Pure Love and Insult Complex 4

— Да, живи дольше, Джии-чан.

Сказал я с улыбкой.

— Ну, что касается вас двух.

Джии-чан холодно смотрит на сестер Курама.

— Глядя на вас, я понимаю, какое образование было у детей дома Курама. В вас есть кровь дворянства, но нет духа. Дом Курама не оказался бы в таком положении будь он у вас.

Он говорит ровным тоном.

— Дом Кудзуки продолжит охранять Курама Какку. Каан и я будем восстанавливать группу Курама, и каждая группа присоединится к соответствующей. Другого пути нет, если мы хотим сохранить давно зарекомендовавшие себя традиционные гостиницы. Не думайте, что с этого момента группа Курама сможет возродиться. Я изгоняю этого сопляка Курама. Вся знать разорвет свои связи с домом Курама. Если нет, этот сопляк Курама продолжит соваться в другие дома, даже несмотря на то, что иностранные инвесторы обманули его.

Фактически это падение дома Курама.

Вся знать порвет с ними связи.

— Ч-что с нами будет?

Арису-сан спросила Джии-чан?

— Кто знает? Мне все равно, что будет с тобой дальше, Курама Арису-кун. Насколько я понимаю, он не обязательно захочет сделать это с тобой. Что же, верно. Как видишь, с ним уже много красивых, послушных, а главное, мудрых секс-рабынь. Он не видит в тебе никакого обаяния.

— !!!

Он проводит сравнение с Ри и Эри.

Арису-сан задрожала, когда ей сказали, что она проигрывает близнецам, которые даже не из знати.

— Ч-что со мной будет?!

С мрачным лицом спросила Курама Мисато-сан.

— Ты станешь проституткой, как и было запланировано. Кто будет платить по долгам дома Курама? Мы с Каан заполним его, но у твоего отца не хватает ума погасить такой огромный долг.

Заявил Джии-чан.

— Дом Курама больше не принадлежит знати, и поэтому ты используешь свое тело, чтобы выплатить деньги, которые мы использовали для погашения долга, тебе нужно будет заплатить их через 5, 10 или столько десятков лет, сколько это займет.

— Н-но как насчет той части, где, если я стану проституткой, вы вернете нам Курама Какку через пять лет?

Мисато-сан удивлена.

— Это было прошлое предложение! Разве ты не отказалась принять его?! Шанс упущен! Вы сами растоптали этот шанс!

Комната затихла.

— Это верно. Если бы ты только склонила голову и сказал «Спасибо» в то время.

— Ага. Поскольку ты этого не сделала, ты ничего не сможете сделать, если тебе скажут, что уже слишком поздно.

Сказали Ри и Эри.

— П-пожалуйста, подождите! Кудзуки-сама! Мм!

Тории-сан поднимает руку.

— Что?

— Я нахожу то, что вы говорите, разумным, но причиной скандала на этот раз является неудача отца Курама-сама, более того, это только потому, что Кенмочи обманул его.

— Я знаю это и без твоих объяснений.

— Заставлять дочерей нести ответственность за скандал, устроенный их отцом, это слишком!

Отчаянно крикнула Тории-сан.

— Да, верно. Это слишком. Слишком ужасно. Дети невиновны. Правильно, но дворянство с этим не согласится!!!

Сказал Джии-чан.

— Ты видела это, не так ли? Мидзусима Карен-кун взяла на себя ответственность за скандал, который вызвала ее семья, и предложила свое тело, чтобы показать решимость.

Они поклялись стать питомцем Мисудзу и моей секс-рабыней до конца ее жизни.

— Это судьба тех, кто рожден в знати! Даже если они всего лишь дочери, они должны взять на себя ответственность, чтобы сохранить честь и гордость семьи.

— Н-но, Кудзуки-сама, вы же сказали, что дом Курама больше не относится к дворянству, не так ли? Тогда почему Мисато-сан должна страдать, если дом Курама больше не является его частью.

Затем.

— Ты дура?

Спросила Эри.

— Разве это не нормально, что отцы продают своих дочерей, чтобы расплатиться с долгами?

— Та сестрёнка из нашего района утонула в ванне(эвфемизм для соаплэнда), потому что её родители не смогли заплатить долги.

— Если бы жена была молода, то затонула бы она или, может быть, братья или сестры.

— Приходит страшный тип, угрожает и будет преследовать вас, даже если вы убежите.

— По сравнению с якудза, Оджи-сан намного добрее.

— Чего я не понимаю, так это Онээ-сан, которая не имеет к этому никакого отношения, но все равно пытается влезть.

Джии-чан рассмеялся.

— Кажется, они думают, что я мягче. Верно. Мир более жесток, чем я.

— Да, даже если ты станешь проституткой, Минахо-нээсан принимает клиентов только из политических и деловых кругов, состоятельных людей, они платят хорошие деньги и не выдвигают абсурдных требований, но…

Сказал я.

Новый Шварцвальд будет принимать только VIP-персон.

Мы дадим отказ всем извращенным клиентам Ширасаки Суске.

— Допустим, Джии-чан уберет руку, дом Курама все еще будет в долгах, верно? Они еще не решили, что делать со строящимся отелем. Если у них нет денег, их единственный выход – продать Мисато-сан. Однако, если вы пройдете через обычную секс-индустрию, вы не заработаете столько, сколько с Минахо-нээсан, да и обращение будет плохим.

Минахо-нээсан сама была проституткой, поэтому она улучшает все в нынешнем Шварцвальде. В том числе и клиентуру.

Но если попасть куда-то еще.

— Минахо-нээсан не просила тебя становиться проституткой, но я думаю, ты должна понимать, что у дома Курама не будет будущего.

— Тогда просто объявите о банкротстве!

Тории-сан?

— Если они объявят о банкротстве, все их долги будут стерты! Тогда Мисато-сама и Арису-сама больше не должны будут страдать!

Затем.

— Мы не можем этого сделать. Это было бы слишком безответственно.

Сказала Курама Мисато-сан.

— Кудзуки-сама сказал, что дом Курама больше не дворянство, но, тем не менее, я дочь дома Курама, благородного дома.

— Мисато-онээсама.

— Если дом Курама объявит о банкротстве, я знаю, что мы спасем только себя. Однако мы предадим тех, кто верил в нашу семью. Никаких извинений не будет достаточно для наших предков.

— Но, сестренка.

— Арису, если мы объявим о банкротстве, дом Курама потеряет все свои активы. Вот почему отец не смог выбрать такой путь.

Понятно. Банкротство означает конец дома Курамы.

— У нас не было другого выбора, кроме как прижаться лбами перед Кудзуки-сама и другими семьями и попросить их о помощи. Как они и говорят, дом Курама был наивен, мы забыли об ответственности, которую мы должны выполнять как члены знати. Мы позволили Кенмочи-сама обмануть нас.

Мисато-сан с грустью говорит о своем бывшем женихе.

— Я ничего не смогла сделать. Я должна сделать все, что в моих силах, ради нашей семьи, ради гордости дома Курама.

Мисато-сан посмотрела на Джии-чан.

— Кудзуки-сама, вы можете сказать, что кто-то будет готов купить меня?

— Да, такие будут. Ты молода, красива.

— Тогда я стану проституткой. Нет, пожалуйста, сделай меня проституткой. Я прошу вас.

Мисато-сан склонила голову перед Джии-чан.

Она добровольно согласилась стать проституткой.

— Ты имеешь в виду, что собираешься использовать свое тело, чтобы погасить долг дома Курама?

— Нет, Кудзуки-сама, у меня есть просьба.

Мисато-сан.

— Говори.

— Я буду работать так, как того хочет Кудзуки-сама, даже многие десятки лет. Тем не менее, я хотела бы попросить вас присмотреть за всеми, кто работает в группе Курама.

— Ты хочешь, чтобы я позаботился о хорошей жизни людей, которые в настоящее время работают в группе Курама?

— Да.

— А что насчет твоего отца?

— Я позволю Кудзуки-сама решать. Мой отец – глава дома Курама, должен знать, как вести себя.

— Онээ-сама, о чем ты говоришь?!

Арису-сан удивлена.

— Арису, я буду жить как дочь дома Курама. Может быть, жизнь проститутки будет мучительна, но я буду смотреть вперед и продолжать свою жизнь. Я буду жить с гордостью, что я дворянская дочь. Я решила. Это моя воля.

— Онээ-сама…

— Ты тоже должна выбрать свой путь. Решай сама. Хотя, как твоя сестра, я попрошу тебя не забывать о гордости дочери дома Курама.

Курама Мисато-сан сказала своей любимой сестре.

Однако, Тории-сан.

— Подождите! Зачем тебе гордиться тем, что ты стала проституткой! Если ты это сделаешь, гордость дворянства не имеет смысла!

Мисато-сан смотрит на Тории-сан и улыбается.

— Может быть, ты так это видишь. Однако гордость – это то, что сияет внутри вас. В какой бы ситуации я ни оказалась, если я чувствую гордость, то никогда не почувствую боли, даже если другие будут смеяться надо мной, говорить обо мне плохо. В конце концов, пока я не теряю свою гордость, я буду дочерью дома Курама.

Арису-сан ошеломленно посмотрела на сестру.

— Кажется, ты вернула себе гордость дворянства в последний момент.

Сказал Джии-чан.

— Да, Кодзуки-сама, спасибо, что терпеливо указывали путь. Я сердечно благодарю Кудзуки-сама.

Мисато-сан снова склоняет голову.

— Стать проституткой означает, что тебе нужно многому научиться. Он научит тебя. Он будет подробно учить тебя сексу, пока не решит, что ты подходишь для развлечения клиентов.

Джии-чан указывает на меня.

— Да, конечно. Куромори-сама, я ничего не знаю. Пожалуйста, направьте меня.

Лишить ее девственности и научить сексу.

Это означает, что ей нужно научиться делать минет и использованию разных техник.

Ей нужно научиться достигать кульминации от секса.

— Почему все так обернулось?! Я не понимаю! Я не понимаю!!

Кричит Тории-сан.

— Ну, это потому, что ты не дворянская дочь, Марико-сан.

Сказала Мисудзу.

— Ты никогда не поймешь вес семьи, если ты не родилась дочерью знати.

Тории-сан потеряла дар речи.

Затем, Мисато-сан…

— Я тоже не понимала этого до сих пор. Но я поняла это, как только Тории-сама упомянула о банкротстве. Спасибо.

Она склонила голову перед Тории-сан.

— Если вы посмотрите на долгую историю дома Курама, то увидите, что несколько дочерей вышли замуж за выскочку-торговца или семью воина, чтобы спасти семью от затруднительного положения. Однако я не знаю дочерей, которые стали проститутками. Жаль, что дом Курама перестанет существовать после нашего поколения, но это мы сделали его таким.

— Это был глава дома Курама, Мисато-сама не виновата!

Кричит Тории-сан.

— Это то же самое. Я дочь своего отца. Я дочь дома Курама. Неудача главы – моя неудача.

Мисато-сан говорит с улыбкой, когда нашла четкое решение для всего.

— Теперь, когда дело дошло до этого, нашим главным приоритетом должно быть обеспечение того, чтобы все, кто обслуживал дом Курама, сотрудники группы и клиенты, не беспокоились. Если мы не сможем этого сделать, мы потеряем нашу семейную гордость.

Младшая сестра, Арису-сан, и Тории-сан внимательно слушают Мисато-сан.

— Если я смогу помочь всем, став проституткой, то я с радостью это сделаю. Нам не позволено обанкротиться, потому что люди, которые одолжили деньги дому Курама, не могут оказаться в беде из-за нас. Ведь долги не оплачены. Поэтому я стану проституткой с гордостью дочери дома Курама в груди. Это то, что я хочу сделать. И что важно, так это то, что я не потеряю гордость своей семьи, в каких бы обстоятельствах я ни оказалась.

Тории-сан.

— Я не уверена… для себя…

Мисудзу…

— Мисудзу-сама, разве вы не разделяете того же мнения? Если Кудзуки-сама потерпит неудачу в бизнесе и будет иметь такой огромный долг, Мисудзу-сама тоже станет проституткой?

Мисудзу.

— Нет. Не стану.

Хм?

— В конце концов, если дом Кудзуки окажется перед такой дилеммой, это будет конец света.

— Да. Падение дома Кудзуки – это падение Японии. Это было бы похоже на конец света.

Сказали Мисудзу и Рюрико.

— Масштабы разные. Мне жаль говорить об этом дому Курама.

Мисудзу, ты имеешь в виду?

— Дом Кудзуки – это не только группа Кодзуки. Кодзуки – действительно старинная семья, богатая семья из старых времен.

— Когда эпоха Мэйдзи в Японии начала модернизацию, мы то здесь, то там ссужали средства на создание компаний. Дом Кудзуки – банкир того времени.

— Поэтому мы держим акции различных компаний. Возможно, мы не являемся крупнейшим акционером, но у нас есть по крайней мере небольшой процент

— Большинство упомянутых компаний в настоящее время развиваются как глобальный бизнес.

— Следовательно, дом Кудзуки не падет. Если дом Кудзуки рухнет, это повлияет на большинство компаний в Японии.

Сказали Мисудзу и Рюрико.

— Угу, группа Кудзуки впереди. Политики и бизнесмены боятся меня не из-за огромного влияния группы Кудзуки. Это потому, что я владею акциями почти каждой крупной отрасли промышленности Японии. Это может быть небольшой процент, но я все равно имею право голоса на общем собрании акционеров

Верно.

— Поэтому, извините, но дом Кудзуки не рухнет. Или я должна сказать, что он не может.

Масштабы слишком велики, и если они упадут, последствия будут слишком велики.

— Но если я захочу начать новый бизнес, я могу получить деньги из своего банка. Я могу заплатить за большинство вещей внутри группы.

Хаа.

— Вот почему я не могу сделать ничего неподобающего. У меня так много власти, и поэтому я должен держать ее с гордостью и самоуважением.

— Это включает нас. Мы никогда не должны ставить себя в неловкое положение снаружи.

Сказали Джии-чан и Мисудзу.

— В настоящее время мы можем делать что угодно, используя нашу силу и богатство. Вот почему мы должны быть осторожны, мы должны сохранить гордость дома Кудзуки.

Им приходилось подавлять свои желания.

Джии-чан некому предупредить или дать совет.

— Вот почему ваше существование помогает мне. Особенно ты.

Джии-чан посмотрел на меня.

— Благодаря тебе я стал тем, кто может нажимать на тормоза. Я благодарю тебя.

Ха, почему я?

— Будь я на твоем месте, я бы утонул в игрищах и разврате, стал бы безнадежным человеком. Ты удивительный. Ты никогда не перестанешь быть собой, в каких бы обстоятельствах ты ни оказался.

Нет, даже если ты мне это скажешь.

— С учетом сказанного, нет никакой возможности, чтобы этот дом рухнул, а Мисудзу и Рюрико пришлось бы стать проститутками. Однако это не значит, что они не гордятся своим дворянским происхождение.

Джии-чан улыбается.

— Мы отдаем предпочтение окружающим нас людям больше, чем собственному удовольствию. Мне пришлось пожертвовать сыном ради дома.

ОтецРюрико.

Человек, который замышлял заговор против дома Кудзуки изнутри, Кудзуки Шигеаки.

