Пси-ON. Книга IV

Глава 7 Непредвиденные обстоятельства

Прежде, чем начинать активно действовать на этой стороне, я вернулся на Землю, удостоверившись в том, что ОМП пока ничего не предприняли. Техники определённо стало больше, в частности — воздушной. Подтянулись новые научные группы, но все они пока изучали «объект» издалека, опасаясь продолжения шевеления огромных масс породы. Я же, не будь дурак, укрепил их уверенность в преждевременности активных действий, организовав не слишком опасные а, скорее, демонстративные движения породы: просто слегка расширил полость вокруг разлома, протянул из края в край «горы» несколько сквозных тоннелей и запустил в воздух несколько сотен не несущих угрозы обломков так, чтобы по приземлении они никого не убили.

Этого хватило, чтобы заставить людей отступить и гарантировать себе по крайней мере один час неприкосновенности разлома и близлежащей территории. И если для обычных людей это был всего один час, — даже не осмотреться толком! — то для меня тот же отрезок времени открывал целую прорву возможностей.

По крайней мере, для того, чтобы понять, что за условия царят на условной поверхности безвоздушного планетоида этого должно было хватить.

Вновь пройдя через вызывающее не самые приятные ощущения «горлышко» связывающей две точки пространства аномалии, я вылетел в привычный материальный мир посреди образованной мною же полости, которая, что неожиданно, уже начала терять форму. Разлом продолжал искажать пространство вокруг таким образом, что порода сама стекалась к нему. И это было проблемно в первую очередь для человечества, так как именно здесь даже полы не организуешь: засосёт, если эта аномалия не прекратит действовать сама по себе.

От чего-то же она должна была «питаться», так как закон сохранения энергии пока не отменила даже псионика.

Но изучение этого феномена я решил оставить на потом, двинувшись вертикально вверх относительно «пола». И преодолеть пришлось чуть больше семи километров, прежде чем я, наконец, выбрался наружу.

Выбрался — и застыл бы, будь я обычным человеком. Но пока я лишь озирался, фиксируя расположение созвездий и понимая, что это точно не земля и не её альтернативная копия. И не луна тоже. Расположение звёзд никоим образом не соответствовало тому, что я видел до сего момента, и даже к «разбросу» параллельных миров сие безобразие было не отнести.

А повидал я, можете поверить, немало: тысячи разломов, ведущих на лишь немногим меньшее число погибших планет. Лишь изредка эти сливающие избыток Пси пространственные дыры повторялись, так что я располагал весьма обширной статистикой.

Что, конечно же, делало происходящее ещё более необычным и интересным.

Впрочем, поверхность этого безвоздушного планетоида представляла интерес не меньший, чем даже наблюдаемая картина бескрайнего космоса. И тут, и в глуби породы то ли к худу, то ли к добру в обилии присутствовал вполне обычный лёд.

А лёд — это вода и кислород, что автоматически превращало планетоид с отсутствующим и, в перспективе, ничтожно малым фоном Пси в лакомый кусочек для выживания какого-то сравнительно небольшого числа людей. Возводить некие автономные объекты для человечества уже не в новинку, а ради хоть какого-то будущего в случае неудачи с сохранением Земли те же ОМП приложат все усилия.

Всё же, наличие запасного плана в некоторых случаях лишь способствует успешному воплощению изначальной задумки.

Ну а о том, чтобы не получилось наоборот, наверняка позаботятся компетентные люди: в последнее время спецслужбы Земли поднаторели в организации правильной мотивации для всех лиц, задействованных в глобальной работе по спасению человечества.

Тем временем я покинул поверхность планетоида и удалился от него ещё на несколько километров, складируя в голове информацию о рельефе… и обнаружил то, что попросту перегрузило моё сознание.

Планета. Стоит признать, что моё восприятие при всей его мощи относительно любого другого псиона в некоторых сферах уступало даже глазам. Например, я, объяв часть планетоида с целью поиска на нём жизни, не смог обнаружить присутствия целой планеты. Голубой планеты, сугубо визуально, — в приближении, ведь мой уровень владения псионическими способностями позволял воссоздать эффект телескопа любой сложности, — находящейся на невысоком уровне технологического развития.

