Пси-ON. Книга IV

Глава 23 Выше только Боги

Время не имеет значения.

Даже мне сложно представить, каково это — не обращать внимания на его постоянное и неотвратимое течение. Потому что всё, что я имею, всё, о чём думаю, весь окружающий мир — всё это жёстко привязано ко времени. Можно исказить пространство, но не время. И остановить его по-настоящему тоже нельзя, как, впрочем, и ускорить. Объективное течение времени неумолимо и постоянно, что одновременно и благо, — хоть что-то стабильное в этой жизни, — и бедствие для тех, кто алчет выйти из-под его власти.

Правда же такова, что нет ничего, что вышло бы из-под «юрисдикции» времени.

Ибо сначала было время, а уже после — всё остальное.

Во многом именно по этой причине старательно мимикрирующий подо что-то понятное мне Гость и стал казаться таким чужеродным спустя где-то сутки. Мы долго и много говорили, так как нам было, что обсудить. Я выяснял всё до мелочей, пытаясь углядеть неточности и оговорки там, где их по итогу не оказалось, а Гость…

Он вовсю оправдывал свои же слова о том, что время для него значения не имеет вовсе. Когда я раздумывал и молчал, он недвижимой глыбой восседал на своём камне в позе древнегреческого мыслителя. Несколько раз его силуэт исчезал на мгновение или несколько секунд, а реальность вздрагивала, ибо мощь Гостя искажала само пространство. Как он ответил на единожды высказанный вопрос, за время своих исчезновений он улаживал какие-то свои дела.

Десять секунд в сумме на всё про всё, вероятно, в другой вселенной — это даже для меня перебор.

Так или иначе, но в отшельничестве мы провели как бы не треть месяца. У меня не единожды возникали мысли о том, что, возможно, стоит всё же прерваться и заняться делами, но опасение лишиться этого шанса, потеряв расположение Гостя, пересиливало все прочие доводы.

Я не понимал его логики и того, что и как он во мне изучает, и не является ли его здесь нахождение мимолётной прихотью, когда стоит только мне пропасть из поля зрения, как он вернётся в свой многомерный, сложный и пронзающий вселенные насквозь поток существования мир.

Я брал от ситуации всё, приняв все риски и заранее смирившись с потерями. А потери, как бы мне ни хотелось иного, были. Ноосфера стенала, отражая эмоциональный и мыслительный окрас всех происходящих в мире событий. Планета уверенно тлела и кое-где даже полыхала. Всё, что я только мог упустить из-под своего контроля, было упущено. Возвращение же себе браздов теневого управления виделось мне задачей околоневозможной. ОМП как будто бы взялись за реорганизацию самих себя, а преступные синдикаты и ушедшие в тень корпорации после теракта были выжжены огнём и мечом, не найдя спасения в силу разрозненности и моих прежних действий, направленных на устранение всех действительно опасных криминальных боссов.

Возвращать было нечего. Разве что строить с нуля, но это процесс отнюдь не быстрый, да и не такой эффективный.

С другой стороны, теперь мне, вероятно, всё это просто не было нужно. Та мощь и те возможности, о которых вещал и которые демонстрировал Гость, позволили бы мне навести порядок на планете если не по щелчку пальцев, то в очень даже разумные сроки. Ну а если принять за данность тот факт, что он не лгал мне, и выбрать существование в бренной оболочке…

Тогда Земля обречена.

Не было ещё мира, который не утонул бы в Пси и не вымер. Чудовищному механизму эволюции, истребляющему тысячи тысяч миров ради рождения одной сверхсущности, не было нужды сохранять в целостности хотя бы одну планету из всего этого множества. Как растение рано или поздно увядало, сбросив семена, так и планеты гибли в попытках исполнить своё предназначение.

Но я, приняв неотвратимое, пока ещё мог спасти свою Землю. Хотя бы её, пусть даже ценой, неподъёмной для человека. Я думал, что моя человечность давно канула в лету, но Гость на примерах продемонстрировал обратное. По своей сути я оставался человеком, хоть и «отмасштабированным» в соответствии с новыми возможностями.

Медленно сходящим с ума, держащимся лишь за счёт цели-якоря человеком.

Гость весьма доступно объяснил, почему такие как я обычно сходят с ума, и картина эта была самой что ни на есть неприглядной.