Джии-чан бросил сына ради дома Кудзуки.

Прошло полгода с тех пор, как умер отец Рюрико.

Тории-сан и сестры Курама внезапно напомнили об этом.

— Раз он вредил дому, то мне пришлось убрыть сына. Я сталкивался с такими ситуациями много раз.

Джии-чан посмотрела на Мизусима Карен-сан.

— Эта девушка лишилась своего положения дворянки, стала вассалом Мисудзу, и поэтому дом Мидзусима может продолжать свое существование. Если она не зайдет так далеко, дом Мидзусима будет разрушен другой семьей.

Мисудзу обнимает дрожащую Карен-сан.

— Вина за опасность для дочерей знати тяжела. Конечно, это произошло на территории дома Кудзуки, поэтому люди следят за нами и за тем, что мы сделаем. Поэтому нужно было зайти так далеко, иначе с этим согласятся не все.

С завтрашнего дня Карен-сан будет вести себя как служанка Мисудзу в школе.

Она не сможет занять то же место, что и барышни.

Ей придется стоять позади Мисудзу и ждать, как Мичи.

— Стать служанкой чужой дочери – позор для знати. Однако дом Мидзусима падет, если она не примет этот позор.

Сказал Джии-чан.

— Поэтому, скажу вам правду. Стать проституткой – разумное наказание для Курама Мисато-кун, наказание для дома Курама от знати. Другие семьи не допустят ничего легче. Ведь дом Курама осквернил гордость знати.

Арису-сан.

— Разрушение Курама Какку – это такой большой грех?!

— Это не так. Дело в том, что вас обманул иностранный инвестор, подозрительное лицо!

Даже если Кенмочи спровоцировал это, в конце концов, это все равно были иностранные инвесторы.

— Это стало сигналом для бизнесменов-иностранцев, что дворянство Японии уязвимо. Это приводит нас к позору!

— Понятно.

Арису-сан кивнула.

— Так что ты будешь делать? Твоя старшая сестра, Мисато-кун, полна решимости. Но, Арису-кун, ты все еще не решила, что будешь делать?

Арису-сан.

— Если Мисато-онээсама станет проституткой, то и я тоже.

— К сожалению, мы не нанимаем таких молодых девочек в качестве проституток.

Сказал я.

— Тогда я стану рабыней, пока не стану достаточно взрослой, чтобы стать проституткой!

Сказала Арису-сан.

— Чтобы выплатить долги нашей семьи и получить одобрение других семей, я думаю, было бы лучше, если бы я стала проституткой вместе с Мисато-онээсама.

В этот момент.

— Арису, что это за отношение?!

Мисато-сан ругает сестру.

— Это отношение того, кто просит об одолжении?

— Онээ-сама?

— Мне очень жаль, мне очень жаль ее отношение.

Мисато-сан встает со своего места и падает ниц на пол.

— П-перестань. Онээ-сама.

Арису-сан в панике падает на пол.

— Э-э, я была невежлива, простите.

Так или иначе, она следует примеру своей сестры и падает ниц перед нами.

— Арису, ты должна вернуться домой. Я сама буду служить Кудзуки-сама

— Нет, сестренка, Арису не вынесет, если ты единственная, кто страдает.

Сказала Арису-сан.

— Арису не может этого сделать.

— Это неправда, я могу сделать это!

Затем.

— Правда, ты можешь это сделать?

— Если это так, почему бы не показать это на практике?

Эри, Ри?

— Ты должна попробовать заняться сексом с Онии-сан хотя бы раз!

— Почему бы тебе не проверить это, и посмотреть сможешь ли ты продолжать.

— Мы можем сделать это.

— Это верно. Эри-чан и я можем служить ему правильно.

— Хотя нам еще далеко до цели.

— Но мы делаем все возможное, чтобы научиться.

Девочки…

— Что может сделать девушка, которая продолжает кричать на эмоциях?

— Верно, ты только и делаешь, что лаешь, но не кусаешь.

Затем, Арису-сан…

— Я могу сделать это! Если вы две можете, то я уверена, что смогу и я.

Ээээ?!

— Действительно? Ты собираешься заняться сексом с Онии-сан?

— Ты не просто позволишь ему сделать это, ты должна удовлетворить Онии-сан.

— Эй, что с вами двумя?

— Я имею в виду, Онии-сан, это меня бесит.

— Эта девушка считает нас идиотками, потому что она юная леди.

Так считают близнецы.

— Я поняла! Я сделаю это!!

— Арису, перестань!

— Если сестренка станет проституткой, тогда я тоже…

Арису-сан согласилась заняться со мной пробным сексом.

Солнечный полдень. Гордость дворянства.

— Тогда начнем приготовления?

— Мисудзу-онээсама, я думаю, что гостевая комната на втором этаже подойдет.

Мисудзу и Рюрико немедленно отреагировали.

— Как считаешь, дедушка?

— Я позволю Мисудзу и Рюрико решать. Выберите то, что хорошо для нее подойдет.

Джии-чан посмотрел на Арису-сан и сказал.

— Тогда давай, Рюрико.

— Да, я подготовлю камеру.

Рюрико любит снимать секс, поэтому она с энтузиазмом фотографирует «до дефлорации», «дефлорацию» и «после кремпая».

— Карен, ты тоже поможешь.

Мисудзу сказала Карен, обнимая ее.

— Да, Мисудзу-сама.

— ОЮ верно. Карен тоже нужно переодеться. Данна-сама, какого цвета ошейник взять Карен?

Эмм.

— У Карен великолепное лицо, поэтому я думаю, что оранжевый цвет ей подойдет. Но я думаю, что дать ей красный ошейник, как у меня, тоже хорошо. В конце концов, она мой драгоценный питомец.

Мисудзу говорит радостно.

— Давайте возьмем оба, а Данна-сама выберет. Хорошо, Карен?

— Да.

— Сегодня я надену свой красный ошейник. Данна-сама, извините нас. Мичи, оставайся здесь.

Мисудзу сказала Мичи.

— Конечно, Мисудзу-онээсама.

Я не думаю, что это так, но вполне вероятно, что сестры Курама будут сопротивляться и скажут, что они этого не хотят.

Эта комната заполнена девочками, которые ходят в школу Мисудзу.

Мичи остается здесь, чтобы быть телохранителем Джии-чан.

— Тогда, когда мы будем готовы, мы позовем вас.

Мисудзу, Рюрико и Карен-сан вышли из комнаты.

— Кудзуки-сама, может поздно спрашивать, но…

Курама Мисато-сан, которая решила заняться своим первым сексом.

— Думаю, для Арису еще слишком рано. Не могли бы вы пощадить ее?

— Это ее решение. Она заявила об этом перед всеми, было бы проблематично ее останавливать.

Сказал Джии-чан ровным тоном.

— Да, раз уж она сказала, что займётся сексом, то ей придётся.

— Это верно. Мы слышали, как она это сказала.

Громко сказали Эри и Ри ​​из моих объятий.

— Однако, Кудзуки-сама, я прошу о том же. Арису-сама сказала это поддавшись настроению, я не думаю, что это не было её истинным намерением.

Тории-сан просит Джии-чан ради Арису-сан.

— Курама Арису-кун, что ты сейчас думаешь?

Джии-чан проигнорировал протесты Мисато-сан и Тории-сан и спросил Арису-сан.

— Если ты думаешь, что ты дочь дома Курама, то ты не можешь забрать свои слова обратно. Однако…

— Я дочь дома Курама. Курама Арису. Я повторю то, что сказала. Я сделаю это. Я займусь сексом. Это все, что я должна сделать, верно?

Арису-сан дрожит, когда она говорит это.

— Что такое, ты боишься?

Спросила Эри.

— Тебе не нужно бояться секса, в конце концов, твой партнер – Онии-сан.

Ри обнимает меня и целует в щеку.

— Это верно. Онии-сан взял мой первый раз, но это было совсем не страшно. Это не что иное, как развлечение.

Эри врет.

Я вспомнил события прошлой ночи.

— Йошико, приготовь чай для всех. Подготовка комнаты займет некоторое время.

Сказал Джии-чан.

— Мисудзу и Рюрико должны провести подготовку, подходящую для дочери дома Курама.

Подходящая комната и кровать для потери девственности барышни из знати.

— Мой первый раз был в странной комнате с плоским татами и постельным бельем.

Недовольно сказала Эри.

— Но это было весело само по себе. Я так думаю.

С улыбкой сказала Ри.

— Ан! Я не говорила, что мне это не понравилось. Это было весело, если вспомнить.

— Плохих воспоминаний нет.

— Да. Онии-сан был нежен с нами.

Близнецы вспоминают свою дефлорацию прошлой ночью.

— Я приготовлю чай.

Мичи сказала Йошико-сан.

— Что, Мичи-сан?

— Йошико-сама, ты разве не хочешь что-то обсудить с Какка?

Мичи смотрит на Йошико-сан.

— Тогда я доверю это тебе.

— Хорошо.

Мичи не просто девушка, специализирующаяся на боевых действиях, она также может делать девчачьи вещи.

Вещи, которые Эди не может делать. Она не могла заниматься домашним хозяйством.

Хотя она супергений, поэтому, если она покажет, что она также гениальна в работе по дому, другие девочки больше ничего не смогут сделать.

— Ну, так как Мисудзу и Рюрико ушли, Тории Марико-кун…

Джии-чан посмотрел на Тории-сан.

— Что ты думаешь теперь, когда все увидела?

Верно, цель Тории-сан…

Она получила приказ от Каан Момоко-нээчан и осталась в особняке Кудзуки, чтобы увидеть судьбу сестер Курама.

— Я хочу услышать твое честное мнение.

Тории-сан.

— Честно говоря, я сейчас в замешательстве.

Она говорит, вздыхая.

— И что же тебя так сильно удивило?

Тории-сан посмотрела на меня, когда Джии-чан спросил ее.

— Давайте посмотрим. Что меня больше всего удивило, так это то, что Куромори-сама без колебаний использовал незаконные методы в отношении Кенмочи Юго-сан.

Я…

— Более того, он не проявляет угрызений совести по этому поводу.

Да…

Я ничего не чувствую по поводу того, что я только что социально уничтожил Кенмочи Юго.

Я думаю, он уже в Сибуе, устраивает представление. Называя себя «Голым королем».

— У него есть сила сделать это. Дом Кудзуки может удержать большинство людей своей силой. Кроме того, у него также есть женщины, которые могут использовать таинственные силы. Разве не естественно, использовать все силы, которые у тебя есть?

Усмехнулся Джии-чан.

— При этом Нагиса-кун продемонстрировала свои навыки ведения переговоров в том месте, и боевая доблесть Мичи-кун также является его силой.

— Верно. Передо мной было четверо взрослых мужчин, и все же я совсем не дрожал, это все потому, что я знаю, что Нагиса знакома с переговорами, и если что-то случится, Мичи обеспечит нашу безопасность.

Сказал я.

— Тории Марико-кун, ты должно быть боялась находиться в той комнате. Ведь перед тобой стояли мужчины с опытом работы в обществе. Был адвокат. Бывший полицейский. Также журналист, от которого не знаешь чего ожидать.

Если подумать, это правда.

Нагисе 21. Тории-сан и мне 16. Мичи 15, а Луне 12. Мы хорошо справились с этими мужчинами.

— Это все благодаря всем. Я всего лишь тупой старшеклассник. Нам удалось справиться с ними, потому что все были там.

Это то, что я думаю.

Это было обнадеживающе, и я не позволил давлению повлиять на меня, потому что у меня были все, кто очень способен.

— Конечно, включая Тории-сан. Тории-сан был знакома с Кенмочи, поэтому мы испортили ему начало.

— Это так?

Тории-сан посмотрела на меня с озадаченным лицом.

— Да. Если бы мы пришли туда только с людьми из дома Кудзуки, этот парень просто без остановки жаловался бы нам. Использование психологического давления, чтобы повернуть переговоры в свою пользу. Но так как присутствовала Тории-сан, эти ребята не могли проявлять опасного отношения к кому-то из дома Тории, поэтому они сдержали себя.

Они не могут позволить Тории-сан, свидетелю, распространять слухи о том, что Кенмочи был груб с домом Кудзуки.

Кенмочи также имеет отношение к другим бизнесам, поэтому они не могут сделать ничего абсурдного перед барышней Электроники Тории.

— Несмотря на то, что Кенмочи не мог нажать на тормоза, которые он разогрел, первое впечатление – важная часть переговоров. С адвокатом, с бывшим полицейским, с интернет-журналистом поговорить было проще, да? Это все из-за первоначальных действий.

— Что это значит?

— Их план состоял в том, чтобы Кенмочи говорил так самоуверенно о доме Кудзуки, затем адвокат успокаивал его, затем бывший полицейский и журналист собирали информацию со стороны, их план – командная игра. Но адвокат, полицейский и журналист были напуганы неожиданными событиями. Поэтому ситуация свелась к тому, что мы уничтожили Кенмочи.

Сказал я.

— По правде говоря, этот адвокат, бывший полицейский и журналист знали, с какой целью Кенмочи пришел сюда. Они пришли сюда, зная это. Даже если они не знают подробностей, они знают, что Кенмочи пришел сюда, чтобы угрожать дому Кудзуки, и они собирались помочь. Поэтому их тоже было лучше наказать. Нет, они должны были быть наказаны.

Если мы их просто отпустим, пожалев, то они выстрелят нам в спину.

— Нельзя доверять людям, которые делают это без колебаний. Это люди, с которыми никогда нельзя достичь взаимопонимания разговорами. Это люди, которые живут по другим правилам, у них другой образ жизни. Вот почему мы должны были прикончить их, не отпуская.

Кенмочи единственный, кому приказали раздеться в Сибуе, но…

Если они взвалят на плечи голого Кенмочи и промаршируют по улице, им троим не избежать социальных наказаний.

Адвокат потеряет своих клиентов, бывший полицейский больше не сможет работать. Затем интернет-журналист, как только новости о нем попадут в Интернет, это нанесет ему ущерб.

— Это нормально. Они взрослые, и они решили прийти сюда. Я не могу колебаться и сожалеть о них.

— Почему?

— Если мы потерпим неудачу, я не смогу защитить свою семью.

Я должен быть решительным.

— Поэтому Куромори-сама не колеблется заняться сексом с Курама Арису-сама?

Хм?

— Ты думаешь, что первый опыт женщины можно так легко отнять?

Эмм.

— Разве не несправедливо говорить ему это?

Между нами встал Джии-чан.

— Это Курама Арису-кун решил заняться с ним сексом. Он также не тот, кто поднял эту тему.

— Тем не менее, Куромори-сама будет действовать! Разве он не должен был отказаться, сказав: «Я не могу этого сделать»?

О, это тоже возможно.

— Ой? Такая милая девушка просит заняться сексом, а он ей откажет, разве это не невежливо?

— Н-но…

— Он более чем здоровый мужчина, с чего бы ему отказываться от возможности заняться сексом с красоткой?

Джим-чан рассмеялся.

— Н-но я думала, что К-Куромори-сама откажется.

Тории-сан?

— А, почему?!

Бессознательно спросил я.

— Уже все равно! Я просто слишком высокого мнения о Куромори-сама.