Не было огней городов, не было дыма производств, спутников и всего того, что человечество породило за последний век на Земле. Но определённые следы цивилизации всё равно были различимы, а это, стоит признать, открывало невиданные доселе перспективы. Как минимум, у типичных обывателей примитивной цивилизации просто нет «ресурса» для зарождения ноосферы, а значит и Пси, действительно, не угрожает этой планете. Достаточно лишь не позволять развиваться неспособным себя контролировать одарённым из, скажем, числа беженцев с Земли — и продержаться можно будет не одну сотню лет, в теории, конечно же.

Мне очень, очень захотелось проверить эту планету, но сейчас у меня не было на это времени: только дорога в одну сторону могла отнять от получаса, если я правильно представил себе расстояние.

Следовательно, сконцентрироваться требовалось на других вещах. На изучении разлома и аномалии, стягивающей породу, например.

Чем я и занялся, вернувшись к самому разлому…

Глава восточного отделения ОМП, узнав о новом катаклизме, был в ярости, но перед подчинёнными сумел себя сдержать. Скупые приказы, по цепочке разошедшиеся по всему «крылу» организации, начавшие стекаться к нему ручейки информации, тяжёлые размышления и принятие решения совместно с главами других отделений и, конечно же, лидерами стран, силы которых пострадали или просто принимали участие в изучении пост-разлома.

И лишь теперь, забравшись в начавший набирать высоту вертолёт, мужчина позволил лицу исказиться в гримасе бессильного недовольства, а горлу — издать короткий, вобравший в себя всю злобу рык. Сама пассажирская кабина была изолирована от пилотов, а рокот двигателя и лопастей могучей машины слегка ослаблял психологические барьеры, на которые Цао Ксинг полагался в жизни.

Он всем сердцем ненавидел две вещи: неотвратимости и неожиданности. Как назло, сегодня они явили себя одновременно, и бесславной смертью погибло девяносто три отличных человека. Девяносто три верных и надёжных гражданина Китая, которые с честью исполняли свой долг вот уже не первый десяток лет. Девяносто три незаменимых специалиста. Просто потому, что разлом-«катастрофа», впервые исчезнувший с минимальным исторжением Пси на Землю, преподнёс сюрприз: появился заново, обрушив на головы опасающихся разве что притаившихся мутантов людей необъятные массы каменистой породы.

Целая гора выросла подле Нью-Дели, и пока ещё неясно было, что за этим последует. По последним отчётам, к моменту, когда всё вроде бы стихло, пресловутая порода вновь пришла в движение, а наземные силы и авиацию пришлось отвести: несколько сотен небольших обломков выбросило словно из пушки, и лишь по счастливой случайности они обрушились на необжитые территории и места, откуда уже было эвакуировано всё население… кроме тех, кому уже никак было не помочь.

Цао Ксинг счёл бы это за совпадение, но его опыт, помноженный на обильную практику, прямо-таки голосил о том, что всё происходящее — это неспроста. Ничто не предвещало повторного появления разлома, но тот появился — ладно, пусть. Из него вопреки всем известным данным странным образом попёрла порода — и такое можно предположить. Но когда процесс резко остановился, а после псионам удалось издалека зафиксировать образование у самого разлома полости…

Цао подозревал, что здесь замешан тот же самый индивидуум, который не так давно этот самый разлом схлопнул, вопреки всем жертвам вселив в сердца многих куда более ощутимую, сильную надежду на лучшее.

Лжебог, действия которого были направлены на благо всего человечества в целом, но видели это не то, чтобы очень многие.

Сам Цао Ксинг был именно из таких, ибо его моральные ориентиры подразумевали возможность принесения огромных жертв ради общего блага. Сама его страна ковалась в пламени жертвенности, переживая не такие уж и далёкие «тёмные века». Голод, войны, гражданские войны — всего этого стало ещё больше с появлением псионики, и лишь по счастливой случайности на сцену вышел человек, не столько силой, сколько харизмой и мудростью принудивший разрозненный Китай к подчинению.

Но несмотря на то, что с той жестокой поры минули десятилетия, его народ стал лишь сильнее. И каждый, от простого солдата до высокорангового псиона, понимал и принимал необходимость принесения жертв.

Нет: бессмысленный героизм в Едином Китае был не в почёте, но иногда случалось так, что иных вариантов просто не оставалось. И в жертву приносились сотни, тысячи и десятки тысяч, чтобы миллионы могли выжить.

Сейчас или в долгосрочной перспективе — не суть важно.

