Пси-ON. Книга IV

Глава 9 Двенадцать

Хоть сколько-нибудь разумный, привыкший держать свою жизнь под контролем человек даже идя в отхожее место имеет какой-никакой, но всё же план действий. На случай отсутствия, скажем, воды или бумаги, проблем с пищеварением или, если дело происходит в общественном месте поздним вечером, подвыпившего гопника, который в укромном местечке решит «стрельнуть» рубль на бутылочку пива.

Это нормально: планировать и моделировать ситуации, в которых человек теоретически может оказаться. Ненормальным сие становится лишь когда «прогнозируются» совсем уж абсурдные ситуации, которые принято называть фантазиями, или когда без расписанного поминутно плана человек просто отказывается что-либо делать, а любая неожиданность превращает его в сгусток безвольного желе.

Алексей Второй, Император Российской Империи, в этом отношении держался золотой середины с небольшим, едва заметным уклоном в паранойю, обусловленным тем грузом, что лежал на его плечах. Ответственность за Империю вынуждала Императора планировать на годы вперёд, и потому любые неожиданности он воспринимал в штыки.

Так случилось и сейчас, когда к нему, занимающемуся рутинными вопросами в своём «северном», расположенном подальше от солнечных лучей кабинете, сначала донесли о катаклизме, который, впрочем, не оторвал Алексея Второго от документов, а после и о «явлении Лжебога народу».

Явлении, при котором всё в радиусе десятка километров не сгорело в высокотемпературной плазме, и не провалилось под землю, как бывало не раз.

Ныне Артур Геслер отчего-то пошёл на диалог с китайцами, а несколькими минутами позже Императору по официальным каналам сообщили о срочном собрании. Принять участие должны были все более-менее высокопоставленные лица, но абсолютное их большинство — на правах безмолвных слушателей.

И Российская Империя, к вящему облегчению Алексея Второго, вошла в число тех, кому будет дозволено принимать в диалоге самое непосредственное участие. Единый Китай, которому выпало пока ещё сомнительное удовольствие организовывать эти «переговоры», не стал совать палки в колёса своему крупнейшему ближнему конкуренту, предоставив Империи достойные условия.

Чего нельзя было сказать о тех, кто, теоретически, мог пободаться за право голоса, но недальновидно нагадил крупнейшей и мощнейшей стране Азиатского лагеря. Сейчас же «чёрная метка» сыграла так, что всех причастных к её получению не сегодня, так завтра настигнет неизбежная и страшная кара… но Алексею Второму до этого, вестимо, не было никакого дела. К аналогичным выводам Лагов придёт и сам, а с розыгрышем подобной карты у этого матёрого профессионала никогда не было проблем.

Расстарается хотя бы ради того, чтобы не вызвать неудовольствия Хозяина Трона, и не привлечь к себе его внимание в столь щепетильный и «тонкий» момент.

Сейчас же Император ступил под своды особенно просторного помещения с куполообразным потолком и массой оборудования, обеспечивающего безупречную по любым меркам связь. Достаточно сказать лишь, что всё здесь, включая входящие-выходящие каналы связи, было продублировано трижды, и работало параллельно, позволяя в случае отказа чего-либо бесшовно восстановить и продолжить «процесс».

Всё для того, чтобы на имя Императора, ведущего важные переговоры или выступающего перед своим народом, не легла тень технических неполадок.

— Сколько до начала?

— Три минуты, Ваше Императорское Величество. — Тут же согнул спину один-единственный техник в облачении, в котором не стыдно было попасть и на бал. Сам Алексей Второй не привечал такого фанатизма по отношению к внешнему виду рабочего персонала, но менять введённые его предками традиции не собирался. Тогда в дорогих вещах щеголяли мастеровые, латающие латунные трубы отопления в покоях императорской семьи, а сейчас на их место пришли куда более образованные специалисты, которым, в общем-то, не излишне было быть облачёнными в модные одежды из лучших материалов. — Всё в полном порядке. Не смею более отвлекать…

С этими словами техник вышел из помещения, а Император, хмыкнув вслед своим мыслям, проследовал к «рабочему месту» — комфортабельному креслу и столу, наполнение которого было в полной мере исчерпывающим. Едва ли хоть кто-то, ведя здесь какой угодно разговор, не нашёл бы того, что могло ему понадобиться.