Тории-сан говорит сдержанно.

— Это не так. Онээ-сан, ты смотришь на него свысока.

Эри.

— Я тоже так думаю. Отличительные черты Онии-сан в том, что он принимает вещи без каких-либо жалоб.

Даже Ри…

— Мы тоже наблюдали за переговорами с теми стариками.

— Онии-сан позволил, чтобы другие разобрались с ними, это круто.

— Это верно. Онии-сан никогда не говорит больше, чем необходимо.

— А когда он говорит, он решителен.

— Это было супер круто.

— Я промокла.

— Я тоже, с меня капает.

— Онээ-сан, твои мысли о том, что “это должно быть так” слишком сильны.

— Ты не можешь принять что-либо, что выходит за рамки твоих ожиданий.

— Вот почему ты так запуталась.

— Хотя в этом нет необходимости.

Близнецы посмотрели на Курама Арису-сан.

— В конце концов, она не сможет двигаться дальше, пока не займётся сексом с Онии-сан.

— Они это понимают. Каждый может ускользнуть от различных проблем после секса с Онии-сан.

— Это верно и для нас.

— Несмотря на это, Онээ-сан только и думала, что «это плохо, это не разрешено».

— Ага.

Тории-сан ошеломлена словами близнецов.

— Тории Марико-кун, сейчас у тебя такие же мысли, как у обычной девушки.

Джии-чан?

— Я-я? Обычная?! Нет, больше похоже, что все мне здесь говорят, что я странная!

То, что ее называют обычной, расстраивает Тории-сан, которая хочет продать свою индивидуальность.

— Нет, ты обычная, твои мысли, этика, здравый смысл, ты ничем не отличаешься от обычных людей. Это значит, что ты отличаешься от нас.

Сказал Джии-чан.

— У нас нет намерения строго следовать законам страны или морали, в которую верят люди.

Глаза Тории-сан широко открыты.

— Страна – ни что иное, как контейнер, а закон – ни что иное, как инструмент. Этика – это просто мода, которая меняется каждую эпоху.

Утверждает Джии-чан.

— Я не хочу, чтобы это повлияло на меня. Естественно, я люблю эту страну и стараюсь защищать культуру и традиции. Знай, что Япония дорога мне. Однако…

Джии-чан смотрит в окно.

— Япония – не та страна, которая может сделать все, если предоставить это ей. Есть вещи, которые нельзя доверить стране, потому что им понадобится время, чтобы разобраться с ними, или просто же отнесется к этому предвзято. Таким образом, мы должны были сделать все в частном порядке. Сама страна не всесильна.

Это…

— Страна сама по себе ущербна, это естественно. Страна опаздывает с реагированием на какие-либо изменения ситуации. Кроме того, страна имеет ограниченный бюджет. Тем не менее, злорадствовать по поводу рабочих мест в стране глупо. Только из-за этого ничего не изменится. Если страна не может позаботиться обо всем, тогда мы должны сделать все сами. Мы делаем вещи реальными. Мы те, кто зарабатывает деньги, когда страна не может обеспечить достаточную поддержку. Мы встречаемся с высокопоставленными лицами других стран, с которыми не могут встречаться политики и чиновники. Понимаешь? Вот почему дворянство является необходимостью.

Дворянство.

— В Америке все правительственные чиновники в каждом штате меняются, когда к власти приходит новый президент. Государственные чиновники используют свой опыт и связи в создании частного бизнеса. На их место государственные чиновники нанимают людей с опытом работы в частном секторе. Это поток кадров. Так создается множество специалистов в разных областях. Правительство и частный сектор соединяет толстая труба. Естественно, есть и обратная сторона сговора, который произойдёт из-за этого, но это сложно.

Сказал Джии-чан.

— В Японии, если вы станете государственным бюрократом, вы будете работать в одном и том же министерстве до конца своей жизни, и большинство из тех, кто проиграл гонку, чтобы стать вице-министрами, переводятся во внешнее агентство. У них нет опыта работы в частном секторе. В этом случае они не могут постоять за себя.

Это…

— На самом деле, японская бюрократия ненавидит тесные связи с какой-либо конкретной компанией. Поэтому они меняют отделы каждые несколько лет. Конечно, важно быть чистым и честным, но я не думаю, что это хорошо для страны, если что-то пойдет не так, чиновник не может сказать: «Я могу доверить эту работу этой компании», «Эта компания сделает это», так как у них нет связей, а это нехорошо для страны.

Ага.

— В Японии политики заменили бюрократов. У политиков нет инициативы налаживать связи с бизнесом. Конечно, я признаю, что многие проблемы возникли из-за кулис. Однако верно и то, что личные связи между политиками и бизнесом сгладили бы управление государством.

Джии-чан рассказывает Тории-сан.

— Когда-то существовало министерство под названием Министерство международной торговли и промышленности, которое считало, что послевоенной Японии не нужна тяжелая промышленность для производства автомобилей и другой продукции. Они считают, что достаточно сотрудничать с иностранным автопроизводителем, импортировать только детали иномарок и собирать их в Японии для местного производства. Ты знала об этом?

— Нет.

— Фактически, многие восходящие послевоенные автопроизводители были вынуждены слиться с финансируемыми государством предприятиями по указке государства. Чтобы сломать эту тенденцию, производители, которые хотели остаться независимыми, отчаянно стремились экспортировать свою продукцию за границу. В те дни в Японии не хватало иностранной валюты, и существовала определенная сумма иностранной валюты, которую можно было вывезти из страны, отправляясь за границу. Став компанией, которая может экспортировать и зарабатывать иностранную валюту, они отклонили намерения государственных бюрократов!

Понятно.

— Большая ошибка говорить, что все японские компании защищены национальной системой! Во многих случаях план бюрократа для страны отличается от реальности. Мы выходим в мир сами по себе или преодолевая притеснения страны. Большую роль в развитии страны сыграл частный сектор. С тех пор он не изменился. Молодые политики и бюрократы в наши дни пытаются уменьшить нашу власть, удерживая при себе все руководство страной, но это невозможно. Частный сектор – единственная группа, которая может восполнить то, чего не хватает стране.

Сказал Джии-чан.

— Я один из таких бизнесменов, а также член знати. Некоторые предприниматели, скажем прямо, предатели. Люди, которые думают только о своей выгоде и не заботятся о стране, существуют. Однако мы не такие, как они. История знатных семей пересекается с историей этой страны. Мы никогда не покинем Японию. Мы были здесь со времен наших предков, и мы должны передать все, что мы приняли от наших предков, в будущее. Мы такие, и именно поэтому нам доверяют лидеры политического и делового мира.

Есть разные мнения, но они верят, что дворянство всегда будет в союзе с Японией.

— Наше существование отвечает национальным интересам. Визит главы многовековой семьи приветствуется в большинстве стран. Вы можете встретить людей из высшего общества и поговорить с ними более подробно, чем при обычном визите государственного чиновника.

Понятно. Если вы так называемый аристократ, вы можете только сделать визит вежливости без всякого содержания, но…

Но люди, происходящие из знати, происходят из семей с традициями, все они менеджеры крупных корпораций.

Естественно, их разговор имеет больше содержания.

— Следовательно, нам до некоторой степени позволено нарушать закон. Все лидеры политических и деловых кругов знают, что если нас не станет, у них будут проблемы. С другой стороны, мы никогда не делаем ничего слишком абсурдного. Мы остановимся, достигнув компромисса.

Корпорации берут на себя все, что находится вне контроля государства.

Дворянство – это люди на вершине компаний.

И они считаются людьми, унаследовавшими культуру Японии.

Это полезно при ведении переговоров с зарубежными странами.

Поэтому страна закрывает глаза на нарушение закона.

— Понятно. Вот почему уничтожение Курама Какку является большой проблемой.

Пробормотал я.

— Правильно. Представитель знати, который должен хранить традиционную культуру, разрушил свой собственный дом, наполненный исторической культурой. Это влияет на веру в дворянство.

Вот почему Джии-чан разобрал и перестроит Курама Какку где-нибудь в другом месте, хоть это и незаконно.

Если они потеряют Кураму Какку, то от этого уже не оправиться.

— Важно поддерживать нашу ценность для общества. Поэтому мы готовы нарушать закон. Я скажу это снова. Законы и правила – всего лишь инструменты. Я не могу позволить этому увлечь меня и выбросить все самое ценное из нашей жизни.

Правила.

— Послушай, Тории-кун. Твое поколение думает, что «все возможно, пока мы в рамках правил». Однако ты полагаешься на рамки этой страны. Если ты отправишься за границу, ты увидишь мир, игнорирующий эти правила. Бывают также случаи, когда ты должна осмелиться нарушить правила. Не становись той, кто живет только в рамках правил.

Сказал Джии-чан.

— Кто устанавливает правила? Кто навязывает эти правила другим? Защищают ли они тех, кто строго следует правилам? Изменятся ли правила когда-нибудь?

Нельзя полагаться на чужие правила.

— Нужно быть сильнее, упрямее. Как он. Он с самого начала никогда не доверяет людям за пределами своей семьи. Он не сможет защитить свою семью, если не будет таким.

Чувство подозрительности к людям.

Люди, которые пытаются нас обмануть, сильно воняют.

Мы никогда не сможем быть открытыми для таких людей, как они.

Единственный выход – сражаться с ними.

Однако я должен забрать жизни тех, с кем сражался.

Если они появятся, то причинят вред нашей семье из-за обиды.

— Вы имеете в виду, что я не могу стать дворянкой?

Спросила Тории-сан.

— Услышав историю Кудзуки-сама, я не могу не думать об этом.

Она смотрит вниз.

— Вы правы. Я всего лишь дочь выскочки. Я не могу понять ответственности тех, кто рожден в знати.

Джии-чан.

— Я не разговариваю с людьми, которые меня не понимают. Это не что иное, как пустая трата времени.

Хм?

— Тории Марико-кун. В настоящее время у тебя нет такой гордости, как у знати. Тем не менее, я думаю, что у тебя есть потенциал.

— Кудзуки-сама?!

— Тебе просто нужно освободиться от правил, которыми ты себя связываешь.

Затем.

— Йошико.

— Да, дедушка?

— Теперь ты понимаешь, не так ли?

Йошико-сан?

— У меня нет такой же гордости, как у представителя знати, как Мисудзу-сама и Рюрико-сама, да?

— Это верно. Я знаю, что последние полгода ты усердно работала, чтобы стать дочерью дома Кудзуки, но…

— Мне все еще не хватает решимости.

— Верно, так что ты будешь делать?

Джии-чан посмотрел на Йошико-сан.

Йошико-сан.

— Я снова стану слугой Рюрико-сама.

— Понятно.

— И я буду служить Рюрико-сама до конца своей жизни.

Йошико-сан откажется от своего статуса дочери дома Кудзуки?

— И я тоже стану рабыней Куромори-сама.

Что?!

Солнечный полдень. Позиционный разговор.

— И я тоже стану рабыней Куромори-сама.

Внезапно объявила Йошико-сан.

— Что ты будешь делать?

Джии-чан посмотрел на меня с улыбкой.

Я…

— Йошико-сан, это неправильно. Ты слишком торопишься. Ты должна хорошенько все обдумать.

Сказал я сильным тоном.

— Куромори-сама?!

Йошико-сан удивилась.

Позади нее сестры Курама и Тории-сан тоже удивлены.

— Видишь ли, у всех разные ситуации, ты должна взглянуть на свою ситуацию и действовать соответственно.

Сказал я.

— То, что Джии-чан упомянул ранее, о принадлежности к знати; это не означает, что тебе нужно соответствовать этому. Статус Джии-чан, под этим я подразумеваю дворянина из знати, дом Кудзуки и он глава дома. И говорит он исходя из своего статуса.

Я смотрю прямо в глаза Йошико-сан.

Если кто-то хочет, чтобы другая сторона приняла то, что им говорят, надо смотреть в глаза, а не отворачиваться.

— В доме Кудзуки также есть ответвления семьи, верно? Йошико-сан должна это знать. Например, Кудзуки Соджи. Живет ли этот парень так, как только что говорил Джии-чан? Ты чувствуешь, что он защищает дворянство? Он – нет.

Этот парень думает только о себе.

Ну, хотя он понимает, что ему нужно охранять дом Кудзуки ради себя.

Но у него нет такой серьезности в голове, как у Джии-чан.

— Я не считаю его безответственным. В конце концов, он из ответвления семьи, ему вообще не нужно думать о том, чтобы возглавить дом Кудзуки.

Если бы у всех было такое же напряжение, как у главы семьи, то было бы неловко.

— Тем не менее, я дочь дедушки. Дочь главы дома.

Йошико-сан смотрит на меня с невозмутимым лицом.

— Да. Но ты отличаешься от Мисудзу и Рюрико.

Я четко сказал это.

Кто-то должен прояснить ситуацию с Йошико-сан.

— Мисудзу и Рюрико воспитываются как дочери главного дома, клана, и вся остальная знать смотрит на них как на преемников дома Кудзуки. Между тем, Йошико-сан была служанкой Рюрико, никто не знал, что ты была внучкой Джии-чан, верно? Прошло всего полгода с тех пор, как тебя признали дочерью главы дома.

— Это правда, поэтому я такая же, как Мисудзу-сама и Рюрико-сама…

— Нет, ты не такая же!

Сказал я.

— Послушай. Йошико-сан, ты точно внучка Джии-чан. Но это не значит, что кто-то ожидает, что Йошико-сан превзойдет Мисудзу или Рюрико и станет преемником дома Кудзуки.

Верно.

— Если такие и есть, то это всего лишь какие-то глупо амбициозные люди.

Я знаю внутреннее состояние дома Кудзуки в настоящее время.

Раньше было противостояние между фракцией Мисудзу и фракцией Рюрико, но…

Видя, что Мисудзу и Рюрико ладят, они больше не могут ссориться.

Мисудзу обнародовала, что я ее жених, а те, кто подталкивал к ней своего сына, исчезли.

Что касается Рюрико, то ее отец внезапно умер, и фракция была закрыта.

Теперь, когда дело дошло до этого, они находятся в такой атмосфере, что ждут, кого Джии-чан назовет своим преемником.

Да.

Внезапно появилась Йошико-сан, третья дочь главы дома, но…

Никто не видит в Йошико-сан третьего конкурента.

— Это естественно. Йошико-сан была служанкой Рюрико и ладила с ней с тех пор, как они были молоды, никто и подумать не может, что она избавится от Рюрико и попытается стать преемницей.

Они видят в Йошико-сан союзника Рюрико или, по крайней мере, кого-то нейтрального.

Все знают, что у неё не такая личность, чтобы она добровольно ввязалась в гонку наследников.

Она воспитанная и послушная девочка.

— Я имею в виду, даже если Йошико-сан сделает это, никто тебя не поддержит. Всем известно, что Йошико-сан была верной служанкой Рюрико. Даже если теперь вы обе имеете статус внучек Джии-чан, они не подумают, что слуга свергнет хозяина.

Йошико-сан смотрит на меня.

— Значит, ты отличаешься от Мисудзу и Рюрико. Йошико-сан не обязана думать так, как Джии-чан упомянул ранее, как думают главы знати. Йошико-сан, это только создаст проблемы для людей.

