — Цесаревна кивнула, и Владимир, поморщившись, вытащил из кармана и протянул ей смартфон. — Паршиво. Вызывай подмогу, как только выйдешь на связь — охранение будет знать, что затаиться не получилось. Сюда выдвинутся все наличные силы. Двигаете за мной через минуту или раньше, если поймёшь, что другие отряды успевают вас перехватить. Сможете затаиться — делайте. Помогать мне не лезьте.

Обронив последнее слово точно многотонный камень, Владимир бросился вперёд, подбрасывая себя над водой при помощи телекинеза. Получалось шумно, но скрываться цесаревич и не собирался: поздно пить боржоми, когда печень отвалилась.

Их раскрыли, а значит всё, что он может сделать — это принять бой, уповая на то, что его приказали взять живым. Что же до девочек, то сюда явно шли целенаправленно за ним, за наследником. И совсем не факт, что неизвестный телепат смог опознать дщерь рода Романовых и её близкую подругу.

Он мог счесть их за случайных гостей, и тогда противник просто не станет за ними гоняться…

Чертыхнувшись, — и на кой чёрт сказал сестре следовать за ним, когда можно было схоронить их всё там же, у берега, перетянув на себя всё внимание? — Владимир выскочил на оперативный простор, оставив воду и влажный берег далеко за своей спиной. Пятеро противников, все как один облачённых в броню неизвестной конструкции, встречали его на сравнительно пустынном пятачке, заросшем травой и невысоким кустарником.

Двое держались бок о бок прямо по курсу, и оружие в их руках позволяло предположить, что личной силой они всё же обделены: нормальный псион не таскает с собой винтовку, пистолет и целую связку гранат. Всё это ему заменяет дар.

Ещё один находился сильно левее, и не стесняясь поддерживал на обеих руках по одному плазменному лезвию, так называемому пси-клинку. И ему в этом помогали специальные наручи, в то время как Владимиру оставалось уповать только и исключительно на свои таланты.

Последние двое держались значительно дальше, и по их поведению цесаревич сразу понял, что один там — телепат, а второй — его телохранитель. Причём последний тоже был не из силачей, на что опосредованно указывал носимый им арсенал вооружения для слабых псионов.

Прикинув свою диспозицию и возможные варианты развития событий, Владимир, недолго думая, резко дёрнулся вправо: так или иначе, но телепата надо кончать быстро, пока он не подобрал ключик к его худо-бедно защищённому мозгу. А ещё без телепата ублюдкам будет в разы сложнее выследить Лину, за которую, — вот уж чего он сам не ожидал, — цесаревич был готов отдать жизнь.

«Делай что должно, и будь что будет…» — промелькнула мысль в голове наследника трона перед тем, как грянул первый выстрел…