Стал ли Артур Геслер оттого любим в Китае? Нет, конечно же. Никакая логика и рациональный подход не смогли бы примерить общественность с жестокостью, беспринципностью и масштабностью порождаемых сверхпсионом трагедий. Но всё чаще «верхушка» огромного государства приходила к необходимости не просто не препятствовать Лжебогу, но и прикладывать огромные усилия для поиска второго, а то и третьего дна в его действиях.

Как итог — наука Единого Китая двигалась вперёд семимильными шагами, ничуть не уступая колоссальной мощи соседу, — Российской Империи, — и объединению крошечных стран Европы и «малой Азии». А в некоторых областях Китай давно вырвался вперёд, не только создав методы продления жизни даже обычных людей, но и начав применять его на практике. Уже сейчас престарелые светила науки, которые были в шаге от конца своего земного пути, с энтузиазмом занимались работой, грозя прожить ещё три, а то и четыре десятка лет.

Никто больше не смог пока такого добиться.

А какой ценой — можно понять из истории.

Сейчас Цао Ксинг, держа в руках потрёпанный жизнью рабочий планшет, больше всего хотел лично взглянуть на эпицентр нового катаклизма. Оценить его своими глазами, поговорить с учёными с глазу на глаз и самостоятельно ознакомиться с показаниями доставленных на место приборов. Потому что отчёты, всё же, не давали всей полноты картины. И не могли дать, ибо никому из людей не под силу единолично изучить, запомнить и осознать то, над чем бились могучие умы десятков и сотен.

Быть может, телепаты могли приблизиться к идеалу, но Цао Ксинг не относился к таковым. Он был «всего лишь» скромным криокинетом четвёртого ранга, и располагал только зачатками организации сознания, коей могли похвастаться могучие одарённые-менталы. Никакой сверхпамяти, чудесного восприятия или скорости мышления. Но при этом опыт, способность планировать наперёд и подмечать незаметные и очень важные детали.

И чем дольше вертолёт летел над океаном, тем ближе глава восточного отделения ОМП становился ближе к своей цели.

— Командир, вывожу картинку с внешних камер. — Раздался голос пилота откуда-то из-под потолка ровно перед тем, как скромные экраны пассажирской кабины вместо подёрнутой пикселями тьмы отобразили вполне сносное изображение горы, которой ещё два часа назад просто не существовало.

Не слишком высокая, в среднем не выше двухсот сорока метров, «гора» расположилась на участке два на два километра. И чем дольше Цао всматривался в становящийся всё более чёткими линии, тем ярче понимал, что у аномалии весьма своеобразное чувство юмора.

— «Словно дракон кучу навалил…» — наконец оформилась в его голове мысль, возникшая из-за весьма специфичной формы внешних «стен» нагромождения породы. — «И под ней погибло столько хороших людей. Почти четыре сотни членов ОМП, и ради чего? Что же ты делаешь здесь, Геслер?..».

К моменту приземления вертолёта, Цао уже примерно представлял себе нынешнее положение дел, и закономерно отправился по одному ему ведомому маршруту. Подоспевших к севшей «птичке» телохранителей он оставил позади, справедливо решив, что сейчас те ему едва ли пригодятся. С мутантами, если таковые и остались, глава справился бы и сам, а лишний раз нервировать выживших или новоприбывших специалистов, которые отчаянно пытались понять, что за чертовщина здесь творится…

Смысла в этом не было никакого, один лишь вред.

— Глава! — Цао Ксинг раздражённо выдохнул, едва до его ушей донёсся окрик так некстати его узнавшего хорошего знакомого. Практически сразу после этого члены научной группы, к месту дислокации которых он сейчас приближался, совершенно по-особому засуетились, и всякая возможность приглядеться к ним «в естественной среде обитания» пропала в принципе. — Прошу простить, нам не сообщили о вашем прибытии и мы не подготовились, но вы всё равно очень кстати здесь оказались! Мы ещё сами не разобрались с происходящим как следует…

Хитао, безумец от науки, руководитель усиленной псионами-слабосилками группы начал тараторить, в меру своих сил превращая замудрённые научные термины на более понятные их аналоги. Но чем больше тот говорил, тем меньше понимания оставалось в голове Цао, так что в какой-то момент глава восточного отделения ОМП решил подождать и разобраться со всем, уже имея на руках так взбудораживший всех материал.

«Проводник» вёл его именно туда, куда надо, а от новой партии бойцов, попытавшихся обеспечить ему достойное охранение, мужчина просто отмахнулся.