На глазах Йошико-сан навернулись слезы.

— Все, чего я хочу, это быть кем-то, кто может сравниться с Мисудзу-сама и Рюрико-сама

— Я могу это понять. Но это не то, что ты должна делать. У тебя другая ситуация.

Йошико-сан не может стать похожей на Мисудзу или Рюрико.

— Как и те, кто пришел из ответвлений семей, Йошико-сан должна сделать шаг назад от линии фронта, где стоят Джии-чан и девочки.

Сказал я.

— Это верно. Все, что Джии-чан упомянул ранее, абсурдно, не так ли? Мысль о том, что это они двигают Японию, поэтому им разрешено немного нарушать закон. Если нормальный человек это услышит, он рассердится. «Они нарушают закон, но не собираются быть арестованными или преданы суду»...

Такой нелепости есть предел.

— Но если ты на месте Джии-чан, ты так и скажешь. В конце концов, ты глава благородного дома. Он босс дома Кудзуки. Если у тебя нет такой же решимости, ты ничего не сможешь сделать.

Идеология Кенмочи, о которой упомянула Мичи, где они могут делать все, что угодно, пока это находится в рамках закона, не может бороться с миром.

Вы должны быть достаточно смелыми, чтобы сказать: «Сделайте что-нибудь с законом».

Вот сколько несет на себе Джии-чан.

— Если ты на месте Джии-чан, ты можешь делать такие безрассудные замечания. Если кто-то из ответвления семьи скажет это, я их побью.

— Я вышвырну их раньше, чем ты сможешь.

Ответил Джии-чан.

— Йошико-сан, ты думаешь, что должна быть в том же статусе, что и Мисудзу и Рюрико, для этого ты так усердно работала последние пять месяцев. Но, Йошико-сан, ты не можешь быть с ними в одном ряду. Ты не должна. Йошико-сан, тебе нужно найти свое место.

— Мое место?

— Да. Разве ты не можешь стать старшей сестрой Рюрико, не став служанкой или моей рабыней?

Вместо того, чтобы стоять на равных, Йошико-сан должна отступить.

— Не ставь себя в трудную ситуацию. Йошико-сан, ты можешь выбрать жизнь, комфортную для тебя.

— Но все равно…

— Йошико-сан, тебе легче всего, когда ты стоишь позади Рюрико, верно?

Не впереди, не сбоку, а сзади Рюрико.

— Это правда.

— Тогда стань её старшей сестрой. Не слугой. Я думаю, что тебе лучше быть старшей сестрой с таким чувством дистанции.

Судорожно сказал я.

— Вместо того, чтобы заставлять себя стоять на равных с Мисудзу и Рюрико, я думаю, тебе будет проще исследовать сестринские отношения. Это весело, и ты можешь стать счастливее с этим.

— Куромори-сама.

Затем.

— А что насчет Куромори-сама, откуда ты говоришь?

Спросила Тории-сан.

— С каким статусом ты говоришь?

Моё статус?

— Я человек из-за кулис. Дом Куромори и есть такая семья.

Ответил я.

— Тории-сан, ты упомянула о своем удивлении по поводу того, как я поступил с Кенмочи и его группой, где я без колебаний совершил незаконный поступок, но понимаешь…

Как бы…

— Это потому, что Тории-сан не до конца понимает истинную природу вещей.

— Не понимаю?

Тории-сан с любопытством смотрит на меня.

— Я человек с изнанки. Если Джии-чан говорит, что доверяет мне разборки Кенмочи, то он говорит, что ему все равно, если я сделаю что-то противозаконное, нам нужно быстро решить проблему и устранить ее.

Я смотрю на Тории-сан.

— Разве это не очевидно? Если бы Джии-чан хотел иметь с ними дело как обычно, он бы не стал просить меня. С ними могли разобраться юрист из дома Кудзуки или Танидзава-сан из СБ Кудзуки.

Лучшие юристы дома Кудзуки позаботились о том, чтобы меня усыновили в дом Куромори.

Если адвокат, которого привел Кенмочи, серьезно настроен на драку, то можно послать их.

— Тот факт, что меня отправили туда, означает, что это дело должно быть полностью уничтожено, не имеет значения, превращу ли я их в сумасшедших или убью их социально.

Джии-чан сказал мне использовать всю свою силу.

Это уже с учетом боевого мастерства Мичи и силы Мико Луны.

— Кенмочи глупый человек, поэтому он не понимает, что страшного в дворянстве, помнишь? Только потому, что он смог проскользнуть в дом Курама, он думает, что мог бы сделать то же самое с домом Кудзуки. Хотя масштаб дома Кудзуки и Курама разный. СБ Кудзуки связан с высшим руководством японской полиции, и тем не менее, они даже не проверили это и привел с собой бывшего полицейского, не так ли? И он подумал, что интернет-журналиста можно использовать как угрозу. Значит, он дурак, который не знает о мире, отличным от того, в котором жил он сам.

Дом Кудзуки влияет на СМИ и газеты, но…

Он произвольно думал, что они не имеют власти над интернетом.

В СБ Кудзуки есть подразделения, занимающиеся сбором информации через Интернет.

Минахо-нээсан также использовала Интернет, чтобы манипулировать общественным мнением о Ширасаки Суске.

Мы не слабы, когда дело доходит до Интернета.

— Единственный выход, когда имеешь дело с такими ужасными идиотами, это немедленно их уничтожить. Если позволить им остаться в обществе, это вызовет только проблемы.

— Люди, которые не знают здравого смысла, должны быть удалены. Вот что бывает, когда у тебя нет желания как следует познавать мир.

Сказал Джии-чан.

— Если он хотел угрожать мне, то ему следовало привести с собой некоторых высокопоставленных политиков из правящей партии или президента экономической ассоциации. Дураков, у которых нет мудрости, нужно как можно скорее усыпить.

— Привести с собой адвоката, бывшего полицейского и интернет-журналиста? Бесполезно устраивать здесь такое сборище.

— Вот почему я заставил его разобраться с ними. Нагиса-кун, куча школьниц, и его должно хватить, чтобы справиться с ними. Отправка адвоката, чтобы разобраться с ними, сделает меня посмешищем.

Сказал Джии-чан.

— Это мое место. Ну, просто подумай об этом как о ком-то, кто убивает глупых людей. Я имею дело с парнями, с которыми другим не следует иметь дело.

Еще вчера мне пришлось иметь дело с Тендо Садао и его группой.

Эри и Ри плюс девочки, дочери, которых оставили якудза.

— Это не легкий груз. Даже сейчас я доверяю тебе такую ​​ценную роль.

А, Джии-чан?

— Предыдущий разговор не был бы убедительным, не будь это ты. Если Мисудзу или Рюрико заговорят об этом, Йошико только уши заткнет.

Я посмотрел на Йошико-сан.

— Я тоже так думаю.

Мисудзу и Рюрико, люди, с которыми она пытается сравняться полгода.

Слышать, как они говорят ей, что они другие, было бы неприятно.

— Тории-кун тоже. Ты была с ним во время переговоров, и поэтому все, что он говорит, запало тебе в душу.

— Грустно говорить, но да, это так.

Тории-сан.

— Я знала, что Кенмочи-сан занимается бизнес-деятельностью, а присутствие адвоката и других взрослых мужчин в комнате было достаточно, чтобы взволновать меня. Я не могла смотреть на ситуацию спокойно, как Куромори-сама. Теперь, когда мне все это объяснили, я поняла. Я понимаю. Это был правильный выбор, без колебаний убрать его.

— Да, я тоже хорошо это понимаю. Например, почему Онии-сан сделал это.

— И я почувствовала, как дрожит моя спина.

А, даже близнецы?

— Онии-сан потрясающий. Как и ожидалось.

— Теперь я понимаю, почему все красавицы не могут покинуть Онии-сан.

Нет, даже если вы скажешь это…

— И вам есть о чем подумать, верно?

Джии-чан обратился к Курама Мисато-сан и Арису-сан.

— Мы должны лучше понять нашу ситуацию?

Мисато-сан отвечает.

— Верно.

Джии-чан улыбнулся.

— Дом Кудзуки и Курама имеет разный масштаб. Мисудзу благосклонно относится к вам, потому что вы тоже дочери знати, но…

— Нам нельзя полагаться на Мисудзу-сама и чью-либо доброту.

— правильно.

Мисато-сан.

— Могу я хотя бы попросить вас позаботиться о сотрудниках в отелях и гостиницах, которыми управляет дом Курама?

— Хм. Каан и я что-нибудь с этим сделаем. Традиционные постройки останутся, и мы примем меры, чтобы они могли жить спокойно.

Джии-чан пообещал с улыбкой.

— Тогда я еще раз произнесу свою клятву. Я, Курама Мисато, буду работать проституткой до конца наших дней, чтобы вернуть наши долги Кудзуки-сама и Каан-сама.

— Угу. Я слышал это. Тебе придется подписать контракт позже, и срок действия контракта будет всего пять лет.

— Но я….

— Я говорю, что этого достаточно.

Сказал Джии-чан.

— Благодарю вас за эту услугу.

Курама Мисато-сан склоняет голову перед Джии-чан.

— Да. Видеть, как ты нашла свою решимость, освежает. Молодец, что нашла ее.

Мисато-сан больше не колеблется.

— Мисато-онээсама, п-почему?

Арису-сан удивлена ​​изменением своей сестры.

— Арису, ты тоже должна понять своё место.

Сказала Мисато-сан с выражением печали в глазах.

— Ты должна понять это, когда займешься сексом с Мастером.

Увидев, что разговор успокаивается, Мичи раздает чай.

— Или я должна сказать, что кто-то вроде тебя, у кого упрямое сердце, не откроется, пока твоя девственность не будет насильственно нарушена.

— Т-ты… Ты всего лишь телохранитель Мисудзу-сама, но так грубо говоришь со мной.

Арису-сан, дочь дома Курама, жалуется Мичи.

Ри и Эри – обычные люди, а Мичи – телохранитель Мисудзу.

Вот как она это чувствует.

Они обе ходят в одну и ту же школу, так она это видит.

— Вот почему тебе сказали понять своё место

Мичи сказала Арису-сан.

Да, Курама Арису больше не дочь знати.

Сотрудники предприятий, которыми занимается дом Курама, будут спасены, благодаря клятве Мисато-сан но…

Падение дома Курама уже решено.

Джии-чан и Мисато-сан не упомянули ни одного условия спасения дома Курама.

◇ ◇ ◇

— А, привет. Это Кудзуки, это Курама-кун? Минутку, я позволю вашей дочери поговорить с тобой.

Джии-ан передал трубку Мисато-сан.

— Отец, это Мисато. Мне очень жаль, что заставила тебя волноваться.

Мисато-сан разговаривает со своим отцом

— Да. Как ты говоришь, отец, Арису и я попросили Кудзуки-сама помочь группе Курама. Да. Как ты приказал.

Я слежу за телефонным разговором Мисато-сан и пью чай вместе с Мичи и близнецами.

— Да. Если Арису и я станем жертвами, то он спасет группу Курама. Кудзуки-сама и Каан-сама, отец, мы с Кудзуки выразили согласие, а что насчет отца?

Глава дома Курама должен знать, что значит превратить свою дочь в жертву.

— Нет, я согласилась добровольно. Кроме того, отец, я уверена, ты уже знаешь, что Кенмочи-сама доставил неприятности Кудзуки-сама.

Кенмочи пришел в особняк Кудзуки, чтобы угрожать, и дом Курама немедленно разорвал с ним связь.

— Кудзуки-сама очень зол на этот инцидент, но, тем не менее, если мы пожертвуем собой, он пообещал спасти группу Курама. Отец, если ты попираешь добрую волю Кудзуки-сама, считай, что сотрудники группы Курама потеряны.

Это та самая девушка, чье дрожащее тело обнимала сестра до сегодняшнего утра?

Теперь я чувствую силу Мисато-сан.

Желание сделать что-то самостоятельно.

— Спасибо. Тогда мы с Арису останемся в этом особняке. Все хорошо?

— Отец.

Арису-сан одиноко смотрит на сестру.

— Кудзуки-сама, мой отец хочет поговорить.

— Угу, я возьму.

Джии-чан берет трубку.

— Все так, как сказала твоя дочь. Каан и я позаботимся обо всем, так что не двигайся. Слушай. В случае с Кенмочи я отправил документы по этому вопросу, но иностранные инвесторы, которые тебя обманули, опасные люди. Мы разберемся с ними всеми. Мы позаботимся о доме и всех сотрудниках предприятий, находившихся под твоим управлением. Теперь тебе не нужно о них беспокоиться.

Это значит…

— Я возьму на себя опеку над твоими дочерьми на пять лет. Следовательно, тебе нужно будет скрыться за облаками на пять лет. Не уезжай из Японии. Если ты будешь находиться за границей, иностранные инвесторы доберутся до тебя. У тебя достаточно активов, чтобы прятаться в стране пять лет, не так ли? Возьми их и беги прямо сейчас. Чем ты недоволен? Я обещал спасти только бизнес дома Курама.

Джии-чан дает последний толчок.

— Это твоя вина, что ты позволил Кенмочи Юго обмануть тебя. Как упоминалось ранее, иностранные инвесторы, которые тебя обманули – ужасные люди. Они не придут и не нападут на тебя, пока вы находитесь в Японии. Однако, если ты выйдешь наружу, ни Каан, ни я не можем гарантировать, что ты останешься в живых.

Это не угроза, это полуправда.

Иностранные инвесторы контролировали Кенмочи и намерены захватить всю группу Курама.

Кто знает, что произойдет, если мы им помешаем.

— И ты спрашиваешь, вернем ли мы группу Курама через пять лет? Конечно, мы этого не узнаем, пока не сразимся с иностранными инвесторами. Я не могу тебе ничего обещать о том, что произойдет через пять лет. Ни Каан, ни я не пророки. Даже если Каан и выведет средства, чтобы помочь группе вместо тебя, неизвестно, выживет ли группа Курама или нет. В любом случае, наш приоритет – спасти традиционные здания и их сотрудников, потому что ты повлиял на них всем тем беспорядком, в который ты попал.

И нет никакой гарантии, что группа Курама вернется к отцу Мисато-сан через пять лет.

Я не думаю, что они вернут его.

Они могут вернуть его Мисато-сан или Арису-сан, но…

Джии-ан уже разочаровалась в нынешнем главе.

— Я исключил Кенмочи Юго из совета директоров, и поэтому ты стал следующей целью иностранных инвесторов, поэтому тебе нужно немедленно исчезнуть. Я предупредил тебя. Если не знаешь, куда бежать, то спроси Секи из СБ Кудзуки. Она даст тебе совет и поддержку. А пока просто покинь Токио.

— Кудзуки-сама, пожалуйста, позвольте мне поговорить и с отцом.

Арису-сан обратилась к Джии-чан, но…

— Да, Секи. Ты должен знать ее. Говори с ней с этого момента, хорошо? Угу, я вижу, я понимаю. Делай все возможное.

Он завершает вызов.

— Он ни разу даже не поблагодарил меня.

Я знал это, у него такой характер.

— Кудзуки-сама, почему? Почему вы не дали мне поговорить с отцом!

Арису-сан говорит с выражением отчаяния.