Так или иначе, но минуты пронеслись как миг, и вот уже Император обратил свой взор на экран, вместивший одиннадцать плиток-изображений с видеокамер принимающих участие в собрании людей. Все остальные, коих уже насчитывалось больше полутысячи, такой чести не удостоились, и могли лишь смотреть и слушать.

А спустя секунду к одиннадцати добавилась двенадцатая, самая крупная плитка с изображением затянутой в монолитный шлем головы.

— Не буду зря тратить своё и ваше время. — Глухой голос, раздающийся из-под шлема, Император узнал сразу, ибо тот всё же был вполне узнаваемым для любого человека, который разговаривал с Геслером хотя бы пару часов суммарно. — Моё отношение к человечеству не изменилось. Другом я вам тоже не стал. И разговор этот нужен лишь для того, чтобы предвосхитить потенциальные проблемы с достаточно ценной пространственной аномалией. Суть, полагаю, Цао Ксинг уже передал всем: мне нужен неотслеживаемый коридор до непосредственно разлома, а так же содействие в вопросах сохранения его целостности и стабильности. Для того, чтобы ни у кого из вас не осталось вопросов, я сообщу вам то, что уже успел узнать…

Алексей Второй слушал ничуть не менее внимательно, чем любой из его «коллег», и в какой-то момент напрочь упустил из сферы своего внимания всё кроме самой речи Лжебога.

Тот рассказывал невероятные вещи. Планетоид, внешний слой которого состоял из особой структуры породы, не пропускающей Пси, а на поверхности и в глубине присутствовали обширные залежи льда — это одновременно и дополнительный катализатор для борьбы человечества с «эпидемией», и плацдарм для вероятного отступления с умирающей планеты.

А новый, доселе неизведанный и вполне себе живой мир? Без подробностей, так как Геслер и сам там ещё не был, но целая планета без псионики и Пси — это ни много, ни мало, а полноценный шанс на продолжение истории человечества, в то время как «автономная» база могла лишь выгадать время и продлить агонию. Достаточно лишь своевременно заняться «обратной селекцией» для формирования обширной популяции неодарённых людей, а после озаботиться их доставкой на непосредственно планету по ту сторону разлома. И пусть псионы всё равно будут появляться среди людей, уровень их сил позволит без особых сложностей зачищать уникумов силами неодарённых, и тогда там ещё долго не будет никаких разломов.

Перспективы поражали, и Алексей Второй даже начал считать шаг Геслера вполне оправданным. Схлопывание этого разлома было бы огромной потерей для всего человечества. Возможно даже, что потерей фатальной, так как научный прогресс на поприще борьбы с Пси упёрся в невозможность изолировать некое пространство от этой дряни, сложнообъяснимой с точки зрения современной физики.

— … на этом у меня всё. — Геслер тем временем замолчал, но отключаться не спешил, дожидаясь, по всей видимости, вопросов и встречных предложений.

Сам Алексей Второй не торопился открывать рта, понимая, что из-за происхождения Лжебога на Российскую Империю многие всё ещё поглядывали слишком уж недобро. А потому инициативу, как и право совершать ошибки, стоило передать соседям, самомнение которых, как правило, не слишком-то соответствовало их реальным возможностям.

— С вашего позволения, я возьму слово. — Открыла рот мужественная, с угловатыми чертами лица «голова» лидера ОМП по Европейскому региону. Этот мужчина скандинавской внешности с виду меньше всего походил на политика, но по факту среди всех глав ОМП именно его можно было назвать самым скользким и изворотливым интриганом. — Что вы, Артур, хотите в итоге получить от ОМП? Не поймите меня неправильно, но нам необходимо об этом знать, так как иначе мы, возможно, просто не сделаем того, что вы от нас ожидаете.

Шлем Геслера был непрозрачным, и он даже не пошевелился, но Алексей Второй, едва заметно ухмыльнувшись, в голове отчётливо представил себе вскинутую бровь монстра, по нелепой случайности запертого в теле молодого юноши.

Нужно было быть или гением, или глупцом, чтобы переспрашивать что-то столь очевидное у такого собеседника.

— Я не хочу повторяться, Вильям, но раз уж вы увидели в моих словах лишние смыслы — скажу. — Лжебог ответил, перейдя на более привычный большей части слушателей английский язык. — Коридор до разлома, вокруг которого наверняка обоснуется ОМП, и никаких попыток зафиксировать моменты моего там появления. Ни при помощи оборудования, ни при помощи одарённых или обычных людей. Это — всё, что я хочу от вас получить.