— А теперь то же самое, но в формате «вопрос-ответ». — Ксинг уже с пару минут держал в руках даже не документы, а просто распечатанные показатели приборов с заметками псионов-сенсоров, но для оперативного обретения понимания всей ситуации было мало. — Когда это началось и в чём суть странностей с Пси?

— Кхм. Началось в пределах двух минут с момента прекращения поступления «с той стороны» новой породы. Параллельно в «горе» образовалась полость, которая… — Жестом Цао остановил мужчину, вернув того на нужные сейчас рельсы. — Кхе-кхе. Суть же в том, что Пси, изначально не пребывавшая, немногим позже описанного момента, сразу после извержения обломков, начала убывать. В связи с этим мы инициировали повторное, масштабное взятие образцов иномирного материала, предположив, что если ситуация была стабилизирована силами Лжебога, создавшего в «горе» полость и пресёкшего приток породы, то, вероятно, возможность проникновения «на ту сторону» Пси блокировала как раз-таки порода. Выступала своего рода пробкой в бутылочном горлышке, если хотите, ведь, как известно, у связывающей две точки пространственной аномалии всё же есть некие «внутренние» характеристики вроде объёма и габаритов «тоннеля», несмотря на то, что последний редко когда пребывает в стабильном…

— Стоп. — Цао Ксинг отложил часть листов, оставив тот, на котором отметился, пожалуй, весь научный состав группы. Он ещё раз, в практически полной тишине пробежался по нему взглядом, запоминая печатный текст и многочисленные заметки, которые оставляли, чем придётся. «Хоть угля под ногами не нашлось — и на том спасибо». — Вы считаете, что эта порода выступила в качестве блокиратора Пси? Поблизости есть образцы?

— Ими уже занимаются наши лучшие специалисты, могущие провести анализ на месте своими пси-силами. К сожалению, подходящего оборудования с собой нет. — Тем не менее, взглядом учёный указал на окрашенный в кроваво-красный, с белыми иероглифами блок-контейнер, в котором как раз-таки и перевозилось достаточно хрупкое и не самое мобильное оборудование, в ином виде требующее долгого развёртывания и повторной настройки.

Всего таких вокруг было в достатке, но по большей части они не представляли собой ничего впечатляющего с чисто технологической точки зрения.

— Мне потребуется образец.

— Предоставим. — Кивнул учёный, двинувшись в сторону пресловутого блока-контейнера. Цао Ксинг направился следом, обмозговывая открытие, сулящее немалые перспективы в том случае, если всё и правда подтвердится.

Изучить материал, в перспективе способный блокировать проникновение Пси — одна из первостепенных задач, ибо именно чего-то подобного современной науке ОМП и недоставало для того, чтобы добиться какого-то ощутимого эффекта в сфере фильтрации этой дряни. Научные группы создали и воплотили в металле метод обнаружения Пси вблизи башен-сенсоров, а так же подготовили действенный способ перегонки Пси в пространстве. Но башни позволяли лишь бороться с преступностью, использующей одарённых, и регулярно фиксировать глубину задницы, в которую постепенно погружалась Земля. А «перегонка» без способа изолировать Пси была процессом без результата. Бессмыслицей.

Всё равно, что деревянной доской гонять воду в океане: тяжело, мышцы устают, что-то плещется, но в итоге не меняется вообще ничего.

Цао Ксинг не верил в чудеса, но за долгие годы один-единственный разлом из нескольких десятков тысяч вполне мог принести с собой искорку надежды. Требовались эксперименты, и, желательно, полноценные, проводимые не «в поле» с совершенно непригодным для этого оборудованием, а в НИИ, куда сравнительно скоро отправятся все присутствующие здесь научные группы.

Но сейчас глава восточного отделения ОМП намеревался лично взглянуть на образцы, проверить их в меру своих сил и возможностей, а после заняться тем, ради чего он сюда и прибыл.

Всё же, на данный момент в регионе присутствовала проблема, с которой нужно было что-то делать здесь и сейчас, а не когда-нибудь потом.

Хотя, конечно же, Ксинг не был бы против, даже похорони иномирная порода под собой весь материк, если она вдруг и правда окажется непроницаемой для Пси и, скажем, невоспроизводимой силами человечества.

Ведь иногда ради достижения результата необходимо было приносить жертвы…