— Что я могу сделать? Я ни разу не слышал, чтобы он сказал: «Дай мне услышать голос моей дочери».

Сказал Джии-чан.

— Какой распущенный человек. Он и подумать не мог, что это может быть его последний разговор с дочерями. Он думает, что раз вы здесь, он может просто позвонить в любое время.

Какой безнадежный отец.

— Я могла бы сказать отцу, что мы можем восстановить Курама Какку…

Сказал Арису-сан.

Однако.

Я думаю, что их отец уже забыл о Курама Какку, который он уничтожил.

— Чай. Выпей.

— Верно, выпей чаю.

Арису-сан опускает плечи, Эри и Ри предлагают ей чай.

— Выпей чего-нибудь теплого, постарайся расслабиться.

— Да. Расслабься…

Они улыбнулись Арису-сан.

— Арису, возьми.

Мисато-сан говорит своей сестре.

— У нас нет выбора, кроме как жить в этом месте, цепляясь за их сострадание. Если ты откажешься от их доброты, ты никогда не получишь ее снова.

— Обязательно поблагодарите девушек.

Мичи сказала Арису-сан.

Арису-сан также знает, что дом Курама больше не может спасти их теперь, когда они зашли так далеко.

— Спасибо.

Арису-сан берет чай, который ей дали близнецы, и пьет его.

— Да, ничего не поделать. Ты уже на борту после того, как зашел так далеко.

— Эри-чан и я поможем тебе с твоим первым опытом.

Похоже, близнецы изменили свое мнение об Арису-сан, так как у них тоже были бесполезные родители.

Затем…

— Куромори-сама.

Прошептала мне Йошико-сан.

— Я все еще хочу, чтобы Куромори-сама занялся со мной сексом.

Хм?

— Я решил, что хочу Куромори-сама в первый раз.

Затем.

— Но, если честно, Йошико-сан, я тебе не так сильно нравлюсь, верно?

Я знаю.

Я тот, кто отнял у нее любимую Рюрико.

Вот почему в наших отношениях есть стена.

— Да. Поэтому, пожалуйста, оскорби меня.

Йошико-сан?

— Я не возражаю, если это время будет на твой выбор, я хочу, чтобы ты изнасиловал меня изо всех сил.

Йошико-сан говорит с серьезным лицом.

— Я хочу связаться с Рюрико-сама через те же гениталии, которые любит Рюрико-сама. Я хочу получить то же самое семя, что вылилось внутри Рюрико-сама.

Жизнь Йошико-сан состоит в том, чтобы оставаться позади Рюрико.

— Пожалуйста, позаботьтесь обо мне, Куромори-сама.

Она шепчет мне на ухо, потом идет к Мисато-сан.

И что мне делать?

Солнечный полдень. Решимость Арису.

— Спасибо за ожидание. Пойдем наверх.

Кажется, место для потери девственности Курама Арису-сан подготовлено.

Рюрико вернулась.

Кажется, Мисудзу осталась в спальне.

О, Нагиса тоже здесь.

— Я буду наблюдать из другой комнаты. Йошико, пойдем со мной.

Джии-чан позвал Йошико-сан.

— Я…

— Какой бы выбор ты ни сделала, это не изменит того факта, что ты моя внучка.

Джии-чан знает, что Йошико-сан запуталась.

Да…

Они должны пойти в другую комнату вместе.

Я думаю, что ей нужно некоторое время, чтобы успокоиться и объективно взглянуть на себя.

Если нет, она позволит своим негативным эмоциям взять верх, и Йошико-сан, скорее всего, снова начнет действовать опрометчиво.

— Пошли, Йошико.

— Да, дедушка.

Йошико-сан отвечает дедушке, как будто другого выхода нет.

— Тогда удачи, Курама Арису-кун.

Джии-чан улыбнулся ей и вышел из комнаты.

Йошико-сан поклонилась сестерам Курама и последовала за ними.

— Ну, как дела?

С улыбкой спросила Нагиса у Тории-сан.

Ах да, она тоже была с нами во время наших переговоров с Кенмочи.

Нагиса и Тории-сан.

Не будет странным, даже если Нагиса вдруг заговорит с ней.

Кроме того, Тории-сан вздохнула с облегчением, когда Джии-чан ушел, давление ослабло.

— Почему-то все превзошло мои ожидания.

Ответила Тории-сан.

— Я поняла, что мир, в котором я живу, в конечном счете, маленький мир, защищенный правилами, установленными кем-то другим, и некоторые люди находятся за пределами правил.

— Ну, верно. Но у тебя все прошло хорошо. Ты научилась этому, ничего не потеряв.

Нагиса.

— Когда я была в твоем возрасте, меня похитили, изнасиловали, заставили работать проституткой, тогда я узнала, что закон и правила общества не распространяются на всех.

Тории-сан вздрогнула и посмотрела на Нагису.

— Послушай. В этом мире нет такого понятия, как «правильно». Справедливость, закон, то, что должно быть, все это просто идеалы. «Было бы хорошо, если бы это было так». Реальный мир гораздо более искажен. Он полон противоречий, а двойные стандарты – это нормально, не будет конца если начать на них указывать.

Я думаю, это верно.

Вы можете жаловаться на то, что это не по правилам, это несправедливо, это неправильно, это двойные стандарты, но ничего не изменится.

Мир всегда был несправедлив.

— Поэтому те, кто жив, должны делать только то, что лучше всего в данный момент. Делать все, что в их силах. В конце концов, они отчаянно нуждаются в своих жизнях.

Есть гора вещей, которые нужно сделать.

Если есть время пожаловаться, то лучше действовать так, как должно.

Если этого не сделать – упустишь шанс.

— Ты не можешь согласиться с тем, что девушкам нужно заняться с ним сексом, да?

Нагиса прямо спросила Тории-сан.

— Да.

Слова Тории-сан шокировали Арису-сан и Мисато-сан.

— Знаешь, почему ты так себя чувствуешь?

Тории-сан.

— Это потому, что Куромори-сама и Арису-сама не любят друг друга.

Это…

— Я считаю, что те, кто не любит друг друга, не должны заниматься сексом.

— Верно. Это неправильно в твоем мире.

С улыбкой сказала Нагиса.

— Но такое случается. Я знаю много женщин, которых принуждали заниматься проституцией. Это может быть неправильно, но реальность такова, что женщины и мужчины, которые не любят друг друга, занимаются сексом.

— Однако, почему кто-то вроде Курама Арису-сама, дочери знати, у которой нет греха, должна испытать это!

Тории-сан высказала свое истинное мнение.

— Я тоже была старшеклассницей, у которой тоже не было греха, однако я не была дочерью знати.

Сказала Нагиса.

— Ну, это может быть правдой, но Арису-сама все еще 13!! Ей еще рано! Мне жаль ее!

— Сестрёнка, если ты собираешься так сказать, то включи и нас, нам тоже 13.

Сказала Эри.

— Это верно. Но мы смогли это сделать.

Ри.

— Ага. Мы делали это с Онии-сан много раз.

— Но мы не жалеем себя.

— И нам бы не хотелось, чтобы другие люди говорили, что им жаль, когда они просто смотрят со стороны.

— Я имею в виду, что мы с Онии-сан знаем, что это единственный способ.

— Мы не чувствуем никакого сожаления, верно, Ри-чан?

— Да, Эри-чан.

Затем Эри посмотрела на Арису.

— Вот почему тебе не нужно этого бояться.

— Просто доверь свое тело Онии-сан.

— Ничего не начнется, если ты не займешься сексом.

— Если ты это сделаешь, то поймешь. Вот как это было для нас.

— На самом деле, я бы хотела, чтобы ты присоединилась к нашей семье.

— Я думаю так же.

Арису-сан…

— Я не хочу этого!

Арису-сан тоже освободилась от давления Джии-чан.

— Я дочь дома Курама! Я Курама Арису! Я никогда не присоединюсь к вам, ни за что!

Да. Вот что действительно думает Арису-сан. Ее настоящие чувства.

У 13-летней дворянки упрямое сердце.

— Ну ладно, ты поймешь, когда закончишь.

Эри улыбается.

— Это верно. До юной леди, ты просто женщина.

— Как только ты почувствуешь, как пенис Онии-сан войдет в тебя и горячее вещество выльется внутрь тебя, ты поймешь.

Близнецы сказали Арису-сан.

— Мисато-онээсама! М-мне страшно!

Арису-сан цепляется за свою сестру.

Однако.

— Терпи, Арису. Это единственный путь для нас.

Мисато-сан понимает.

Для Джии-чан дом Курама уже упразднен.

Мисато-сан и Арису-сан больше не дворянские дочери.

У них нет другого выбора, кроме как делать то, что говорит им Джии-чан, чтобы гарантировать стабильность бизнеса и сотрудников, которыми управляет дом Курама…

Без услуги, которую собирается предоставить дом Кудзуки, дом Курама не сможет возродиться в будущем.

— Я стану проституткой. Поэтому, Арису, роди ребенка Куромори-сама, этот ребенок будет надеждой дома Курама.

Я понимаю, почему Джии-чан не позволяет обеим стать проститутками.

Ребенок женщины, продавшей свое тело за деньги, не может унаследовать дворянский статус.

Неизвестно, чей это ребенок.

Однако ребенок Арису-сан обязательно будет моим.

Если Арису-сан станет моей секс-рабыней.

— Да. Дети Онии-сама – это дети нас всех. Естественно, мы будем поддерживать и будущее ребенка.

С улыбкой говорит Рюрико.

Это обещание возродить дом Курама с помощью ребенка Арису-сан.

— Поэтому Марико-сан упомянула, что Онии-сама и Арису-сан не должны заниматься сексом, потому что они не любят друг друга, но это неправильно.

Разве?

— Правильно будет сказать, что Арису-сан должна усердно работать, чтобы Онии-сама полюбил её.

— Действительно, у него не будет проблем, если ты не захочешь заняться с ним сексом, у него много девушек с ним.

Нагиса рассмеялась.

— Верно, я здесь.

— Я тоже.

— Девочки, вам еще нужно как минимум полгода опыта, чтобы так говорить.

Мичи смотрит на близнецов.

— Вы можете сказать это только после того, как вы займетесь сексом на улице, сексом в машине, прогулки на улице в одном ошейнике и других различный сексуальных ситуаций.

Сказала Мичи.

— Подожди, ты сделала это?

Эри удивлена.

— Разве это не очевидно?

Рюрико нежно улыбнулась.

— Когда Онии-сама возбужден, мы должны быть готовы в любое время и в любом месте, позволяя ему высвободить это внутри нас.

— Я готова позволить Хозяину изнасиловать меня, пока я ношу школьную форму во время летнего шторма на улице

Мичи… Это…

Я посмотрю прогноз погоды.

— Нам тоже нужно придумать идеи.

— Верно. Давай подумаем о сценариях, когда только мы вдвоем сможем это сделать.

— Если мы не придумаем ни одного, мы проиграем Онээ-сан.

— Не только Онээ-сан, Эри-чан.

— Ах да, Агнес-чан и Луна-чан тоже соперницы.

— Эти девушки намного симпатичнее нас.

Сказали близнецы.

— Как насчет того, чтобы завязать глаза Онии-сан и спросить: «С кем ты сейчас занимаешься сексом?»

— О, это хорошая идея! Эри-чан.

Хм.

— Нет, это я сразу могу сказать.

— Подожди, правда, Онии-сан?

— Как? Онии-сан?

Хорошо…

— Ну, у Эри и Ри могут быть одинаковые лица, голоса и взгляды, но у вас двоих разные киски, и я это чувствую.

У них двух теплые и узкие киски, но…

Эри очень тугая.

Ри более гибкая.

— А, правда?

— Наши киски такие разные?

— Ну что ж. Если мы вдвоем, Онии-сан может насладиться разнообразием.

— О, ты права. Ему не будет скучно, потому что нас две.

Близнецы настроены оптимистично.

По сравнению с этим.

У сестер Курама мрачные выражения лиц.

— В любом случае, пойдем наверх. Мисудзу-онээсама ждет нас.

Рюрико сказала нам с улыбкой.

◇ ◇ ◇

— Хм, почему так много камер?

Мисато-сан удивлена.

Арису-сан дрожит.

— Почему? Разве это не нормально – записывать первый женщины?

Рюрико отвечает с улыбкой.

Комната, которую выбрали Мисудзу и Рюрико, представляет собой просторную спальню.

Посередине большая двуспальная кровать, а вокруг полно камер на штативах.

— У нас с Рюрико тоже есть записи нашего первого раза.

— Я до сих пор записываю все свои соития. В конце концов, это запись моего обмена любовью с Онии-сама.

Рюрико очень любит записывать секс.

— Это верно и для нас тоже.

— Да, прошлой ночью вокруг нас тоже были камеры.

— Конечно, было много фотографий.

— Нас тоже снимали.

Ри сказала Арису-сан.

— О чем ты говоришь? Это совсем не то, у комнаты другой класс.

Пожаловалась Эри.

Да, Эри и Ри лишились девственности в…

Старое тренировочное здание для СБ Кудзуки, комната для сна с татами, которая больше не используется, но…

Эта комната находится в особняке Кудзуки, гостевой зоне для людей, не входящих в основную семью.

Потолок высокий, и с мебелью он похож на первоклассный отель.

Даже кровать.

— Что с этим?! Это золото?

Эри посмотрела на ножки кровати и спросила.

— Это латунь. Золото мягкое, поэтому его нельзя использовать в качестве ножек.

Мисудзу ответила с улыбкой.

— Эта кровать старинная. Её использовали 100 лет назад.

— Можно ли использовать что-то настолько удивительное?

Спросила Ри.

— Все нормально. Она не сломается.

Мисудзу восприняла вопрос так: «Это предмет столетней давности, его может быть легко сломать».

Однако вопрос Ри звучит так: «Можно ли заниматься сексом на такой дорогой антикварной кровати?»

— Тогда, Мисато-сан, пожалуйста, садись сюда.

Мисудзу подзывает ее к стульям у стены.

Это место для наблюдения за лишением девственности Арису-сан.

О, Эди и Йоми уже сидят там.

— Я пришла посмотреть.

— Я тоже!

Эти две недавно поладили.

— Мы подумали, что Агнес может слишком возбудиться, если мы позовем ее, и поэтому Мана присматривает за ней.

Да, в последнее время Агнес слишком энергична.

— Луна с ней. Мы попросили всех поиграть с Мао-чан.

Это означает, что с ними Хайджи и Койоми-чан.

— Цукико-онээсама еще не вернулась, поэтому Йоми подумала, что она должна быть здесь

Понятно. Если Луна с Агнес, тогда… Было бы неплохо иметь кого-то, у кого есть сила Мико.

— Тогда, я думаю, нам тоже стоит сесть туда.

Нагиса сказала Тории-сан.

Поскольку до этого дошло, Тории-сан понимает, что она должна хотя бы наблюдать за лишением девственности Арису-сан.

Кроме того, она уже поддалась материнству Нагисы раньше, чем осознала это.

Я думаю, что Тории-сан слаба перед старшими сестрами, на которых она может положиться, как и Каан Момоко-нээчан.

Те, кто всегда изолирован, как правило, находят компаньонов, которым они могут доверять.

Вот такая она с Нагисой.