«В норме» у одарённого мозг как орган выполнял скорее роль якоря-привязки для энергетической части разума, и дублировал всё то, что происходило в последнем. Пропадал мозг — пропадал якорь, и псион закономерно умирал, не имея сил на поддержание себя в сугубо энергетической форме.

В моём же случае мозг резко перестал справляться со своей работой. Привязка канула в лету первой. Следом начались проблемы с дублированием всего того, что происходило со мной настоящим. Физический орган просто не вывозил нагрузки, и в последствии скорее гадил, чем помогал. Каналы, связывающие мозг и разум, от такого обращения получали накапливаемые повреждения, а уже они, в свою очередь, начинали сбоить, проводя сигналы не от разума в мозг-дублёр, а наоборот.

А уже этот процесс и должен был со временем, — весьма быстро притом, — привести к безумию.

Мне крупно повезло, что по неким причинам мой мозг не успел навредить достаточно для того, чтобы у меня не осталось шансов на удачную смену формы существования. Причина пока была не ясна даже Гостю, а я и вовсе мог только гадать на кофейной гуще, отталкиваясь от собственных ощущений. Всё же, разум был моим, мозг — тоже моим, а со стороны, как известно, видно далеко не всё.

Что я считал самым забавным, так это то, что от печальной участи подобных мне обычно спасала такая банальщина, как смерть. Не просто так одним из условий эволюции являлась, фактически, гибель физической оболочки, от которой предлагалось осознанно отцепиться, находясь в коме.

Иными словами, если бы меня сразу после стазиса сбил автобус, то я бы, вероятнее всего, не погиб бы, а начал эволюционировать. Правда, в таком случае процесс был бы не столь быстрым, — что такое три года? — и мог растянуться на века, но в конечном счёте на вымершей и мёртвой земле проклюнулась бы новая форма жизни. Без личности и прошлой памяти, конечно, но это — следствие неконтролируемой смены формы. По аналогии с домом, который можно снести и построить новый, а можно взять старую постройку за основу, предварительно ту отреставрировав.

А ведь с успешным протеканием процесса ещё и повезти должно, так как всегда оставался шанс просто раствориться в бесконечно-вечном, как миллиарды людей до меня…

Если подвести итоги, то сейчас я обладал почти всей полнотой знаний, необходимой для контролируемой и максимально безопасной эволюции… если Гость меня не налюбил, но его правдивость я уже принял на веру. Иначе всё просто теряло смысл. Его, смысла этого, и так было не слишком-то много, ибо я упорно не понимал и половины того, о чём мне рассказывала залётная сверхсущность, но хоть что-то завсегда лучше, чем ничего.

Вы можете спросить, чего же я тогда медлю, раз уже принял решение. А я вздохну и отвечу, что у всего есть свои причины. И у того, что я заседаю на крыше самого высокого здания Москвы, взирая на город с высоты птичьего полёта безо всякого ускорения сознания, тоже была причина.

Я… прощался, пожалуй. Не с людьми: они меня не поймут, а отсюда всех, кто мне интересен, я сейчас и так «видел». Ксения с Линой заседали во дворце на пару с Владимиром, которого покушение заставило пересмотреть прежние взгляды на мир, а мой подарок с зачисткой его разума от нагромождения дерьма Его Величества органично дополнил картину. Юноша стал осторожнее и мудрее, а государству в иерархии его приоритетов пришлось потесниться, чтобы уместить на первое место и семью тоже.

Взаимоисключащая получилась штука, могущая в будущем спровоцировать не один конфликт, но такой Владимир Романов мне нравился больше, чем готовый отдать всё ради блага родины безумец.

Возвращаясь к девочкам можно сказать, что они обе, наконец, определились с тем, что им важно и дорого. Пересмотрели, так сказать, приоритеты, проводив взглядом промелькнувший в опасной близости финал их коротких жизней.

Ксения, наконец, «отпустила» меня, чего пришлось ждать целых три года. Казалось бы: мы были знакомы без году неделя, но выверты человеческой психики порой такое отчебучивают, что хоть вешайся. Но теперь девочка готова строить своё собственное будущее без привязки ко всяким неадекватным сверхпсионам, что, конечно, не может не радовать.

Лина Романова, цесаревна Империи, пока ещё не нашла себя в чём-то конкретном, но и выполнять роль придворной куколки в тени отца или брата больше не хотела, так что её ждёт не чья-то, не кем-то навязанная роль, а её собственная.