— Я понял вас. — Голос мужчины не дрогнул. — Вы совсем не планируете как-либо взаимодействовать с ОМП на этой и той сторонах?

— Только в тех пределах, которые я уже описывал. Моё время ценно, и в том случае, если вы не оправдаете моих надежд на вашу способность самостоятельно изучать разлом и «ту сторону», не создавая при этом проблем, я прибегну к привычному и понятному нам всем варианту. — Лжебог, — а говорил сейчас именно он, а не неожиданно добродушный Геслер, — чуть наклонил голову. — Меня устраивает изменение целей ОМП, как, впрочем, и продиктованный объединением человечества научный прогресс. Но если кто-то здесь решил, что я пришёл просить…

Лжебог прекрасно передавал атмосферу и свои намерения тоном искажённого голоса, и потому его посыл поняли все слушатели кроме, разве что, самых недалёких и лишённых сейчас возможности озвучивать свои мысли вслух.

— … лучше сразу осознайте, что это не так.

— Кхм-кхм. — Голос подал Цао Ксинг, во взгляде которого сейчас светилось удовлетворение. Очень уж ему понравилось, как грубо был осаждён «европеец». — Предполагаю, что этот вопрос можно закрыть. Но, господин Геслер, вы упоминали, что над поддержанием стабильности аномалии мы будем работать совместно. Потому ОМП критически важно обсудить детали этого процесса. Что требуется от нас, и чего наоборот делать не стоит…

— Эти вопросы имеет смысл обсуждать с инженерами и учёными, которые будут работать непосредственно с разломом. Но не с политиками: вы банально не поймёте и трети от того, что я опишу. И я не принижаю ваши знания и умения. Просто среди здесь присутствующих и наделённых правом говорить, насколько мне известно, подобного рода специалистов действительно нет. — Лишь Алексей Второй ощутил абсурдно мощное точечное воздействие, словно водой окатившее разумы людей: до того аккуратным оно было. Тем не менее, смелости у тех, кто отчаянно не желал просто следовать приказам Лжебога, заметно поубавилось. Люди просто и незатейливо ощутили собственные слабость и смертность пред лицом олицетворённой катастрофы, вспомнив те ощущения, что успели поблекнуть под неумолимым напором времени. — Но я готов несколько более конкретно описать то, чего ожидаю. Это действительно будет нелишним в свете того, что некоторые индивидуумы, похоже, так и не поняли, что я выбирал между полным уничтожением всего живого в радиусе пары сотен километров от разлома — и этой попыткой добиться некоего взаимопонимания…

И Артур Геслер подробно описал, что конкретно потребуется от ОМП помимо упомянутого коридора. В частности, он потребовал разработать эффективный механизм симуляции передачи породы, с помощью которого можно было бы избежать увеличения силы притяжения аномалии и при этом не гонять материю через разлом. Прямо сейчас, пока шёл этот разговор, порода тонким ручейком перетекала на Землю, прямиком в предварительно расширенную сверхпсионом полость. Но это была полумера, так как требовала регулярного контроля со стороны Геслера.

Теоретически, его мог заменить практически любой достаточно сильный геокинет, но вот незадача: воздействие на саму породу убивало все её особые свойства, а свести к нулю выхлоп Пси и при этом не напрямую, а опосредованно влиять на сотни и тысячи тонн материала не мог никто кроме Лжебога.

Быть привязанным к месту и времени дольше необходимого Артур не хотел, и потому рассчитывал на решение этой проблемы совместными усилиями лучших умов человечества, которое уже наловчилось компенсировать недостатки изворотливостью и хитростью.

Тем более, что у него имелась пара идей, которые требовалось лишь углубить и воплотить в металле.

Требовалось лишь встретиться с исполнителями, но перед этим — убедить ОМП в бесперспективности попыток как-либо навредить ему или его планам.

— Полагаю, как лицо, больше всех прочих понимающее в том, что требуется от ОМП, я могу гарантировать своевременное того исполнение. — Алексей Второй, Хозяин Трона и Император Российской Империи, воспользовался образовавшейся по завершении речи Лжебога паузой, мигом сконцентрировав на себе внимание слушателей. Спорить, даже позволь это ситуация, с ним никто бы не стал, так как состязаться с могучим телепатом шестого ранга в том, что касалось памяти и остроты ума — это очень уж топорный способ обрушить свою репутацию в высоких кругах на самое дно. — Мы в кратчайшие сроки начнём разработку: всё необходимое для этого у ОМП наличествует непосредственно в регионе, а людей можно оперативно доставить. Но детали вам всё равно придётся обсудить с профильными специалистами.