Нет, может, Мисудзу попросила Нагису присмотреть за ней.

Мисудзу очень беспокоится о Тории-сан.

— И ты тоже, иди сюда.

Нагиса приглашает Курама Мисато-сан.

Однако, Мисато-сан.

— Хм, Куромори-сама. Могу я попросить тебя заняться со мной сексом до Арису?

— Мисато-онэсама?

— Арису еще слишком молода. Нет, конечно, я понимаю ситуацию, почему Арису нужен секс с Куромори-сама. Тем не менее, я хочу развеять страхи Арису, позволив мне, ее старшей сестре, испытать это первой.

Мисато-сан говорит, но…

— Нельзя этого делать.

— Почему, Куромори-сама?

— Программа Мисато-сан будет другой, так как ты станешь проституткой.

Сказал я.

— Я не собираюсь учить Арису-сан тому, как проститутки занимаются сексом.

Мисато-сан научится быть проституткой.

Это значит, что я должен научить ее видеть во мне покупателя и находить для меня подходящий секс.

Мы с Мисато-сан не можем стать любовниками.

— Если я покажу ей наш секс, то Арису-сан тоже подумает о том, как занимаются сексом проститутки.

Где она ничего не делает, кроме как развлекает своего клиента.

Она неправильно поймет, что это нормальный секс.

— Мне очень жаль. Я никогда не думала, что Куромори-сама уделяет Арису столько внимания. Я прошу прощения.

Мисато-сан склонила передо мной голову.

— Мисато-сан, пожалуйста, пойми. То, что мы с Арису-сан собираемся сделать, будет отличаться.

— Конечно.

Мисато-сан отвечает, но…

— Арису, твоя старшая сестра будет наблюдать за тобой отсюда.

Она села рядом с Эди.

— Делай все возможное в том, что ты должна делать.

— Онээ-сама.

Арису-сан, как и ожидалось, встревожена.

— Если ты дочь дома Курама, то прими решение. Арису, ты охотно сказала, что сделаешь это.

— Д-да.

13-летняя юная леди дрожит.

— Онии-сан, мы снимем одежду?

Спросила меня Эри.

— Да, мы с Эри-чан должны сначала показать, как мы занимаемся сексом?

— Прям как в наш первый раз.

Ах да, я показал им секс, прежде чем лишил их девственности.

— Думаю, она успокоится, если мы покажем ей, что толстый пенис Онии-сан может проникать в наши молодые киски

— Это верно. Если она увидит, что пенис Онии-сан проникает внутрь нас, она поймет, что он может проникнуть и в нее.

Зная, что Арису-сан потеряла свой дом.

Эри и Ри стали к ней добры.

Но…

— Все нормально. Не в ее случае…

Я посмотрел на Арису-сан…

— Арису-сан думает, что Эри и Ри отличаются от неё.

Что она знатная барышня, что к ней нужно особое отношение.

— Вот почему, даже если мы покажем, что Эри и Ри могут заниматься сексом, она не поверит, что может.

Эри и Ри – простолюдины, поэтому они могут принять мой член по корень, но…

Она будет думать, что ее тело благородно, и поэтому это может быть невозможно.

— Поэтому мы не собираемся ничего показывать перед ней. Арису-сан должна будет испытать это без каких-либо знаний.

Кроме того, у этой девушки нет других интересов, кроме собственной сестры.

Она должна испытать все своим телом.

— Ясно. Теперь я поняла.

— Да, я думаю, мы будем зрителями вместе со всеми.

— Рии-чан, зрители – странное слово, ты говоришь так, будто собираешься смотреть профессиональный рестлинг.

— О, ты права, Эри-чан.

Нет, это битва.

Битва между Арису-сан и мной.

— Тогда постарайся.

— Мы будем поддерживать сзади.

Близнецы садятся вместе со всеми.

Эди, Йоми, Мисато-сан, Нагиса, Тории-сан, Эри, Ри.

Это непосредственные зрители.

Другие люди, вероятно, смотрят видео через камеры.

Мичи и Мидзусима Карен-сан стоят перед дверью.

Мичи учит Карен-сан, как должны вести себя слуги.

Она больше не юная леди, поэтому должна быть готова выполнять приказы Мисудзу.

Затем.

— Стационарные камеры будут собирать все видео и фото на этот ноутбук, как и прошлой ночью

Сказала Рюрико, оператор, которая любит снимать секс.

— Затем я буду делать фотографии, но для записи видео…

— Буду я.

Две девушкииз дома Кудзуки запишут это лишение девственности, это довольно удивительно.

— Тогда, Арису-сан, пожалуйста, иди в кровать.

Сказала Рюрико.

— Хм, хм.

Арису-сан посмотрела на сестру.

— Иди, Арису.

Сказала Мисато-сан со скорбным лицом.

— Да.

Арису-сан, пошатываясь, направилась к кровати.

— Садись туда. Да, прямо посередине. Лицом сюда.

Рюрико дает указания. Арису-сан села и посмотрела в камеру.

— Хорошо, давайте начнем нашу съемку.

На все камерах, направленных на кровать, загорелись красные лампочки.

Конечно, это включает в себя камеру, которую держит Мисудзу.

— Тогда посмотри сюда и назови свое имя.

Попросила Мисудзу у Арису-сан.

— К-Курама Арису.

Арису-сан думает, что это ритуал дефлорации.

Что ж, увидев, как это делают барышни из дома Кудзуки, Арису-сан поверила бы этому.

— Сколько тебе лет?

— Т-Тринадцать.

Арису-сан отвечает, дрожа.

— Это твой первый секс?

— К-конечно.

— Ты девственница? Если да, то ответь «Я девственница».

— Я девственница.

Арису-сан отвечает с покрасневшим лицом.

— Ты собираешься заняться сексом с Данна-сама, не так ли? С кем? Встань перед камерой и ответь.

— Я-я собираюсь заняться сексом с К-Куромори-сама.

— Ты же не против, что он кончит внутрь, да?

— Ч-что это значит?

Обеспокоенно отвечает Арису-сан.

— Это то, что приятно. Мы всегда позволяем Данна-сама кончать внутрь нас.

— Рюрико тоже так делает.

Ярким тоном сказали Мисудзу и Рюрико.

— Т-тогда, я тоже не против.

— Скажи это правильно. Эта запись останется навсегда. Это запись Арису-сан.

— Арису, Мисудзу-сама права.

Мисато-сан сказала сестре.

— Я-я понимаю, я тоже хочу попросить кончить в меня.

Сказала Арису-сан, дрожа.

— Отличная работа. Тогда, Арису-сан, сейчас же раздевайся.

Сказала Мисудзу.

— Хм?

Дрожь Арису-сан прекратилась.

— Ты не сможешь заниматься сексом, если ты не голая. Сними одежду, нижнее белье и покажи нам свой первозданный вид.

Солнечный полдень. Дефлорация Арису 1. Пан или пропал.

— Сними всю одежду, Арису-сан

Сказала Мисудзу, направив камеру на Курама Арису-сан.

— ............！！！！

Арису-сан замерла в испуге.

— Что такое? Поторопись и разденься.

Мисудзу подталкивает Арису-сан веселым голосом.

— Я не могу.

— Почему?

— Э-это…

Арису-сан смотрит на девушек на, сидящих стульях у стены и наблюдающих за ней.

Особенно на старшую сестру, Мисато-сан.

— Это неловко – раздеваться перед таким количеством людей.

Арису-сан еще молода. Тем более она юная леди из дома Курама.

Должно быть, она впервые чувствует такое унижение.

— Ты не разденешься. Ты также займешься сексом с Данной-самой прямо на глазах у всех.

сказала Мисудзу.

— Раздевайся побыстрее. Тебе предстоит испытать даже более смущающие вещи.

— Н-Неет!!!

Арису-сан, которая сказала, что займется со мной сексом…

Она дрожит от осознания того, что теперь это реально.

— М-Мисудзу-сама, думаю, я должна идти первой.

Мисато-сан пытается встать, но…

— Нет, этим ты только балуешь Арису-сан.

Мисудзу отклонила предложение Мисато-сан.

— Мисато-сан, с этого момента ты больше не можешь защищиать Арису-сан.

Мисато-сан станет проституткой.

Она будет жить в новом борделе Минахо-нээсан.

Она больше не сможет защищать свою младшую сестру.

Я…

— Йоми, сделай это.

Я смотрю на жрицу храма Такакура.

—Хорошо, оставь это Йоми.

Йоми встала, улыбаясь.

— Хорошо, посмотри мне в глаза.

Арису-сан неосознанно посмотрела на Йоми из-за ее яркого голоса.

— Хорошо, поймала!

— А?!

Тело Арису-сан задрожало, когда она посмотрела в глаза Йоми.

— Я буду контролировать твое тело только для того, чтобы твой разум не сломался! Ладно, а теперь посмотри в камеру Мисудзу-онээсама.

— ????!!!

Арису-сан смотрит в камеру, игнорируя свою волю.

— Хорошо, теперь раздевайся.

— Н-неееет.

Йоми взяла на себя управление и расстегивает одежду Арису-сан.

Ее глаза смотрят в объектив камеры.

Она не просто раздевается, она делает стриптиз.

— Н-не смотрите! Пожалуйста, не смотрите на меня.

Должно быть, она отчаянно сопротивляется внутри. Пальцы Арису-сан дрожат.

Несмотря на это она раздевается.

— Да, красивое тело, но не такое, как у нас.

— Но у этой девушки красивая белая кожа.

Сказали близнецы.

— Она молодая леди. Конечно, наша кожа проиграет.

— Тем не менее, это дорогое белье. Оно отличаются от тех дешевых, которое было у нас.

Эмм.

— Я куплю вам трусики, не обращайте внимания.

— Ура~ Как и ожидалось от Онии-сан! Я выберу непристойное нижнее белье!

— Я хочу что-нибудь вычурное.

— Тогда давайте купим их вместе. Я знаю хороший магазин.

Нагиса улыбнулась близнецам.

Между тем, Арису-сан сейчас в нижнем белье.

Близнецы правы, пропорции тела соответствуют учащейся средней школы, но это белье высокого класса.

Это, наверное, шелк.

Думаю, она выбрала хорошее нижнее белье, так как собирается на вечеринку в доме Кудзуки.

— Остановись.

— Ладно, стоп.

Я даю инструкции, и Йоми перестала манипулировать телом.

Я смотрю на фигуру Арису-сан в нижнем белье.

Ага.

Ее тело соответствует ее возрасту. Она не так сильно развита, но это тоже не плохо.

Ее грудь начинает набухать.

Хотя ее живот и бедра все еще имеют детскую фигуру.

Хм, ноги длинные.

И Ри права, у нее светло-белая кожа.

— Данна-сама, что думаешь?

Спросила Мисудзу.

— Верно, я думаю, что ее тело должно выдержать это. У нее достаточно роста, чтобы принять мой пенис.

Если ее тело в том же состоянии, что и у Койоми-чан, которой 12 лет, а тело все еще четвероклассницы, с ней невозможно заняться сексом, но…

Арису-сан, кажется, способна на это.

— Очевидно, мы смогли это сделать.

— Мы были в порядке, когда его засунули внутрь.

Сказали Эри и Ри.

Да, ее тело не так уж отличается от тела близнецов.

Хотя у Арису-сан ноги длиннее, а бедра выше.

Ее грудь также немного больше по сравнению с близнецами.

Как бы это сказать, ее тело имеет аристократические пропорции.

Но у близнецов есть обаяние обычных людей, так что они не проигрывают Арису-сан, когда дело доходит до привлекательности.

— Этого достаточно. Продолжай снимать с нее одежду.

— Хорошо, продолжим.

Я отдал приказ Йоми и Арису-сан снова начать раздеваться.

Она кладет руку за спину и расстегивает лифчик.

— Н-неет, не смотрите!!!

Хотя они и говорит это, но Йоми контролирует ее тело, поэтому она не может спрятать свою грудь.

Пухлая молодая грудь.

Ее розовые соски втянуты, но тут уж ничего не поделаешь.

Я собираюсь высосать их позже.

— Хорошая грудь.

Ри хвалит форму груди Арису-сан.

— Грудь Ри тоже красивая.

— Хм? Ой, спасибо, Онии-сан.

— Онии-сан, а я? Как моя грудь?

Эмм.

— Грудь Эри тоже хороша.

— Эхехе, спасибо.

Девочки любят, когда их хвалят.

Они чувствуют себя счастливыми, особенно если хвалят их тело.

— Я не проиграю, когда дело доходит до груди!

Йоми выставляет напоказ свои гордые лоли-сиськи, но…

— Он любит все виды груди, будь то большая или маленькая. Вот почему не стоит так гордиться формой.

Нагиса сказала Йоми.

— Да, это почти заставило меня выпустить «жажду убийства».

Сказала Мичи, представительница плоских девушек.

— Не беспокойся. Данна-сама любит, что у тебя нет груди.

Мисудзу сказала Мичи.

— Когда Данна-сама делает это с тобой, разве он не всегда касается твоей груди и лижет соски?

Что ж, на первый взгляд грудь Мичи может показаться плоской, но…

Я могу почувствовать что-то упругое под ее кожей, что можно назвать ее грудью.

Я люблю трогать её и лизать.

— Да, извините.

Мичи склоняет голову.

— Я та, кто сказала слишком много. Извини.

Йоми склонила голову перед Мичи, затем…

Арису-сан, находящаяся под контролем Йоми, тоже склонила голову.

— Ахаха, что это, так смешно.

— Серьезно, когда ты под контролем, ты ничего не можешь сделать.

У близнецов есть опыт работы с силой Мико.

— Тогда давай снимем трусики! Сейчас!

— Хм?!!!! Н-Нет! Неееет!!!

Арису-сан может кричать, но ее рука все равно тянется к трусикам.

Затем.

Ее трусики плавно спустились.

— Вау, они растут.

— Серьезно.

Вы преувеличиваете…

Но в паху Арису-сан точно есть тонкие волосы на лобке.

— Н-не смотрите! Пожалуйста, не смотрите!

Арису-сан кричит, но…

Ее рука не пытается скрыть пах.

— Должно быть неловко, что у тебя в паху растут волосы, хотя еще рано.

— Да, верно.

Нет, вы, девочки, преувеличиваете.

— А пока давайте заснимем это.

Рюрико нажимает затвор на камере, направленной на обнаженное тело Арису-сан.

— Н-не фотографируй! Пожалуйста, не фотографируй меня!

Отчаянно умоляет Арису-сан, но…

— Хорошо, давай сменим позу.

Йоми усадила ее на кровать и широко раздвинула ноги.

— Н-неет, я не хочу этого!!!

Арису-сан не может даже плакать, потому что она под контролем.

Я думаю, что Йоми становится лучше в управлении людьми.

Нет, ее умение контролировать всегда было сильнее способности читать мысли.

Сила Йоми расцветает благодаря практическому опыту.

— Данна-сама, что нам теперь делать?

А, Мисудзу?

— Должны ли мы оставить Арису-сан такой, или же…

Она улыбнулась мне.

Это гостевая комната, так что она подготовлена.

О, верно.

— Да, тогда давай побреемся.

В отелях есть бритвенный станок.

Поэтому в доме Кудзуки наверняка есть подобное для гостей.