Это тоже плюс, который хорошо лёг на мою трепещущую в предвкушении чего-то нового и интересного душу.

В остальном же на всей планете больше не было людей, к которым я бы успел привязаться. Знакомые и, вероятно, даже товарищи — были, но и только. Тех, кому я бы помог в случае нужды можно было и вовсе по пальцам пересчитать.

И даже так сие желание являлось сугубо следствием моего нынешнего внутреннего состояния, напоминающего стремление сделать всё несделанное и пресытиться чем-то, чего потом уже может не быть.

Бессмысленное, но необходимое действо.

И на фоне всего этого был Гость, который не возражал и просто следовал за мной, куда бы я ни пошёл. Время не имеет значения, помните?

Благо, он всё же пришёл к необходимости сокрыть своё присутствие от людей и псионов, оставив для меня небольшую лазейку — телепатическую связь, благодаря которой я чётко «видел» его местоположение. Соответственно, в той пещере он не остался, да и не ушёл прочь, покинув планету. Гость никуда не спешил, а я всё ещё представлял для него определённый интерес независимо от моего же финала: свихнусь я или эволюционирую, в обоих случаях сверхсущность сможет изучить результат и узнать чуть больше о моём аномальном состоянии.

Прагматизм как он есть, но в него верится куда больше, чем в ничем не обусловленное желание помочь или что-то вроде.

— «Мы сделали первичные выводы касательно природы твоей аномалии, Артур Геслер. Виной твоему выживанию стала атрофия связи между мозгом и разумом. В частности, имел место быть период, во время которого мозг находился в стазисе, и энергетическая составляющая разума развивалась обособленно». — Я бы навернулся с крыши от неожиданности, если бы не подавляющее спокойствие и решительное равнодушие, тяжёлым одеялом опустившиеся на плечи ещё несколько дней назад. Гость за последние дни в принципе никак не проявлял себя, если я не задавал вопроса, а сейчас вдруг решил заговорить. — «Мы склонны считать, что такое возможно лишь в случае единовременного пробуждения способностей и присутствия внешнего фактора, который мог бы спровоцировать хаотичное перераспределение потенциала в рамках энергетического тела. Нам жаль, но от последствий тебя сможет избавить только эволюция и начало с чистого листа».

— «Что вы подразумеваете под последствиями? Отчасти я понял, что мой потенциал смещён в сторону телепатических способностей, но несёт ли это вред?». — Не всякую мысль можно выразить словами, чего уж говорить о мыслеформе. Гость же пытался подобрать оптимальный по сути своей вариант, сдабривая его «дополнительной документацией», но непонятного всё равно оставалось много. Тем не менее, я всё равно сопоставил дебет с кредитом, в частности — слова Гостя и ту, первую встреченную мной тварь-из-разлома, угроза смерти от лап которой спровоцировала пробуждение моих сил.

Я и правда тогда считал, что положение безвыходное, и отчаянно хотел оттянуть момент своей смерти. Как итог — тварь не разметало по площади в пять квадратных километров, я не телепортировался, не укрылся в защитном коконе, нет.

Вместо всего этого я ускорился, оставив далеко позади физическую оболочку.

И из этого проистекало как благо — я не сошёл с ума, так и проблемы, суть которых до меня прямо сейчас доносил Гость.

— «Вред опосредованный. Став сверхсущностью, ты не сможешь обрести всю полноту власти над материальным миром. Ты будешь слабее других таких, как мы. Но в области разума твои возможности должны значительно превосходить наши, и мы не берёмся предсказать, как именно это проявится».

— «Иными словами, я буду отличаться от вас и всех прочих подобных вам. Это…». — Интригует? Радует? Пугает? Пожалуй, и то, и другое, и третье. Всегда интересно проследовать по своей собственной дорожке, не похожей ни на чью больше. Стать первопроходцем, пережив нечто уникальное. А то, что финал может отличаться от рассказов Гостя… что ж, у всего есть начало и конец. Даже вечные сверхсущности — не исключение.– «… интересно. Я готов воспринять всё, что вы можете мне дать. А после — отказаться от физического тела».

Не было смысла больше откладывать. Я сделал всё, что мог, а единственный способ действительно спасти Землю лежит там, за гранью, которую так легко и одновременно с тем сложно пересечь. Окончательно перестать быть человеком, и переродиться кем-то новым — закономерный итог моего не самого приятного пути длиной в субъективные века.