Артур Геслер, — а теперь от него не исходила угроза, расползающаяся за тысячи километров, — кивнул:

— Иного я и не ждал. А теперь к вопросам, касающимся этого разлома и того, что о нём необходимо знать общественности. — В кадре появилась затянутая в перчатку брони рука Геслера, легла на маску его шлема — и та с отчётливым щелчком отсоединилась, позволив сверхпсиону открыть лицо. Насыщенные глубоким пурпуром глаза, неестественно чистая, словно принадлежащая кукле кожа, тонкая линия губ и в чём-то нечеловеческая мимика — вот, что имели честь лицезреть лидеры ОМП и высокие чины государств, в эту организацию входящих. И Алексей Второй, лучше всех прочих знавший Геслера, не смог бы с уверенностью сказать, что всё это было лишь второй маской, призванной закрепить страх и опаску среди людей. — Никакой планеты там нет. Условия на планетоиде не подходят для долгосрочного проживания. Но материал присутствует, его свойства скрывать нет смысла. Наоборот: нужно, чтобы каждый человек на планете узнал о нём.

— Вы, всё же, следите за настроениями в социуме? — Подал голос Цао Ксинг как один из тех, кто не чувствовал себя слишком уж неуютно.

— На уровне, достаточном, чтобы можно было спрогнозировать то, к чему эти настроения могут привести. — Уголки губ Геслера чуть дрогнули. — Вы не озаботились сокрытием или хотя бы смягчением сведений о приближающемся конце. Растущая концентрация Пси и её влияние на живые организмы, прогнозы разных степеней сомнительности, неотвратимость печального для человечества финала, множественные прорывы мутантов-из-разломов… Всё это может привести к волнениям уже на дистанции в пять-семь лет. Обывателям нужна надежда, а профессионалам — фундамент, на который можно будет опереться. И это что-то должно в минимальной степени быть связано со Лжебогом. Объяснять почему я, пожалуй, не стану.

— Смею утверждать, что такой вариант выгоден и для нас. — Вновь подал голос «скандинав». — Даже если не учитывать мнение общественности, среди высокопоставленных лиц достаточно тех, кто по тем или иным причинам питает к вам личную неприязнь или ненависть. Их реакция на открытое сотрудничество с вами очевидна. — Вильям выдержал небольшую паузу. — Тем не менее, полностью скрыть факт появления неких договорённостей между нами будет невозможно. Вы и сами должны понимать, что на полную секретность можно было бы рассчитывать, не появись вы на глазах сотен человек, часть из которых — местные, не имеющие никакого отношения к ОМП. Масштабы этого собрания, опять же, позволят исключить утечки только в том случае, если мы прибегнем к крайним мерам, что нежелательно…

— Достаточно будет того, что факт о моём участии не окажется на первых полосах во всех СМИ и, со временем, забудется.

— Прекрасно. Тогда… — Мужчина улыбнулся, но продолжить не успел. Геслер оборвал его на полуслове, одним слитным движением вернув лицевую пластину шлема на место.

— Ваши желания очевидны настолько же, насколько должно быть очевидно то, что я — не друг вам. Не стоит забывать об этом, ведь в следующий раз я могу и не захотеть повторяться. Жду группу специалистов в течение суток рядом с разломом. — Изображение с камеры померкло, но мёртвая тишина продержалась ещё несколько секунд. Вильям успел за это время расслабить ворот рубахи, Алексей Второй — опустить веки и расслабить плечи, а Цао Ксинг — отхлебнуть что-то из фляги, которая, казалось, с самого начала находилась у него под рукой «на всякий случай».

Никто кроме них самих не знал, чего их нервам стоило вообще принимать участие в этом разговоре, в то время как аж восьмеро их коллег, которым тоже было предоставлено право говорить, отмалчивались, попросту испугавшись Лжебога.

Но вот достигшее пика напряжение схлынуло, и Алексей Второй на удивление сухим, даже дребезжащим голосом поинтересовался:

— Ваши мысли касательно технических специалистов и учёных для группы, которой предстоит взаимодействовать с данными, обещанными Лжебогом?

Секунда, другая — и обсуждение разгорелось с новой силой, и на этот раз в нём приняли участие не только лишь трое самых крепких волей людей…