Если я хочу, чтобы Арису-сан знала, что она больше не дочь знати, тогда…

Имеет смысл побрить её.

— Мичи, принеси.

— Пожалуйста, дайте мне минутку.

Мичи немедленно идет в ванную.

Затем.

— Я приготовила то, что ты просил.

О, это Т-образная безопасная бритва и бутылка с пенящимся мылом.

— Хорошо, я сделаю это. Йоми, пусть Арису-сан ляжет на кровать. Затем раздвинет ноги.

— Конечно.

Я подхожу к Арису-сан.

— Ч-что?! Неееет?! Что ты хочешь сделать?!

Арису-сан дрожит от страха.

— Ч-что ты собираешься сделать со мной?

— Ну, побрить…

— Побрить?

— Я собираюсь сбрить твои лобковые волосы.

Затем ее лицо побледнело.

— Я не хочу этого! Неееет! Помоги мне Онээ-сама! Окаа-сама!!!

— Йоми, пусть она помолчит.

— Хорошо.

— Нгу!!!

Арису-сан сейчас не может говорить.

Я мажу лобковые волосы Арису-сан пенкой от мыла.

— Ниииии?!

Тело Арису-сан показывает неприятие, как только мои пальцы касаются ее кожи.

Да, конечно.

Должно быть, это ее первый раз, когда мужчина, кроме членов ее семьи, прикасается к ней, и это ее промежность.

Эта девушка – дворянская барышня.

С детского сада она учится в престижной школе для девочек.

Она ездит в школу на частной машине, поэтому никогда не ездила в переполненном поезде.

Конечно, она никогда не встречала растлителя.

— Не двигайся, я тебя побрею. Ты поранишься, если попытаешься пошевелиться.

Нет, хоть я и сказал это, но Арису-сан не может двигаться, так как Йоми контролирует ее тело.

Но так как это шаблон, я сказал это на всякий случай.

— Этот!

Лезвие бритвы касается мягкой кожи Арису-сан.

Зоризори.

Зоризори.

Зоризоризори

— Хозяин, я приготовила теплую воду. И полотенце.

Как и ожидалось от Мичи.

Я вымыл бритву с волосами на ведре, которое Мичи принесла с собой, а потом…

Я продолжил бритье.

Зоризоризори.

Зоризори.

Зоризоризори.

Вскоре.

— Теперь все гладко!

— Гладко!

Сказали близнецы. В промежности Арису-сан больше нет волос.

— Да, теперь это симпатичнее.

— Или, конечно, она милая девушка, и все же она волосатая там внизу, у нее есть щель, которая делает ее непристойной, но…

— Но когда она гладкая, появляется ощущение чистоты.

— Я тоже так думаю.

Эри и Ри делятся своими впечатлениями, но Арису-сан просто ошеломлена.

Она вяло смотрит на кровать, широко расставив ноги.

Хорошо, теперь мы можем продолжить.

— Йоми, позволь Арису-сан сейчас говорить. Однако не позволяй кричать.

Меня раздражает, что она кричит, когда я рядом с ней.

— Хорошо.

— Ой.

Арису-сан немедленно отреагировала.

— Арису-сан, ты будешь отвечать на мои вопросы.

Сказал я, касаясь указательным пальцем гладкого живота Арису-сан.

— Арису-сан, ты раньше мастурбировала?

— Отвечай.

Йоми заставляет ее.

— Ч-что значит «мастурбировала?»

О, понятно, она не знает.

— Это значит трогать себя здесь.

— Я никогда этого не делала. Это грязное место.

У нее нет опыта мастурбации.

— Тогда, что ты знаешь о сексе, Арису-сан?

Арису-сан дрожит.

— Я знаю только то, чему учили в школе.

— Мисудзу, как учат сексу в вашей школе?

Спросил я. Мисудзу.

— Давайте посмотрим. В начальной школе было несколько уроков полового воспитания, но…

— Они говорили, что мы не должны делать этого ни с кем, кроме партнера по браку.

Рюрико присоединилась к разговору.

— Действительно, это для предотвращения добрачного секса.

— В средней и старшей школе рассказывали о беременности, читали истории о девочках, которым пришлось нелегко, показывали документальные фильмы и тому подобное.

— Они тщательно обговаривают, что если мы занимались сексом и забеременели, то это опозорит не только нас, но и всю нашу семью.

— Кроме того, говорят, что когда ты забеременеешь от мужчины, который не является твоим женихом, неизвестным мужчиной, не только твой отец и дедушка станут посмешищем, но и вся твоя семья.

Ах да, все они барышни из знатных семей.

Больше всего они боятся опозорить свою семью.

— Поэтому они считают, что как только они займутся сексом, они сразу же забеременеют. В любом случае, они считают секс чем-то пугающим.

Понятно.

— Арису-сан, ты знаешь, как заниматься сексом?

— Мужские гениталии входят в женские гениталии, затем яйцеклетка и сперматозоид соединяются.

О, это безнадежно.

Она знает только слова.

— Понятно, я думаю, ты никогда не видела, как мужчина и женщина занимаются сексом на видео, не так ли?

— Нет. Только по учебникам.

Ясно.

— Тогда я научу тебя всему.

Я снимаю одежду.

Сначала я снимаю верх.

Потом мои штаны.

— Смотри, здесь выпирает, не так ли?

Я показываю свой пенис под нижним бельем.

— Это мужские половые органы.

Я опустил трусы.

Я показываю свой эрегированный пенис, указывающий на небо.

— Ч-что это?!

Должно быть, Арису-сан впервые видит сверкающий твердый пенис.

Этого не должно быть в ее учебниках.

— Эта моя штука войдет в Арису-сан.

Мои пальцы обводят ее плотно закрытую щель.

— Я засуну это по корень, начну двигать им и вылью свою сперму в матку Арису-сан. Вот что такое секс.

— Э-это не сможет войти!!!

Арису-сан со страхом смотрит на мой член.

— Ты дура?! Он войдет внутрь! Он подойдет.

— Это верно! В конце концов, это вошло в нас.

Сказали близнецы.

— Ну, мы собираемся проверить, сможет ли он войти или нет.

Я посмотрел на Йоми.

— Заставьте ее раскрыться.

— Хорошо!

— Хм? Ээээ?!

Арису-сан принимает позу «М» ногами.

Затем она открывает свою щель обеими руками.

Да, она розовая.

Йоми знает, как её открыть, так что бы я мог видеть внутри.

— Я вижу твою девственную плеву.

Я вижу беловатую мембрану,

— Действительно? Я хочу увидеть это!

— Я тоже!

Близнецы подходят к кровати.

— Это девственная плева.

Указал я.

— О, я ясно это вижу.

— Я даже мало что запомнила об этом, так как в то время потеряла голову.

— У нас есть фотографии и видео, вы можете посмотреть свои позже.

— Хорошо, Онии-сан.

— Я тоже.

Затем близнецы посмотрели на Мисато-сан.

— Онээ-сан, ты тоже должна посмотреть.

— Верно. Это доказательство девственности твоей сестры.

Мисато-сан в замешательстве.

— Она скоро потеряет её.

— Да, пенис Онии-сана разорвет её.

Как только она это услышала, Арису-сан;

— Я не хочу этого! Я… я!!!

Она кричит, широко раздвинув ноги и раскрыв щель.

— Я не хочу этого!!!

Однако…

— Это нехорошо.

— Да, нехорошо.

Близнецы отвечают Арису-сан с совершенно беззаботным выражением лица.

— Это твоя судьба – унизительно лишиться девственности. Брось это.

— Это верно. Ты ничего не сможешь с этим поделать.

— Всё в порядке, Онии-сан твой напарник.

— Скоро будет весело.

Близнецы говорят с улыбкой.

— Посмотри.

Нагиса сказала Мисато-сан.

— Ты старшая сестра.

Мисато-сан.

— Да, я понимаю.

Она встает со своего места и направляется к нам.

— Я хотела бы посмотреть.

Тории-сан тоже подошла сюда.

Она смотрит на киску Арису-сан.

— Это девственная плева.

Эри указывает вместо меня.

— Это так?

Мисато-сан и Тории-сан смотрят на доказательство девственности Арису-сан.

— Онээ-сама, я…

— Арису, терпи. Если ты дочь дома Курама, ты вынесешь это.

Мисато-сан говорит со своей сестрой, едва не расплакавшись.

— Позже я испытаю то же самое, что и Арису.

Однако.

— Нет, ты испытаешь что-то гораздо более жестокое.

Сказала Нагиса.

— Ведь ты станешь проституткой.

Она говорит с улыбкой.

— Несмотря на то, что ты знаешь, что твоей сестре предстоит нечто худшее, младшая сестра не может этого вынести?

Спросила Нагиса.

— Я все вытерплю, я все вытерплю. Только пожалуйста, Онээ-сама…

Она смотрит на сестру.

— Перестань плакать из-за меня.

— Да, Арису, я тоже вытерплю.

Мисудзу и Рюрико фотографируют и снимают сестер на видео.

Солнечный полдень. Дефлорация Арису 2(Потеря девственности)

— Я все вытерплю, я все вытерплю.

Она лежит на кровати голая, раздвинув ноги, показывая киску.

Это должно быть величайшим позором для такой молодой леди, как она.

Однако.

Это унижение – только начало.

— Арису-сан, ты когда-нибудь целовалась с кем-нибудь?

Спросил я.

— Ни с кем, кроме отца, матери, Мисато-онээсама и Перо.

Арису-сан смотрит на меня.

— Перо – собака? Или кошка?

— Это может быть хомяк?

Сказали близнецы.

— Это собака, но…

Мисато-сан ответила за сестру.

— Понятно. Думаю, у тебя не будет проблем с поцелуями.

Затем я приближаю губы к лицу Арису-сан.

— П-Хииии!! Мне это не нравится! Прекрати, пожалуйста!

Она так напугана, хотя это всего лишь поцелуй, но…

— Йоми.

— Хорошо.

Йоми усиливает свой контроль.

— Нгуу!

— Убедись, что ее глаза остаются открытыми.

Я проинструктировал Йоми.

Арису-сан должна ясно видеть, кто это с ней делает.

Если она закроет глаза или потеряет сознание от шока, то все это потеряет смысл.

— Ннннн?!!! Ннннн?!!!

Арису-сан со страхом смотрит на мое приближающееся лицо.

Я прижимаюсь губами к Арису-сан.

Да, они мягкие и пухлые.

— Хорошо, я фотографирую.

Рюрико фотографирует первый поцелуй Арису-сан со мной.

— Куууу!!!!

Из открытых глаз Арису-сан выступили слезы.

Я слизал их.

— Немного горькие.

Затем я снова поцеловал Арису-сан в губы и открыл ей рот своим языком.

Я нежно поглаживаю языком сомкнутые зубы Арису-сан.

— Эй, открой рот.

— Нн, нннн?!!!

Сказала Йоми. Затем рот Арису-сан раскрылся.

Я просовываю свой язык в ее открытый рот.

— Да, теперь используй свой язык.

Арису-сан ищет мой язык, как это воображает Йоми.

Некоторое время мы продолжали наш французский поцелуй.

— Арису…

Мисато-сан печально вздохнула, увидев, что делают с её младшей сестрой.

Потом я наконец закончил поцелуй.

— Хаа, хаа, хаа, хаа

Лицо Арису-сан покраснело.

Ее молодые груди двигаются вверх и вниз от ее глубоких вдохов.

— Извини. Мое возбуждение напрямую передается ей.

Арису-сан в настоящее время связана с Йоми благодаря своей силе Мико.

— Нет, все в порядке. Пусть так будет.

Сказал я, проверяя, мокрая ли промежность Арису-сан.

Возбуждение Йоми зажгло огонь в теле Арису-сан.

Будет легко лишить девственности эту красивую барышню.

Я лизнул соски Арису-сан.

— Хяан.

Затем заднюю часть ушей.

— Аааууу.

Обе они являются чувствительными точками Йоми.

Когда я атакую ​​точки Арису-сан, Йоми это чувствует. Затем возбуждение Йоми возвращается к Арису-сан.

— Ч-что это?!

Йоми, уже привыкшая к сексу, изливает наслаждение на тело, которое никогда раньше не испытывало сексуального удовольствия.

— Это заставляет тебя дрожать, не так ли?

Я провожу языком по ее шее.

— Ияаааааа…. Аааааааааааааааа…

— Куфу, ан.

Арису-сан и Ёми одновременно застонали.

Затем я перехожу к груди Арису-сан.

Я хватаю ее милые груди красивой формы.

Это порадует Йоми.

— Ауу.

Лоли-огромные-сиськи Йоми приятны на ощупь, но…

Юные груди Арису-сан все еще немного жестковаты.

— Ну, узнаем как на вкус?

Я провожу языком по ее ареоле, скрывающей сосок.

Я вращаю языком.

— Хьяан!

Может быть, она испытала поцелуй с собакой, но…

Это ее первый раз, когда кто-то облизывает ее грудь.

— Хьяааааааааа….ууууууу…

По правде говоря, ей должно быть только противно, когда кто-то, кто ей не нравится, ползает языком по ее груди, но…

Возбуждение Йоми разжигает похоть Арису-сан.

После еще нескольких лизаний…

Сосок в центре ее ареолы наконец становится заостренным.

Вот оно.

Я начал сильно сосать его.

— Аааа?!

— Эй, Арису-сан. Твой сосок вылез наружу. Он говорит «привет».

Я провожу языком вокруг появившегося соска.

— Н-неееет, неееет.

Она боится удовольствия.

Она чувствует это, даже если мужчина играет с ее телом.

— Ладно, теперь очередь другого соска

Но я избавлюсь от этого дискомфорта.

Используя более сильное удовольствие.

— Ах, аааа, ааа.

— Почему-то Онии-сан кажется немного мягче, чем с нами?

Эри спрашивает Ри.

— Ну ничего не поделаешь.

— Почему, Ри-чан?

— Я имею в виду, что мы были намного упрямее, поэтому Онии-сан пришлось полностью уничтожить нас в первый раз.

— О, теперь я поняла.

— У него не было другого выбора, кроме как заставить нас задыхаться и быть не в состоянии встать.

Ри это знает.

Убедившись, что оба ее соска теперь смотрят наружу, я продвигаюсь языком к нижней половине Арису-сан.

— Эй?!

Никогда не думал, что она так отреагирует, когда я лизну ей пупок, но…

Что ж, это ее первый раз, когда мужчина лижет ей пупок.

Сейчас…

Я снова раздвинул бедра Арису-сан…

Затем я засунул голову ей в промежность.

— Иииии, неееет.

Глаза Арису-сан испуганно смотрят на меня.

Из ее закрытой щели …

Вытекает теплая жидкость?

— Ты мокрая, Арису-сан

— М-мокрая, что?

— Смотри, из тела Арису-сан течет нектар любви.

Я открываю ее щель пальцами.

Нектар ее любви капает.

— Я ничего об этом не знаю. Аааа, О-Онээ-сама, что происходит с Арису?! Арису заболела?

Арису спросила свою сестру.

— Ты не болльна. Арису-сан, это место промокает, чтобы подготовиться к принятию моего члена. Все девушки такие.

— Верно, мы тоже мокрые.

— Верно.

Сказали близнецы.

