Пуля для дублера

Глава 36

Сад имени Хагани был один из старейших парков Баку. Основу архитектурно-ландшафтной композиции сада составлял бассейн криволинейной формы, со скульптурной группой 'Три грации', представлявшей собой три скульптуры грациозных девушек. В качестве пьедестала для них служили крупные глыбы естественного камня.

Колонны садового павильона начинались с водного бассейна. Дорожки сада были трассированы таким образом, что пронизывают его пространство по диагонали и проходили рядом с центрально-расположенным бассейном. Хотя сад по своим размерам очень мал, он был достаточно уютен и являлся любимым местом отдыха многих бакинцев. Зеленая масса сада была расположена так, что создает большие тенистые зоны, где располагаются скамейки для отдыха. Среди деревьев встречались подлески из кустарников и цветники.

Со всех четырех сторон парк опоясывала широкая аллея, где старики бродили по кованым скамьям в безмолвном страхе перед полуденными демонами и где по вечерам прохаживались парочки и семьи. Но в базарные дни уличные торговцы выставляли свои товары повсюду, и вся площадь превращалась в базар.

У Беликова не хватило присутствия духа сказать таксисту, чтобы тот высадил его на северной стороне площади, и он никогда не мог точно определить, где в этом своеобразном Вавилоне улиц находится какое-либо направление по компасу. Поэтому, когда он вышел на улицу и столкнулся с фалангой торговцев, которых, казалось, не пугал моросящий дождь, он не имел ни малейшего представления, где может быть продавец комиксов.

Не имея никакого плана, он двинулся вперед, стремясь поскорее покончить с этим, движимый чувством срочности, вдохновленный множеством катастрофических возможностей перед ним. Он представил, как люди Мандрыкина рассредоточились, прячась на виду среди случайных покупателей, проходящих мимо торговцев, окруживших площадь.

Множество странных товаров только добавляло Беликову ощущения, что он попал в искривление времени, чужеродный слой чьего-то воображения. Гадая, где люди Мандрыкина, он не мог не вспомнить, что они сделали с ячейкой Халида в Балакене в ночь после смерти Евгения. Возможно ли что-то подобное в зданиях, окружавших эту приятную площадь?

Он завернул за угол площади и пошел по другой стороне, когда заметил аптеку. Но когда он добрался до параллели с ним, не было продавца комиксов. Он поискал телефонную будку. Вот оно. Он пересек улицу и медленно прошел мимо, делая вид, что смотрит в окно аптеки. Рядом с цифрой "шесть" не было красной точки.

Ждать. Ждать. Он взглянул на название аптеки: "Авис". Блин. Почему, черт возьми, женщина не предупредила его о существовании двух аптек? Она могла бы так сказать. Он двинулся дальше, на этот раз оставаясь на улице, наблюдая за площадью оттуда.

Ему показалось, или в парке, среди толпы, вместе с ним двигались какие-то люди? Какая разница? Он знал, что люди Мандрыкина там.

Он пересек улицу и повернул на третью сторону площади. Музыка из динамиков все еще звучала издалека.

Он чуть не наткнулся на продавца комиксов. Перед ним на старом одеяле на тротуаре лежала безвкусная коллекция комиксов ужасов. Все они были потрепанными старыми копиями "Фантомаса", "элегантной Анжелики", на обложках которых был изображен красивый смуглый злодей в плаще, угрожающий различным героиням в скудной одежде, с большими грудями и длинными бедрами, вызывающе раздвинутыми в уязвимых позах страдания.

А слева была аптека.

Он повернулся, подошел к телефону, увидел красную точку, положил в щель нужные монеты и набрал номер. Два гудка.

- Женя, за тобой следят, - сказал Сабитов.

-- Дерьмо. − Это был глупый ответ. Глупый.

- Ты знаешь, кто это? - спросил Сабитов.

Беликов подумал об отце. Он подумал о Марине.

- Нет, - сказал он. Не имею ни малейшего понятия. Я думал, что я в порядке.

- Ты должен смотреть на площадь, Женя. Осторожно, не бросайся в глаза. Я опишу тебе кое-что.

Юрий переступил с ноги на ногу, положил руку на телефонную будку и снова повернулся.

- Парень идет по тротуару с той же стороны, что и ты, - сказал Мансур. - он идет за тобой. Скорее всего, он пройдет мимо тебя в аптеку. Они попытаются тебя обогнуть.