Кто бы знал, как я на самом деле устал…

Одним погожим днём Землю захлестнула псионическая буря, разразившаяся посреди океана, там, где даже грузовых судов по череде нелепых случайностей не оказалось. Умные люди сразу смекнули, что к чему, и начали свои приготовления.

Кто-то ожидал катастрофы, и изыскивал убежище для родных и близких.

Кто-то настраивал аппаратуру и проверял технику, готовясь ради науки и утоления любопытства нырнуть в самый эпицентр вопреки рискам оттуда просто не вернуться.

А кто-то, отвечающий не только лишь за себя, нервным перестуком кончиков пальцев о деревянную столешницу давал выход нервам, понимая, что уже было сделано всё возможное. Приказы отданы, верные люди проинструктированы, дети укрыты в надёжном месте…

«Так откуда это ощущение? Почему такое чувство, будто меня вот-вот смоет приливной волной?..».

Алексей Второй, Владыка Российской Империи, заседал не абы где, а в тронном зале. Не в большом, который прежде всего предназначался для приёмов и пышных церемоний, а в малом, напичканном электроникой больше, чем иная серверная комната под дворцом. Прямо сейчас сюда стекались все данные, какие только можно раздобыть, и даже с ОМП удалось оперативно наладить контакт.

Плевать на пока не решившийся до конца конфликт: когда мир трясёт, словно припадочного, не до мелких раздоров. Ведь если причиной являются люди, то последствия, по крайней мере, можно вообразить.

С псионикой же всё далеко не так просто, и когда из ниоткуда, в считанные минуты образуется воронка, всасывающая в себя не только материю, но и Пси, со временем лишь разжигая аппетит и набирая обороты, за предсказание последствий возьмётся разве что самоуверенный кретин, каких ещё свет не видывал. Все остальные будут готовиться ко всему и, конечно же, втайне надеяться на появление Лжебога, который как пропал — так и не появлялся больше.

Пришли отчёты об отбытии целого звена исследовательских «птичек», которые, весьма вероятно, летели в один конец. Следом прибыл рапорт о подозрительных шевелениях вдоль периметра ранее незатронутого квадрата: псионический шторм разрастался, и совсем скоро должен был накрыть западное побережье Африки, если не её всю. О том, что происходило на накрытых им территориях пока судить было сложно, но в самых первых сообщениях сообщалось о поглощении аномалией тысяч и тысяч тонн морской воды.

Насытится ли эта дрянь пустой жидкостью, или примется и за континенты?

«А ведь произойди это на год позже, и у какой-то части людей был бы шанс уйти через „Альфу-4“. Ныне же мы заперты на Земле…». — Император честно пытался отвлечь себя хотя бы такими, насквозь пессимистичными мыслями, но растущее беспокойство не позволяло сделать это должным образом. Нечто, источник чего нельзя было определить, надвигалось и разрасталось, отчего умудрённый сединами мужчина чувствовал себя безусым юнцом, ничего не понимающим и не знающим, что делать.

Это продолжалось уже дольше часа, но в один конкретный момент Хозяин Трона, наконец, прозрел.

Больше всего прочего Алексей Второй гордился своими телепатическими способностями и достижениями на этом поприще. Первый телепат планеты после Лжебога, он закономерно считал, что в понятной ему сфере уже не может встретиться ничего удивительного. Но сейчас, когда острый, точно кинжал, разум наконец сложил кусочки пазла воедино и распознал в неясном и размазанном образе потустороннего давления нечто вполне конкретное, эти убеждения разлетелись ворохом осколков.

Император не мог описать то, что сейчас поднимало голову перед его телепатическим восприятием. Нечто, не существовавшее до того момента, когда он это «увидел». Колоссальное и необъятное, жуткое и прожорливое, разумное и внимательное, оно впитывало в себя то, чего мужчина никогда прежде не замечал. Охватывающее, казалось, всю планету, наполненное эмоциями и мыслями поле стенало и дрожало, рвалось и погибало, пожираемое заживо неведомой сущностью.

Робкая попытка коснуться этого чего-то — и в разум Императора хлынули нестройным потоком эмоции и отголоски мыслей самых разных людей, как будто бы ища в нём спасения. Но воспринять и сохранить их человеческий разум просто не мог, и сий поток грозил просто смыть личность покусившегося на то, что ему по природе своей запрещено даже видеть.