— Э-это неправильно! Я отличаюсь от вас!

Прокричала Арису-сан.

— Ой? Но я тоже мокрая.

— Я тоже, я уже промокла.

Мисудзу и Рюрико с улыбками сказали Арису-сан.

— Не важно, что ты юная леди. Женщины все промокают. Каждая…

— Да, и это удовольствие такое же.

Я толкаю свой язык внутрь Арису-сан.

— Кьяаауу!!!

— А-Арису?!

Мисато-сан бессознательно встала, но…

— Просто дай ему это сделать.

Нагиса остановила Мисато-сан.

— Если он не расслабит её, ей будет тяжело в первый раз. Он делает это, чтобы хотя бы немного улучшить первый опыт Арису-сан. Так что просто наблюдай за ней

— Верно. Если бы это были извращенцы из нашего родного города, им было бы наплевать на ее тело, и они просто засунули бы его.

— Онии-сан мягок, поэтому он никогда не делал ничего абсурдного с нашими телами.

Сказала Нагиса. Добавили близнецы.

— Однако.

— Хиииии, хаааааа!!! Нееет, не лижи меня! Не лижи меня в этом месте!

Арису-сан кричит со слезами на глазах.

Девушка из дома Курама разделась догола и обнажила свои гениталии.

Но, чтобы мужчина лизал самую нечистую часть ее тела, это должно быть для нее невыносимым унижением.

— Как оно, Онии-сан? Какой у нее нектар на вкус?

Спросила Эри.

— Кислый.

Ответил я.

— Н-Неееет, я ненавижу это!!!

Арису-сан …

Любовный нектар девушки обычно кислый.

— О, я чувствую запах отсюда.

— Э-это… н-неловко.

— Не смущайся. В любом случае, ты скоро почувствуешь и наш запах.

— Правильно. Тогда мы все будем друзьями по запаху.

Близнецы рассмеялись.

— Я не хочу этого! Нет! Я… я…!! Аааа!

Я обнажил клитор Арису-сан.

Да, эта рубиновая фасоль сияет.

— Ч-что ты делаешь?!

Она никогда не мастурбировала и поэтому не знает об этом.

Половое воспитание в школе, вероятно, никогда не рассказывало им об удовольствии от клитора.

— Хм, просто доставлю Арису-сан немного удовольствия.

Затем я использую свой язык на этом месте.

— Хииииии!!!!

Я облизываю его кончиком языка.

— Н-неееет!!!

Я всасываю его.

— Ааааагуууу.

Пока я продолжаю лизать ее клитор.

Я хватаю и массирую упругую попку Арису-сан.

Я протягиваю руку и стимулирую ее бок, живот, щекочу ее эрогенные зоны.

— Хаа, аааа, ауууууу, куууууу!!!

Я атакую ​​Арису-сан удовольствиями, которых она никогда раньше не испытывала.

— А-Арису, похоже, больно, н-не могли бы вы хотя бы дать ей послабление?

Сказала Мисато-сан, беспокоясь о своей задыхающейся сестре.

— Все нормально. Он вносит коррективы, а Йоми-чан с ней.

Нагиса любезно ответила Мисато-сан.

— Однако.

— Кроме того, если она однажды кончит, ей будет легче.

— Что значит «кончит»?

Мисато-сан ничего не знает об экстазе в сексе.

— Скоро ты это увидишь.

Нагиса права.

Результаты моих настойчивых атак языком Арису-сан.

— Н-Неет!!! Ч-что? Что-то странное! Аааа! Арису странно себя чувствует! Онээ-сама! Спаси меня! Онээ-сама! Мисато-онээсама!!!!

Да, она скоро кончит.

Я ускоряю движение языка.

— Куууу, аааааааа, М-Мисато… Мисато-онээсамаааааа!!!

— Неправильно! Это Онии-сан делает.

— Верно, почувствуй Онии-сан.

Сказали близнецы. Арису-сан посмотрела на меня.

В тот момент.

— Куууууууууу, хаааааааааааааааааааа!!!

Ее бедра сжали мое лицо.

Спина Арису-сан согнулась, и все ее тело пробрало дрожью.

— Куаааааааа!!!

Она достигла апогея.

Ее любовный нектар брызнул.

Он брызнул мне на лицо.

— Хааа, хааа, хаа, хааа, хааа

Арису-сан потеряла силы.

Однако она все еще в экстазе.

Ее бедра время от времени подергиваются.

Ее нектар любви не перестает течь.

Все ее тело потеет.

— Вот, Данна-сама.

Я вытираю лицо полотенцем, которое мне дала Мисузу.

— Хааааа, хаааа, хааа, хааа, хаа.

Все тело Арису-сан расслабилось.

Она парализована от удовольствия.

Это должно быть достаточно хорошо.

Я навис над Арису-сан.

Мисудзу и Рюрико готовят свои камеры к решающему моменту.

— Ч-что ты делаешь?

Арису-сан продолжает тяжело дышать, глядя на меня глазами, тающими от удовольствия.

— Я-я, Курама Арису… кто-то вроде тебя…

Я мажу головку любовным нектаром Арису-сан.

— Я… я не могу позволить ни одному мужчине войти в меня… ради дома Курама.

Кажется, что у нее туман в голове, пока она впитывает в себя послевкусие экстаза.

Арису-сан рассказывает о своих мыслях как о юной леди из знати в этом мечтательном состоянии.

— Я не могу позволить тебе, мужчине, распоряжаться моим телом.

Однако.

Дом Курама больше не дворянство.

И мы голые на кровати.

Слишком поздно отказываться.

— Арису-сан, ты станешь моей женщиной.

Мой пенис приближается к щели Арису-сан.

— Н-нет, я…

Она до сих пор не знает о своем положении.

— Слушай, ты станешь моей женщиной.

Я открываю щель Арису-сан.

Затем вошел мой напряженный пенис.

— Гуу???!!!

Арису-сан пришла в себя.

Но уже слишком поздно.

— Это больно!!!!!

Нубубубу!!

Мой эрегированный пенис открывает ее девственную дырочку и раздвигает ее.

— Нееет, ч-что это?! Неееет!!!

Ох, я чувствую стену напротив кончика моей головки.

— Арису-сан, я сломаю её.

— Хм? Что?

Арису-сан все еще пытается отдышаться…

Я вдавил его с силой!!!!

— Киииииииииииии!!!!!

Зурузурузуру, зуру…

Я прорвал ее девственную плеву с подавляющей силой

— Гуааа! Это больно!!!

Теперь, когда я сломал ее мембрану, она моя.

Затем я медленно вторгаюсь в ее теплый горшочек с медом своим эрегированным пенисом.

— Аааааааа!!!

Зунуну!!!

Он вошел по корень.

— А-Арису!!!

— Хватит плакать. Если ты будешь плакать из-за нее, это только заставит ее чувствовать себя несчастной.

Нагиса сказала Мисато-сан.

— Х-хорошо.

Мисато-сан отчаянно сдерживала слезы.

— О-онээ-сама, я… что происходит с Арису?

Арису-сан не может смириться с тем, что происходит с ее телом.

— Как видишь…

— Онии-сан проник в тебя.

— Теперь его толстый член внутри твоей киски.

— Я могу видеть это отсюда. Ты теперь женщина.

Близнецы сказали ей правду.

Арису-сан также замечает, что Мисудзу и Рюрико фотографируют связанную часть.

— Н-Неет! Не фотографируйте это место!

— Ой? А разве ты не дала на это согласие ранее?

Весело спросила Мисудзу у Арису-сан.

— Э-это потому, что я не знала… Я не знала, что это будет так неловко!

Прокричала Арису-сан.

— Действительно, я предполагаю, что секс отличается от того, что ты себе представляла.

Мисудзу рассмеялась.

— Я тоже была такой. Я никогда не думала, что раздвину ноги, как лягушка, и в меня так унизительно засунут мужские половые органы.

— Теперь, когда ты упомянул об этом. В сёдзё-манге они только показывают пару, обнимающихся обнаженными.

— Вы никогда не увидите женщину, раздвигающую ноги или поршневые движения.

Верно…

— Это слишком ярко и может напугать, верно? Но это и есть настоящий секс. Вы с Данна-сама стали одним целым.

— Н-Нет, я не хочу этого. Это больно. Пожалуйста, прекрати. Пожалуйста, вытащи!!!

Арису-сан протестует, но…

— Нет.

— Онии-сан до сих пор не выпустил её внутри тебя.

— Секс – это излияние спермы глубоко внутрь тебя.

— Разве ты не просила об этом?

— Это не закончится, пока Онии-сан не кончит в тебя.

Сказали близнецы. Арису-сан;

— Т-тогда поторопись! Поспеши, кончи и уйди!

Она говорит с командным тоном. Она все еще юная леди.

— Как только я кончу внутрь, ты забеременеешь. Ты родишь моего ребенка.

— Хм?

— Я думаю, ты должна знать это из школьных уроков по половому воспитанию, верно?

Арису-сан задрожала.

Страх забеременеть стал реальным и не покидает ее.

С другой стороны, все до сих пор не было для нее реальным.

— Кроме того, дай мне насладиться еще немного.

Сказал я.

— Я хочу в полной мере насладиться телом Арису.

— Нгуу.

Я медленно двигаю бедрами вперед и назад.

Молодая киска Арису-сан тугая и теплая.

Я насилую ее своим эрегированным пенисом.

— Я-больно! Остановись! Пожалуйста!

Умоляет Арису-сан, готовая расплакаться.

Но.

— Это не должно быть так больно.

Йоми контролирует чувство боли Арису-сан.

— Разве не приятно чувствовать движения пениса Сенсея внутри себя?

Она может чувствовать секс со мной через Арису-сан.

И удовольствие Йоми передается Арису-сан…

Было бы сложно заставить ее сразу кончить от секса, но…

Арису-сан должна ощущать больше удовольствия секса, чем его боль.

— Нееет, ааааа, аааааа, ааааа!

Я продолжаю толкаться внутрь этого покачивающегося молодого тела.

Я хватаю и держу за грудь Арису-сан.

Я потираю ее ареолу большим пальцем.

— Ууууу, почему, почему я должна это делать?

— Не обращай внимания. Это твоя судьба.

Сказал я.

— Арису-сан, нет, Арису, это твоя судьба – заняться со мной сексом. Выносить моего ребенка. Хорошо? Арису.

— Уууу, я-я… О-онээ-сама! Мисато-онээсама!

Арису смотрит на сестру, пока я ее насилую.

— Арису, Куромори-сама прав. Это судьба. Поэтому ты должна служить Куромори-сама. Я думаю, так будет лучше для тебя.

Она говорит так, чтобы убедить себя.

Сестрам Курама некуда идти, так как дом Курама рухнул.

Если она останется со мной, дом Кудзуки защитит Арису.

Если она покинет это место, ей некуда будет идти, не будет выбора.

— Мисато-онээсама.

— Смотри не на меня, а на Куромори-сама. Ты больше не дочь знати, поэтому ты должна положиться на Куромори-сама и предложить ему все, что у тебя есть.

— Н-но, я…

Арису отчаянно умоляет сестру.

— Ты должна уже отказаться от своей гордости! Разве ты не голая там, когда Онии-сан насилует тебя?

Прокричала Эри.

— Это верно. Ты голая. Ты больше не барышня. Ты просто рабыня. Развратная рабыня Онии-сан.

— Так же как мы.

— И если ты бесполезна в качестве непристойной рабыни, тогда Онии-сан выбросит тебя.

Эри и Ри…

— Эти девушки хотят поладить с Арису.

Я перестал двигать бедрами и сказал.

— Хм?

Арису посмотрела на меня.

— У тебя такая же ситуация. Они мои секс-рабыни. И с сегодняшнего дня, Арису тоже.

— Это верно. Рюрико и я будем видеть Арису-сан только как секс-рабыню Данна-сама.

— Да. Дома Курама больше не существует.

Мисудзу и Рюрико ясно говорят с улыбкой.

Арису.

— Уууу, уууууу, ууууу.

Слезы льются из ее глаз.

Она, наконец, понимает все, что произошло до сих пор.

Что она уже не барышня.

— Не плачь. Мы занимаемся сексом.

Я вслизываю слезы Арису.

— Будет немного тяжело, но потерпи. Я собираюсь вылить все это внутрь Арису.

— Да.

Арису отвечает тихим голосом.

— Приступим.

— Хиги!!!

Я толкаю бедра

Я целую губы Арису.

На этот раз она послушно принимает мой язык.

Я наслаждаюсь ощущением ее милой груди и молодой кожи.

— Уууу, уууу, ууууу.

Арису терпит мое вторжение, все ее тело потеет.

Я посмотрел на ее, выражающее боль, лицо, а потом…

О, поднимается.

— Арису.

Я поднимаю свое тело и хватаю Арису за бедра.

Затем я сильнее двигаю бедрами.

Панпанпанпанпан!!!

Мой живот врезается в Арису, и тот издает громкий звук.

— Нгуу, гуу, гуууууу.

Симпатичные груди Арису покачиваются, когда я насилую ее.

— Приближается. Арису, посмотри на меня.

Глаза Арису смотрят прямо на меня.

Я, насилующий ее молодое тело.

Верно, это лицо человека, который взял тебя в первый раз.

И это будет единственный мужчина, который войдет в тебя.

— Арису, я сейчас кончу! Ааааа!

Я ускоряю свои бедра.

— Ты должна сказать: “Кончи в меня”.

— Поторопись! Не заставляй Онии-сан ждать.

Сказали близнецы. Арису-сан:

— Кончи в меня.

Ууууууууу!!!

— К-кончаю!

Доуууууу!!

Доууууу!!!

Я эякулирую в утробу Арису.

— Ты чувствуешь, как тепло проникает внутрь тебя?

— Это сперма! Детское семя Онии-сан.

Арису-сан…

— Г-горячо.

Она смотрит на меня в изумлении и бормочет.

— Уууух!

Я толкаю бедра глубже и продолжаю свою долгую эякуляцию.

Затем я тянусь к потной груди Арису.

Я крепко схватил её.

— !!!

Я…

— Арису, теперь ты моя… следуй за мной.

— Да, конечно.

Барышня, что потеряла свой статус и стала секс-рабыней.

Она ответила так.

Солнечный полдень. Дефлорация Арису 3(Второй раз не вынимая)

— Да, у Арису хорошее тело.

Даже после эякуляции я не вытащил свой пенис из Арису.

Я играю с раскрасневшейся кожей Арису, пока он еще внутри.

Ее тело мокрое от пота.

— Ууууууу.

Арису уже бы расплакалась.

Однако прямо сейчас Йоми контролирует ее тело.

Ее глаза широко открыты. Она терпит боль от дефлорации.

— Да, я хочу, чтобы это тело служило мне вечно. У Арису также милое лицо.

Я целую щеки Арису, ощупывая ее сиськи.

Арису до сих пор ненавидит мои поцелуи.

— Арису, есть не так уж много правил, поэтому ты должна запомнить их сейчас.

Сказал я.

— Во-первых, ты никогда не будешь заниматься сексом ни с кем, кроме меня. Во-вторых, как только я попрошу об этом, ты позволишь мне заняться с тобой сексом, когда угодно и где угодно. Наконец – ладить со всеми моими женщинами. Вот и все.