- О кей, - сказал Беликов, и мужчина прошел мимо него, едва не задев за плечо, и вошел в аптеку.

- Я поймал его, - сказал Сабитов.

Беликов не был уверен, что это значит.

- У него был наушник?- Спросил Сабитов.

−Да.

−Дерьмо. Хорошо, теперь через улицу, покупает что-то.

Беликов вытер лоб рукавом пальто и заметил парня.

− О кей.

- Слева от тебя, - продолжал Сабитов. - Парень, который только что сидел в уличном кафе.

- Усы?- Спросил Беликов.

−Да. И как раз сейчас пересекает улицу женщина, продающая лотерейные билеты.

−Темный костюм, - подтвердил Беликов. - Мусорные бачки. Курильщики.

- Да, - ответил Сабитов.

На улице напротив парень, купивший шарик, отдавал его маленькой девочке, которая смотрела на мать, чтобы убедиться, что все в порядке. Затем парень подошел к торговцу фруктами, купил пару чебуреков, завернутых в бумагу, и встал рядом с мусорным контейнером, чтобы съесть их.

Сабитов замолчал.

Беликов проверил остальных. Они оставались на месте. Он сделал мысленную пометку: значит, Сабитов где-то на площади, как всегда, вмешивается в жизнь Гасана - затворника. Вероятно, они были в одном из зданий на северной стороне, так как именно там сейчас происходило все действие, и они видели все это.

От Сабитова по-прежнему ничего. Беликов ждал.

Виктор Мандрыкин тоже ждал где-то по периметру площади, выглядывая из задымленных окон своего "Мерседеса". С Мариной.

Не было смысла притворяться, что здесь происходит. Беликов почему-то знал, что Мандрыкин по каким-то своим причинам собирается убить Гасана Фархадова, несмотря на приказ Карелина отступить. Это означало, что для Льва Карелина Мандрыкин стал изгоем. И это означало, что Беликов стал ключевым игроком прямо в середине дилемма.

- Что слышно от ваших людей? - Внезапно спросил Мансур. Его голос был приглушен, как будто он должен был говорить тихо, чтобы его не обнаружили. Где он, черт возьми?

- Договорились, - сказал Юрий. Он был настолько поглощен попытками понять все аспекты происходящего с ним, что не осознавал физических последствий стресса, в котором находился. Когда он заговорил, воздуха едва хватило, чтобы выдавить слова.

- Они должны знать... есть ли у тебя план.

- О кей. Есть план. - Мансур был резок, в его голосе послышалось раздражение. - Но сначала, Женя, я должен знать, что здесь происходит. Кто эти люди?

Беликов вспотел, его рука массировала телефон, когда он пытался удержать его. Что-то менялось. Что видел Сабитов? Беликов ничего не видел. Никто из мужчин не пошевелился. Они ждали. Все ждали.

Солнечный луч пронзил облака, посылая тонкую полоску яркого лазерного света через площадь.

Боже, подумал Беликов. Все его варианты были рискованными, и он слишком долго не мог принять решение. Каждый из присутствующих держался за свою тонкую прядь; каждый ставил на то, что Беликов сделает то, что он от него хочет.

Мандрыкин ждал, когда он приведет его к Фархадову, и держал пари, что он сделает это из-за Марины. Сабитов была уверен, что он избавит Фархадова и его от двадцати с лишним лет убийств, страха, укрытий и бессонницы. Карелин держал пари, что Беликов сможет держать свою ложь еще несколько часов и совершить богатейший разведывательный переворот в террористических войнах.

И Марина. Юрий догадался, что, несмотря на всю ее подготовку и профессионализм, несмотря на всю ее личную храбрость, в этот момент она просто думала, как испуганная женщина. Она знала, на что способен Мандрыкин, и в глубине души, должно быть, была слаба от страха, зная, что единственное, что стоит между ней и яростью Мандрыкина, - это Юрий Беликов.

Но в конечном счете решение Беликова свелось к шелухе воспоминаний, которые вполне могли улетучиться в буре промежуточных событий. Но оно тоже ждало Беликова, подвешенное и скрытое в его подсознании.

Последнее, что Сабитов сказал ему перед тем, как покинуть номер в отеле "Кавказ", было то, что на Фархадова оказывалось давление, которое делало это окно возможностей очень маленьким. " Когда она закрывается, ее нельзя открыть снова", - сказал он.

- Женя, - медленно произнес Сабитов, словно его подозрения достигли критической массы, - что ты натворил?