Алексей среагировал вовремя, даже чуть раньше, чем было надо. Дисциплина ума и наработанная за годы и годы осторожность сделали своё дело: телепат избежал худшего, и даже остался в сознании, чтобы уже в следующую секунду начать диктовать сообщение всполошившимся помощникам и гвардейцам.

Всё же, когда у охраняемого лица вдруг начинает хлестать кровь из носа, глаз и рта, на шее вместе с потом выходят алые капли, а само это лицо начинает заваливаться вперёд, впору начинать беспокоиться и звать врача.

— Отставить, я сказал! Прямую линию со штабом ОМП, дублировать сигнал… — Алексей Второй задумался на мгновение. — … по всем защищённым каналам!..

Конечно же он не понял, что ненароком коснулся ноосферы, да и сам процесс остался для него от и до неясным. Но вот что телепат шестого ранга осознать был в силах, так это то, что некий чужеродный разум целенаправленно поглощает не материю и не Пси, а мысли и чувства людей. Всё остальное идёт следом, ибо существо не желает разбираться и как-либо фильтровать свой обильный обед.

Масштабы же… Стоит признать, что даже Лжебог уже давно захлебнулся бы от такой солидной порции.

Совсем скоро все высокопоставленные лица планеты знали о происходящем, а на своих рабочих местах телепаты самых разных рангов, возраста и талантов теряли сознание или умирали, заглядывая слишком глубоко. По прямому приказу Алексея Второго телохранители Лины воспользовались спецсредствами против своей телепатически одарённой и не признающей авторитетов подопечной, вырубив ту вместе с её личной «охранницей», которая, ко всеобщему удивлению, успела отреагировать на нападение со стороны союзников, ранив сразу двоих бойцов.

Аналогичным образом поступали и со многими другими телепатами-слабосилками, таланты которых лежали в плоскости науки, и в моменте представляли ценность недостаточную для того, чтобы рисковать их жизнями.

Прочувствовав угрозу на себе, Император закономерно посчитал, что все прочие телепаты находятся в нешуточной опасности просто в силу естественного для псионов их направления стремления ощутить пространство вокруг. С каждой минутой неизвестная аномалия становилась всё более явной, и совсем скоро на неё сможет наткнуться вообще любой телепатически одарённый человек…

Когда телохранители цесаревны отчитались об успешном лишении девушки сознания, Алексей позволил себе выдохнуть и занялся, наконец, тем, на что был способен только он.

Попытался изучить чуждый и необъятный разум, пожирающий эмоции и мысли вместе с материей, избегая потоков непосредственно того, что он поглощал. Император полагался на то, что на общем фоне его потуги будут необнаружимы, но надежда на это разбилась уже спустя пару минут.

Колоссальный разум «отвернулся» и отвёл своё чудовищное внимание уже через секунду после контакта, но седина, пробившаяся там, где её раньше просто не было, уже прочно обосновалась на новом месте жительства, угрожая остаться с телепатом шестого ранга до конца его дней. Заходящееся в бешеном стуке сердце, алые пятна, плавающие перед глазами и самый натуральный, всеобъемлющий страх на фоне чисто физических изменений просто терялись, хоть в моменте и были наиболее заметны.

Тем не менее, Алексей Второй понял, — сложно не понять, когда соответствующую мысль заботливо вложили в голову, — чего на самом деле добивается это существо, что происходит и чего стоит опасаться человечеству.

Ну а вишенкой на торте стало то, что Император понял, кем является эта сущность.

.

.

.

Артур Геслер изменился, а вместе с ним изменения ждали и весь мир.

//

Итак, четвёртый том Псиона закончен, но это не финал. Как и планировалось изначально, будет пятый, заключительный том. Когда — пока большой вопрос, но он будет. Конкретная структура сюжета уже в процессе формирования, а там на «кости» и «мясцо» нарастёт ;)

Спасибо за то, что читали, читаете и, я надеюсь, будете читать!

До новых встреч на страницах других книг!

p.s. Пока в планах допилить и опубликовать рефреш 2–5 томов Всевышнего, плюс кое-что ещё, о чём будет сообщено (и обсуждено) в блогах на АТ. А дальше будем поглядеть…